ЮНОСТЬ.
ЧЕРВЬ…
Она была всегда в его сердце. С самого детства. Осознанно – с ранней юности, отрочества. Наверное, когда проснулось тело. Или даже раньше, когда вдохнул её аромат – особый, лишь этой девочке присущий: мягкий, сладко-терпкий, с лёгким флёром мёда и полыни.
Когда повзрослел, пытался выяснить, почему так пахла, с чем связано.
Мать – медик, вот и пытался неуловимое и летучее разложить в виде формул и профессиональных толкований, да только ничего не вышло.
– …Ну, ты и задал мне задачку… – мама непонятно смотрела на подросшего и непривычно серьёзного сына. – Да, многие симптомы болезней имеют свой запах – есть целое направление в народной медицине и целительстве. И в современной клинической практике этому аспекту уделяется немалое внимание…
Пыталась протянуть время и спровоцировать Жуни на откровенность, подробности и пр. Не сработало. Молчал и ждал объяснений.
– Хорошо, – сдавшись, протяжно выдохнула, – давай разбираться. От больных часто пахнет и горечью, и плесенью и даже гнилью. Горьким пахнет грибок, смолой исходит больной с нарушением пищеварительного тракта, тухлым – онкобольные, аммиаком – с проблемами почек и мочеполовой системы. А сладким… – подумала, невольно покосилась на внимательно слушающего сына, – сахарный диабет в фазе гипогликемической комы, синегнойная инфекция, дифтерия и ещё многие заболевания. А вот аромат цветов… Он и запах юности и… нездоровой кожи, как ни ужасно. Но вы так молоды все! Ты уверен в её здоровье? – когда кивнул, облегчённо вздохнула. – Значит, это её запах, личный, как любимые духи, – тепло улыбнулась резко покрасневшему отпрыску. – Хотела бы и я так пахнуть. Так нет – лекарствами и больницей разит на метр от меня!
Рассмеялась звонко, склонилась, поцеловала в алую щёку и вышла из летней кухни, прихватив на выходе саквояж – вечный спутник и друг врача районной больнички.
– Пока, родной! За Аминой присмотри, пожалуйста! Таблетки на столе…
Долго сидел за низким столиком, смотрел слепым взглядом на дверной проём, в котором растворилась мать, всё анализировал сведения, хмыкал: «Её запах, значит. Особенный от особенной. Да, мама, ты права: так пахнет только она. И никто другой. Моя любовь и судьба. Первая и последняя. Только бы всё у нас сложилось удачно…»
Судьба не сжалилась над ними.
Марина была русской, с польскими корнями и запросами на происхождение. И с суровым нелюдимым отцом.
Едва его увидев издали, Жуни съёжился, поспешно отвёл взгляд, прошёл мимо их дома, не поворачивая лица. Понял сразу, что от такого человека понимания и сочувствия не стоит и ждать – убьёт быстрее, чем уступит! И ни за что не согласится на инородца и иноверца, блюдя чистоту крови, веры и рода. Не пощадит и дочери.
Следующим вечером убедился в подозрениях воочию: отец Марины вошёл быстро в притемнённый зал клуба, отыскал дочь и, не сказав ни слова, за руку выволок прочь.
Жуни проследил за ними издали, видел, как девушку закинули в дом, как испуганно встретила их мать, как безмолвно подчинилась мужу.
«Понятно, почему Маринка так редко где-то бывает. Не просто берегут, а стерегут, как драгоценность. Значит, у них на неё большие планы и надежды. Красивая, умная, даже дерзкая. Такая сразу понравится мужчине. А уж родители найдут того, кто сможет осчастливить их дочь по-настоящему: обеспеченного и влиятельного. Что хочет дочь, и не спросят. Ничего не изменилось даже в ХХ веке! Словно мы бесправные и безгласные рабы! Почему?..»
Сжав кулаки, тихо побрёл домой к брату, у которого гостил на весенних каникулах.
Ему повезло: Мари отпустили на майские погостить к казахской молочной сестре!
