Первую скамейку придумал сам Бог. Долго на ногах не постоишь - устают, сидеть же в облаках комфортно, но надоедает. И сказал он – Да будет скамейка! И появилась скамейка, правда без спинки. Он сидел на ней всего три дня, по часу и у него заломило спину. И сказал Бог – Да будет у скамейки спинка. Появилась деревянная подпорка. В этот раз он сидел уже долго, откинувшись назад. Так ему удобно наблюдать, что кругом творится. Однажды прогнал он из Эдема двоих блудников, родителей рода человеческого, и вместе с ними ушли все его ноу-хау, задумки. Адам оказался хорошим плагиатором, стянул все, что видел. Не додумался Бог патентами изобретения закрепить. Так появилось у людей электричество, радиация, керосин и технический прогресс навсегда опередил божеский. Скамейка оказалась одним из скопированных девайсов. Уже после люди придумали различные их разновидности, конфигурации и даже придумали подлокотники. И здесь уже бог оказался позаимствовал – Да будет у скамейки подлокотники!
Сегодня скамейка это – место для отдыха, знакомства, стол, кровать, тренажер, упор, место для нанесения красивых рисунков и плохих надписей. Из-за места на скамейке можно поссориться и получить по лицу. На неё можно сесть, измараться в краске начать проклинать правительство и загреметь в полицию. И всё же основное её назначение – посадочная полоса для агрегата с вертикальным взлетом и посадкой прозванной в народе жопой. А там где попе хорошо (будем культурными людьми), там всё замечательно и жизнь налаживается.
В тот день Василий Иванович Левин пришел в парк злой на весь мир. Утро не заладилось с первой чашки кофе, плевок молока из бутылки вызвал взрыв – оно скислось до творога. Вторая, уже не забеленная чашка ароматного напитка, упала в желудок напильником. У подъезда он наступил в собачьи экскременты. В вагоне метро оказалось жутко тесно, и к несчастью запахло тем, что было на подошве Василия Ивановича. Маленький мальчик, держащийся за руку матери сообщил ей, а значит и всему вагону, что «у дяденьки на ботинке какашка прилипла». Молодой, весь в татуировках гражданин сделал ему замечание - «под ноги смотреть не пробовали?». На работе еще добавили отопление и, не смотря на открытые форточки, жарило. Днём сообщили, что премии не будет. Спасло одно - пятница, с работы отпустят пораньше. К тому же Василий Иванович, далее ВИЛ, решил, что отработает без обеда и отправится в ближайший парк, занесенный им в разряд им любимых. Там глубоко в кустах, в деревья вросла старинная скамейка. Про неё мало кто видел, только взрослые люди знали, что она там есть, так как в их молодости к ней пролегала дорожка. ВИЛ, когда шел к скамейке оглядывался, чтобы никто не выследил её месторасположение, иначе насорят, будут на ней пить спиртное, а то и любовью заниматься. А вид с неё открывался замечательный, располагающий к релаксу.
На скамейке сидел мужчина в темных очках. ВИЛ, предварительно крякнув, присел на противоположном краю. Два раза глубоко вздохнул и принялся рассматривать деревья, пруд без утки, и столбики высотных домов. Придется потерпеть соседство, нужно успокоиться, впереди выходные, для них нужны только положительные эмоции.
- Красиво, как и двести лет назад, - неожиданно начал разговор незнакомец.
- Позвольте, - переспросил настороженно ВИЛ.
- Я говорю, красиво, люди к счастью не испортили этот участок леса, деревья, правда, повзрослели, грустно это, молоденькие гибче тогда были, когда ветер посильнее дул казалось, что они танцуют.
-Как деревья могут танцевать?
- О, да они прекрасные танцоры! Сосны танцуют грациозно, березки резво, как молодые девчонки, осинки-хохотушки ещё и песни поют, - мужчина в очках пригладил седые волосы и глубоко вздохнул. – Сейчас они спят.
