Небольшое грузовое судно «Шарлотта», принадлежащее немецкой судоходной компании, осуществляло перевозки между шотландскими портами Эдинбургом, Абердином и Оркнейскими и Шетландскими островами.
Судно представляло собой далеко немолодой контейнеровоз, перевозивший в своём единственном трюме и на палубе грузы, как в стандартных морских контейнерах, так и на контейнерных площадках.
Наряду с контейнерами, в трюме «Шарлотты», да и на палубе, частенько размещали генеральные грузы в разнокалиберных деревянных ящиках, в пакетах, рулонах и связках.
На острова чего только не везли: начиная с автомобилей и заканчивая ящиками с виски.
Обратно же «Шарлотта» везла на «Большую землю» пустые контейнеры, контейнеры с мусором на утилизацию да ещё какие-нибудь сломанные механизмы - на ремонт.
Основная работа небольшой палубной команды в портах заключалась в креплении этого разномастного груза, причём крепить надо было основательно, поскольку район был неспокойным, штормовым, особенно в зимнее время, а как раз – стоял декабрь на дворе.
Судно ходило под «удобным» флагом Антигуа и Барбуда, а команду судовладелец набирал сплошь из «легионеров» - моряков из Прибалтики, Калининграда, поскольку работать в тех суровых условиях, с минимальным комфортом да и за относительно небольшую зарплату местные англосаксы желания не изъявляли.
Одним ненастным днём, точнее, уже ночью, поскольку время перевалило уже за полночь, боцман Савельич, матросы Антанас и Алексей, а так же кок Серёга, который тоже принимал участие в авральных палубных работах (в судовой роли он был записан, как кок-матрос), закрепив груз и отдав швартовы, собрались в салоне согреться горячим чайком перед сном.
А «Шарлотта», выскочив за ворота порта, взяла курс на порт Леруик – столицу Шетландских островов, ходу до которого при нормальной погоде было 20 часов, а при штормовой – в два раза дольше.
Моряки, скинув мокрые дождевики, расселись на диван за длинным столом в салоне и вели между собой беседу, а через некоторое время к матросам присоединились стармех, с капитаном, сменившиеся с вахты.
Дед и Кэп сидели за отдельным офицерским четырёхместным столиком и, прихлёбывая чай из больших кружек, слушали трёп палубной команды, не вмешиваясь в их весьма интересную беседу.
Тон задавал, как всегда, боцман Савельич – крупный мужчина пятидесят четырёх лет. Остальные кадры были помоложе, а самому молодому – Антанасу – недавно исполнилось двадцать три.
- Савельич, когда, наконец, закончится эта мутотень с хламом, то бишь, с неисправными твистлоками (контейнерными креплениями)? Задолбались уже с этим металлоломом мучиться! Ты у старпома не спрашивал, когда новые, наконец, подгонят? Немецкий овнер, вроде, не такой жлоб, как греческий, а всё никак новьё не подвезёт!
Была же ведь уже авария два месяца назад с прежним капитаном-норвегом – ушли за борт шесть цистерн с жидким азотом из-за хреновых креплений, за что и простояла под арестом в Абердине две недели наша «Шарлотка»!
Теперь, вот, каждый раз из-за того случая на заходах порт-контроль Абердина нас дрючит учениями по борьбе за живучесть! - с таким вопросом обратился к боцману Алексей.
- Потерпите, ребята, - сказал Савельич, - чиф говорит, что старый суперинтендант обещал подогнать новые твистлоки и фиттинги по возвращению в Абердин с этой ходки, понимаете ли.
- Да молодой супер, Курт, который - сын хозяина, говорил, что давно уже деньги выделили на закупку новых креплений, да воз и ныне там! – вступил в разговор кок Серёга.
- А мне кажется, мужики, что старый супер приворовывает, каналья, понимаете ли! Я не первый раз замечаю: как этот Фридрих появляется на горизонте, то вечно какие-то непонятки-заморочки творятся со снабжением! – предположил Савельич.
- Да ну, не может быть! – вставил свою реплику Антанас, - у немцев всё по-честному, не позволит себе Фридрих у хозяина тырить, не резон ему такую работу терять, если засекут!