Едва узнал, ринулся к родичам в совхоз, нагрянул неожиданно, обрадовал всех.
– Ай, Жунусбек! Ты почему не предупредил? Мы бы за тобой приехали, Фатиму повидали и Реиса. Как там твои родители? Всё ли в порядке? Что сестра? Как здоровье акпе?..
Отвечая на вопросы, пожимая руки, обнимая родных, трепетал от счастья – Мари сидела за столом и тепло улыбалась.
«Она рядом, пусть на несколько дней, на несколько счастливых мгновений…»
– Что? Сердце прихватило? Ты уверен, что болит там?.. – тётя Буби встревоженно наблюдала за побледневшим племянником, что держал руку под грудиной. – Маме позвонить?
– Нет! Не надо… Валидол есть?
Мари метнулась легкокрылой ласточкой в дом, принесла таблетку, подала парню, взирая с испугом, распахнув зелень невероятных крупных глаз.
– Ты уверена? Живот? Бегает?.. О, Аллах… да что такое у нас творится, когда гости бывают? – Буби воздела к небу натруженные руки. – Всё свежее, с базара, стараемся… Почему у всех расстройство?
– Успокойся, мама. Пища непривычная, наверное: жирная, наваристая. Мы же точно не знаем, к чему они привыкли, – Рози легкомысленно отмахнулась, косясь на лукаво усмехающуюся Мари. – Сейчас баурсак напеку, каймак достану из погреба, крепкий сладкий чай заварю – выздоровеет быстро наш Ромео…
Едва проговорила, смолкла испуганно, прикусила болтливый язык, опустила голову, делая вид, что усердно перебирает пшено.
– Не? Ромео к,андай? Бул жерде ол не? Сен не туралы, к,ызы?* – от волнения мать перешла на казахский, вскинулась, впилась карими глазами в дочь. – Ну?..
– Чё пристала? Сболтнула я просто… Глупость сказала…
Рози завиляла, панически взглянула на подругу, но та быстро «слилась» в дом, сказав, что принесёт морс из холодильника.
– Говори! Он в Маринку влюблён? – заговорила мать тише, косясь на дом. – Почему молчала? Нельзя им тут вместе быть! Реис решит, что мы сводничаем! Это нарушение законов! – торопливо сыпала на казахском горохом.
– Не понимаю! Говори на русском!
– Забыла родной язык? Не стыдно?
– Я с детства на нём говорю. С яслей начиная. И собираюсь жить в России. Смирись. Я так решила.
– Сейчас отец придёт…
– Он в курсе. Я к Жуме поеду. В Сибирь. Там казахский ни к чему.
– Я тебе сейчас… – вскинулась с кулаками, было, но заметила, что в калитку входят Жуни с внуками.
Затихла, погрозила распоясавшейся дочери кулаком и пошла встречать детей с прогулки, пристально приглядываясь к семнадцатилетнему племяннику новым взглядом. Теперь будет строго следить за молодёжью и не позволит натворить их незрелым душам и телам глупости.
На следующий день шумно отпраздновали Девятое мая.
Двойной праздник для семьи: отец – полный кавалер ордена Славы, ветеран-фронтовик, и день рождения Розалии – шестнадцать исполнилось.
Обрадовались пополнившейся неожиданно семье – накануне приехали из столицы три племянницы-студентки с подругой!
Собрались всей компанией и поехали в райцентр гулять, потом ввалились в фотоателье!
Мастер деловито расставил семейство по ранжиру, но молодёжь долго меняла места, устраиваясь с любимыми и дорогими людьми.
– Так, парень, брысь оттуда – там будет засвет от твоей белой рубашки! Стой, где поставил! А вы, дети, полезайте на колени родителей… Тихо всем! Не моргать и не хихикать, рожицы не кривить и рожки не ставить тоже! Все смотрим сюда… Ещё разок… Эй, парень, встань сюда, ну и пусть с чужой девушкой, тебе что, неприятно с такой красавицей постоять? Молодец… Есть! Девушки, поменяйтесь местами, разбавьте цветами поле – темное пятно выходит здесь… Спасибо, теперь лучше получилось… Эээ, ты опять туда ушёл? Чёрт с тобой, на вот, мой пиджак накинь, белизну рубашки погаси… Замерли… Готово!
