Часть 1. Карцер.
- Шёл 1988 год. За кражу, меня посадили в следственный изолятор на улице Орджоникидзе 1. ИЗ 53\1. Город Омск.
В камере было пять человек. Тогда, ещё не было забора и такой, как сейчас охраны. Стена нашей камеры выходила на свободу. Трое из пяти человек решили устроить побег, разобрав стену. Мы были первоходами, у всех троих – первая ходка. Ночью, мы начали работать. Утром, заклеив плакатом на хлебный мякиш стену, отправились на перекличку.
После отметки, один из сокамерников, по кличке Шопен, отправился к врачу. Шопен, так и не вернулся. Шопен был стукачём. Сразу, пришли опера со шмоном и обнаружили арматуру, и частично, разобранную стену. Всем троим дали по пятнадцать суток карцера.
Меня вели куда - то вниз, в подвальное помещение. Спускаясь по ступеням, я увидел заваренную дверь. Потом, после карцера узнал, что за ней, вниз находятся, ещё три этажа подземелья. В годы репрессий, туда спустили сотни политических заключенных, и открыв шлюзы, затопили живьём.
И вот, я в карцере. В карцере, было окно с решёткой, без стёкол. Падающий снег лежал на решётке и полу. Деревянные нары пристёгивались к пустой трубе. Единственный, источник тепла батарея, была под потолком, над пустой трубой. На полу вода, около десяти сантиметров. Одет я был, в робу из х\б на голое тело и сланцы.
Кормёшка - день лётный - баланда, плюс тюха хлеба. День – не лётный – тюха хлеба, без баланды. Тюха хлеба – четвертинка булки.
Было это, перед новым годом. Морозы стояли тридцатиградусные. Замерзая, я изловчился, встать на пустую трубу. Подняв, высоко прямые руки, взялся за батарею, которая находилась под потолком. Так, я простоял пять дней и ночей. Спускался, только для приёма пищи.
На шестые сутки, вижу двое мужиков, курят. Понимаю, что это глюк. Но, запах сигарет, такой настоящий. Говорю:
- Мужики, оставьте покурить.
Спрыгнул в воду, сел на корточки и закурил. Спросил:
- А, вы кто?
- Антон Павлович Чехов. – Ответил один из них.
- А, ты же умер.
- А, это мой дух.
Сделал пару затяжек, и они исчезли.
Последние дни несколько раз падал в обморок. Когда меня подняли в камеру, проспал двое суток. Дневальные, разрешили сокамерникам, отмечаться за меня.
Навсегда, запомнил этот холод и запах сигарет.