Соседи
Глава 2. Сияние любви
Соседи часто собирались вместе обедать или ужинать, а то и просто провести вместе какую-то часть дня: Яшка и Вера были бездетны, а в доме Ивановны и её мужа Николаича скучно не бывало, поскольку даже один ребёнок в семье – это уже шум и гам, разбросанные игрушки – настоящая жизнь. Супруги Фадеевы втайне по-хорошему завидовали этой жизни и приходили-то ею подышать… Ребёнком в семье была четырёхлетняя дочка, белобрысые косички, непоседа и говорунья Полинка. Вера и Яшка в ней души не чаяли, то конфет принесут, то к себе в гости зазовут – дом-то рядышком, заборчиком отделён, а в заборчике – калиточка…
Яшка зарабатывал на жизнь тем, что делал мебель. Простецкий, кряжистый, грубоватой наружности, не особо отягощённый интеллектом индивид, мужик одним словом. Но работа в его руках «горела», и он горел на работе, словом, у них была взаимная любовь, плодами которой все любовались, восхищались и звали Яшку к себе, «сделать такое же».
А вот любовь с женой Верой, милой тихой Верой, тоже взаимная, крепкая, настоящая и навеки вечные, не принесла желанных плодов – детей зачать не получилось.
- Ивановна, - часто просила Вера, - тебе на работу, давай я с Полинкой посижу, она у тебя вон, простудилась, кажется, нельзя ей в садик.
Ивановна, молодой врач, участковый терапевт, не так давно начавшая свою врачебную деятельность, с облегчением соглашалась: муж с утра до вечера на работе, сама тоже, а тут Вера, так кстати… Да и Полинка с Верой сразу легко сошлись, прямо удивительно…
В один из выходных дней, когда даже Полиникин папа был дома, пришли Яшка с Верой «просто посидеть». Телефоны в домах в то время были роскошью, но Николаичу, как начинающему руководителю молодой перспективной организации, полагалась связь, и телефонному аппарату отвели почётное место: на верхней полочке этажерки, застеленной белоснежной кружевной салфеточкой. Однако в семье Яшки такой телефонной роскоши не было, а посему супруги приходили к соседям без предупреждения, запросто. Со временем это стало в порядке вещей.
Николаич как раз читал Полинке «Мойдодыра» и искоса поглядывал на стопку приготовленных дочкой книжек. «Потом эти почитаешь», - разрешила дочура. Сидя на диване, поджав острые коленки и привалившись к отцовскому плечу, она в сотый раз слушала уже наизусть выученные стихи, и отвлечь её было почти невозможно.
Приход соседей стал передышкой для главы семьи. Да и Полинка радостно кинулась навстречу:
- Тётя Вера пришла! Мам, тётя Вера!
Взрослые поприветствовали друг друга, Полинка потащила Веру показать свои богатства – новые книги. Ивановна, отложив рукоделие, отправилась готовить чайный стол. А после чаепития…
- Полечка, - вдруг сказала тётя Вера, обнимая девочку, - а пойдёшь к нам? Нам как раз посылочку прислали из Ташкента, там столько вкусного!
- Пойду. – Решила Полинка.
- А насовсем жить к нам пойдёшь? – Тётя Вера так хорошо улыбалась…
Полинка неожиданно для самой себя кивнула… В это время что-то вдруг шевельнулось в её маленьком сердечке, а что – она ещё не понимала. Оглянулась на маму, но та почему-то не смотрела в её сторону. Папа смотрел, но молчал… Полинка с облегчением вздохнула: значит, можно.
- Мам, можно я к Вере пойду жить?
