Несмотря на спешку, на выезде из Никольского Виктор Фёдорович убедил Геру в необходимости найти подходящую почту. Гере нужно получить права допуска к расследованию, а Виктору Фёдоровичу отправить прошение о выделении в личный состав врача и патологоанатома, Он не доверял городским специалистам.
Они прибыли к типографии, принадлежащей Гере, совмещённой с почтой, и выпускающей губернскую газету. Прибыв на почту, друзья столкнулись с одним затруднением. Оказывается, назначать следователей по делу может чиновник не ниже шестого ранга по Петровскому табелю, то есть не ниже Коллежского советника. Геру знал каждый. И всё-таки со своим тринадцатым чином Сенатского регистратора, от чего впоследствии Гере пришлось отказаться в настоящем году, в связи с упразднением должности, в сенате он никогда не появлялся и был недавно назначен на должность Провинциального секретаря, что и так не повышало его в ранге.
Виктор Фёдорович обгонял друга всего на три ступени и одно слово от желаемой цели. Они был Коллежским секретарём. Даже при казалось бы подобных трудностях, Гера нашёл выход. Его на почте знали, а Виктора Фёдоровича… Нет.
- Нет, нет, нет. Ещё разок! Голова поднята, руки слегка согнуты в коленях… ох, вернее ноги, входите прямо, не качаясь, спокойно, вас никто не торопит. Вы Действительный статский советник, помните это, Виктор Фёдорович.
Гера репетировал с Виктором Фёдоровичем походку Действительного статского советника. Минут на десять, Гера повысил Виктора Фёдоровича на шесть чинов вперёд. За время пока его друг пытался сыграть государственного вельможу, Гера отыскал, то есть украл, документ, подтверждающей чин.
- Этот чиновник умер два года назад. Он открыл эту почту. Нам поверят если надавить.
- Господин, Гера, да я не могу! Это как по воде пройтись!
- Можете, Виктор Фёдорович! Зачем ходить по воде, если это всего лишь часть моря? Тем более вы, Антон Михайлович Обнорский, умерли два года назад. У меня целая документационная библиотека. Мёртвым можно всё! Пройдёмте, Антон Михайлович, у меня выходит новый выпуск газеты, и я должен внести правки.
Гости направились внутрь. У главной почтовой стойки их встретила невысокая пухленькая дума неопределённого возраста. Она не любила Геру, если и вовсе не презирала. Раньше это здание полностью принадлежало почте. Гера, перекроив планировку, оставил почте всего одну с половиной комнату. Маленькая дама и была хозяйкой маленькой почты. Хотя формальным главой оставался Гера.
- Чего уставился? - вот так начался разговор с вышестоящим начальством. — Есть я тебе не дам. И так сама голодная.
Гера привык к подобному тону, но имя женщины не знал.
- Прошу не выражаться, дамочка. - дамочке было лет сорок. — Перед вами Действительный статский советник!
- Да. - подтвердил Виктор Фёдорович.
Женщина расставила руки и нагнулась.
- Ты шо ли?
- Нет. Он.
Гера слегка подтолкнул Виктора Фёдоровича вперёд, и тот попытался снять свою фуражку, раскланявшись, но толчок Геры сразу превратился в удар, и Виктор Фёдорович вспомнил, что Действительные статские советники никогда не кланяются и не снимают головной убор. В частности, перед работниками почты точно.
- Его зовут Антон Михайлович Обнорский.
- Да. - подтвердил «Обнорский».
То, с какой быстротой открылся рот сорокалетней дамочки, поразило даже Геру. Три подбородка разом сложились в один. И она, повернувшись вполоборота крикнула: «Лена, Антон Михайлович с Кавказа вернулся!». Гера и Виктор Фёдорович переглянулись. Мысли их нельзя выразить литературно. Кончено, Гера знал, на очередное расследование, вызванную воскрешением дворянина, уйдёт уйма времени. В его планы вмешался Кавказ. А это означало следующее… Уйма превращалась в один-два месяца. Как только в полиции узнают о прошении человека, фактически сосланного на Кавказ, они откажут сразу.
Из-за тёмной шторки складских помещений, выбежала молодая девушка с каким-то пареньком. Виктор Фёдорович чуть было не поклонился и им. Все стояли в неком недоумении. И гости, и работники.
- Антон Михайлович… Мы вас ведь ждали, и вы вернулись? Первый глава нашей почты!
- Да. - согласились уже оба, не понимая ничего.
- А этот Гера, гадкий человек, у нас половину вашей почты в свою чернильную превратил. Я правда никогда вас не видела, Антон Михайлович, но все говорят вы — святой человек. Безотказный человек. Всегда соглашается. Ну вы же разберётесь, правда?
- Да.
- Нет! - привычно перебил Гера, стукнув тростью об пол. Когда дело касалось его имущества, Гера мог и выстрелить. - Я хотел сказать… Да. Приступим к делу?
Дело началось с послания в главный дом полиции города Ярославля. Виктор Фёдорович уже хотел сам написать прошение, но Гера вовремя его остановил, сказав, что у «Антона Михайловича» руки трясутся после контузии. Ясно дело, у настоящего Антона Михайловича руки не тряслись. У настоящего Антона Михайловича ничего не тряслось. Они отошли в сторону, где Гера лихо сменил имя на другого чиновника, добавив своих людей к расследованию. Ему нужен был один врач общей квалификации и патологоанатом-прозектор. Он даже не знал этих людей, но верил умникам, которых порой встречал впервые.
- Ваши врачи поставили смерть от тампонады сердца. Я уверен, они сумасшедшие.
- Я надеюсь, вы распутайте это дело, Гера. Иначе я бы не согласился на такие вещи.
- Если бы я не знал о происходящем, я уверяю вас, Виктор Фёдорович, охрана бы выпроводила вас из Никольского на ближних окраинах. А теперь не мешайте мне подделывать подпись!
Гера в миг осознал свою глупость. Но глупость, похоже никто не заметил. Все глядели на Виктора Фёдоровича. На середине написания прошения, со второго этажа спустилась молодая девушка, главный корректор областной газеты «Сути-баламутити». Гера отложил письмо в сторону и принялся черкать ручкой по пробному выпуску. Наконец, с улыбкой на лице, он подал исправленный выпуск и приказал распечатать его немедленно, а затем направился к выходу.
Выйдя из здания почты, Виктор Фёдорович почувствовал себя неуютно. Гера же напротив был рад сработавшей авантюре.
- Эх… - он не переставал шагать впереди — Пора бы сделать для дочки нечто большее газетных глупостей.
- Вы об Аюне?
- Да. - кивнул Гера. И дабы не повторять Виктора Фёдоровича добавил фразу — Как будто у меня есть другие дочери. Сегодня я вывезу её из Ярославля.
- Так просто? Без документов? - теперь понятно, почему Гера так улыбался.
- На самом деле, я давал ей другое имя. Имя «Аюна» она выбрала сама.
- Слушайте, я знаю, для вас эта тема неприятна… Как умерла её мать?
Гера резко остановился, возле своей лошади. Он любил вспоминать прошлое. Дома. Не в дороге. И всё же ответил.
- Как мой брат и сестра. Все убиты. - Гера сделал небольшую паузу. — Хотя не совсем. Есть вещи хуже ненависти.
Гера закончил беседу неприятным вздохом и оглянулся в сторону Ярославля. На лице Геры, всего на секунду, Виктор Фёдорович сумел разглядеть некую пугающую улыбку. Когда все ревели, он смеялся. И, наверное, Гере доводилось видеть нечто хуже всех виданных бед.
- Поехали в город, Виктор Фёдорович.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/06/27/1745