Незадолго до Хеллоуина отец привёз мне из поездки в Германию старинную игрушку — деревянного гнома. Я люблю антиквариат, и просила отца привезти мне какую-нибудь безделицу с блошиного рынка.
- Ну, держи свой гостинец, - сказал отец и подмигнул. - Он весь потрёпанный, на щеке вон — скол. Но ведь ты нечто подобное хотела?
Подарок меня заворожил, как только я на него взглянула. Игрушка была выполнена из тёмной породы дерева. Теперь уже никто не ответит, какой, кроме разве что эксперта. Руки и ноги гнома двигались в суставах, соединённых проволокой, и стоять он не мог — только сидеть и лежать. На его увесистой голове колом стоял шерстяной зелёный колпак, из-под которого вырывалась жёсткая чёрная пакля. На сморщенной мордашке торчал нос, словно толстый корень. Глаза-стекляшки выдавали в нём дерзкого плута. Широкая ехидная улыбка прорезалась от уха до уха, обнажая желтоватые нарисованные зубы, однако, в верхнем ряду один зуб отсутствовал. Грязно-красный мешковатый сюртук уже обтрепался, но служить ещё мог. Правда, большой открытый карман сбоку был почти оторван, а у ворота застыло пятно: видно, какой-то ребёнок пытался угощать гнома своим обедом. Серые кальсоны обтягивали костлявые короткие ноги, но массивные чёрные башмаки компенсировали этот недостаток. Я осторожно вертела в руках самобытную вещь и тихо радовалась, что стала хозяйкой этой редкой игрушки.
Примостить гнома на полку не удалось — вредный человечек падал с неё кубарем. А в угол полки запихивать его не хотелось, поэтому я решила подвесить игрушку на верёвку к люстре: так он всегда будет у меня на виду.
Деревянная кукла мне не мешала, потому что висела высоко, и лишь изредка покачивалась, когда я открывала форточку.
Как-то днём я писала курсовую, мысли шли туго, и я то и дело пялилась на гнома, будто спрашивая у него совета. Вдруг меня передёрнуло: я заметила, что всякий раз, когда я смотрю на него, его едкие глаза тоже обращены ко мне. Мне ни разу не приходилось видеть гнома со спины, пока он висел на люстре.
Я поднялась со стула и медленно обошла комнату по периметру, не сводя глаз со странной игрушки. Гном поворачивался за мной, словно следил и не хотел упускать из виду. Я позвала отца, который только что вернулся со своего совещания.
- Ну, что тут у тебя? Пишется курсовая? - спросил отец, заходя в мою комнату и потирая руки.
- Пап, стой здесь, - сказала я, а сама отошла в другой угол комнаты.
- Стою. А в чём дело, Анжелика?
Отец растерянно развёл руками и улыбнулся, а я снова посмотрела на подвешенного карлика, который перестал мне казаться милым и забавным. Карлик качнулся и снова повернулся ко мне своей морщинистой мордой.
- Смотри, - нетерпеливо воскликнула я, указывая на гнома. - Он всё время следит за мной!
Отец глянул на игрушку, потом на меня и произнёс:
- Милая, мне думается, тебе надо отвлечься. Сходила бы куда-нибудь со своим Матвеем, в самом деле. Сидишь уж который день взаперти. Курсовая твоя подождёт, до Нового года ещё далеко... А эту куклу я бы отсюда убрал. Вот правда.
Отец удалился. А я несколько минут ещё таращилась на карлика, который издевательски глядел на меня. Словам отца я не последовала, то ли забыла, то ли не придала значения.
Следующей ночью я проснулась от слабых звуков. Они были едва различимы даже в тишине тьмы, заполнившей комнату. Казалось, будто кто-то тихо смеялся себе под нос. Звуки то замолкали, то появлялись вновь. Я глянула наверх и попыталась различить в темноте силуэт старинного гнома. С люстры явно что-то свисало, но что именно, мне было не видно. Мне почудилось, будто с гномом что-то не так, но я успокоила себя тем, что в темноте привычное всегда выглядит иначе. Однако я заметила, что это нечто медленно поворачивается, и напряглась. Через мгновение я увидела горящие зелёным светом злобные глаза гнома и его наводящий жуть оскал. Зловещий смех усилился. Я ахнула и накрылась одеялом с головой. Трусливой никогда себя не считала, но то, что предстало сейчас предо мной, выбивалось изо всяких рамок возможного. Я боялась пошевелиться, боялась даже дышать. Мои ладони вспотели и ноги начали затекать. Вскоре проклятый смех затих, и я высунула лицо из-под одеяла, потому что уже почти задыхалась. Украдкой глянув наверх, я не обнаружила ничего необычного: игрушка спокойно висела на своей верёвке. Ни безумных глаз, ни ядовитой улыбки я не увидела. Решив, что мне всё это привиделось, я с облегчением заснула.
