Миранде стало не удобно от пронзительных взглядов матросов. Она поправила косынку и одернуло платье. Еще раз. Еще. Не помогло. Мужчины стояли полукругом и смотрели на нее, кто-то с недоумением, а кто-то жадно впившись глазами в ее грудь. Было легче стоять напротив крылатого чудовища, чем выдерживать эти взгляды. Захотелось уйти, исчезнуть, и она решила побежать вдогонку за молодым матросом, который ушел кормить Бурса. В голове прозвучали слова ящера, «Так’ахпу Атсáби… ну мУму экусахпанак’». Когда он их говорил, Миранда понимала некоторые, но теперь эта способность исчезла, улетела на черных крыльях исполина. Так’ахпу Атсáби… Мысли прервал матрос:
— А ты ва…ведьма что ли?
— С чего ты взял?
— Васур та..тебя испугался. Старые ма..ма..моряки говорят, что та..ты ведьма.
— Не Васур, а Васуру. Он просто не хотел женщину забирать. Вам же я не нужна, а ему тем более.
Парень прикусил губу и ухмыльнулся.
— А чего он гэ…говорил-то?
— Тебя как зовут?
— Кы-Ксеем называют.
Миранда остановилась и, поймав взгляд матроса, прошептала:
— Ксей, он сказал что когда прилетит вновь, то заберет самого любопытного матроса, того, кто больше всех меня расспрашивал. Я ведь теперь могу его позвать. Знаешь, как? Смотри, — Миранда и щелкнула пальцами перед лицом бедняги.
Стукнули об пол ведра. То что с водой, к счастью не перевернулось, лишь замочило Миранде подол. Ведро с овсом, ударило Ксея по ноге и опрокинулось.
— Я сейчас, — он бросился на пол и стал сгребать овес обратно, — не буду я ничего спрашивать. Клянусь. Честное слово не буду. Ой!
— Ты чего? — спросила Миранда.
— Я, кажется, больше не заикаюсь. Подожди… На речной мели мы на налима набрели… На речной мели мы на налима набрели. Точно. Это ты, ты меня вылечила. У тебя глаза были, как...
Миранда присела на корточки и набрала в ладони овса:
— Ксей, тебе почудилось. Ты вылечился сам.
Она взяла ведро с водой и пошла на отчаянное «Иа», раздававшееся из нижнего трюма.
Едва завидев Миранду, Бурс закричал сильнее и успокоился, лишь когда перед его мордой поставили еду и питье. Пока он ел, Миранда трепала его по холке и нашептывала, что скоро они будут дома.
Темнело. Сквозь единственное оконце, впускавшее днем яркий луч света, теперь едва пробивались розовые сумерки.
Вернулся Ксей. В руках он держал тлевший огоньком фонарь. Что-то в выражении лица паренька, напомнило о Лэнсе во время последней встречи в трюме, где открывалась стена. Угрюмость и беспокойство. Неужели? Миранда оставила Бурса и сказала:
— Проведи меня в ком… в трюм, у которого открывается стена. Мне апельсинов хочется.
— Не положено. Да и заперт он.
— Когда меня оттуда уводили, то дверь оставили открытой. Забыли наверное. Пожалуйста, Ксей, а я тебе за это открою тайну.
— Какую?
— Не пожалеешь.
Миранда подняла руку и сложила пальцы, словно намереваясь щелкнуть, но Ксей остановил ее жестом:
— Не надо тайны, пошли. — сказал он.
Дверь в трюм с апельсинами по прежнему оставалась открытой. Вошли. Разглядывая в свете фонаря обитые жестью механизмы и рычаг. Миранда пыталась вспомнить, как им пользовался Лэнс.. Вот она стоит, смотрит на громадные руки боцмана… Сначала так, потом вот эдак…
Зазвенели цепи, и часть стены медленно стала открываться. Ворвался ветер.
— Эй, эй, ты чего делаешь! — запротестовал Ксей.
— Сколько таких трюмов? — спросила Миранда.
— С трапами-то? Два... Один вот этот и второй по другому борту. Зачем тебе? Закрой!
Миранда ступила на трап и дошла почти до самого края. Южная Звезда уже поблескивала по другую сторону борта.
«Атсáби сам долшен ходит юг. К’ханджи дом для Атсáби» — вновь прозвучали в памяти слова ящера Такха.
