«Светила» и «звёзды»
(Четвёртый день творения)
1:14 И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной,
освещать землю и разлучать между днём и между ночью, и для знамений времён, и дней, и лет
1:15 и да будут они в просвещение на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так.
1:16 И сотворил Бог два светила великие: светило большее, в начало дня, и светило меньшее, в начало ночи, и звёзды
1:17 и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю,
1:18 и владеть днём и ночью, и разлучать между светом и тьмой. И увидел это Бог, как добро.
1:19 И был вечер, и было утро: день четвёртый.
Итак, нам предстоит завершить переход от третьего «дня» к четвертому «дню»! - Третий «день» - это первое ощущение ипостасности в ряду индивидуальных переживаний бытия «сознания». Развитие предложения второго «дня» - войти в бесконечный и избыточно богатый мир чувств:
- мир живой и разумной материи;
- мир самовоспроизводящейся нравственностью жизни.
Прежде всего, мир библейской растительности - это мир индивидуального мышления. Он определяет, каким будет «слово» и «дело», - начало и основание блаженства - Рая, как взаимообщения индивидуума и общества.
Вот когда наша «душа» восприняла и осознала всё это в себе, тогда можно утверждать что мы с вами утвердились в своём третьем «дне»! И теперь мы готовы начинать разговор о том, что предлагает нам библейский поэт в четвёртый «день»:
«И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для освещения (освящения) земли, чтобы разлучать между днем и между ночью. И да будут они в знамения и времена, и для дней, и для годов, и да будут в просвещение на тверди небесной, чтобы светить на землю. И бысть так» (14 и 15 строфы Шестоднева).
***
Комментируя эти строфы библейского поэта, мы вспоминаем о том, что было сказано нами ранее, о «дне» и «ночи».
Прежде, как вы помните, поэзия Шестоднева вела речь о внутренней свободе «сознания». Теперь же, нам будет говориться о внешней свободе человека. Функцией этой «свободы», становящейся видимой, и выступает индивидуальное нравственное чувство. Нравственность - «знамение времени» человеческой жизни. «Время», таким образом, становится сутью нравственного чувства - «совести». Оно указывает - знаменует «сознанию» на то, как неуловимо, без остановок и промедлений утекает сквозь него его жизнь, отпущенная ему на обретение и утверждение в себе нравственного чувства. Это - его нравственное «время» или «время» его нравственности! - Тот период, те дни и годы, в которые человек сам может стать нравственным.
В этот «период» наши нравственные падения в «ночь» ещё сменяются восстановлением нравственности с приходом «дня» - «отделяя день от ночи». Божественный «свет» опять и опять, снова и снова, приступает к нам, по божией воле. «Зовёт» нас самим «светом дня» к борьбе за нашу нравственность «словом» и «делом». «Призывает» нас быть пассивными и сонными для безнравственной темноты, которую и символизирует нам тьма «ночи»: - «И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день един».
«Светила» в начальных строфах четвёртого «дня» не именуются. Этим библейский поэт показывает нам, что речь идёт не о видимых светилах: солнце и луне. Их видимые образы используются им как нравственные символы. Эти «светила» ходят по внутреннему «небу» человека. «Знамения» и «времена» - это вехи нравственного созревания человека, течения теперь уже его социальной жизни. То есть «нравственные светила совести» человека будут давать ему «знаки» и «знамения» его отношения уже не к Творцу, а к «другому». Будут оценивать и измерять течение «нравственных времён жизни» человека в обществе. Отданные во власть всечеловеку, «светила», как и все прочие образы «небесных сил», потерпят от человечества! - Вспомним «откровение Иоанна Богослова» - «Апокалипсис». Ибо вся «небесная твердь» разделяет все коллизии нравственной судьбы всечеловека - человечества.
***
Помните, что «небесная твердь» есть нечто живое и подвижное! - Это некие нравственные лёгкие «души». Ими «дышит» каждый из нас, и все мы вместе, то приближая «землю» к Духу, то отдаляя её от Духа.
