Главарь разбойников придержал коня, и следующие за ним всадники тоже замедлили движение. Навстречу по размытой после недавнего ливня дороге, брызгая грязью, во весь опор скакала лошадь. В седле сидел крепкого телосложения воин в сверкающих на солнце доспехах. Он резко остановился, удерживая вставшего на дыбы скакуна, и, выпрямив спину, положил руку на эфес меча.
Оссимур подъехал ближе и остановил коня в паре шагов от путника. Остальные проехали дальше, окружая незнакомца плотным кольцом. Главарь долгое время пристально изучал воина взглядом, уделив особое внимание расписным доспехам и сверкающему золоченому шлему, после чего спросил:
— Ты кто такой?
Молодой воин выпрямился в седле, гордо поднял подбородок и громко отчеканил:
— Я Второй Мечник из почетной стражи достопочтенного наместника Албут-кайлур-гирда! — Он замолк на мгновение и окинул взглядом угрюмых головорезов, словно проверяя, насколько сильное впечатление произвели на них эти слова. — Во славу Наместника и именем Первого Хранителя Алкайгирда приказываю освободить мне дорогу!
На миг в воздухе повисла тишина. Первым не сдержался и прыснул от смеха Ардан, после чего разом захохотали остальные разбойники. Один лишь Оссимур оставался серьезным.
— Твои приказы для нас пустой звук, воин, — спокойно ответил главарь. — Нам плевать на наместников и королей, и законы ваши нам не писаны. Мы свободные люди. Мы Волки Тракта. Слыхал?
Страж вмиг поменялся в лице и лишь кивнул в ответ.
— Что-то ты далеко от Алкайгирда! — с вызовом бросил Ардан.
Страж вновь растерянно кивнул.
— Еще и в одиночку, — добавил Оссимур. — Дороги опасны для одиноких путников, даже для «мечников из почетной стражи».
— Особенно для них! — усмехнулся Кабан.
Воин не отвечал, лишь бросал опасливые взгляды на разбойников.
— Чего молчишь, жертва? — проговорил Ардан. — Язык проглотил?
Ардан выехал вперед и поравнялся с лошадью стражника. Разукрашенное шрамами лицо Ардана явно напустило на него страху. Воин по-прежнему держал руку на мече, но обнажить его все же не решался. Ардан долго с ухмылкой разглядывал сначала дохлую вороную лошадь, старую сбрую, а затем изящные доспехи наездника.
— Лошадь у тебя не из лучших.
— Из «Захолустья».
— Из какого еще захолустья? — не понял разбойник.
— Трактир так зовется. Тот, что за рекой Харб…
— Оно и видно, — произнес Ардан, не переставая рассматривать всадника. — Лошадь явно не из «почетных конюшен»! А латы твои хороши. Да только наверняка неудобны. Но вот шлем… — Он перевел взгляд на голову воина. — Шлем мне нравится… Снимай.
Воин дрожащей рукой вытащил меч.
— Ты хочешь сдохнуть за шлем? — спросил Ардан.
— Брось оружие, воин, — со вздохом проговорил Оссимур. — И советую отдать шлем. С Арданом шутки плохи, поверь.
Мечник повиновался не сразу. Но через некоторое время клинок все же упал на землю, и блестящий золоченый шлем вскоре перекочевал на голову Ардана.
— Слезай с коня! — сказал Оссимур.
— Пощадите, — пролепетал воин.
— С коня слезай, жертва! — вскричал Ардан.
Стражник вмиг спешился.
— А теперь отвечай! — приказал Оссимур. — Ты откуда здесь взялся?
— Мы охраняли карету наместника, — проговорил воин.
— Мы?
— Я был не один. Еще три стражника.
— И где они? — предводитель Волков Тракта устремил взор на дорогу впереди.
— Погибли… Наверное…
Оссимур удивленно вскинул брови.
— А наместник?
— Боюсь, что тоже, — вздохнул воин.
— Кто же с вами так расправился? Что произошло?
— Колдовство!
— Что за колдовство? — вмиг оживился Оссимур
— Мы встретили торговую повозку на мосту через…
— Кто был в той повозке?!
— Старик в черном…
— Кто-то еще?
— Еще один был, — растерянно проговорил страж. — Молодой…
— Когда это было? — снова перебил воина Оссимур.
