Сплоченным строем, шагом бодрым
мы движемся упорно жить…
Но вот однажды, утром «добрым»
ты не проснешься, может быть…
Услышишь чей-то голос грозный,
узришь небесную печать,
и каяться вдруг станет поздно,
а нужно будет отвечать.
Здесь все земное вмиг растает,
вдруг дней прервется круговерть.
С кривой улыбкой открывает
коварные объятья смерть…
А на суде вопросов много:
Кому соврал? И с кем блудил?
Кому закрыл вперед дорогу?
С кем рассчитаться «позабыл»?
И за слова свои пустые,
увы, придется отвечать.
Застыли грозно часовые, -
с мечами ангелы стоят…
Нас много словно вшей тифозных,
слепы, и нет поводырей.
Нам не уйти от взглядов грозных,
от их пылающих очей…
Как иней ваша доблесть тает,
уверенность стремится в прах,
только одно душой здесь правит, -
пленивший сердце, Божий страх…
Она жива и рвется в битву,
в ней жажда жить, существовать.
Увы, забыли все молитвы…
А знали ли, ядрена мать?
И в церковь, на хрен, не ходили,
постов всех не блюли обряд,
по выходным лишь водку пили,
да материли всех подряд…
Рук батюшкам не целовали,
прослушали благую весть,
молитвы на ночь не читали,
при этом, не забыв поесть…
Да, что там, - жили как обычно,
не прекращая, брать и врать,
стремились выглядеть прилично…
Кто же знал, что будем помирать?
Какие же только выкрутасы
от Его гнева нас спасут?
Мы же свои… Не пидорасы…
Я не бандит, не проститут!
Вот Вовочку водил на скрипку,
еще, раз пять бросал курить.
Прости нам, Боже, все ошибки…
Ах, как же, блять, охота жить!
Там новый день, - каким он станет?
И неужели все без нас?
Как неизвестность больно ранит,
шумит, смывая, унитаз…
И как нам быть? Куда деваться?
Кого о помощи молить?
К каким святым нам обращаться?
Для наказания может быть…
Душа от страхов пропадает,
я не был к этому готов…
Ага! Вон дед определяет
всю степень тяжести грехов…
С ним рядом парень, помоложе,
разводит всех вперед и взад…
Иных наверх, помилуй Боже!
Не дай мне сковырнуться в ад!
Хотя, сказать мне, если честно,
и быть немного посмелей. –
На самом деле там мне место,
средь проституток и ****ей…
Среди мерзавцев и засранцев,
каким на самом деле был,
как мой отец, - учитель танцев, -
он даже маму не любил…
Уж пекло близко, там погреюсь,
и перед смертью гимн спою…
Я помер… И на что надеюсь?
На милость, Господи, Твою!
А соблазнителей хватало!
Бросали только пыль в глаза…
А мне всегда казалось мало,
сгорали напрочь тормоза…
Вот кто-то рядом обосраслся,
кому же хочется туда?
Я никогда так не боялся, -
уйти в ничто и навсегда…
А может быть мы сразу сдохнем?
И вот еще, какой вопрос:
Мы через, сколько лет засохнем?
Но тут пришел Иисус Христос…