Часом не обошлось – фотографировались парами-тройками, семьями-родами и прочее…
Когда получили фотографии, ахнули в предчувствии чего-то непонятного и пугающего: четверо на главном общем фото смотрели в сторону! Словно их уже не было в семье.
– Ээээ, что это такое-всякое?.. – папа заворчал, перебирая карточки. – Жуни и Мари смотрят в разные стороны, хоть и стоят рядом… И Тулуган… Этот-то чего глаза от жены отвёл? Да и эта девочка… Как её?..
– Коти?.. Да, и правда – в сторону… Он же нас там так долго настраивал… – Рози расстроено сопела, грустными глазами рассматривая фото. – Надо же… Уже ль судьба?..
– Прикуси язык! Мы не верим в приметы! – мать сурово одёрнула.
Присмотревшись, затрепетала от странного тревожного чувства: «Пара смотрит в разные стороны – это хорошая новость: не быть вместе. Тулуган – не к добру. Неужели с женой решил развестись? Поддержу – не наша она, чужая, так и не прижилась. А Коти… Нас не касается – гостья, подруга Фатьмы».
Камера оказалась права: это была последняя совместная фотография большой казахской семьи.
Вскоре всё круто изменилось.
Мари и Рози уехали учиться.
Тулуган с женой сорвались из клана и села прочь – надоели наговоры родни и осуждение.
Жуни забрали в армию, после которой заставили жениться на указанной невесте и поступить в институт.
Племянницы повыскакивали одна за другой замуж, обзавелись детками…
Жизнь не стояла на месте.
– …Ну, и чего ты опять напился?
Реис строго выговаривал неразумному сыну, понимая всю тщету уговоров – спивался отпрыск. Терялся безвозвратно, позоря и муча семью.
– Что тебя так гложет, сынок?
Смягчил тон, сел рядом на диван, обнял парня, что был уже отцом трёх дочерей, за плечи.
– Что не так? Институт закончил с отличием, работу престижную получил – спасибо тестю и его связям скажи, жена красавица, дочки милые и прилежные… Что не так, Жуни? Поделись бедой… Чем помочь? Кого разыскать? Это всё она?..
Едва прошептал на ухо, сын зарычал диким ирбисом, схватился за голову, стал раскачиваться из стороны в сторону! Отец ахнул, похолодел душой: «Покойницу любит!», потом испуг сменился гневом.
– Да как ты смеешь помнить?! Она тебе никто и никогда не была кем-то важным! Никогда! Только глупая детская влюблённость!
– Любовь!! – истошно и надрывно прокричал несчастный, повалившись лбом на стол.
– Нет и никогда не было! Нет её! Нету. Давно, – сбавил голос, склонился к голове, погладил рукой. – Ты же сам читал ответ на запрос. Тебе Мухан приносил, вспомни. Очнись, сынок… Забудь… Так давно всё было… Двадцать лет прошло… Оставь её дух в покое…
– Не могу… Не ушла она из души… Боль ещё тут… – постучал по груди кулаком. – Сидит… как червь… и ест, грызёт всё время! Зубами рвёт… Не уходит… Горит всё огнём… Вот и заливаю…
Долго-долго сидели на летней веранде, стараясь разобраться, смягчить, забыть, исправить то, что не желало исправляться – не переписать судьбу иначе, где все будут счастливы, где не будет ужаса потери и той дикой боли от неё, где все останутся живы-здоровы, где будет лишь любовь и радость, где будет рай…
*– Не? Ромео к,андай? Бул жерде ол не? Сен не туралы, к,ызы? (каз.) – Что? Какой такой Ромео? При чём здесь он? Ты это о чём, дочь?
Июнь, 2019 г. Дополнение к повести «Последняя капля» и роману «Отдалённые последствия».
Рисунок Нино Чакветадзе «Зимой».
http://proza.ru/2019/09/15/1810