Каких только названий мы не встречаем в наших краях! Ими отмечены наши села, пастбища и родники, поля и пашни, дороги и тропы, вершины и скалы, площади и улицы, роды и тухумы, … Некоторые из них напоминают о тяжелых днях народа, войнах и сражениях, другие – о славных и счастливых днях, о победах, об отваге наших людей. Среди названий встречаются такие, которые подчеркивают чьи - то таланты и успехи, но есть и такие, которые звучат как предупреждение и укор…
Вот, например, названия некоторых мест нашего села из этой серии: бег ацукьай къван ( камень, на котором сидел жених), сусар къугъай т1улар ( поляны, луга, на которых играли (плясали, танцевали) невесты), хпехъ[анрин] суварин уьр (озеро праздника овцеводов), Гьасадин къванар (камни Асы, Аса – мужское имя или Аси – албанское божество ), жалларат (жаллат1рин) рат (ток, гумно палачей), ч1урухрин (ч1ур хьайи хуьруьн) мет ( место, где находилось разрушенное (кем?) село), ч1улав булахар (черные родники), къведрен хур (грудь куропатки), яру мет (красная горка) и так далее. Вот еще названия некоторых тухумов (родов): ч1улавар (темные, черные), будахар (птахар?) (ветвистые?), ширванкъулияр (ширванские рабы), циц1ибар (цыплята), дудуяр (птички), ц1ерекьар (искрометные), косаяр, солдатдинбур (солдатские) и т.д.
Очевидно, что иногда за такими названиями проглядывается чей-то поступок или какая-либо история, возможно, со своим эмоциональным, интеллектуальным, нравственным и т.д. наполнением, которая не всегда в деталях доступна нашему современнику. Главное же в этом - то, что они, воплотившись в названиях, проходя через призму времени, шаг за шагом небольшими мазками складываются в общую картину. Картину, которую, в некотором смысле, можно принять за одну из проекций мира, например, как в нашем случае, лезгинского мира - мира моих односельчан. Но картина эта – живая, меняющаяся под влиянием нашего поведения, наших поступков. Очень важно сохранить ее привлекательность, не портить ее, … Но для этого надо уметь слушать тихий голос совести, голос идущий из глубины нашего сознания. Голос постоянно напоминающий о том, что мы являемся авторами, участниками и свидетелями всего, что с нами происходит. Таким вот образом, Всевышний напоминает нам о нашей ответственности! А мы как себя ведем? Прислушиваемся ли мы к голосу совести, слышим ли мы его?
… Колхозные террасные пашни находились подальше от села, строго на востоке и западе. Сельчане, по договоренности, один год сажали земли на западе, а в следующий - на востоке. Один участок земли с западной стороны назывался «Тар авай ник» («Терраса с деревом»). В местах, где голые скалы и местами альпийские луга, где нет деревьев, лесов и садов, а пшеницу выращивали на узких террасных полосках, такое название привлекало внимание. На краю этого участка росла дикая груша - единственное дерево в окрестностях села. Присутствие дерева помогало заметить и выделить его издалека, прямо с автомобильной трассы. Сельский старожил, дедушка Фарман говорил, что этот участок назывался так еще со времен его деда. Дерево, хоть и было ростом невелико, но по его виду, по его морщинистой с трещинками коре видно было, что оно закалилось в борьбе с трудностями природы – ветрами, жарой, холодом,… По весне оно расцветало ароматными цветками, а затем, к осени приносило несколько кислых, твердых, похожих на свою нелегкую жизнь, плодов.
…Осенью, после того, как сельчане собрали урожай, до террасных участков стали допускать и сельскую отару. В один из тех дней пасти ее вышел Керим. Он погнал их в сторону участка «Тар авай ник». Отпустив скотину на свободу, подошел к «груше», достал заранее припасенный топор и стал рубить им ствол дерева. Рубил до тех пор, пока оно не свалилось на землю. Затем, потратив еще немного времени, освободил его от веток и произвел вдоль ствола несколько единичных ударов. Со стороны казалось, что Керим ищет спрятанные кем-то в дупле драгоценности, а на деле, он таким способом искал цельный участок. А из старого дупла, захватившего почти весь ствол, кроме почерневших листьев и мусора ничего не выходило. Наконец - то, после долгих издевательств над еще недавно живым деревом, Керим отрубил полено, сантиметров 25-30 длиной, и закинул его в свою сумку…
Алимурад, сосед Керима, встречавший вечером своих баранов, в сумке Керима случайно заметил большое полено. «Это, что за дровина, Керим?» - поинтересовался он. «Это, друг мой, - с важностью ответил Керим, - я срубил грушу на участке «Тар авай ник». Представь, это единственный цельный и ровный кусок, остальное все - кривое, косое и гнилое. Собираюсь выстругать из него большую деревянную ложку для жены. «Ты что, сдурел, что ли? – выразил удивление Алимурад. Такие деревянные ложки на Ахтынском базаре стоят всего 25 копеек. Ты из-за какой-то ложки срубил единственное (!) дерево во всей округе? Как ты дальше будешь смотреть в лицо сельчанам?»
С того дня в нашем селении больше нет участка под названием «Тар авай ник». Зато появился новый тухум «Тек тар ат1ай Кериманбур» (буквально «Потомки Керима, срубившего единственное дерево»). Странное название тухума для селения, которого только недавно стали облагораживать посадкой деревьев, не правда ли? А сельчане – то, понимают, о чем речь…