-1-
Это было в конце 80-х. "Перестройка", так сказать. Все стремились к общению. В том числе, к общению с Западом. "Железный занавес" был поднят, границы открыты. Езжай, вдохновляйся капитализмом. Не по деньгам капстрана, езжай в Восточную Европу, там тоже много чего интересного.
Я работала в средней школе. Молодая учительница истории и английского языка. Муж, двое детей: пяти и трёх лет. Мальчик и девочка.
Говорят, что прожить 90-е было архисложно. Но кто тогда жил в "средней" советской семье, тот помнит, сложно было всегда, и 80-е - не исключение.
Коллеги из одиноких уже, однако, выезжали за границу. Лена Цыбулина, Галя Хамер. Венгрия, озеро Балатон. О чём я думала? Муж, двое детей, а хотелось...
Как говорится. мечты сбываются. И вот, в 1987 году я отправилась в объединённую тогда Чехию вкупе со Словакией - Чехословакию. Муж отпустил, оставшись на пару недель с малышами. Я купила путёвку в Облсовпрофе со скидкой и поехала.
К путешествиям меня пристрастила мама. Будучи медсестрой в железнодорожной больнице, она имела право раз в год выезжать в любую точку СССР. Бесплатно. С собой ей разрешалось взять одного ребёнка. Так мы с ней начали ездить с 10 лет, с четвёртого класса. Москва, Питер, Сочи; ну, и что тогда считалось экзотикой - Рига, Таллин (Таллинн).
И вот собрала я чемодан (кстати, венгерский, живой, курилка), платья, блузки, юбки самые красивые. Молодая ж! И Москва - Брест. Ту-ту!
Дорога для меня была знакома, опять же с 10 лет, с четвёртого класса. Ездили с хором музыкальной школы. Но это отдельная история. Ещё в Москве я познакомилась с женщиной по имени Валя, с которой мне предстояло делить житие мое в течение поездки.
На вокзале наш гид предложила всем, кто ехал не в паре, найти "попутчика".
Я выбрала Валю. Миловидная, интеллигентная женщина, тоже калужанка. Валю, кстати, с той поры больше никогда не видела (ну, так сложилось).
Едем. Проверка документов. Первая встреча с таможней. Удивлена строгостью лиц и жёсткостью, даже некоторой резкостью. Сейчас думаю. бывает и жёстче (в Израиле, например). А тогда всё в диковину. Про-о-ехали...Народ расслабился, картишки, разговоры за жизнь под рюмочку. У нас в купе - тоже. Рядом - девчата из Обнинска.
Первый "воздух" заграницы хлебнули в Варшаве. Вау! Серый город. Позже, побывав в Варшаве, я уже не могла её охарактеризовать таким эпитетом. "Вполне" красивый город, хотя с очень непростой историей. Но тогда меня поразил воздух. Какой воздух!!! Воздух - это нечто непередаваемое. Недаром одесские евреи умудрились создать сувенир "настоящий одесский воздух" в обычных консервных банках за 50 "рябчиков".
Так вот, воздух заграницы - это, двумя словами, прелесть свободы. Кушай, деточка. Это блюдо мама тебе не готовила.
Далее по маршруту. Остановились мы в Чехии, в Лугачовицах (Лугачовице). Прекрасный многоэтажный пансионат в горных Татрах. Опять воздух! Запах свежескошенных горных трав. Это нечто! А ещё там множество источников. Тогда было 14 минеральных вод. Про воду местную ещё расскажу позже.
Заселились мы с Валентиной в классный двухместный номер (хорошо ещё, что у меня в Союзе была уже тогда отдельная двушка со всеми удобствами, а то и этот номер был бы удивительно хорош). Современная мебель, внутренний телефон с международным выходом, белоснежное бельё.
Объяснили про распорядок, правила поведения с иностранцами. Чехи сразу стали интересоваться, что привезли с целью продажи. Меня это неприятно поразило. Я была воспитана в коммунистическом духе. Свято верила в идеалы коммунизма. Да ещё и историк по образованию, учительница. В общем, встреча с "загнивающим" Западом прошла, скажем так, натянуто.
Моя соседка, Валя, тоже не была расположена к таким отношениям. Но, видимо, по прагматическим соображениям. Другие что-то перепродавали, хотя это было категорически запрещено: отечественное вино, табак, даже золото. Меняли на кассеты, что-то ещё. К слову, разрешали тогда поменять на валюту чуть более 70 рублей.
У меня были золотые серёжки и два золотых кольца (одно - обручальное). Мысль о том, чтобы продать золото (исключение - обручальное кольцо) приходила позже, когда валюта подошла к концу. Но я не очень к этому стремилась, да и воспитание было против.