- Вы художник или писатель? – спросил ВИЛ не глядя на странного мужчину.
- И то и другое, и даже третье, и четвертое.
- Третье и четвертое? – ВИЛ поправил шарф.
- Третье – хранитель леса, четвертое – по совместительству смотритель за окрестными водоемами.
- Должность такая, интересно. А где ваше управление находится?
- У нас нет управления, нас избирают деревья и животные.
Василий Иванович начал беспокоиться. Оказаться на одной скамейки в отдаленном углу парка с ненормальным крайне опасно. Тем более вечерело, зажглись огни на основных дорожках, а здесь было темно.
- Я абсолютно нормальный, не беспокойтесь. Я давно за вами уже наблюдаю. Вы приходите сюда уже много лет подряд, и вам нравится лес, это очень заметно.
- Здесь я отдыхаю от суеты, только и всё, - возразил ВИЛ.
- Я же говорил, что вам нравится лес. Если бы не нравился, то вы бы не отдыхали.
- Пусть будет так. Неужели есть люди, которые не любят деревья?
- К сожалению их не мало. Есть даже такие, которые ради денег готовы убивать деревья и на их месте строить эти ужасные каменные муравейники.
- Вы сказали, что двести лет здесь одно и то же. Есть где-то картины или письменные свидетельства?
- Про это не могу сказать, не видел. Хотя подождите, в тысяча восемьсот сорок шестом году я видел здесь художника. Да не смотрите на меня так нормальный я.
- Вы ходите сказать, что вам…
- Да, мне всего триста восемьдесят девять лет.
- Всего?
- Для нас это средний возраст.
- Так кто вы?
- Я уже говорил. Мы живем в вашем измерении. Мы - лесовики. Не лесники, а лесовики. Нет, вы не спите. И прошу вас, не уходите!
- Что вам от меня нужно.
- Одно одолжение.
- Слушаю вас, - замер Василий Иванович.
- В марте у вас отпуск, правильно?
- Да, но откуда вы про это..
- А у меня отпуска не было уже двести пятьдесят лет. Представляете? В тысяча девятисотом году я ушел в отпуск, оставив за себя одного любителя леса наблюдать, так он такую хозяйственную деятельность развел, что отдых пришлось отложить и вернуться, - перебил лесовик.
- Вы хотите меня...
- Да, я хочу, чтобы вы побыли здесь за меня, всего три недели. Меня пригласили в джунгли Амазонки друзья, и мне уже сотый раз не хочется им отказывать, - вновь перебил незнакомец.
- Я не знаю, что мне делать?
- Нет ничего сложного, будете следить за лесом и ежедневно отправлять письма в Министерство Лесов и Рек.
- Как отсылать?
- Вы что издеваетесь? Синицами! Они у нас главные почтальоны! – засмеялся Лесовик.
- Я тоже в отпуске уже не был два года, - Василий Иванович было заскулил.
- Два года и двести пятьдесят лет. Вам не стыдно? Я заплачу.
- Мне надо подумать.
- Подумайте. Насчет оплаты. В семнадцатом году здесь один человек спрятал кошелек с деньгами. Там и золото и серебро. Я покажу место. Завтра мы можем встретиться?
- Я уеду за город.
- Хорошо, я буду у вас на даче в восемнадцать часов. С удовольствием попью чай с клубничным вареньем, что ваша бывшая супруга готовила. У вас в погребе еще десять прошлогодних банок стоит, и одна початая в холодильнике.
- Всё-то вы знаете.
- Да, всё. Тогда до завтра? Будьте осторожно, при выходе из парка накатали дорожку.
- Спасибо, буду внимателен, - Василий Иванович повернул голову, незнакомец исчез. Не осталось даже следов на скамейке и снегу. А был ли он? Завтра он об этом узнает. В шесть вечера. У себя на даче. В двух часах езды на электричке из Москвы.