Друг народа

Александр Александров 73
Кажется,  был тысяча девятьсот восемьдесят второй год. А может и восемьдесят первый… или третий…  . Ну, в общем понятно, мы были  очень молоды с моим другом Олегом – лет по девять нам стукнуло… или по десять…
Но, читать я уже умел, это точно.

И вот мы в Иркутске. Маленькие жители заштатной деревеньки в столице восточной Сибири.  Путешествуем по городу. Руководят нашими перемещениями  мама Олега и его тетка, которая выступает еще и экскурсоводом, поскольку в Иркутске живет.
Много интересного встречается в большом городе. Несомненно.
Но, среди прочего удивительными мне показались автобусы. Большие, желтые. Соединенные черной гармошкой посередине. Просто чудо техники!  У каждого проходящего на боку  табличка с номером  и пунктом  назначения. Например,  11,  Карла Маркса. Значит маршрут одиннадцатый,  идет  до указанной улицы.
 
И,  надо же,  несколько раз подряд мне на глаза  попались  машины с особенными надписями, которые я  не преминул прочитать вслух: «Во-семь. Ма-рта».
Когда попался следующий  такой же,  меня осенило, что он идет до Восьмого марта. Видимо, решил я, улица так называется. И  вслух прочитал надпись уже правильно: «Восьмого марта».
Потом мы куда-то ехали и снова стояли на остановке, поэтому, когда я увидел знакомую надпись, то, уже с чувством собственного достоинства, важно проговорил: «О! Снова автобус до  Восьмого марта!».  А чуть позже, уже механически,  отреагировал на знакомый маршрут, прочитав: «Восьмого марта».

И в эту минуту, когда я уже готов был окончательно забыть о существовании этого забавного  городского маршрута до улицы Восьмого марта, неожиданно лопнуло терпение тетки-иркутянки, что сопровождала нас по городу. До сих пор не могу понять, почему ее так взбесила моя маленькая ошибка.
- Не восьмого марта! – Злобно вдруг почти выкрикнула она, - а восемь и Марата!
Восемь! Марата! – Еще раз  с надрывом громко  и жестко проговорила она.

Я, конечно,  был раздавлен. И не тем, что так опростоволосился с чтением  надписи, а той беспричинной злобой, вырвавшейся у, казалось бы дружелюбного человека. Настроение было испорчено на весь остаток дня. А имя Марат стало вызывать самые неприятные ассоциации. И даже тогда, когда случай  этот практически забылся.

Любой, кто знаком с историей, знает о Великой французской революции. А тот, кто читал о революции, наверняка слышал и о Марате. О его газете «Друг народа»,  славном участии в  революционных схватках, и его гибели от кинжала убийцы.  Великий человек, спору нет.
Но давняя детская  ошибка и несдержанность взрослого человека навсегда погасили мой интерес к этому славному имени МАРАТ. А жаль.