Корабль качнуло, и Миранда едва удержалась на пружинистых досках. Глянув в последний раз на серебрившуюся в звездном свете пену, она вернулась и, крутанув рычаг в обратную сторону, подняв стену. Вспомнилось лицо Лэнса, когда он стоял на этом самом месте. Боцман смущался, говорил неуверенно, и все время прятал глаза... Нет, он не хотел ее убивать. Ему приказал лейтенант. Это он виноват. Миранда представила ухмылявшееся лицо офицера, его черные надраенные сапоги и висящий у пояса кинжал. Кинжал можно вытащить… Миранда вздрогнула. На этот раз чувство было знакомо, как тогда в порту, когда захотелось догнать Гуса и ударить его кулаком… Миранда никогда не держала в руках кинжала. Ножи, которыми чистят рыбу — тонкие и легкие. Лейтенантский кинжал наверняка тяжелый…
Ксей что-то забормотал и Миранда отвлеклась. О разговоре с Такхом она никому не скажет. Ни слова. Иначе все перепугаются, а с испугу и правда в море выкинут. Какие же они все дураки. Все. Не знают, что за уху она могла бы варить. Даже из соленой рыбы. Они же ничего о ней не знают…
«Унха нак’ниака Атсáби. Уну туманахкекх’ а К’ханджи. К’ханджи туманахкекх’ а суму оету», — «Ты владычица, — внезапно прояснились два слова, — ты владычица». Владычица чего?
— Кто тебя научил спускать трап? — вновь перебил мысли Ксей.
Способность произносить слова без запинки кажется не удивляла больше и его самого.
Миранда заметила, что паренек смотрит вниз или в сторону. Что он там говорил про ее глаза?
— Ну что, хочешь узнать тайну? — спросила она.
Взгляд Ксея пересекся с ее взглядом.
— Не надо, — сказал он. — Идем лучше отсюда.
Едва завидев Миранду и Ксея, матросы умолкли. У подножия лестницы внезапно появился Лэнс. Он спрыгнул сверху, держа в руках длинную, блестящую саблю. Миранда забежала за Ксея и, обхватив его сзади руками, прижалась к влажной спине. Тот, словно защищаясь, выставил перед собой пустое ведро.
— Слушайте внимательно. — громыхнул Лэнс. — Если кто пальцем ее тронет, я тому башку срублю на месте.
— Помилуй, боцман, кто ж ее теперь тронет? Она ж ведьма! — сказал кто-то из толпы.
— Если кто назовет ее ведьмой еще раз, я тому продырявлю рот до затылка. — сказал Лэнс.
Он опустил клинок и подошел к Миранде, которая, покинув свое временное убежище за спиной тощего Ксея, стояла с пареньком рядом.
— Я вот, это, капитану все рассказал. Он велел тебе каюту другую выдать, — начал Лэнс.
— Я ничего не возьму, — сказала Миранда и обидчиво поджала губы.
— Да нет же, тьфу ты, ну, комнату он дает тебе. Ну это, жить там будешь.
— У меня и Бурса уже есть где жить.
— А-а, дьявол меня подери! Осла переведем повыше, не годится ему без света болтаться.
— А что не так в моем трюме? — спросила Миранда, — боишься, что стена случайно откроется?
Она сделала движение рукой, изображая падающий сверху вниз трап.
— Ну ты это, не того. — запротестовал Лэнс. — Темно там, да и не хорошо бабе... женщ… девушке с ослом в одном месте жить. Так капитан приказал, в награду тебе, за то что ты, это, спасла всех.
Миранда едва сдерживала смех. Всего двадцать глотков назад от слов боцмана трепетала вся команда, и вдруг она, дочь рыбака, заставила этого верзилу пыхтеть и запинаться. Она ухватила боцмана за рукав и тихо сказала:
— Хорошо.
Лэнс дернул рукой, попробовав ее высвободить, но ничего не получилось. Миранда держалась цепко. За спиной хихикнули.
— Тьфу, идиоты, — проворчал он и стал подниматься по лестнице. Миранда не отставала.
Подойдя к лакированной двери каюты лейтенанта, Лэнс остановился.
— Я подожду, — сказала Миранда.
— Не надо, — Лэнс открыл дверь, — ты, это, здесь жить будешь.
— А как же... а где господин лейтенант в черных сапогах будет жить?
— Выше. Или ниже. Кто его знает. Приказ капитана поселить тебя сюда.
Лэнс открыл дверь. Первое, что увидела Миранда был огромный стол, бурого цвета. На нем в беспорядке лежали книги, бумаги и стояла оранжевая лакированная коробка. За столом торчала спинка стула, обшитого зеленой кожей. Все это освещалось несколькими свечами, прикрепленными к колесу, висевшему прямо над столом. Вошли.
