Страничка из дневника.
В долгую студёную зиму вечерами мама пряла тонкие крепкие нити из льняной кудели (волокно). Ниток нужно напрясть много - несколько бобин. Времени на это уходило также много. Наконец, нитки готовы и мама натягивает их на ширину будущего половика, пропуская каждую нить через специальное приспособление (точно не помню как это называется, по-моему - бёрдо).
Чтобы долевые нити натянулись туго, она просит меня сесть на концы ниток, укреплённых к рейке. Я сажусь, мама потихоньку натягивает, и я еду по полу, сидя на рейке, пока вплотную не упираюсь спиной об кросна (ткацкий станок).
Ещё несколько операций при подготовке и вот мама уже быстро просовывает челнок туда, сюда, пропуская между двумя рядами долевых нитей яркие, разноцветные ленточки, настриженные заранее из старого тряпья, смотанные в клубки. Процесс ткачества захватывает и меня. Я прошу у неё разрешения...
Мама ткала красивые полосатые половики, которые всегда лежали в избе, устилая все полы. Она ткала не только половики, но и её руками было соткано льняное светло-серое полотно для полотенец, которое потом отбеливалось на мартовском снегу, а так же полотно для постельниц из предварительно покрашенных ниток зелёного и светло-коричневого цвета. Ткань была очень крепкая с чередующимися полосками...
Полотнища сшиваются в большие мешки, потом вплотную набиваются сухой, чистой лёгкой соломой. Спать на высоком, соломенном матрасе одно удовольствие! В первые дни, пока солома ещё до конца не примята и не улеглась, слышится лёгкий хрустящий успокаивающий звук...
Постельницы служили много-много лет - настолько были крепки льняные нити, сменил солому один раз в год и продолжай спать и наслаждаться.
У мамы "золотые" руки, она умеет буквально всё: от шитья до вязания. Она может шить ватные одеяла, даже стёганые на вате фуфайки на подольской ручной швейной машинке, приобретённой на деньги после рождения братика Гени.
Её наставления я особо не воспринимала, не вникала по-настоящему. Мама говорила с укоризной:
-- Я малестёхонька была и всё дозванья умела, а вы ничему не хотите учитьче.
-- Уж больно непроворны да неваровы! Що уж с вас будет?
-- Как вы вот будИте жить дальше? Худо, ковды не сощо-то будете...
Милая наша мама, оказывается, я всё-таки кое-что от тебя усвоила: шить умею, вязать тоже, вкусные пироги и хлеб буханками (в формах) печь могу. Даже умею то, что ты не умела, мама!
Мы живём сейчас в век компьютерных технологий, вам с папой тогда и не снилось, как стремительно шагнёт цивилизация, что мы, ваши бестолковые дети, научимся многому, даже владеть сложными фотоаппаратами, видеокамерами, компьютером и на этом зарабатывать деньги.
Вот ткать половики уже и не надо, иди и купи, что хочешь: любой ковёр, палас на пол, или застели сплошь все полы специальным покрытием: ковролином или ворсонитом.
Прости нас, мамочка!
Селитра
Вот и ранняя весна! Каникулы... Как бы поспать подольше? Но, разве уснёшь, когда бригадир ходит по деревне от дома к дому и громко стучит палкой в переплёт окна...
В марте, рано утром, когда ещё стоит наст, бригадир отправляет деревенских баб на поля раскидывать сухой куриный помёт и рассыпать удобрения. Селитру пересыпали из бумажных мешков в вёдра и бабы, набирая ядовитое удобрение рукой, ходили по полю и рассеивали таким же методом, как раньше сеяли зерно.
Лёгкая желтоватая пыль от удобрений поднималась с гладкого наста в воздух, попадала в глаза, в рот... В конце концов, после многих дней по рассеиванию удобрений мама, надышавшись селитры, сильно отравилась и попала в районную больницу. Она лежала там довольно долго...
С той поры у мамы начались серьёзные проблемы с лёгкими, она начала подкашливать... Это длилось годами, и с каждым годом кашель всё более усиливался и усиливался.
О, Боже! Моя ты милая, моя родная!