Следующие строфы (с 16-ой по 19-ую) четвёртого «дня», которые сейчас прозвучат, тоже связывают нас с первым «днём», возвращают нас в «единый день» творения:
- «И сотворил Бог два светила великие: светило большее в начальство над днём и светило меньшее в начальство над ночью, и звёзды. И положил их Бог на тверди небесной, чтобы владеть днём и ночью и разлучать между светом и между тьмой. И увидел Бог это как добро. И был вечер, и было утро: день четвёртый».
Почему четвёртый «день» возвращает нас к «единому дню» творения?
Вспомним строфы стихов «единого дня»: - «Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И бысть свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы и назвал Бог свет днем, а тьму ночью...»
В «единый день» библейский поэт описывает нам всё творение как умозрительный проект - ПЛАН БОЖЕСТВЕННОГО ДЕЙСТВИЯ. - Этот ПЛАН проецируется начальным «небом» в начальную «землю», ещё «безвидную» и «пустую».
Ещё нет никакой чувственности в «земле»! Лишь образы «небесных умов», действием Духа Божьего, «носящегося над водой потенциальной чувственности», спускаются с «неба» на «землю»!! - «Сыны Элохим, берущие в жёны дочерей человеческих, порождают великанов чувственного сознания, способных стать вровень с небом. И соединить, собою и в себе, небо и землю»!!!
Это поэтическое умозрение - «картина для ума». Здесь нет никаких чувственных красок. А только «тварная вечность неба», с его «безвременностью» - «временем начального мгновения», в котором это «время» ещё неподвижно. И умопостигаемые сущности, в этом «безвременье» выстраивают духовно-нравственные смыслы всего творения, которому предстоит чувственное проявление в материи.
***
И вот четвёртый «день» - ещё одна икона - образ «единого дня». Как и второй «день», и третий «день». То, что тогда, в Начале, сотворил Бог в своём божественном «молчании» - Он теперь творит в своём божественном «слове».
Образ того начально молчащего «небо» стал нашим внутренним «небом», с которого к нам приходят «глаголы», воплощающими в нас и для нас, нашу совесть.
Та начальная «земля», «безвидная и пустая», застывшая в тишине «молчания мысли», стала теперь живой и подвижной, слушающей и действующей. Тем самым «земным прахом» - обществом и социумом, состоящим из индивидуумов.
«Умный свет» - причина и образ нравственности - пришедший из индивидуальных глубин «сознания», от начального «неба», распространяется теперь по «небесной тверди» общественной и социальной морали. И теперь этот зримый всеми свет морали постоянно и публично оценивает каждого, отделяя безнравственную «тьму» от «света» нравственности; разделяя - разлучая их.
Теперь безнравственная «темнота» не может быть укрыта никаким мнением. Ни индивидуальным, ни общественным!
День стал действительно «днём» - светом Правды и Любви!
А ночь - стала действительно «ночью» - тем состоянием «сознания», в котором оно не ищет Правды и Любви и не стремится к ним.
И в напоминание о Начале, в общественном «сознании», стоят на его «небесной тверди» светила - начальники нравственности.
И Бог Творец видит это как Добро!
***
Мы переходим от «дня» ко «дню» творения, рассматривая образ «единого дня» творения с точки зрения его различных аспектов! И в каждом аспекте открываем для себя что-то новое, в одной и той же иконе Творения.
Что даёт нам, в контексте этой мысли, четвёртый «день» - аспект нашего «созерцания» Творения?
Он не описывает нам какого-либо нового или очередного этапа развития Творения. Он даёт нам ещё один угол зрения, ещё один аспект понимания, позволяющий нам лучше понять уже сказанное нам библейским поэтом.
Это насущная необходимость для воспитания нашей чувственности! - Повторение пройденного в среде новых контекстов понимания - это один из важнейших инструментов воспитания нашей чувственности, с помощью образного мышления!
Взгляните на это видимое нами небо!
