Холокост во мне навсегда

 

Знаете ли вы, хоть одного русскоязычного израильтянина, в ком молчит тема эта? Я – нет. Не знаю. В редких экскурсиях, когда я решаюсь доковылять (экскурсии в амуте не редкость, кто хочет и может, побывали во многих местах Израиля)от автобуса до объекта и обратно, сталкиваюсь с ним нос к носу. Опять обрывается сердце, опять вспоминаю родственников, которых не знала. Даже фотографии не все сохранились. Но душа помнит.

Накануне Песаха мы поднялись в Иерусалим, к стене плача. И, о чудо, автобус подвез нас прямо к Мусорным воротам Старого города, дождался и отвез. Никто не возражал, не просил отъехать. Автобус безропотно ждал Детей Катастрофы, которые уже давным давно выросли и состарились.

Мы поехали в удивительный музей Друзей сионизма. О нем мало еще кто знает. Совсем новенький, но какой!!! Герои этого музея во все времена спасали евреев. Христиане, которые спасали еврейские жизни. Праведники Мира. Праведники совести. Оскар Шиндлер, Ирэна Сендлер, Рауль Валенберг. И другие.

…Это было лет десять назад. В Израиль приехала сестра Валенберга. Я случайно встретилась с ней в Иерусалиме, совсем недалеко от сегодняшнего музея. Но кроме русского языка, увы, не знаю никаких других. А то бы выразила ей свое сочувствие. Многие годы она по всему миру ищет следы пропавшего брата. В России архивы закрыты, есть свидетельские показания, что после войны его видели в лагерях ГУЛАГА. Вот так и мы. Ищем по всем архивам хоть какие-нибудь следы своих пропавших, погибших, уничтоженных в той войне родных.

Вернусь к этому музею. Фотографии у меня не получились. Новейшая технология. Неизвестно, как и когда вырастают картины прошлого. Одни из других. От прикосновения ладони на стене оживают герои, города и страны. Говорят на разных языках скульптуры. И на немецком говорят. А я не могу слышать его. Толерантность вся исчезает. Видимо во мне поселилась душа кого-нибудь из погибших собратьев. Вот такой заслон с самого детства, может этим и объясняется неспособность к изучению языков. Простите меня, немецкие друзья.

Это было недавно, несколько месяцев назад. И тоже в Иерусалиме. И тоже недалеко от Яфских ворот старого города. И тоже я вместе с Детьми Катастрофы Бней Айша приехала на какой-то Фестиваль. По улицам Иерусалима с флагами Израиля, под оглушительную музыку, двигались демонстранты. Встретились мы с ними в огромном амфитеатре, под открытым небом. Демонстранты обнимали и целовали Детей Катастрофы, обращались на ломанном русском языке. Порцию поцелуем получила и я. Молодая немка, узнав, что я родом из Симферополя, разоткровенничалась. Ее дедушка, оказывается, с самого начала войны в СССР, воевал в Крыму, в Симферополе. Что-то видимо, отразилось на моем лице… «Нет,нет! Он не расстреливал евреев. Он повар. Он варил кушать солдатам».

Я не могла разжать ее объятья. Куда мне, больной старухе, было справится с пышущей здоровьем молодой особой. Мои юные дядя Миша и тетя Соня тоже тогда ничего не могли сделать. И их мама Ида, и еще другие евреи и крымчаки. Их уничтожила армия выхоленных фашистов. Которых вкусно кормил дед моей новой знакомой. Откуда только она свалилась на мою голову?! А она чуть ли не плясала от радости. Ночь быстро наступает в Израиле. Она не видела уже моего лица. Это ж надо! Встретить крымчанку! Не могу ли я рассказать ей о Симферополе? Как там сейчас? Дедушка много рассказывал, показывал фотографии… Я сделала вид, что не слышу, все мое внимание, якобы, сосредоточено на сцене. Но видела я десятый километр Феодосийского шоссе. Моих родных, стоящих на краю рва. Видела целящихся в них фашистов. «Отцепись от меня, пожалуйста!», - мысленно умоляла я немку. Наверное, она что-то поняла. Исчезла. А я продолжала видеть расстрел, булькающие котлы с наваристым супом Ее дед варил обед для убийц моего дяди и моей тети. Чтобы от голода, упаси Б-г, не дрогнула их рука на спусковом крючке.

 Дети Катастрофы, дети моей личной Катастрофы.