- Конечно, можно, раз ты так хочешь. Тогда собирай игрушки, книжки – с собой возьмёшь. Мамин голос звучал непривычно сухо и безразлично. А папа всё молчал…
И Поля начала собираться. Складывала на диван любимые игрушки, книжки с детскими стихами, платьице в горошек, всё в кучку… Складывала и поглядывала в сторону родителей. А те не обращали на её сборы никакого внимания, беседовали с соседями, как будто Полинка уже исчезла из дома, как будто и не было её никогда. Прошло, наверное, полчаса. Чем выше росла кучка вещей на диване, тем медленнее становились движения девочки. Всё было как-то неправильно, обидно. Почему это мама с папой её отдают? Значит, не любят, значит, она им совсем-совсем-ни капельки не нужна? Вон, сидят и не смотрят, им всё равно что ли?! Полинка как бы невзначай подходила к маме, заглядывала ей в глаза, а мама легонько отстраняла её: собирайся, тебя ждут. К папе девочка и подойти не осмеливалась, вдруг он так же, как мама, отодвинет её в сторонку, мол, не мешай, делай своё дело. Какой-то горький твёрдый комок начал расти в горле, рос, рос, пока нечем стало дышать, и тут Полинка разрыдалась…
Она стояла посреди комнаты, маленькая, одинокая, растерянная и судорожно всхлипывала. Слёзы сползали по щекам, белобрысая головёнка дёргалась от рыданий, тряслись жиденькие косички…
- Ма-а-а-ма! – кричала сквозь всхлипы девочка, - Ма-а-а-му- у-ле-ч-ч-чка!.. Но мама молчала. Отец дёрнулся к дочери, но был остановлен за руку женой: сядь.
- А кто м-не т-там книж-ж-ж-ки ч-ч-чи-тать буд-д-ет?! – голос Полинки сорвался в истерику, переходящую в завывания, – Не хо-ч-чу-у-у! Я дома останусь! – вдруг громко и отчётливо выкрикнула она и, топнув ножкой, снова завыла, заскулила, как потерявшийся волчонок. Ей показалось, что она уже никогда «не найдётся», потерявшись насовсем. Комната как будто раздвинулась, став огромной, как целый город, где-то далеко угадывались силуэты папы и мамы, уже не её, ведь она потерялась, заблудилась, пропала…
Яшка с женой Верой сидели как пришибленные. Вера понимала свою оплошность, свою глупую шутку, воспринятую ребёнком по-детски всерьёз. Маленькие дети не умеют понимать взрослые шутки…
Наконец, мама не выдержала. Поймав Полинку за ручонку, притянула к себе.
- Доченька, родная моя, хорошая девочка, да куда же ты собралась? Ты что, хотела нас с папой бросить? А как же мы будем жить без тебя, ты подумала? Ты же наша, наша и больше ничья, мы тебя любим и никому не отдали бы, никому, слышишь?
- Ты просто обиделась, что я ухожу, да? – осенило Полинку. Крошечный мозг ребёнка сформировал эту простую истину, тем самым спасая девочку от недетской боли…
- Обиделась. И папа обиделся, что ты решила уйти от нас. Но мы знали, что ты нас не бросишь. А тётя Вера пошутила, она тебя в гости звала. Правда, тётя Вера? – мама осуждающе глянула на соседку. Полинка этого взгляда не видела. Она уткнулась в мамины колени, пробухтев туда остатками рыданий и всхлипов, промочив подол оставшимися от большого горя слезами, да так и затихла, не поднимая головы, пока не ушли Яшка с Верой.
Услышав звук закрывшейся за ними двери, девочка выглянула из-под маминой руки, удостоверилась, что кроме мамы и папы, стоящего теперь рядом, нет никого, прерывисто и облегчённо вздохнула. А когда папина тяжёлая горячая рука легла на её голову, она ухватилась за эту руку, как за спасение: «Пап, ты же мне книжку не дочитал, Мойдодыра, забыл что ли?..»
Ещё поблёскивали в глазах ребёнка осколки острой боли, но горячее сияние любви и счастья уже растапливало их, словно колкие льдинки. Сбросив на пол с дивана ненавистную кучку своих вещичек, как напоминание о её стыдном поступке, Полинка усадила отца рядом и приняла свою любимую позу: острые коленки подпирали подбородок, а худенькие ручонки уже обнимали папину руку… Папа снова читал ей «Мойдодыра», которого она знала наизусть…