Вы же не можете не чувствовать и, следовательно, не понимать, что эти звёзды и светила, все небесные явления: облака, радуга и т.д. - не могут существовать только для удовлетворения эстетики «сознания»!
Что этот странный «свет» даёт пищу не только «сердцу» и «уму». Но ещё и человеческой «совести» и его «духу»!..
Поэтому, для вас не может и не должно, быть секретом или сногсшибательной новостью то, что наше видимое небо играет свою роль в укрепление «веры»! Что видимое небо есть одна из икон Творения! И божественная милостью и Его любовь к нам, сделало это небо нашим педагогом, нашим учителем. Если только мы поднимем своё «лицо» к этому видимому небу. Если вдумается и вчувствуемся в видимый нами нравственно-символический «образ» неба. Если захотим всей «душой» обратиться и потянуться ко всему «небесному».
***
То есть четвёртый «день» даёт нам тот образ - икону творения, в которой мы узнаём непостижимое и невидимое «духовное» основание нашей нравственности.
Звёздное небо есть образ «духовного» и невообразимого. Образ тех сложных, первичных, незримых, духовно-нравственных отношений в нашем «сознании», которые и возникли уже «единый день». Были зарождены и всеяны в нашу созревающую и творящуюся чувственность в Начале! Тогда, когда - «Дух Божий носился над водой».
«Слава» этого четвёртого «дня» и заключается в этом! В том, что он есть нравственный образ «духовного» и невообразимого.
Видимое небо, в истинном и цельном восприятии человека, не может быть отторгнуто и оторвано от этого своего духовно-нравственного содержания! И к чему нам так отчаянно отвергать и высмеивать то мнение, что именно с этого видимого неба - Господь обращается к нам!.. Тем более что это видимое небо включает в себя Космос - пространства и времена бесчисленных живых миров, как утверждает современная наука...
Видимое небо стало первым учителем, учебником и лабораторией человеческого мышления. Первым художником и поэтом для тех, кто захотел постигнуть Творца в том, что сотворено Им. О них говорит апостол Павел: - «Что можно знать о Боге явно для них, потому что Бог явил им, ибо невидимое Его от создания мира, вечная сила Его и божество, умопостигаемое через творения, становятся видимым».
То есть видимое звёздное небо стало четвёртой иконой «единого дня» творения. Подобно тому, как видимая растительная жизнь стала третьей иконой блаженства творения. А видимое многообразие ландшафтов земной природы – второй иконой «единого дня» творения и его блаженства.
Остаётся напомнить, что «свет» был первой иконой благодати и блаженства «единого дня»! Того «дня», когда «вера» извещает нас, начально и безвидно, о самом творении и его сути!..
***
Видимое звёздное небо четвёртого «дня» являются и образом ангельских сил «единого дня» - начального и «духовного» ангельского мира. Об этом библейский поэт напоминает нам в «Книге Иова»: - «...когда сбылись звезды, восхвалили Меня гласом великим все ангелы Мои…»
Смотря на наше видимое ночное и звёздное небо, мы замечаем и падающие звёзды, напоминающие нам о произошедшем падении нашего внутреннего «неба». Присутствие падающих звёзд на видимом небе поясняет нам и слова библейской поэзии, упомянутые нами - «ангелы Мои», ибо не все образы ангельских сил, располагающиеся на «небесной тверди» человеческого «сознания», восхваляют ныне Бога Творца. На видимом же небе мы видим и ту звезду, именем которой назван падший архангел - сатана: Денница или Люцифер.
Библейское Предание содержит в себе сведенья о том, что этот архангел, самый могущественный и самый приближённый к Богу Творцу, властвовал как раз над теми ангельскими силами, которые руководили рассудочными способностями нашей чувственности, и заведовали той стороной познания, которая собирала и аккумулировала в себе «знания».
Существо падения внутреннего «неба» и заключается в том, что в нашем «сознании» произошла переоценка его нравственных оснований! И в основание функции «сознания» были положены «знания», сместившие «совесть» с её прежнего основополагающего положения в «сознании».
