Пока морозов не было ядрёных,
Но снег на землю пал сплошным ковром.
Шло войско по степи большой колонной
До Лубны без утайки прямиком.
Как дома, сделали ночёвку напоследок,
За Сулой степь не с ласками ждала.
Как дольше сложится – никто не ведал,
Кому-то саван смерть уже ткала.
Безликая, безмолвная пустыня,
Куда не глянешь – только снег и снег…
Торчат лишь кустики сухой полыни,
Да спит ковыль в настылой тишине.
Хорол и Псёл остались за спиною…
Нигде не встретив со степи угроз,
Бежали кони белой целиною,
Полозьями саней скрипел обоз.
Шли Диким Полем, но предосторожно,
Разведкою летучей сторожась.
Встал вовремя на речках лёд надёжно,
И войско проходило, не боясь.
Санями заслонялись на ночёвке,
Вокруг неё в один поставив ряд,
Оружие держа на изготовку.
Жли так костры – не видно, что горят,
Лишь запах дыма выдавал сторонних;
Его не спрячешь от носов чужих.
Заботу требовали больше кони,
Попоной тёплой укрывали их.
Достигли Ворсклы за два перехода,
Ещё два дня и будут у Донца.
Такая даль поманит ли кого-то? –
Возможно, непоседу лишь купца.
В такую глушь ещё не забирались…
Безлюдье неприютное вокруг,
Деревья вдоль по речкам оживляли
И, с веток инея летящий пух.
Созвал к себе за Ворсклой Дмитрий старших:
«Донец вот-вот, а половцы молчат,
Следите, чтобы не было отставших,
В дороге люди пусть теперь не спят.
Не верю я, что хан о нас не знает,
Когда мы в логове у них уже,
И для чего – вельми он понимает.
Кому такие гости по душе?
Пускай сторожи, братцы, днём и ночью
Вперёд идут и всюду бдят врага.
Я думаю, что хан, узнав, захочет
Ударить сам – минута дорога».
Проведал хан о войске слишком поздно,
Едва-едва орду собрать успел,
И до зари – ещё мерцали звёзды,
Судьбе своей навстречу полетел.
В начале января морозы покрепчали,
Достигло войско берега Донца.
На завтра рано половцы примчались –
Хан сам пришёл, как хищник, на ловца.
Увидев пеший строй, щиты да копья,
Пришёл в недоумение и рек:
«Не знал я раньше близкого подобья,
Хотя провёл в войне немалый век.
Вот с этим сбродом князь прийти решился,
Меня побить и землю воевать?
Напрасно он сюда погорячился,
Самих заставлю эту землю жрать!
Сомнёт их конница, но лучники вначале
Засыплют стрелами калёными сперва,
А то без дела сильно заскучали,
Здесь будет ненависть на ком сорвать.
И гридней меньше чуть не вполовину
Стоят по обе стороны от мужиков… -
Представил хан победную картину
И будущий богатый здесь улов.
…Откормленные в выпас летом кони
Ещё сильны, выносливы, резвы,
И пешим, что стоят сейчас в заслоне,
Атака будет стоить головы».
И Шарукан махнул рукою с плёткой,
Сигнал приняв, атака началась.
Удар орды был обозначен чётко,
И дрожью вся земля отозвалась.
Летели стрелы и искали жертвы,
Но пеший строй укрылся за щиты
И выдержал, не дрогнув, страшный первый
Удар орды, не разомкнув ряды.
…Заранее, ещё в Переяславле,
Дружинников, что помнили Стугну,
Возглавить ополчение поставил.
«Иначе, - думал Дмитрий, - их сомнут».
Дней семь учили их стоять заслоном,
Чтоб знали строй и в нём свои места.
Ведь в битве смертной, криках, стали звона –
Надежда на себя и на Христа,
И на товарища, что рядом бьётся –
Умей увидеть, вовремя помочь.
Наука эта скоро не даётся,
Поэтому учились день и ночь.
…Теперь здесь повторится битва прошлая,
Когда на речке на далёкой, на Стугне,
Громили также орды ханов в крошево,
Но, видимо, не стала степь умней.
Лежали сотни трупов безымянных
И сотни мчались, голову сломя,
Со страха и от всадников не званных,
И рубящих без устали с коня.
Добычей стали тысячи кибиток,
И пленных много взяли, и скота.
На Шарукань-столицу – путь открытый,
Сбывалась явью давняя мечта.
Могли, когда орда вся разбежалась,
Но не пошли — другая цель была;
За волю за свою здесь Русь сражалась -
Напрасно кровь людскую не лила.
А хан разгромом этим потрясённый
С ошмётками орды бежал на Дон.
Весьма озлобленный, не усмирённый,
Ещё сильнее местью воспалён...