ГЛАВА 6
Они шли вдоль канала Грибоедова, мимо золочёных львов с крыльями и закрытых уже магазинчиков, свет из окон домов отражался в колыхавшейся тёмной воде, словно плыл по ней. Её каблучки постукивали по каменным плитам, и оставшиеся листья с деревьев легко слетали им под ноги…
Как кружилась голова! Рука Сергея поддерживала Ольгу за локоть, крепко и нежно. И её пальцы лежали в крепкой мужской ладони. Запах его сигарет и горьковатой туалетной воды пьянил так, что она совсем не могла ни о чём думать. И каждая минута, уходившая в прошлое, была, как потеря… Видимо, и он испытывал что-то подобное, потому что Ольга встречала взгляд – какой-то растерянный, вопрошающий… Нет, не так: требовательный… Словно, ждал от неё чего-то, словно она должна первой сказать что-то совсем важное, сделать… решить… Она молчала, оберегая хрупкую радость, поселившуюся в душе… Казалось, одно слово – и что-то сломается, замутится эта вот светлая чистая нежность к почти незнакомому человеку…
Они бродили долго, и на Конюшенной площади, рядом с воротами автопарка, вдруг обнаружилось странное, открытое в три часа ночи кафе, с жарившимся на открытом огне люля-кебабом. Оказалось, что оба страшно проголодались, и смеясь, тут же перемазались мясом, потому что в этом кафе не было ни вилок, ни салфеток, ни даже воды, чтоб запить еду. Они ели обжигающие котлетки и Сергей, как маленькой, вытирал ей пальцы своим платком… А потом они долго ходили, разыскивая магазинчик, работавший всю ночь, и наконец, напились воды из бутылки, прямо из горлышка, передавая её друг другу, смеясь и отряхиваясь… И это всё странным образом заставляло их чувствовать себя совсем молодыми, сумасбродными, и очень, очень близкими…
Около Лебяжьей канавки дорога оказалась разрыта, и надо было перейти широкую траншею по хлипкому деревянному мостику. Ольга с сомнением посмотрела на щелястые доски, потом – на свои шпильки. Может, обойти вокруг… И не успела додумать эту мысль до конца, как Сергей подхватил ее на руки, высоко, прижав к груди… Она ахнула, но он уже шагал через траншею, неся её – легко, словно эта ноша ничего не весила… Словно в забытьи, он шёл и шёл с нею на руках, она щекой чувствовала его колючую бороду, горьковатый запах табака и туалетной воды… Опомнились оба только у ворот Летнего сада, где его окликнул сторож, спросив огонька прикурить.
Сергей бережно опустил Ольгу на землю, подошел к сторожу, о чём-то поговорил с ним. Ворота приоткрылись, Сергей за руку потянул спутницу в темноту сада… Они долго сидели на скамейке под высокими деревьями, молчали… Он держал в руках нежные пальчики, тихонько перебирая их… Ни о чём не хотелось говорить. Лебедь вылез из деревянного домика на озере, и медленно поплыл, едва различимый в своем чёрном оперении на сверкающей под фонарями тёмной воде…
Странным образом, болтая о тысяче мелочей в этот вечер, оба, как сговорившись, не спрашивали друг друга о том, что именуется "личной жизнью"… Это всё казалось неглавным. Главным же было… Он прервал молчание: "Что-то происходит, правда?"
Это прозвучало, как утверждение… Ольга едва смогла вымолвить, волнуясь: "Да…Да…!" и почувствовала его губы на своей руке. Они долго сидели так, Сергей прижимал к своему лицу её ладонь… и время остановилось, ночь казалась вечной, счастье, переполнявшее обоих, казалось, можно было потрогать на ощупь…
Они расстались уже ранним утром у дома на Литейном… Ольга не чувствовала усталости, лишь дыхание перехватило, когда у двери Сергей наклонился и коснулся её губ, нежно, легко… так мимолетно, что потом она спрашивала себя: а не почудилось ли ей это… Вошла в комнату, сняла плащ и посмотрела в большое, до пола, зеркало – незнакомая женщина испуганно и нежно глядела на неё оттуда… Словно много лет прошло с нынешнего утра…
Спать не хотелось совершенно, и Ольга подошла к окну, отдёрнула занавеску: за гранитной набережной темнела Нева, и туман стоял над ней в это прохладное тихое утро совсем непитерского теплого октября. Кто-то курил, облокотившись на парапет, и Ольга невольно отпрянула: Сергей… Почувствовав на себе взгляд, он обернулся и быстро пошел к ней…