— Позавчера.
Глава разбойного братства казался спокойным, но в сердце его кипела неистовая злость, направленная больше на самого себя, на собственное бессилие, нежели на Аледа.
— Мы сильно отстаем, — произнес он и с этими словами вдруг погнал коня дальше по дороге.
— А с этим что делать?! — раздался крик за спиной.
— Плевать на него. Пусть валит своей дорогой! — крикнул он и, немного подумав, добавил: — Только пешком.
Главарь понимал, что едва только весть о гибели наместника дойдет до Алкайгирда, все силы сторожевой крепости выйдут на эту дорогу. А Оссимуру это было ни к чему. Можно было бы просто убить этого воина… Так было бы проще. Может быть, Ардан так и поступил вопреки решению Оссимура? Предводитель разбойников не хотел об этом думать, и даже не оглянулся. Судьба незадачливого мечника его мало волновала.
Ночь обволокла землю к тому времени, когда отряд разбойников добрался до реки Харб. Проезжая по узкому мосту, Оссимур с опаской посмотрел вниз. В бегущей воде серебрился лунный свет.
Всадники проехали под кронами прибрежной рощи и остановились у закрытых ворот постоялого двора.
— Странное место! — усмехнулся Кабан. — Не похоже, что здесь жалуют гостей.
— Эй! — крикнул Ардан. — Есть там кто?!
Через некоторое время над воротами появился дрожащий свет факела.
— Чего надо?!
— Чего надо? — возмущенно повторил Ардан. — Приюта, вина и веселья, разумеется, чего же еще!
— Откуда едете?
— Я купец, — вставил слово Оссимур. — А это моя охрана. Из Санамгела едем, откуда же еще…
— Нет в трактире свободных комнат, — отрезал голос со стены.
— Да мы не гордые, — бросил Кабан. — Нам и общего зала хватит!
— Мы не принимаем гостей!
— На кой тогда вы здесь отстроились? — не унимался Ардан.
— Нет мест!
Ардан подъехал ближе, поправляя сверкающий в свете факела шлем, который он отобрал у стражника.
— Эй, жертва, ты что ослеп?! — крикнул он. — Я Второй Мечник из почетной стражи достопочтенного наместника Албуткалбут… — тьфу! — Алкайгирда? Не гневи наместника!
Голос со стены молчал, и свет вскоре пропал. Чуть позже ворота отворились, и навстречу разбойникам вышел усатый толстяк с деревянной кружкой в одной руке и факелом в другой.
— Так, говорят погиб наместник на днях, — сказал он.
— Первый раз слышу, — невозмутимо проговорил Ардан.
— А колдунов среди вас нет? — осторожно спросил он, пытаясь разглядеть лица всадников.
Ардан и Оссимур переглянулись и отрицательно покачали головами.
— Уже нет, — сказал Оссимур.
Тогда удовлетворенный ответом привратник пожал плечами, отхлебнул из кружки и отошел в сторону, пропуская отряд.
— А что, вы колдунов ожидаете? — осведомился Оссимур, проезжая под аркой ворот.
— Да нет, хватит с нас колдовства! — отмахнулся привратник.
— А что случилось?
— Да было тут дело… Приезжали двое, оттуда же, со стороны Санамгела. Такого наворотили в трактире, что народ до сих пор не оправился. Вы уж не обессудьте, мы посему и осторожничаем, не впускаем всех подряд. Но вы, гляжу, люди порядочные…
— А как же! — усмехнулся толстяк Кабан. — Самые что ни на есть порядочные.
— Где сейчас эти двое? — спросил Оссимур.
— Исчезли! — Привратник неуклюже развел руками, и пенное содержимое кружки выплеснулось на землю.
— Как исчезли?
— Да пес их знает! — досадливо проговорил привратник, с сожалением глядя на пролитое пойло. — В трактире, вон, спросите! Я не видел ничего!
Трактир оказался полупустым вопреки заявлениям привратника. В общем зале народ занял лишь небольшую часть столов, и вместо безмятежного шумного веселья внутри царствовала напряженная гнетущая тишина, которую нарушали лишь негромкие разговоры полушепотом. Лира, некогда наполнявшая помещение музыкой, одиноко стояла в самом дальнем углу.
