Он робко вошел в просторную приемную. Секретарша - дерзкая и нахальная девица с разноцветными волосами, пила кофе и лениво, одним пальцем, что-то печатала на допотопной пишущей машинке.
- Можно? Мне назначено, - он презирал себя за робость и охрипший от волнения голос. Прокашлялся и хотел уже что-то добавить, как дверь уже в собственно кабинет приоткрылась и оттуда басом, грозно, приказали ему войти.
- Здравствуйте! - тихо сказал он, подойдя к огромному столу, за которым сидел мрачный, пожилой человек в строгом костюме.
- Ты желаешь мне здравствовать? Серьезно?
- Что, простите?
- Да, так, ничего. У тебя по истории профессии что было?
- "Отлично", у меня и диплом красный, вот, - он испуганно полез в карман за документом.
- Дааа, не те уж преподаватели. Понабирали. - фыркнул мужчина, мельком посмотрел на диплом и швырнул его обратно юноше.
- Ну, ладно, свеженький специалист. Горишь и пламенеешь и жаждешь работать, так?
Он кивнул, решив помолчать.
- Есть тут одна непыльная работенка. Если справишься, дам что-нибудь посложнее.
Мужчина нырнул под стол, чем-то побулькал и постучал там и вынырнул уже со старой бумажной папкой на тесемках. Открыл ее, вытащил один единственный листок с несколькими строчками и торжественно прочитал.
- "Тех задание на обновление модулей эмпатии и сочувствия. Текст - на выбор исполнителя. Время - один календарный месяц. Результат - качественный охват одной тысячи душ. Под качеством понимается осознание и выход на уровень действия."
- Тысяча душ? Всего лишь? - он не смог скрыть разочарования. Он грезил о миллионах, ну, ладно, для начала, о сотнях тысячах душ, которые он перевернет, зажжет и поведет за собой, а тут жалкая тысяча. Он покраснел, зашмыгал носом, почти расплакался.
- Всего лишь? Всего лишь? - заорал хозяин кабинета, становясь пугающе красным, - Агриппина, - вдруг вскричал он и стукнул кулаком об стол, на котором немедленно появилась пыльная бутылка и стакан. Мужчина, игнорируя последний, хорошенько приложился к бутылке. - Агриппина, - завопил он еще раз.
Дверь немного приоткрылась, но вместо загадочной Анриппины на пороге появилась тщедушная линялая кошка с пошлым голубым бантиком на шее. Появилась и презрительно уставилась на мужчину.
- Дуся, иди к че..., а нет, не надо, они опять на тебя жаловаться будут, иди погуляй где-нибудь и хозяйку позови.
Кошка злобно зашипела.
- Да, конечно, не хозяйку, напарницу.
- Чего меня звать, я тут! - та самая секретарша уже стояла на пороге кабинета.
- Агриппина, вечно ты..., а, ладно, не прошибешь тебя. Быстренько статистику за последний год. Бездушие, жестокость, равнодушие, злоба - сколько всего было.
- Щаз, - девица презрительно посмотрела на юношу и скрылась в приемной. Кошка осталась сидеть на пороге и противно чесалась.
Мужчина как-то внезапно сник и погрустнел.
- Всего лишь! Ты думаешь - это так просто достучаться до тысячи человек? Ты думаешь после "Судьбы человека" стало меньше сирот? Ты думаешь после "Иди и смотри" стало меньше войн и жестокости? Ты думаешь после "Белого Бима" или "Хатико" стало меньше бездомных животных? Ты думаешь, что ты - выпускник с модной сейчас профессией "инженер человеческих душ" возьмешь и изменишь мир по тем оптимистичным методичкам, которые писали профессора, сидя на облаке? Ты ошибаешься, мальчик. Ты еще не работал там, на Земле, ты не знаешь как сложно бывает достучаться до одной единственной души. Всего лишь! - фыркнул мужчина и еще раз приложился к бутылке. Вошла секретарша и, не скрывая презрения, швырнула юноше дюжину флешек.
- Видишь, мы даже распечатать это не можем. Видишь, сколько всего? Иди, работай и перечитай "Мастера и Маргариту," не позорь ни Мишу, ни своих придурковатых профессоров.
Инженер человеческих душ поник, тихонько взял лист с заданием, попрощался и быстро вышел из кабинета. Кошка успела стукнуть когтистой лапой по его ноге, секретарша повернулась спиной и ничего не ответила на его робкое "до свидания".
Он пришел домой, положил на стол свой диплом, задание, схему души человека и обруганную методичку. Сначала еще раз полюбовался дипломом. Все верно - "инженер человеческих душ," то есть писатель.
Потом еще раз изучил схему, хотя и знал ее наизусть. Вот они - сочувствие и эмпатия - аккурат в районе сердца и инструкция подробная, как очистить эти чувства от злобы и равнодушия, чтобы засияли они чистым, ровным светом, согревая всех вокруг. Но это в идеале, конечно. Редко такое бывало.
Потом он пролистал зачитанную брошюру. Так, так, самые вероятные сюжеты - замерзающие сироты в морозные, лучше рождественские дни, соблазненные и брошенные девицы, юноши, больные чахоткой, одинокие старики и так далее. Всех вариантов было около тридцати. Немного, но если есть талант, то можно так написать! Он потер руки, посмотрел вниз, на прекрасную голубую Землю, охваченную гневом, жестокостью, политую кровью и слезами и начал писать. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, строчки бежали из-под его пера, наливались золотом, питались его добротой и состраданием.
Первая поветь начинающего, никому не известного автора прошла незамеченной. Практически незамеченной. Прочитали ее всего-то тысячи две человек и тут же разделились на два лагеря: "Розовые сопли! Аффтор убейся ап стену", писали одни. "Пронзительно, до слез," писали другие, почувствовав, что юный писатель вложил свою душу в каждое слово. И именно поэтому что-то ёкнуло у них в груди, там, где сердце и они посмотрели на мир немножко по-другому.
Мастер тех. заданий прочитал отчет, на радостях выпил немножечко коньяку и выдал новому сотруднику задание посложнее. Агриппина все также лениво выстукивала что-то на старой машинке и хамила посетителям, а кошке Дусе ее старинный друг кот Бегемот приволок устриц на гостинец. Начинающий автор перечитывал "Мастера и Маргариту" и краснел, что не узнал цитату. В кои то веки, на Небесах все было спокойно.