healing literature
- Меня зовут Никогда, - с горечью сказала мне Маша. - Я никогда не была счастливой. У меня никогда не было «лишних» денег. Никогда не было знатного и доброго ко мне хотя бы одного родственника. У меня никогда не было, и, наверное, и не будет любящего меня мужа. Мне имя — Никогда. У меня никогда...
- А меня, в таком случае, зовут Ичто, - сказала я. - И что?
Маша замолчала.
- И что, что никогда? - спросила я. - Живешь — живи, - и надкусила пирожок с малинкой.
Я ж Ичто. Мне бы в пару теоретически подошел бы Всеравно, да только он где-то затерялся и припоздал невосстановимо в светящихся потоках и вихрях нашей дышащей потоками и вихрями планеты.
Мы пришли в это кафе и заняли столик напротив стеклянной стены и рассматривали прохожих, так, нипочему и нидлячего. Просто любопытно же, кто как одет, кто как держится, кто как идет или катится на самокате.
- Мне трудно! - воскликнула Маша. - Никто не помогает!
- Мне тоже, - констатировала я. - Никто не помогает. Смотри, как мы похожи. Как двойники!
- Еще тебя выслушивать, - сказала я, подумав. - Что тоже трудно, заметь. Потому что правда. Правду всегда трудно выслушивать. Ах. От того, что ты попереживаешь, тебе станет легче?
Маша опять замолчала. И в самом деле - что ж мне скажешь?
Маша пока не знает секрета, а я ей пока и не говорю. Зола равнодушия появляется от бесконечных, пустых, огнем прополыхавших стараний, такой длинной-длинной череды их, и «и что» - не более чем броня от реалий бытия. Маша, видимо, не настаралась пока. Потому и гневается все еще.
Тут Ичто надо поменять на Ачто. Имена, заметим, можно и менять, Есличто.
Итак, а что. Пусть старается, проявляет эмоции. Может, у нее и получится покупать себе потом те туфельки, которые стоят десятки тысяч, и которые она видела сегодня в витрине, а купить — не может?