— Эй, хозяйка, кружки наполняй! — громко воскликнул Ардан, невзирая на унылую обстановку, и, сняв с головы шлем стражника, бросил его прямо на пол у двери.
Сидящие за столами вмиг прервали свои перешептывания и все как один устремили взгляды на толпу разбойников, ввалившихся в трактир. Хозяйка одарила гостей хмурым взглядом и молча выставила на стойку одиннадцать деревянных кружек.
Оссимур осмотрелся. Ни Аледа, ни его нового дружка среди посетителей он не увидел: пара-тройка бородатых гномов, торговцы, одинокие странники и какие-то полусонные пропойцы.
— Тоскливо тут у вас, — заметил Оссимур, обращаясь к женщине за стойкой.
Хозяйка хмуро посмотрела на главаря разбойников. Взгляд ее упал на большой кинжал, всунутый за пояс разбойника.
— Путешественники? — спросила она.
— Купец я, — ответил Оссимур. — А эти ребята, меня охраняют.
— На дорогах нынче неспокойно, — оскалился в злорадной улыбке Ардан,
Женщина взглянула на его лицо, истерзанное шрамами, и тут же отвела взгляд. Ардан же забрал сразу несколько кружек и направился туда, где Кабан и остальные головорезы уже сдвигали вместе несколько пустых столов.
— Должно быть, дорогой товар везешь, купец, раз столько охраны нанял, — усмехнулась она.
— Лучше не будем об этом, — негромко, но настойчиво проговорил предводитель разбойников, выкладывая на стол несколько сребреников — плату за пиво. — Расскажи-ка лучше, что необычного происходило здесь на днях.
Женщина вздохнула и с недоверием посмотрела в глаза Оссимура.
— Необычное было… Вовек не видели здесь подобного тому, что произошло два дня назад. Приезжали тут двое. Колдуны…
— Они еще здесь?
— Нет. Исчезли.
— Уехали?
— Я сказала как есть. Исчезли!
— Исчезли? Испарились в воздухе что ли?
— Именно так, испарились. Надеюсь, не возвратятся больше.
— Да что произошло-то? — не стерпел Оссимур.
— Не могу я описать эти события, господин… купец, — покачала головой хозяйка. — Никто из очевидцев не может. Потому что не способны люди объяснять суть колдовскую. Те двое вроде только за стол сели, а тут раз! — и вновь в дверь заходят. Я то на тех смотрю, что первыми зашли, то на других! Одинаковые! Тогда у меня волосы на голове зашевелились. Потом мелькало, все, исчезало, появлялось…
— А потом… они… исщ… исч… ищесли.., — прозвучал пьяный голос у самого уха главаря разбойников.
Он повернул голову и увидел мужика в изодранной, грязной рубахе. Оссимур отвернулся и сказал:
— Отойди-ка подальше, несет от тебя…
— А ну… паф… пафтари! — с вызовом переспросил мужик, кладя руку на плечо Оссимура.
Разбойник быстрым движением выхватил кинжал и приставил его острием к горлу пьяницы.
— Пошел прочь, гоблин! — раздраженно проговорил Оссимур.
Трактирный зал вмиг всполошился. Кто-то ругался на неизвестном языке. Некоторые повскакивали с мест. Кое-кто из вскочивших, самые пьяные, теряя равновесие, попадали под столы. Гномы схватились за топоры. Все это происходило под смех и ликование остальных Волков Тракта. Больше всех кричал Ардан.
— Прикончи его, Оссимур!
Но главарь убрал кинжал, а пьяный мужик, вмиг протрезвевший, осторожно попятился на свое место.
— Эй, крови мне здесь не надо! — гневно промолвила хозяйка. — «Захолустье» — мирное место.
Сказав так, она ушла. Оссимур убрал клинок и отпил из кружки. Все, кто был в состоянии вернуться на свои места, сделали это. Гномы убрали топоры и с неразборчивым ворчанием покинули зал.
Глава Волков Тракта долго еще стоял у стойки, погрузившись в раздумья. Когда он сел к остальным, Ардан был уже пьян и громко хохотал, рассказывая какую-то околесицу, Кабан, надув щеки, мирно похрапывал прямо на стуле, опустив голову на грудь. Топор и Сорока рьяно спорили о чем-то; все остальные тоже говорили что-то в один голос — кроме Штыка и Гуся, которые громко пели разбойничью песню:
Эй, купец!
