«...Мир стал с годами плотнее, мир увеличил трение.
Но я хочу сиять, и пусть горит моя оболочка...»
Александр Растич
Осень в этом году началась в июле. Ветер поднимал жёлтые и засохшие листья ввысь, лениво бросая их под ноги прохожим и под колёса проносящихся мимо автомобилей. Никто не замечал золото, сорванное с веток деревьев. Трава пожелтела и засохла, ветер ломал хрупкие стебли и мёртвые веточки. Казалось, что так совсем не должно быть... Если уж осень, то осень по всем правилам и канонам. Но не было в июле ни дождей, ни ночной прохлады. Что уж говорить о дневной прохладе. Лужи, оставленные поливальной машиной, уносящейся в спешке по пыльным улицам, сохли в течение пары часов. Куда вода девалась после испарения? Понять это было невозможно. На небе не было ни единого облачка.
Осень, если и началась в июле, то была совершенно сумасшедшей осенью. Да, листья пожелтели, деревья сбрасывали свою листву, но отнюдь не по причине того, что они готовились к зимней спячке на три-четыре месяца. Создавалось впечатление, что деревья стремились сбросить тяжкий груз своих одежд просто перед смертью. Солнце жарило до сорока градусов по Цельсию в тени. Тут только пальмы и кактусы не собрались бы умирать. Но откуда взяться экзотическим и южным растениям в большом северном городе?
Однако даже жара, даже смог, повисший над городом удушливым покрывалом, не сбавляли темпа и ритма жизни людей. Каждый спешил по делам: на входе в метро, толкаясь плечами, на подходе к автобусной остановке, бегом догоняя уходящий транспорт, на главных магистралях, проезжая на красный свет светофора. А когда приходилось останавливаться в вагоне электропоезда, держась за металлический холодный поручень, в салоне трамвая, опираясь на стекло, или в бесконечной пробке, вдыхая через опущенное боковое стекло «свежий» воздух извилистых улиц, люди не находили себе места; ими словно владело желание вырваться из гнетущего состояния покоя и вернуться в свой привычный ритм спешки. Никто не осознавал, что они куда-то торопятся даже внутренне, в душе, но всё равно ничего не успевают. Именно поэтому ничего не успевают.
Город подобен огромному механизму, где каждый отдельный индивид есть не больше чем запчасть или деталь. Гигантский муравейник, в котором никто не заметит потери одного единственного муравья. Если небольшая гаечка слетит в огромной машине с резьбы, то вряд ли всё устройство развалиться на составляющие: в наше время такие ненадежные машины просто не строят. Ощутимой окажется лишь потеря большой и важной, сложной по устройству детали. Но даже она вполне заменима, надо только не полениться достать новую запчасть.
И этот механизм словно перегрелся, работая на повышенных оборотах последние десятилетия. Скорость превысила все мыслимые и немыслимые темпы. Теперь июльская жара казалась достаточно очевидным и предсказуемым фактом. Когда автомобиль идёт долгое время на предельных оборотах, то его двигатель просто сгорает, либо водитель успевает затормозить вовремя.
Мы спешим по делам каждый день, спешим на работу, за покупками в магазин, чтобы успеть до его закрытия, спешим на речку, думая, что это поможет нам остыть. Однако мы торопимся не только в физическом смысле этого слова. Мы набираем обороты ритма жизни и внутри себя: все наши мысли лишь о том, как бы успеть, не опоздать в офис, избежав выговора от начальства, поскорее попасть домой после рабочего дня и остудить себя в холодном душе, смывая дорожную пыль. Но даже в своих домах мы не останавливаемся, спеша поужинать, лечь на диван, включить телевизор.
Забываем о том, что есть ещё что-то прекрасное в этом мире, кроме дел, которые мы не успеваем доделать сегодня, откладывая на завтра. Не видим звезд, голубого чистого неба, слепо провожаем других людей, забывая, что у них тоже есть мечты и желания, чувства и душа. Мы ничего не замечаем, просто торопимся жить. Сжигаем самих себя в бешеной гонке без цели, сгораем, превращаясь в пепел. Что удивляться, что уже давно над городом вьются серые клубы смога, забивающие нос и рот горьким запахом, а яркое и горячее солнце раскаляет город со своего чистого неба до состояния сорокоградусной жары даже в тени?
август 2010г. Москва