К праздничной ночи Хеллоуина я накупила чёрных массивных свечей, вина и заказала себе костюм духа природы: бледно-зелёное прозрачное платье с широкими рукавами, парик из вьющихся бумажных растений и такой же искусственный венок. Не люблю ненатуральные цветы, но настоящего венка сейчас не достать. Родители не хотели праздновать и уехали в гости к знакомым, а я решила повеселиться, пригласив Матвея, своего парня.
Он тоже заказал себе костюм, поэтому вечером на пороге я увидела не Матвея, а настоящего графа Дракулу. Переливающийся сединой чёрный парик его был зачёсан назад, как у героя старинного чёрно-белого фильма, вокруг глаз неловко размазан красный грим, тушью были очерчены брови, а с плеч струился чёрный атласный плащ до самого пола.
- Привет, красавица! - сказал Матвей и притянул меня за талию, чтобы поцеловать. - Ну ты прямо лесная фея.
- Привет, - шепнула я. - Ты что... в таком виде шёл? Разве не знаешь - народ у нас шуганый, ещё полицию вызовут.
Я хихикнула.
- А, делать им нечего! - скривился в ухмылке Матвей и шагнул в коридор. Он что-то достал из кармана чёрных джинсов и протянул мне. Это была флешка.
- Я скачал новый фильм, как раз в духе Хеллоуина. Будем смотреть и пить вино! Прошлый ужастик, который мы смотрели у меня, совсем тухлый был, помнишь? А этот рекомендовали друзья: надеюсь, не подведёт.
Мы прошли в мою комнату, где был выключен свет, и на всех полках горели тяжёлые циллиндры свечей, которые отражались в большом зеркале на дверце шкафа. На моём письменном столе стояла бутылка красного и два бокала.
- Ух, ты! Готично, - сказал Матвей и посмотрел наверх. - А это что за чучело? Ну и патлы у него!
Он протянул руку и качнул старинного гнома. Игрушка развернула к Матвею свой крючковатый нос. В этом полумраке они оба выглядели устрашающе, однако от карлика исходило нечто потустороннее, неслышное, неявное...
- Это папа привёз мне из Европы. Древняя кукла, странная, зато раритет.
- Д-а-а, постарался твой старик, угодил к празднику.
- Любовь моя, открой вино, а я аромапалочки зажгу. Надо же духов чем-то встречать, - засмеявшись, сказала я.
Пока мой парень открывал вино, я воскурила три палочки и поставила их в тонкие специальные сосуды. По комнате разнёсся томный, но не резкий запах сандала, и я открыла форточку.
Мы с Матвеем смотрели фильм, пили вино и смеялись. Иногда выходили на балкон подышать свежим воздухом, потому что в квартире стоял сандаловый кумар, от которого кружилась голова.
- Лика, ты сегодня просто восхитительна, не хочешь потанцевать? - предложил вдруг Матвей, докуривая сигарету.
- Отчего бы нет? - согласилась я и включила Энигму на своей системе.
Космическая музыка добавила драйва в эту праздничную ночь. Мы танцевали, кривлялись и иногда подпевали. С балкона подул ветер, было похоже на начинающуюся грозу. Огонь свечей затрепетал, и тени начали плясать по комнате вместе с нами. Вдруг я увидела, как над моей головой начинает раскачиваться моя новая игрушка. Мне послышался тот же тихий смех, который мне мерещился той ночью. Музыка и вино спутывали мысли, но я опять слышала этот чёртов смех. А гном продолжал раскачиваться и глядеть на меня зелёными горящими глазами.
- Снова! - закричала я, - он снова на меня смотрит! Матвей! Убери его!
- Что с тобой, Лика? Кто смотрит?
Мой парень испуганно уставился на меня, но, когда я показала ему на карлика, Матвей в ужасе отпрыгнул в сторону. Карлик хохотал всё громче, обнажая зияющую дырой улыбку, и продолжал колыхаться на верёвке так, будто сам её раскачивал.
- Надо вышвырнуть его отсюда! Ну и ночка! - нервно пыхтел Матвей. Он ухватился за верёвку, висящую на люстре, и попытался её оторвать.
- Нет! Подожди, так не получится! - вскрикнула я и кинулась к столу, на котором лежал нож.
Там же стояли свечи, огонь которых всё ещё бился в истерике. Моё неловкое движение - и через секунду у меня загорелся парик и левый рукав. Бумажные цветы на моей голове моментально вспыхнули, огонь от рукава прокатился по всему платью и охватил меня целиком. Я завизжала, бросила нож и заметалась по комнате. Мне было больно, жутко больно от огня и плавящегося на моей коже нейлона. Матвей кинулся за водой, а я пыталась потушить огонь, размахивая руками, отчего тот лишь сильнее разгорался. В ушах стоял зловещий смех карлика, а перед глазами — стена огня и зелёный нечеловеческий взгляд. Когда прибежал Матвей, было уже поздно. Врачи скорой тоже оказались бессильны. А лютый карлик переселился в другой дом.