Мешок открывай!
Не глупи!
Монеты отдай!
За товары
Свои не держись!
Выбирай —
Кошелек или жизнь!
Глава Волков Тракта огляделся. Весь отряд сидел вместе за сдвинутыми столами. Но странное чувство вдруг накатило на Оссимура. Что-то было не так. Он поставил на стол почти опустошенную кружку и вновь огляделся. Сердце Оссимура заколотилось. Он что-то почувствовал, но что именно, понять пока не мог. Одно он знал: грядет что-то недоброе. Рука его незаметно легла на рукоять кинжала, а взгляд поочередно сверлил каждого из сидящих за общим столом. Шум и веселье вокруг компании Волков Тракта не прекращались ни на миг, и только главарь был серьезен как никогда.
Спустя несколько мгновений Оссимур неожиданно понял, что за столом сидит больше народу, чем было в его отряде. Вместо одиннадцати человек, включая самого Оссимура, в разбойничьей компании сидело двенадцать. Кто-то один определенно был лишним. Но, дивясь самому себе, он не видел никого, кто мог бы оказаться этим лишним.
«Это невозможно?» — твердил он себя, уже крепко схватившись за рукоять оружия.
Он уже несколько раз сосчитал всех взглядом, и результат был неизменным. Кто лишний? Здесь были только люди его отряда: Ардан, Дарбин, Кабан, Гриб, Топор, Сорока, Хайгар, Гусь, Штык, Горбатый, Дарбин… Нет, Дарбин уже был! Близнецы! Отчего их трое? Их трое!
Оссимур вскочил, выхватывая клинок, но один из близнецов уже стоял за спиной Ардана. Тот продолжал нести какую-то пьяную чушь и хохотать. Внезапно смех его прервался, и избитое шрамами лицо Ардана исказилось одновременно удивлением и болью. В следующий миг разбойник повалился на пол. Ликующий убийца стоял за его спиной. То был не Дарбин и не Хайгар. Он уже совсем не походил на близнецов. В черном изорванном плаще перед Волками Тракта предстал колдун Эсторган. На его грязном лице красовалась злорадная ухмылка.
Оссимур, словно потерявший дар речи, не в силах был вымолвить и слова. Остальные еще ничего не поняли. Кабан очнулся и в недоумении смотрел на лежащего под столом Ардана. Штык и Гусь по-прежнему голосили:
Если шкура
Тебе дорога,
Все отдай,
Не валяй дурака!
Если с нами
Поспорить рискнешь,
Вмиг получишь ты
В сердце нож!
— Колдун здесь!
К тому моменту, когда Оссимур сумел наконец это прокричать, молниеносные удары ножом в спину по очереди получили Топор, Сорока и Горбатый. Кабан встал и тут же был отброшен в сторону неведомой силой. Та же участь постигла Штыка и Гуся, которые едва прекратили петь, как в один миг оказались в дальнем углу зала вместе с перевернутым столом и поломанными стульями.
Постояльцы, которые сидели ближе к выходу в ужасе повыскакивали на улицу, остальные прижались ближе к стенам, кто-то прыгнул за стойку. Оссимур испуганно смотрел на колдуна, не веря своим глазам. Рядом с главарем, сжимая в руках оружие, стояли Дарбин, Хайгар и Гриб.
Взгляд Эсторгана ликовал.
— Ты был мертв! — воскликнул Оссимур.
Но колдун не ответил. Словно хищный зверь в смертоносном прыжке он перемахнул через стол, отделявший его от оставшихся разбойников. Оссимур успел увернуться, и под удар попал Хайгар. Дарбин и Горбатый лишь отскочили в сторону, когда колдун в прыжке свалил новую жертву с ног и вонзил нож прямо в сердце.
Увидев на извлеченном из тела клинке кровь брата, обезумевший от ярости Дарбин бросился на колдуна, но с перерезанным горлом пал рядом. Оссимур и опомниться не успел, как Эсторган вплотную приблизился к нему. Смертельный удар должен был решить участь предводителя разбойников, но что-то помешало колдуну нанести его — рука с окровавленным клинком застыла в воздухе.
