Нет не любит.
И не пытается.
Нет огня в ней — он тускл или мал.
И это чувство…
Слова нет, оно не называется,
Любая попытка назвать обречена на провал.
Это сладко и зыбко,
Это страшно, как канат под куполом цирка,
Когда все смотрят снизу,
А наверху — никого, кроме них.
Всё случилось лавиной:
Она проходила мимо,
А тут — обвал.
И тишина.
Не дышит, не слышит, обложена ватой:
В гипсе душа, до кончиков ресниц.
Если можно сказать,
То она бы сказала "прости",
Ощущает себя виноватой.
Лишь мизинцем к мизинцу — молит он — прикоснись.
И тогда уходи.
Оба стоят ли таинства мУки?
Лучше жизни не может быть ничего.
Это всё обернётся потом
Тихим шёпотом в сжатые руки, —
Про него, им, ему, для него…
Распустить,
Распугать, разогнать, растреножить,
Пусть бегут молодыми конями в луга.
Никогда.
Ни о чём он не спросит — но, может,
Обернётся:
Она без покровов, нага,
Взгляд не сдержит,
А телу уже не прикажешь.
Рухнет всё,
Что держалось и так ни на чём.
Уходи…
Над встревоженным веток плюмажем
Облака через миг запылают закатным огнём.
Не любовь.
Вмиг все тысячи философий
Распадутся на атомы нежных мерцаний в груди.
Будет утренний кофе —
Из чашки одной на двоих.
Это смерти подобно.
Не нужно и скальпельно больно.
Не смотри, не смотри на неё,
Уходи…