Поразил европейский сервис. Огромный ресторан, пожалуй, больше я видела только Кремлёвский банкетный зал, в котором мы с мамой оказались во время поездки в Кремлёвский Дворец съездов на оперу Римского-Корсакова "Сказка о царе Салтане" опять же в десятилетнем возрасте. Ну, и позже, настоящий шведский стол на 9-палубном скандинавском пароме.
Столики - на четверых. Небольшие, кругленькие; длинные ажурные белые скатерти. Напитки любые (тоник, тогда и слова такого не слыхали; минералка, своё настоящее
холодное чешское пиво и т.д. в огромных бокалах и вино, конечно, белое, красное).
Народ упивался! Кухня изыскана. Много мясных блюд, наваристые супы, бульоны всевозможные, выбор большой. Удивили свежие овощи. Они не подавались официантами, а находились на общих столах. Только почищены и слегка нарезаны, довольно грубо. Без изысков: морковь, капуста белокочанная, болгарский перец. При этом можно было заказать и салаты-закуски. Но многие брали такие "простые" овощи и трескали их наряду с остальной трапезой.
Чай не подавали. Только кофе (с нежнейшими десертами). Лишь однажды сделали исключение лично для меня. Я умудрилась простыть в первый же день пребывания. Схватила насморк и затемпературила. С собой был аспирин, но капли от насморка я, конечно, не взяла. Зато познакомилась с чешской аптекой.
Пришла в аптеку. Вау, как интересно! Деревянные ящички средневековья. Баночки, скляночки. Что-то до боли знакомое (моё детство прошло в мамином отделении терапии, куда она меня брала с детского садика) и в то же время совершенно новое, но близкое по духу, я ж - историк.
Старый аптекарь, чех (еврей?) поинтересовался, что мне треба. Я назвала известные мне по Союзу чешские капли "Санорин". Он тут же достал их, словно все чехи одновременно заболели ринитом. Цена меня приятно удивила, и я обнаружила эффективность лекарственного средства, хотя чешский санорин отличался от "советского" даже по цвету. У нас он - белого, у них - прозрачный.
Да, так вот. Заболев простудой, я в ресторане попросила официантку чай (вместо кофе), объяснив, что простыла и мне нужен чай для "сугрева". Она очень удивилась, видимо, народ или редко или никогда не заказывал чай. Она кивнула и принесла горячий кипяток в белом фарфоровом кувшинчике и удивительно хорошенький маленький чайничек с такой же маленькой чашечкой и с несколькими пакетиками чая (тогда пакетированный чай был огромной редкостью). От такой красоты мои соплеменники за столом и рядом восхитительно ахнули разом. Но почему-то никто не последовал за мной, продолжая изо дня в день пить кофе в то время, как я еще несколько дней "лечилась" изумительной сервировкой и изысканным вкусом того чешского индийского чая. Интересно, что вкус не забылся, хотя я пила и настоящий китайский и настоящий индийский на настоящих церемониях в Китае и Индии.
Не последовали моему примеру и соотечественники за соседними столиками. За нашим столом, кроме нас с Валей, сидели ещё двое. Одна девушка, назовём её Оля, примерно 40 лет, была, как теперь говорят, моделью. Ухожена до кончиков пальцев, но с комплексом "уходящей молодости", который легко читался не только по поведенческим реакциям и рассказам "за жизнь", но и тщательно скрываемым шрамам от "операций красоты". И четвёртая женщина - чистокровная еврейка - Софья Исаковна. О ней, собственно, и тема.
-2-
Софья Исаковна была, что называется, немолодой женщиной с ярко-каштановыми волосами, цепкими карими глазами, которые, как камера "Полароид", хватали субъекта в кадр и выплёвывали готовый оттиск, причём снимок не всегда мог быть лицеприятным. Она одевалась в красивые, по ладной для её возраста фигуре, платья в контрастной цветовой гамме, что необычайно шло к её каштановым волосам, которые она укладывала волнами в аккуратную причёску.
Украшения она носила массивные, тяжёлое золото, но видно было, что это - не тяга к жёлтому металлу, а лишь статус женщины, которая знает себе цену.
Надо сказать, что наш отдых в Чехии был довольно разнообразным. Погода благоприятствовала экскурсиям и прогулкам, даже небольшому треккингу в горы к многочисленным водопадам. Также мы купались в прекрасном местном озере. Вода там была необыкновенно чистая, и местные гиды, супруги Яромир и Дагмара, говорили, что её можно пить.
Мы ездили по многим городам, находя везде процветание и благополучие. Но более всего нас поражало обилие цветов в уличных кашпо и кадках, которые никто не бил и не разорял.
Вечерами мы шли к питьевым фонтанчикам и, подобно лермонтовским персонажам, пили курортную воду. Вода была по вкусу разнообразной. По составу напоминала ессентуки (не считая сероводородных источников в Пьештянах, в Словакии, где она была горячей, плюс шестьдесят градусов и отвратительно тухлой, но при этом все туристы, в том числе англичане, хвалили её, не морщась).
