Н.К.Рерих – Ф.Д.Рузвельту
1936 г.
15 апреля прошлого года было для меня одним из самых знаменательных дней моей жизни. При Вашем благородном покровительстве в Белом Доме был подписан Пакт об Охранении Культурных Сокровищ. Как мечтал я о дне, когда мог бы лично увидеть Вас и принести Вам выражение моего почитания и глубокой благодарности.
Не мог я думать, что мне придется беспокоить Вас настоящим письмом – криком моего сердца, чтобы прибегнуть к Вашей справедливости и защите. В Вашем лице выражается вся нация, и я поставлен в необходимость рассказать о том безвыходно чрезвычайном положении, в которое меня поставила злая воля моего же бывшего доверенного.
Как Вы, может быть, слышали, от 1923 года до 1929 года продолжалась наша Средне-Азиатская экспедиция, которой была посвящена немалая литература. Экспедиция была от Американского Музея, и, как и явствует из документа, все средства на экспедицию были американские. Теперь же, по прошествии девяти лет, г-н Хорш, бывший все время моим доверенным, с неожиданно злоумышленными целями дал сведения в Департамент Налогов, очевидно, представив средства, потраченные на экспедицию, моими личными, почему, несмотря на мое вызванное делами отсутствие, наложен от Правительства лиин на мою единственную собственность в Америке. Кроме картин, никакой собственности у меня нет. И как художник, я живу лишь моим творчеством. Самое же печальное в этом деле то, что такой лиин может накладываться лишь в случае какого-либо фрода . Неужели же я на седьмом десятке лет при всеобщей известности моего имени мог бы допускать какое-то злоупотребление? Лишь злая воля или зависть или какая-то месть могут создавать такое ужасное положение, чтобы омрачить имя, за шестьдесят два года ничем не запятнанное, и тем повредить мою деятельность в Америке – в стране, о которой я столько раз сердечно писал и которой принес лучшие результаты моей деятельности. И вот теперь, пользуясь моим отсутствием, не щадя болезни сердца жены моей, пользуясь тем, что я могу иметь средства лишь от картин моих, именно на них накладывается угроза их принудительной распродажи. Между тем ведь всем же известно, что оба указанных года мы все были в Средней Азии и в Тибете и большую часть времени были оторваны от всякой возможности сношений с миром. В литературе указаны и те смертельные опасности, когда мы более полугода были остановлены в летних палатках в зимнее время на высоте 16 тысяч футов в Тибете. Известно, как погиб весь наш караван и пять человек наших спутников. И вот в это самое время, когда мы почти что погибли, когда жена моя навсегда потеряла свое здоровье, меня обвиняют в невзносе каких-то налогов. Но ведь все экспедиции не подлежат налогам, иначе экспедиции не могли бы вообще тронуться с места. Отправляясь в экспедицию и по возвращении, я имел всегда уверения г-на Хорша в том, что все в порядке и что он счастлив избавить меня в моей художественно-научной деятельности от всех финансовых хлопот. И так после пятнадцати лет деятельности, связанной с Америкой, на пользу этой любимой страны меня обвиняют и ставят в безвыходное положение. Ведь не только вопрос идет о самом налоге, но идет дело о запятнании имени. Денежных средств у меня никаких нет. Из заработков моих посильно я уделял и жертвовал на образовательные задачи. Я даже не имею средств приехать в Америку. Для приглашения адвоката мне приходится прибегать к помощи друзей, которые тоже стеснены в средствах. Если сложить все факты создавшегося положения, то истинно получается трагическая картина. После сорокапятилетней культурно-просветительной и творческой работы, отмеченной всеми странами, меня обвиняют в каких-то преступлениях, которые совершенно не свойственны моей природе. Единственно, в чем меня можно обвинять, это в том, что, как оказывается, я доверял лицу, которое этого не заслуживает, которое ради своих корыстных целей пытается извратить истинные факты. Но ведь сердце не разучилось еще доверять людям. Все обстоятельства этого неповторенного дела настолько и особенны и трагичны, что я должен апеллировать к нации как старинный друг Америки. Ведь и первая выставка Американского Искусства 37 лет тому назад в Петербурге была устроена моими трудами. Язык искусства есть язык мира и дружеского объединения. Теперь же все мои лучшие устремления попираются злою волею. Я знаю, что Департамент Налогов вводится в заблуждение злою волею. Г-н Президент, к Вашему сердцу и к Вашей широкой справедливости обращаюсь. Ваше справедливое слово может рассеять весь мрачный туман, сгущаемый злыми людьми. Пусть не останется в истории Искусств этот мой вопль оскорбленного доверия без сердечного ответа. Я пишу Вам от сердца к сердцу Пусть будут выслушаны мои друзья-сотрудники, такие, как мисс Франсис Грант, О’Хара Косгрэв, Александр Мерритт, Уортон Сторк, Чарльз Крэн и все те, кто знают мою деятельность. Знаю, что Вы не оставите без внимания это мое обращение как друга Америки, знаю, что и Америка отнесется дружественно и справедливо.
Злоумышление опасно отразилось на и без того подорванном здоровье жены моей. Она видела в Вас великого Строителя Новой грядущей Эпохи счастья человеческого. Знаю, что Свет побеждает тьму и Справедливость торжествует. К Вашему сердцу, г-н Президент, обращаюсь!
************************
Письмо Махатмы
Качества действия. Если действие малое, то оно нуждается в помощи разных рукотворных вещей. Когда же действие становится великим, оно не нуждается в земных предметах. Это первый пробный камень действия. Когда маг говорит о целой аптеке, значит, его действие очень малого плана. Второе качество действия – его подвижность. Подобно вихрю первичной материи, истинное действие должно трепетать возможностями. Только полет может закончить светоносную проявленную мысль. Третье качество действия – его неожиданность. Каждое поразившее умы действие было следствием неожиданного пути мышления. Четвертое качество действия – его неуловимость. Только это качество защищает действие от пагубных нападений. Пятое качество действия – его убедительность. Как каждая молния связывает наше сознание с Космосом, так же каждое действие должно поражать, как сверкание меча. Шестое качество действия – его законность. Только сознание основ эволюции мира подвинет действие в непреложности. Седьмое качество действия – его чистое отправление, путем его можно двигать тяжести без утомления. Надо одинаково понять действие тела и духа, ибо после всего сказанного все-таки действие мысли не оценивается. Хочу сказать именно тем, кто верит материи. Мысль ваша напитана эманациями нервных центров и по удельному весу тяжелее многих микроорганизмов. Разве мысль ваша не материя? Как же точно должны мы взвешивать наши мысли! За них мы так же ответственны, как человек, злоупотребивший угаром. Проще думать от материи, ибо где же ее граница? Так учение духа станет рядом с материей. Так отрицающий дух станет отрицать материю.