Однажды, я заплутал по окраинам населенного пункта. Где-то между частных домов, на разбитых дорогах, по которым проносятся сотни судеб в дневное время и ни одной этой холодной ночью.
Первая стадия страха показалась мне утопией в своей собственной уверенности, что в скором времени я достигну пункта назначения. Еще оставались силы давить на педаль акселератора, поддерживая обороты 3-ей передачи. Дорога, на которую я выехал, показалась мне незнакомый. Помниться, когда я проезжал раньше, она была настолько широкой, что я без зазрения совести мог двигаться по всей проезжей части. Здесь же, встречным автомобилям негде было и разместиться. Я сбавил скорость, чтобы хоть немного сориентироваться на месте, в котором пребывал. Но все вокруг представлялось мне чужим и незнакомым. Грузовик, припаркованный вблизи скосившегося от старости забора, внезапно появился в свете фар моего автомобиля. Притормаживая на кочках, колодки тянули скрипучую мелодию бударажущую не только меня, но и окружающий мир, проплывающий за окном автомобиля. Возвратившись на перекресток, отсеивающий в разном направлении маршруты, я избрал иной путь, где увяз в засаде нескончаемых перекрестков и одиноких фонарей, возвышавшихся над дорогой, вызывающе бросающих свет на изъяны проезжей части. Покинув главную дорогу, я снова оказался на второстепенной, мечась от знака к знаку, пока мое смущение не явилось ко мне мыслью о возвращении к точке отталкивания колес переднеприводного автомобиля в дебри неизвестного. Время близилось к полуночи, когда я проезжал мимо закрытой территории, обнесенной колючей проволкой; как мне казалось – исполинской высоты ворот, внушавших необъятный ужас, притаившийся за закрытыми створками. Ладони нервно сжимали руль, дрожь разбивала все тело. Дальний свет, холодным, мерзко-бледным пятном освещал дорогу спереди. Я ничего не мог с собой поделать. Из-за дрожи в ногах и сильно ослабевшей подачи топлива в двигатель, я даже умудрился заглохнуть, разворачивая свой автомобиль задним ходом.
Вера в то, что я доберусь до дома с каждым камнем, подхваченным колесом и отброшенным в кузов автомобиля, уступала отчаянью, отравлявшему внутри меня крохи отступающего энтузиазма. Спустя еще один час представлялось сложным собраться с мыслями и не поддаться в объятия паники. Самая частая уловка, изобретенная и до сих пор используемая людьми в целях оправдать средства – «все будет хорошо» - нить за которую невозможно ухватиться, но ты точно знаешь, что протянув руку, сможешь ощутить тот самый миг, вещающий тебе о благоприятном будущем. Холодный пот выступал на лбу, в то время, как сердце, обесточенное надеждой, пульсировало, создавая в организме огромную температуру безнадежности.
Каким же жалким становится человек в полной беспомощности …
Спустя два часа скитаний, я все же нашел дорогу, ведущую домой. Внутри взыграла истерика, сопровождавшая рассказ пережитого, иронией и смехом наполненным безумством. Сначала я не поверил, что мотор заглушен поворотом ключа и автомобиль находился на парковке среди других машин. Люди, находившиеся вблизи меня, расплывались, словно мираж насыщал сознание, как жаждущего насыщает источник. Я сидел на широких ступенях крыльца и впитывал в себя жизнь, в каждом её проявлении. Казалось, что до этого все было обреченно на погибель. На коленях у меня лежал кот. Он дрожал и все время пытался прижаться сильнее, укрыв подушечки лап своим телом. В то время, как я холода совсем не ощущал. Я прижался своей щекою к его мягкой шерсти и долго слушал, как он брал ноты на распев какой-то мелодии себе под ус. Ах да. Эта была она. Кошка.
Когда я поднял глаза, то наблюдал, как знакомые семенили возле стола и опустошали свои стаканы. Некоторые из них грелись возле костра, протягивая руки к, разливающемуся в воздухе, пламени. Все это казалось на тот момент мне бесценным. Я в ту же минуту сделался благодарным жизни, которая была подарена мне моими родителями и переплеталась линией судьбы в компании людей, за которыми я имел счастье наблюдать. Я вдыхал в легкие свежий ночной воздух, взамен выдыхая клубы дыма, скользящего по воздуху туманном слов, которые навсегда останутся несказанными.
Всю ночь я не мог уснуть. Лежа на спине, перекрестив руки за головой, я размышлял над вопросом бесновавшемуся у меня в голове. Говорят, что у человека, намеренно прервавшего своё существование, душа остается неприкаянной. А что если неприкаянность – это и есть вечные поиски дороги домой? Что если во тьме ночной, душа плутает в вечном поиске некогда утраченной жизни?
Черт побери! Как же это страшно…
(Сон)
Открыв глаза, я снова оказался за рулем своего автомобиля на окраинных, грунтовых дорогах населенного пункта. Я не чувствовал своего тела. Онемевшие конечности не слушались меня, тем временем как автомобиль продолжал движение. Я чувствовал малейший камешек, на который наезжало колесо, но я не чувствовал дыхание и биение собственного сердца. Ночная мгла поглощала свет фар, едва освещая дорогу. Деревья и кусты, растущие вдоль обочины, свешивали свои ветви. Я видел, как ветка злорадно царапает лобовое стекло. Я мог это представить, но я не слышал. Я ощущал, как удушающе валил горячий поток воздуха из радиатора отопителя. Пот лихорадочно струился по моему лицу, попадая в глаза. Я ничего не мог разобрать кроме небольшого участка дороги впереди меня, освещенного светом фар.