Ловя беззвучными губами,
Глотки последние свободы,
Я вспоминаю, как водил,
С судьбой лихие хороводы,
Как презирал, идя на риск,
Всех тех, кто был поосторожней,
Как продирался сквозь бурьян,
Российской жизни бездорожья,
Мой андеграунд был слепым,
И в нем не я был полководец,
Но лихо по канату я ходил,
Как ницшевский канатоходец.
Но не сорвался, не погиб,
За миг постигнув безвременья,
Дожил я до седин в висках,
И даже, может, просветленья.
И если спросит кто меня:
Готов-ли поменяться жизнью,
С каким-то баловнем судьбы,
Пока не отыграли тризну?
Скажу вам честно: Не готов!
Хоть в пионерах побывал,
Менять своё на хреньте чьё,
Я не последний маргинал.
Мой Путь - один на все века,
В нем нету места сожалению,
И может я похож на дурака,
Но только в вашем отражении.