Место действия: шестиметровая кухня. В углу круглый столик и маленький холодильник. На столе пепельница и бутылка коньяка.
Действующие лица:
Надька, 32 года, женщина с трудной судьбой, непрерывно курит.
Славик, ее муж. То и дело забегает на кухню, разговаривая по телефону, рвет на себе волосы, выпивает стопку и убегает обратно.
Тетя Рая, Надькина мать, усатая тетка с цигаркой.
Вероника, 28 лет, беременная на сносях. Сидит чуть поодаль, с умиротворенно-отрешенным выражением лица. На физиономии плавает просветленная улыбка.
Я (Рассказчица), то и дело проливаю коньяк на клеенку, но пью мало.
Я (мечтательно): Джинсы себе, что ли купить?
Надька (сощурясь и медленно выпуская дым изо рта): С чего бы?
Я: А что я все в костюмах да в костюмах на работу хожу.
Надька: Что-о? Ты в костюме ходишь? В свою-то контору? Ой, не могу! (оглушительно смеется, роняя сигарету).
Все дружно хохочут. Вероника, глядя на нас, тоже начинает мелко хихикать.
Надька: Мне бы твои проблемы. Ты лучше скажи, что мне носить. Мне ничего не идет.
Я: А что такое?
Надька: Джинсы не налезают.
Вероника: Так купи юбку.
Надька: У меня ноги толстые.
Вероника: Купи широкую юбку.
Надька: И кривые.
Вероника: Купи длинную широкую юбку.
Надька (плачет): Издеваетесь?
Я: Успокойся, Надя, не плачь. Ты очень симпатичная.
Надька (всхлипывая): Не толстая?
Я: Нормальная.
Надька: А ноги?
Я: И ноги нормальные.
В кухню вбегает Славик с телефоном.
Славик (кричит в телефон): Капот гармошкой, фары разбиты! Стекло треснуло, крыло отвалилось! Выезд на встречную, менты свое гнут: «К мировому судье, грубое нарушение, что делать будем?». Я говорю: «Мужики, еду машину с учета снимать, денег нет, только двести рублей!» (выпивает на ходу и уходит).
Тетя Рая: А я пошла вчера платить за квартиру, в сберкассе очередь, все после работы злые, как собаки цепные. Очередь моя подошла, а я стала в сумке рыться — где-то квиток обронила. По которому платить. «Ой» — говорю кассирше, — «сегодня у меня день какой-то неправильный, все теряю». А мегера, которая за мной стояла, как процедит сквозь зубы! У вас, говорит, мамаша, уже каждый день такой, только очередь задерживаете! Мол, из ума выжила, так сиди дома, не порти людям жизнь (всхлипывает). Это потому что я старая! Раз старая — значит, дура! У нас так рассуждают! (выпивает залпом стопку). А если бы на моем месте стояла молодая да красивая, и она потеряла бы квиток за квартиру, никто бы не пикнул! (с ненавистью наливает еще одну).
Мы с Вероникой (одновременно): Вот я, молодая и красивая...(замолкаем и переглядываемся).
Вероника: Вот я, молодая и красивая, потеряла в женской консультации лист беременных. Так меня просто извели! Говорят, как мы теперь ваши анализы восстановим, будете в бомжатнике рожать! (начинает плакать). Я говорю, ничего мне не надо от государства, я декретные не получаю, отвяжитесь, а они все равно грозят (плачет громче).
Я: Вот я, молодая и красивая, вчера сижу в кабинете и читаю Трудовой кодекс. А ко мне посетители заходят, работать мешают. Один в дверь тук-тук, голову просунул, здесь, спрашивает, отдел кадров, а меня увидел — сразу дверь захлопнул. Извините, говорит. То есть, получается, он решил, что я никак не могу быть отделом кадров! Почему это, интересно?
Надька: Потому что ты на работе книжку читала.
Я: Это не книжка, а законодательный акт.
Вероника: Кстати, об актах. Завела я тут себе мужика...
Все (хором): Какого мужика? Ты же беременная!
Вероника (застенчиво): Ну и что? У нас завязался виртуальный роман...
Я: А мне с романами не везет!
Надька: Потому что у тебя требования.
Я: Ну какие требования! Это разве требования! Я всего лишь хочу, чтобы он был директором!
Тетя Рая (со знанием дела): Да что ты, деточка. Они пидоры все.
Мы втроем одновременно:
Я: В каком смысле пидоры?
Вероника: Почему пидоры?
Надька (грустно): А хоть бы и пидоры...
Минуту все молча пьют. Вероника цепляет вилочкой лимон.
Вбегает Славик.
Славик (вопит в телефон): А то, что бампер треснул, так он уже склеенный был! Клеенный — переклеенный! И фокусировка фар, кто там разбираться будет, я тебя спрашиваю...! (выпивает, убегает).
Тетя Рая (Веронике, качая головой): Ах ты, бедная девочка! Скоро родишь — сколько забот тебе прибавится! Вздохнуть будет некогда!
Надька (подхватывает): Я когда своего рожала, Славик так запил, сволочь, неделю не появлялся в роддоме! Все праздновал, гнида! Все деньги, на коляску отложенные, пропил! Хорошо, хоть на выписку заявился, морда перекошенная, перегаром разит, гвоздички — и той не принес! Ребенка в одеяльце казенное завернули (плачет).
Я (горячо и сбивчиво): А моему... моему когда позвонили, поздравили, мол, у тебя сын родился, он только и спросил, сколько ребенок по шкале Апгар! И даже не поинтересовался, жива ли я там вообще или не-е-е-т...(кривит рот, готовая расплакаться).
Мы с Надькой плачем обнявшись. Вероника, глядя на нас, тоже начинает хлюпать носом.
Тетя Рая уносит коньяк.
Занавес.