М.М.КИРИЛЛОВ
ГОРОД КАРГОПОЛЬ
Размышления к очерку
Название этого города было так же далеко и безразлично для меня, как, скажем, название Карфагена. Да я и не упоминал его никогда. Где это? Что-то смутно помнится.
Тут случайно узнал, что такой, даже довольно древний для русской истории, город действительно есть. В Архангельской области, на реке Онеге. От всех городов этого северного края далёк: и от Вологды, и от Архангельска, и от Петрозаводска. Сотни километров тайги и бездорожья разделяют их. Вот уж глубинка, так глубинка.
Пишут, что последние полтора-два столетия город этот позабыт – позаброшен. Когда-то, бывший наслуху, этот город утратил своё значение, ранее близкое даже к таким городам, как Псков и Великий Новгород. Утратив своё былое значение, он как бы остался в сторонке, в окружающих его лесах и болотах и практически завяз там.
Посмотрите на карту этих мест. До Каргополя даже железная дорога километров за десять не доходит. Чего здесь в достатке, так, наверное, леса, зверья, птицы, грибов да ягод. Так этого добра в самих Вологде и Архангельске навалом. Не нужен стал Каргополь никому. Щедра русская земля, если пропажу более двухсот лет не ищет.
Чем же люди живут здесь? Их и сейчас, как и столетие назад, чуть более 10000 человек. Предприятий с десяток (лесоразработки, сельское хозяйство, ремёсла). Зато соборов и церквей, каменных и деревянных, более 15. Мужского населения, включая пенсионеров и детей, 5 тысяч. Спились что ли все? Опасение это не случайно, в городе винно-водочный и пивоваренный заводы. Поскольку их продукцию некуда вывозить, этим зельем весь район залить можно.
Вспомнил в связи с этим пустую привокзальную площадь в поселке солеразработчиков Верхний Баскунчак, ранее именовавшийся «всесоюзной солонкой», в котором был проездом. Посредине площади стояла грузовая машина, до верху набитая ящиками с водкой. Работа на солевых озёрах - одна из самых тяжёлых и вредных. Рабочих утром автобусами на 5-10 км развозят из посёлка на прииски в дневное пекло, где нет никакой тени, только солнце и белая соль, а вечером привозят в посёлок, к уже ожидающему их грузовику. Сами понимаете. Работяги эти, как сказал бы великий Некрасов, «до смерти работают и до полсмерти пьют».
Думаю, что хоть и прошло со времени моего посещения Верхнего Баскунчака пятьдесят лет, вряд ли что-нибудь там изменилось.
Город Каргополь в этом отношении похож на Верхний Баскунчак, несмотря на северные широты.
До театра Каргополь ещё не дорос, но музеи здесь есть. Музеи – зеркало прошлого. А есть ли будущее?
Здешнее прошлое тянется аж с 11 века, ему уже более 1000 лет, с Московией спорит, на Куликовом поле к Дмитрию Донскому примыкало. Улавливается сходство: Куликово поле и Карго поле (в переводе, воронье поле). Говорят же, иногда, в сердцах на какую-нибудь злобливую старуху «старая карга» или «старая ворона». Практически это синонимы. Но это моя выдумка.
Известно, что наши вечные завоеватели, поляки, за Москву заходили, но отступились. Вспоминается судьба Ивана Сусанина. К Каргополю отряды поляков тоже подходили. Здешние дружины отбились от нападавших. В 16-18 века Каргополь пережил свой расцвет. В город в екатерининские времена приезжал поэт Державин.
Прошлое у города действительно было. А как же насчёт его будущего в этом заброшенном углу России? Много ли каргопольцев в Московских и Петербургских университетах учатся? Возможно ли это сейчас?
Помню, в 1950 году со мной на первый курс Военно-медицинской академии имени Кирова после школы откуда-то из архангельско-вологодской глухомани поступил с золотой медалью некто Княжев.
Волосы у него были цвета льна, слегка окал, первые дни, пока сапоги не выдали, ходил в лаптях. Один такой на весь курс, а может быть на весь Ленинград. Мы все ходили посмотреть на него. Деревенский такой, но учился хорошо и вскоре потерялся среди остальных двухсот слушателей.
Есть ли сейчас такие Княжевы-Ломоносовы! Теперь всё решают деньги, а в Каргополе их не заработаешь. Это я про возможное будущее этого древнего русского города. Впрочем, уже работает где-то в этих местах космодром Плесецк.
Каргополь – не исключение. Россия полна такими примерами. Москва и десяток городов-миллионеров пухнут от богатства и возможностей, многие регионы страны беднеют, обезлюживают и спиваются. Разница в развитии одно из проявлений расслоения современного российского буржуазного общества, усиливающая классовую неоднородность нации, рождая коррупцию и полярность накопления капитала.
Доходит и до крайних случаев. В окрестностях того же Каргополя, как пишут в Интернете, стоит заколоченная церковь, рядом кладбище, как положено. А жителей в бывшей деревне уже нет. Ушли искать лучшую долю или вымерли. И стоит церковь брошенная. Пережила людей, некому теперь Богу помолиться.
Второстепенность, обойдённость государственным или местным вниманием, отсутствие экономического и духовного развития и просто реальная бедность унижают человека далеко не только в Каргополе.
Каргополь и Каргополь. Случайно услышал об этом районном городке. Но не случайно обнаружил его историческую и сегодняшнюю правду и боль.
А сколько людей, подобных таким городкам, тащатся по жизни, не знамо куда, уходя от болезней, безработицы, пенсионных норм, старости и одиночества, безжалостности буржуазных властей, и от ставшей нормой чёрствости людей. Ныне каждый пятый в стране, образно говоря, стоит на паперти за куском хлеба и в поисках социальной защиты.
Но ведь и Каргополь социально не однороден. Немногочисленная «элита города» (прежде это были купцы, а теперь средний класс - хозяева из «Единой России») и наёмные работники – быдло. А также пенсионеры. Это весь остальной народ.
Каргополь – классический пример начального звена нашей вертикали власти. Какая вертикаль – такая и власть.
Подумал, как в Каргополе воспринимают ежедневные сенсационные замечательные сообщения по телевизору. По Крымскому мосту прошёл первый пробный железнодорожный состав, у Благовещенска вступил в строй автомобильный мост через Амур, миллиардные инвестиции принёс очередной петербургский экономический форум. Вопрос: что из этого достанется народу, а что олигархам? Но всё равно приятно, что делается что-то большое и выгодное для России. Радуется народ. А каково десятилетиями ощущать на этом фоне свою собственную второсортность, сравнимую с вечной ненужностью. Это же непереносимо ни для конкретного человека, ни для целого города. Кому хочется оставаться «старой каргой»!