Эсторган повернул голову, и лицо его исказилось от злобы. В нескольких шагах от него посреди зала стоял длинноволосый старец в буром меховом плаще. Весь вечер он неприметно сидел в темном углу зала. В глаза сразу бросались его густые черные брови. Руки старца были подняты и чуть разведены в стороны, седые волосы шевелились от несуществующего ветра. Великой силой веяло от него.
Эсторган с ненавистью взглянул Оссимуру в глаза напоследок и испарился. Глава Братства протянул руку и осторожно провел ей по воздуху в том месте, где еще мгновение назад стоял колдун, а затем перевел взор на длинноволосого старца. Тот как ни в чем не бывало сел обратно за свой стол и продолжил попивать из деревянного кубка.
Оссимур кинулся к лежащим на полу телам. Ардан кашлял и плевался кровью. Увидев перед собой лицо главаря, он улыбнулся.
— Держись, друг! — молвил Оссимур. — Потерпи… Лекаря сюда! Быстро!
Несколько постояльцев, как ужаленные, рванули к выходу: вряд ли они вправду побежали за лекарем, скорее, просто с целью покинуть место кровавой резни.
— Кто… это… был? — прохрипел Ардан.
— Колдун, — ответил Оссимур.
— Тот? Подстреленный?
— Он самый…
— Живучий, жертва… — усмехнулся Ардан. — Не повезло… нам…
Хрип прекратился. Взгляд головореза и усмешка навеки застыли на лице. Глава Братства Волков в крике бессильной ярости воткнул кинжал в пол и бросился к остальным.
Штык свернул шею при ударе о стену, Гусю же повезло — отделался переломом руки и нескольких ребер. Кабан был жив, но пока не приходил в сознание. Топор и Сорока, почти не видевшие жизни юнцы, уже не подавали признаков жизни. Горбатый истек кровью на глазах Оссимура. Погибли и близнецы.
***
«Ты познал Тьму, и она поможет тебе раскрыться… Докажи, что ты достоин возглавить Новый Орден… Или прими участь смертных»
Человек в грязной черной одежде стоял на взгорье и смотрел со склона на едва различимую в ночи дорогу, что тянулась по равнине с запада на восток. За нею горел далекий свет постоялого двора «Захолустье». Месть была свершена, пусть и не все разбойники поплатились за дерзость. Но главное, что радовало его — расправа с Арданом.
Эсторган Возрожденный, как он самолично нарек себя, все еще не оправился от тех непередаваемых чувств, что охватили его, лежавшего на земле и истекавшего кровью.
Тогда, уже на последнем издыхании, что-то встряхнуло его сознание, и мир потух. Вокруг была лишь тьма, бесконечная и густая, давящая и одновременно разрывающая на части. Он кричал, но крик его был беззвучен. Кричал он от боли, но то была не просто боль — это было нечто большее и более мощное. Она пронизывала не только тело, но и душу. Прошла целая вечность, прежде чем все это прекратилось, и кроваво-алый свет ослепил истощенного Эсторгана. Что-то огненно-красное возникло во мраке, и разрасталось все больше и больше, заполняя все окружающее пространство. Через мгновение и сам Эсторган будто бы растворился в том алом пламени. Он увидел Четверых. Огромные бесформенные фигуры в сотканных из самой тьмы одеяниях, взирали на него свысока. Безмолвные приказы исходили из их невидимых уст. Но он не слушал их. Объятый ужасом, он пытался уйти, сбежать. «ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ПРОТИВИТЬСЯ!» — сказал один из Четверых. Колдун изо всех сил пытался отвернуться, но все его движения были намертво скованы. «НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ, ЭСТОРГАН! Я ВАРФЕГУЛ. Я ТВОЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ. ТЫ СЛУЖИШЬ МНЕ. ПОВИНУЙСЯ!» Острая боль пронзила сердце колдуна, и тот с криком упал на несуществующий пол. Далеко внизу, под Эсторганом распростерлась огненно-алая бездна.
«Ты познал Тьму, и она поможет тебе раскрыться…» — вновь повторились где-то в глубине сознания слова Мастера. — Докажи, что ты достоин возглавить Новый Орден…»
Превозмогая боль, Эсторган поднялся. Четверо возвышались над ним, словно черные горы. Колдун не смотрел на них, он почувствовал вдруг, что нашел в себе силы противиться. Эсторган развернулся и побежал прочь от огня — во тьму. Бег был медленным, словно странная густота окружающего воздуха сдерживала движение.