Поэтому человек, после того как произошла эта переоценка, смотрит на видимое небо и совершено не понимает природу того восхищения, трепета и удивления, которое охватывает его при воззрении на эту видимую красоту. Особенно на ночное звёздное небо!
Он отдал бразды правления своей чувственностью рассудку!
А рассудок, не может ему предложить ничего, кроме научного мировоззрения, выражаемого в малопонятных и непредставимых числах, отвергающих этику и подминающих под себя эстетику.
И вполне логичным оказываются последствия этой переоценки, приведшей нас к мысли о числовом ничтожестве всего земного! В том числе и человека!!
Разве подобные мысли могут не унизить и не убить религиозную чувственность «сознания»?!
В этих условиях, если Бог ещё мыслится, то мыслится абстрактно! Вне духовно-нравственной наполненности жизни!
Ощущение богооставленности, есть не что иное как последствие отказа от главенства и божественности любви!
Какая может быть любовь, если все мы находимся где-то далеко, на задворках мироздания!
Вообще, научное знание, в силу своего безразличия к чувственности, - в первую очередь, к нравственному чувству, не пригодно для того чтобы послужить строительной основой мировоззрения. Когда человек попытался построить мировоззрение на основах науки и так смотрит на небо, то его чувственность просто престаёт иметь значение! Он, попросту, сам себя сбивает с ног и становится чем-то непонятным для самого себя:
- не «земля» как образ «неба»;
- не «небо» как образ «земли».
Отсутствие нравственной устремлённости превращает его в нечто некрасивое, неопрятное, непонятное и никому не нужное!..
«Земля» - то есть он сам, теперь не центр мироздания! - И не имеет смысла своего нравственного существования! Неверующий в осмысленность своего духовно-нравственного существования человек буквально не может стоять на ногах…
***
Духовно-нравственное восприятие видимого неба - это совсем другое дело:
- «Небо» - шамаим - источник жизненных вод;
- Там обиталище ангельских сил;
- «Силы небесные» - верные Богу Творцу, борются с Его преисподним (противоположным небу) противником за власть над всем земным и человеческим.
То есть «небо» играет главную роль в повседневной жизни человека.
А «земля» - этот символ человеческой чувственности, является центром мироздания, ибо мироздание это и есть та сцена, на которой разворачивается проникновение «света» во «тьму». - Первое иконографическое действо «единого дня» творения.
***
Итак, четвёртый «день» дополняет все наши предыдущие понимания о творении. Служит для нашего «сознания» видимым образом - иконой нравственной изначальности нашего «сознания»!
Удивление, не в меньшей степени, чем повторение, является инструментом обучения нашей чувственности.
Четвёртый «день» - это центр иконографии творения! Он приуготовляет нас к восприятию всех последующих икон – образов или «дней» творения. Ибо весь иконописный ряд творения человеческой чувственности - «сознания», должен быть завершён. Наша чувственность должна быть приведена к тому образу, который станет образом «духовной» полноты наших разумных чувств, указывая на то, что есть самое человечное в человеке, - первом и последнем, любимейшим из творений Божиих.
***
Так что же такое небо?!
Что такое эти бескрайние космические пространства, времена и миры?!
Нам важно понимать, что небо - космос это образ «единого дня» творения!
В этом образе невидимые духовно-нравственные основания нашей «души», стали видимы и понятны. Ибо, когда человек постигает образ божественной любви в себе, в своём «самосознании», он получает возможность приобрести себе этот образ! А когда человек находит образ божественной любви в «другом», он приобретает себе саму любовь, а не её образ!!
Умение видеть «небо», как образ «единого дня» - любви Бога Творца к всечеловеку, и есть социальная школа, школа «одухотворения», приготовления индивидуума к самосознанию своей ипостасности! А любовь - это и есть обретение индивидуумом своей ипостасности...
Образ творения насквозь и полностью человечен!
Каждый «день» творения открывает нам новую икону человеческой «души».
Что же нам покажет библейский поэт в следующий «день» - в «день пятый»?