Что за долгая ночь оседлала безликие кровли?
Оседлала и дышит напалмом всех прожитых лет.
Может быть, что-то помнит она, ещё что-то да помнит —
То, что было давно, что не помнят ни время, ни свет.
Ей как мне вспоминать нелегко, и как видимо больно...
Что-то гложет её изнутри и скребёт — не до сна.
И от этого так тяжело, одиноко... Невольно
Растекается ночь по дворам и находит меня.
Не души меня, Ночь, не души! Всё равно до могилы
Я с тобой не спущусь, не решусь — я ещё молода.
Не грызут меня совесть и страх, не покрыли седины...
Не сердись, не скрипи ты калиткой пустого двора.
Ты прислушайся — стонет в тиши... кто-то тихо так стонет.
Неужели тот старенький дед, что корову свою потерял...
Или, может быть, это качается ясеня крона,
Что когда-то старик тот мальцом из ведёрка с отцом поливал?
Это видела ты, и конечно же знаешь и помнишь,
Как солдат в блиндаже спал, укрывшись шинелькой одной,
Как упала той ночью в блиндаж наш фашистская бомба,
Был солдат тот мальчонке любимым и добрым отцом.
Ночь, признайся, ты видела мальчика горькие слёзы
От жестоких потерь, незаслуженных горьких обид.
Ясень вырос большим, а теперь — потерялась корова...
Ночь, ты знаешь, она колокольцем там, где-то, звенит.
Не пугай меня, Ночь! Освети лунным светом калитку.
Помоги! Хоть глаза закрывать — это кредо твоё.
За рекой, колокольчик звенит... Я накину накидку...
Мы пропажу с тобою вдвоём к старику приведём.