- Молодой ты ещё Антон! Не знаешь ты людей: хоть по мелочи, а воруют все!
Вот, признайся, по-чеснаку, сам-то ты никогда ни у кого не спёр чего-либо?
- Да, что я, жулик какой? Конечно - нет!
- Неужели? Даже карандаш из штурманской рубки не ты вчера утянул?
Вот скажи мне на милость: что за комбез на тебе сейчас с эмблемой другой судоходной компании? Откуда он у тебя? А?
- Ну, с прошлого контракта, на другом судне выдали, забрал, когда списывался!
- Вот видишь! – Спёр значит! А комбинезончик-то, почти новый! Должен был боцману сдать, понимаешь ли! Но это, ладно, единичный случай, но наверняка – не единственный! А ну, признавайся, малец, что ты ещё у кого скоммуниздил, понимаешь ли, в своей недолгой практике?
- Да отстань ты! Исповедник мне что ли? Можно подумать, что такой честняга по-жизни, что имеешь право других допрашивать. Сначала сам давай, расскажи, как колоски на поле воровал, а тогда и с меня отчёт требуй.
- Ты смотри, какой, А? Молодой, а – борзый! Я-то готов народу рассказать про один случай, за который мне до сих пор совестно, понимаете ли, но и ты, да и все тут, кроме Деда с Фомичом – начальство они – снимите грех с души, покайтесь перед обществом, кто что когда-то спёр. Лады? И боцман обвёл суровым взглядом притихшую троицу.
Моряки неохотно кивнули ему в ответ.
- Ну, тогда слушайте, - начал Савельич.
Кореш у меня был, матрос-артельщик на одном пароходе, Петрухой его звали, понимаете ли..., в советские времена ещё...
Короче, стояло Петрухино судно в порту на отходе, а я пришёл проводить его поздно вечером, а отход у них – назавтра намечался.
Ну, за отход бы и по чарке надо было бы дёрнуть, понимаете ли, да денег, бабла, как теперь говорят, ни у меня, ни у него...
Вот он и говорит: мы, говорит, продукты сегодня получали на судно, так, давай я сейчас вытащу из провизионки ящик со сливочным маслом – тогда нам на суда его выдавали в деревянных ящиках по 10 килограмм - , потом выйду за проходную порта и встану, в том месте у забора за территорией порта, где охране не видно, а ты потом выйдешь к тому месту с ящиком со стороны порта, да перекинешь его мне через забор.
Затем пройдёшь сам через проходную с пустыми руками, мы с тобой встретимся и пойдём «забодаем» это масло за самогон староверам. Знаю, говорит, я тут одну «точку», понимаете, ли.
На том и порешили.
В общем, перебросил я ящик Петрухе, всё чин-чинарём, прошёл через проходную, подхожу к тому месту преступления, глядь, а там Петруха на снегу валяется в отключке, а в стороне – ящик:
получилось так, что, понимаете ли, я этим деревянным ящиком ему, аккурат, по кумполу попал!
Ну, он и вырубился! - и боцман замолчал, задумавшись, видимо, вторично переживая это происшествие.
- Ну а дальше-то что? Не убил Петруху случайно? – в нетерпении спросил Антанас.
- Не, не убил, понимаешь ли... потёр ему мурло снежком – он и очухался. А мог бы убить – шапка спасла, понимаете ли...
- Ну а масло-то «забодали»? – Спросил Серёга.
- Забодали, забодали..., хорош первач был, не обманул старовер, - завершил свой рассказ Савельич с мечтательным выражением на лице и хлопнул по плечу Антанаса:
- Ну давай, молодой, твоя очередь, чего так лыбишься-то?
- Так, мой случай похожий, - улыбаясь начал Антанас, - Кто в Клайпеде живёт, тот должен знать где там мясокомбинат находится. А ограждает его высокий забор и вдоль него узкоколейка проходит.
Было мне тогда десять лет и жили мы в частном секторе, с печным отоплением. Небогато жили.