«ПОВИНУЙСЯ!» Вновь боль, пронзившая сердце, заставила колдуна вскрикнуть. Он упал, но вновь нашел в себе силы подняться и продолжил бег. Четверо все еще были прямо за спиной, словно он не удалился ни на шаг. Он чувствовал их. «ПОВИНУЙСЯ!» Колдун вновь упал, но опять поднялся…
Эсторган очнулся и увидел хмурое небо. Не решаясь сделать какое-либо движение, он долго смотрел на движение черных туч, которые все гуще обволакивали небосвод. Холодная капля разбилась о лоб, затем другая, третья. С каждым мгновением дождь усиливался, пока не превратился в яростный ливень. Стало холодно.
Что-то изменилось в Эсторгане, но он сам пока не понимал, что именно. И он силился понять это, не обращая внимания ни на пронизывающий до костей холод, ни на капли, что с силой хлестали по лицу. Наконец он попробовал пошевелиться. Руки слушались, ноги тоже. Тогда колдун сделал усилие, чтобы подняться.
Он сидел под проливным дождем в грязной луже, образовавшейся посреди тракта. Что-то мешалось в груди. Опустив взгляд, он увидел торчащий из тела окровавленный наконечник стрелы. Заведя руку за спину, он нащупал другой конец с липким от крови оперением. Стрела пронзила его насквозь. Почти вывернув руку, он схватился за древко, что торчало за спиной, отломал его и отбросил в сторону, и снова опустил взгляд на стальной наконечник в груди. Собравшись с духом, он взялся за него обеими руками и потянул. Эсторган почувствовал, как инородное тело выходит из него, но никакой боли не ощутил. Вскоре окровавленная стрела, выпущенная Арданом, была извлечена, и колдун долго задумчиво крутил ее в руках, пока не выбросил. Эсторган поднес руку к груди. Кровь больше не текла. Он сунул руку под одежду и понял, что ранения как не бывало.
Ливень безжалостно колотил по дороге. Колдун встал, он был весь мокрый и грязный, но его это совсем не волновало. Глаза его сверкали огнем ликования. Он чувствовал прилив невиданной силы, подобной которой не ощущал за все века владения Амулетом. Колдун все больше понимал, что никакой Амулет ему больше не понадобится. Теперь магия в нем самом — в Эсторгане Возрожденном. Теперь сама Тьма будет питать его силой. Мастер будет доволен. Эсторган смог скинуть невидимые оковы, теперь он силен, как никогда прежде. И он не предал Мастера. Не преклонился перед Четверыми. Почему? Что двигало им, он и сам не знал. Варфегул, один из Четверых, — он же Дардол, — некогда был повелителем Шестерых Колдунов. Эсторган верно служил ему, пока Вирридон не занял черный трон Омраченного Королевства. И теперь, неожиданно для самого себя, он избрал Мастера Вирридона. Быть может причина в том, что именно благодаря ему Эсторган смог раскрыться?
Мастер будет доволен… Теперь он точно назначит его главой Нового Ордена. Да что там, Эсторган чувствовал в себе такую силу, что уже где-то в глубине его темной души зарождались тайные помыслы самому занять черный трон.
Разбойники… Настал час отомстить за дерзость. Особой ненавистью он пылал к Ардану. К своему убийце. Да, именно убийце! Он убил Эсторгана, Колдуна Второй Власти. И того Эсторгана больше нет. Новый Эсторган пришел в этот мир. И да свершится возмездие!
Возмездие свершилось… Эсторган Возрожденный стоял на взгорье и смотрел на огни постоялого двора. Теперь, когда те наивные пресмыкающиеся получили свое, пора переходить к более важным делам. Где теперь Двимгрин? В трактире только и говорят, что о недавнем «колдовстве». Стало быть, Афройнский Ворон был здесь пару дней назад. Что же, настало время отыскать его. Ах да, еще нужно разобраться с тем разбойником! Мастер велел избавиться от него.
Облаченный в черную одежду колдун вскочил на вороного коня и во весь опор поскакал по дороге, вскоре растворившись в ночи.