После таких коктейлей мы, обычно 5-6 человек (в нашу компашку пристроилась парочка - Отдыхающий директор завода и Дама, Желающая родить от умного мужика), много говорили на самые разные темы, возвращаясь к искусственным прудам с золотыми рыбками. Сейчас к этому попривыкли. Карпов кои стали разводить в бизнес-масштабе. Тогда - это было чудо, тем более, что никакой охраны не наблюдалось на горизонте.
Часто дискуссии имели религиозный характер, так как мы посещали много храмов и церквушек, как католических, так и униатских. В России тогда это была ещё запретная тема. Она проснулась и всколыхнула россиян позже, после 1988 года, когда мы отмечали 1000-летие Крещения Руси. Но в Чехии, где культ моравских славянских учителей Кирилла и Мефодия естественен, эта тема была не просто исторически оправдана, но и актуальна.
В основном, мы сходились на том, что церковь должна существовать. Это наше общее духовное наследие.
В конце дня мы отправлялись в свои номера, и Софья Исаковна, которая жила в соседнем номере одна, заходила к нам с Валентиной на чашку кофе, поболтать по- женски.
Её профессия была необычна. Я - учитель, Валя - экономист, а Софья Исаковна была сексопатологом. Она лечила мужчин от импотенции. Успешно лечила.
Софья Исаковна была из еврейской семьи. Евреями были её отец и мать, деды и бабки. А в пору нашего знакомства ей было уже под семьдесят.
Жили они где-то в Белоруссии, я так понимаю, в черте оседлости. Отец портняжничал, мать была домохозяйкой. Чтобы стать врачом, она сначала закончила фельдшерские курсы в своём городе. После чего решила ехать в Москву поступать в вуз. Днём училась, вечером работала посудомойкой в ресторане. Родители к этому времени уже не могли поддержать её материально, а братьев и сестёр у неё не было.
Годы учёбы в институте пришлись на страшные своими репрессиями предвоенные годы. Многим приходилось бояться за свою жизнь, а будучи еврейкой опасаться приходилось вдвойне. В эти годы Софья Исаковна познакомилась со своим будущим мужем, офицером НКВД. Яркая, умная девушка пленила жёсткого, не терпящего отказов, служаку. Понимая, что стоит на грани выдворения из вуза, она приняла его предложение и сохранила студенческий и комсомольский билеты.
Но это было лишь началом испытаний. Муж оказался не только скверным человеком, причастным к худшим злодеяниям охранки, но и был алкоголиком и несостоятельным как мужчина. Именно тогда волею обстоятельств сформировалась её специализация в "лечебном деле" как сексопатология.
Она его лечила, он её бил. Она опять его лечила. Он опять её бил. Некоторое послабление наступило после почти одновременного ухода родителей. Она поехала на родину, где местный ребе совершил обряд погребения по еврейскому чину.
Похоронив отца и мать, девушка вернулась в Москву, где её ждал злобный, но молчаливый супруг. Однако молчание и трезвость последнего были недолгими. Кульминацией отношений стала яростная потасовка, в которой мужчина-импотент заставлял её поднимать ему пенис. Когда она, после неудачной попытки в очередной раз, отказалась это делать, он наставил на неё табельное оружие и спустил курок. Промахнулся. В голове молниеносно щёлкнуло. Она приняла его вызов. Мгновенно выхватив пистолет и выстрелив в ответ. Всё было кончено...
Она считает себя счастливицей. Дело о непреднамеренном убийстве было закрыто полностью оправдательным приговором.
Она окончила вуз. В войну работала врачом санитарного эшелона. А после войны стала сексопатологом. Сама говорит смеясь, что от неё ни один мужчина не уйдёт импотентом. Она так и не создала семью и не родила детей. Но многим помогла сохранить свои семьи.
Она рассказала, что наконец-то в 70 лет встретила мужчину своей мечты, который уже не мог вести полноценную физическую жизнь. Она вылечила его. И на тот момент они уже были любовниками.
Она ничего не говорила о Едином еврейском или христианском Б-ге. Она просто была еврейкой по крови, воспитанной в духе традиций ...
Наша поездка заканчивалась. Мы переехали в Прагу. Жили в самом центре, рядом с пражским градом. Я впервые преклонила колени пред Б-гом в католическом соборе святого Вита, где просила Матерь Божию о своём личном и семейном счастье.
Девчата из Обнинска познакомились в Чехии с поляками и провели с ними весёлую ночь. На следующий день, когда нам предстояло уезжать, мы с Валей тащили свои большие чемоданы на ремнях (тогда ещё не было с колёсиками); Отдыхающий директор тащил два чемодана: свой и Дамы, Желающей родить от умного мужика; а девчатам тащили чемоданы новые знакомые, польские парни. При расставании поляки плакали! Вау!
Калуга,
26 июня 2019 года
03:29 МСК