И вот, как-то, отец надыбыл в том районе, возле узкоколейки, кем-то насыпанную кучку угля и решил её ночью «прихватизировать», а меня взял в помощники.
Ну и отправились мы, когда стемнело, а дело было зимой, в то место с большими санками и двумя мешками.
Подъехали к тому месту, загрузили мешки углём, топаем вдоль забора мясокомбината и вдруг через забор перелетает половина свиной туши! Чуть ли нам не на башку!
Так мы с батей скидываем с санок этот самый уголь, свинью – на санки и бегом оттуда, что есть духу!
Представляете, как удивились те кто свинью украл, обнаружив вместо неё два мешка угля?
- Удачный бартер! – улыбнулся Савельич, - а теперь – твоя очередь, Лёха! – Ткнул он пальцем в бок Алексея.
- Да у меня всё проще было, - ухмыльнулся Алексей, - в позапрошлом году гостил я у родни на Украине, а свояк домик на даче строил, времянку. Вот он и подбил меня на преступление: ему стройматериал нужен был, а свояк надыбал одно место, где только-только новый забор поставили - достраивали какое-то здание и забором оградили, чтобы случайно кто-нибудь в канаву не свалился, которую под фундамент рыли.
Взял, значит, свояк у кого-то пикап напрокат и мы, предварительно выяснив, что забор никем не охраняется, тёмной ночкой разобрали его, да и вывезли доски к свояку на дачу.
Всего-то один денёк забор и простоял...
На следующий день свояк ходил смотреть на их переполох: и менты там что-то разнюхивали и начальство шумело, да – бестолку. Так нас и не вычислили.
А новый забор ставить не стали, бечёвкой с ленточками то место обтянули... .
- А как я стырил – врагу не пожелаю! – начал свой рассказ Серёга, не дожидаясь боцманской команды.
- Приобрёл я тогда я автомобиль «Опель», не новый, конечно, но в очень приличном состоянии и цвет такой приятный, малиново-перламутровый.
Поехал на нём в супермаркет, поставил на площадке среди других машин и пошёл в магазин.
Возвращаюсь, гляжу, а кто-то колпаки с колёс моей машины снял, пока я отсутствовал!
Расстроился я, ребята, тогда ужасно! Сразу, ведь, весь вид у машины опаскудился!
Смотрю, а через одну машину точь-в-точь такой же «Опель» стоит!
Оглянулся я по сторонам, убедился, что никто не видит, да и отколупнул перочинным ножичком колпаки на той машине, а на свою присобачил.
И только я эту операцию провернул, как гляжу, что какой-то мужик вышел из магазина и топает в моём направлении! Ну, думаю, неужели хозяин той машины усёк моё злодейство и идёт разбираться?
Я, значит, боком, боком и спрятался за чужой машиной на всякий случай.
А тот мужик, подходит к моей машине, садится в неё, по газам и тю-тю!
Я ж, как тот идиот, стою, глаза таращу и башкой трясу: оказывается, что я машины одинаковые перепутал и колпаки со своей на чужую переставил!
- Вот видите, наказал Бог и Петруху и Серёгу, а Антону повезло, понимаете ли. Наверное, потому, что он свинью у вора украл. А тот найдёт уголь и подумает, что Бог ворованную свинью в уголёк превратил, да призадумается, как жить дальше. А за забор свояка твоего, Лёха, органы отловят ещё, не волнуйся, справедливость восторжествует: вор должен сидеть в тюрьме! - заключил Савельич выслушав покаянные рассказы соратников.
- Ну и какие выводы из этих историй у вас, господа вольные матросы, покаялись или впредь опять будем воровать? – Громовым голосом обратился он к своим подчинённым после некоторой паузы.
- Будем, начальник! – Дурашливо взвизгнул Лёха.
- А ты не воруй, посодють! – Рявкнул на него Савельич цитатой из знаменитого фильма, да так, что от неожиданности "шутник" вжал голову в плечи.
Капитан, вдруг, хмыкнул за своим столиком.
Моряки посмотрев в его сторону, увидели его улыбающееся лицо и поднятый вверх большой палец правой руки.