Чуть ли не каждую вещь в каюте, Миранда видела впервые. Глаза бегали по кожаной спинке стула, странным предметам на стене и блестящим, медным железкам лежавшим на столе.
— Это, зовут-то тебя как? — почесав голову, спросил Лэнс.
— Миранда.
— Ну, Миранда, добро пожаловать в свою каюту.
— А что это? — спросила она.
— Кресло.
— Крес-ло. Какое смешное название, а это? — Миранда показала на одну из лежавших на столе бумаг, на которой была изображена крытая телега с узорами на боку.
— Карета. — ответил Лэнс.
— А это?
— Сектант.
Неподалеку от стола висел на стене огромный рисунок с изогнутыми линиями, пятнами странной формы и надписями.
— А это? — не отставала Миранда.
— Карта. Здесь нарисованы земля и море, а на земле, отмечены города, там, горы и реки всякие. Смотри, — Лэнс подошел к карте и ткнул пальцем в черную точку, — это Арсавур, столица Восточного Королевства, а это, — он перевел палец влево, почти на другой конец карты, — это Нагорра, туда мы идем.
— А что это? — Миранда, указала на темную полоску в самом низу карты. Там была какая-то надпись и множество маленьких треугольных знаков.
— Это... Это Канджея. Гиблое место,— Лэнс постучал пальцем по треугольникам, — Одни скалы и нечисть. Да и той уже почти не осталось. Хотя Васур долетел.
— Васуру, — поправила Миранда.
Лэнс пристально на нее посмотрел, и Миранда поняла, что боцману наверняка, хотелось бы узнать о чем она говорила с Такхом. А ей так хотелось рассказать... Из всех людей которых Миранда когда либо встречала в деревне или на корабле, она рассказала бы обо всем только Лэнсу. Но ведь она дала себе слово. Потом, она расскажет потом. Завтра.
— А где моя деревня? — спросила Миранда.
Лэнс поводил пальцем вокруг Арсавура и остановившись на ладонь ниже буркнул:
— Здесь.
— Лэнс, а ты правда хотел меня выбросить в море?
Глаза матроса раскрылись, он шагнул назад и пробормотал:
— Ну ты это...того...чего ты? Я же это…
Миранде стало неловко. Она тронула боцмана за локоть, но, кажется, этим только ухудшила дело. Лэнс отдернул руку, как от огня.
— Спасибо, что ты не послушался злого лейтенанта, — сказала Миранда.
Помогло. Лэнс расправил плечи, вздохнул и продолжил:
— За перегородкой в конце каюты есть вода, и, это, ну как его... в общем, увидишь сама. Ужин тебе принесут сюда, из каюты не выходи. Завтра утром тебя хочет видеть капитан. Сегодня он еще, не здоров. Об осле не беспокойся, я к нему заику приставил.
— Он больше не заика.
— Кто не заика?
— Ксей. Вот увидишь. Вернее, услышишь.
Лэнс промолчал.
Миранда обошла каюту, продолжая рассматривать диковинные предметы. Не дожидаясь ее вопросов, Лэнс начинал объяснять, как только Миранда к чему-нибудь прикасалась. Вскоре, она уже слушала боцмана в пол-уха. Странные названия никак не укладывались в голове, а восхищение от невиданных штуковин схлынуло.
За парчовой перегородкой или «ширмой» как назвал ее Лэнс, стояла кровать. Глядя на вышитую цветочным узором подушку и одеяло, белее которого была лишь наверное только сметана, Миранда вдруг поняла, что устала.
— Я спать пойду. — сказала она.
— Так это, иди.
Громко зевнув, Миранда стала развязывать косынку. В следующий миг Лэнс опрометью вылетел из каюты, оставив приоткрытой дверь. Ну да, он наверняка уже видел ее отвратительные красные волосы, когда она показала их Такху. Миранда пошла закрывать дверь и по пути бросила косынку на стол. Вернувшись к столу, она растопырила пальцы, гребнем запустила их в волосы, и потянула вверх. Пряди послушно вытянулись и упали на лицо, покрыв его тонкой завесой.
— К’ханджи туманахкек’ а суму оету, — послышалось сзади.
Миранда вздрогнула и повернулась. Голос доносился из-за ширмы. Она подошла и опасливо заглянула за расшитую ткань: незнакомый человек. Он стоял, скрестив на груди руки, и улыбался.
— Канджея будет править миром, — повторил незнакомец и опустился на одно колено. — Это гораздо больше, чем кучка нарисованных на карте треугольников. А тебе суждено править Канджеей, Атсáби. Владычица.