Ночью весь мир преображается до неузнаваемости. Тени становятся отчётливее, ярче, они словно оживают, двигаясь так, как им заблагорассудится. Они скачут между деревьями, прячутся за листками и шуршат в мягкой траве. Однако, главное их занятие или развлечение – борьба со светом, особенно лунным, нежным и мягким, не сжигающем, но освещающем.
Олень поднял голову и повёл ушами. Что-то его смутило в этой темноте. Она не двигалась, словно замерла в ожидании чего-то. Тихий ветер прошёлся по короткой шерстке животного, ещё больше остужая, но заставляя взбодриться.
Поднявшись, олень снова прислушался. Тишина. Гулкая тишина словно разрезала пространство леса. Она испугала не только встревоженное животное. Оленю показалось, что и деревья боялись двигать ветвями, а ветер укрылся далеко вверху, словно полетел к Луне, спрятаться за её холодными лучами.
Неспешно, насторожено перебирая копытами, олень сделал пару шагов в сторону леса. Он ждал кого-то. Того, кто ему очень дорог и за чью жизнь он боялся. Его лань не возвращается слишком долго. Каждый вечер она вынуждена приходить к людям, ластиться к ним и позволять себя оседлать. Глупые люди приняли её за лошадь, дикую кобылку, которая так легко попалась к ним ещё, будучи оленёнком.
Теперь каждый раз, когда её звали, выкрикивая глупое прозвище, она должна была идти, иначе придут за ней. Лани вначале самой было интересно, она загорелась мыслью о новом мире, где не нужно самой искать пищу и находить место для ночлега. Ей нравились человеческие детёныши, дёргающие её за уши. Всё было волшебно, будто в сказке. До одного момента.
Одним утром мужчина завёл её куда-то и оставил ждать. Перед её мордой была лишь голая стена, а сзади – ограда. Когда она уже хотела выбраться, снова пришёл мужчина. В его руке была стальная палка со странным накалённым вензелем на одном конце. Он быстро приблизился к лани и поспешно приставил палку к её правому боку...
В тот вечер у неё появился хозяин, появилась и его метка. Она мерзко багровела и саднила, особенно когда она вспоминала об этом жутком человеке. Однако, приходить каждый день она была обязана. Урок этот она освоила нечаянно.
На следующее утро она поклялась себе не возвращаться к людям, как бы надсадно они не кричали, ища ещё. Всё глубже в лес, она кружила, выискивая тропинки. Остановилась, лишь когда услышала выстрел, а после – крик о помощи. Но он был далеко не человеческий. Её сородич. Лань не думала, что ещё остался кто-то вроде неё. Нужно помочь, она не сможет его оставить.
Когда она прибежала к месту, где слышала выстрел, то обнаружила жуткую картинку. Первым делом она заметила оленя, тонкого и изящного, с огромными рогами и пробитой головой. Она подошла к нему и обнюхала раненого. Живой. Он был живой, хоть и дышал надрывисто. Видимо, пуля прошла мимо, лишь вспоров кожу.
На другом конце поляны были люди. Там был и её хозяин. Из его брюха хлыстала кровь. Видимо, олень успел ранить его в ответ. Возле него хлопотало ещё пару человек, унося раненого прочь и с ненавистью смотря на животных. Лань не знала, почему они не мстят сейчас. Возможно, потому что их вожак был ранен, или потому что они просто боялись.
Однако, когда толпа разошлась, пришёл ещё один человек. Лань знала его. Это был местный лесник. Бородатый и безмерно добрый. Он постоянно угощал её сахаром и улыбался, глядя вопрошающим взглядом из-под очков-половинок. Он забрал оленя и ухаживал за ним. Изредка лань приходила к его домику и смотрела на раненого. Что-то внутри заставляло восхищаться им, но чем именно – она не знала.
Так прошло много времени, пока рана не затянулась, и лань уже не могла приходить к домику, потому что олень был снаружи. Она наблюдала издалека за его жизнью, пусть условия ей не нравились. Лесник не умел лечить, поэтому каждый раз рана не затягивалась, а вновь расходилась и воспалялась. Тем не менее, всё закончилось, и теперь о прошлом напоминает лишь грубый шрам, в котором бородач увидел молнию.
Пусть тень и с радостью скрывала тёмную, почти чёрную лань, но и олень всё-таки не был глуп. Спустя какое-то время он понял, что за ним следят, и что он не один. Так, он приблизился к немного подрагивающей от страха лани и принюхался. Видимо, удовлетворившись результатом, он прошёл обратно и лёг на сено, гордо смотря на незнакомку.
Что-то внутри лани дёрнулось, она подняла голову и смерила оленя взглядом. Он совсем молод. Ещё жеребёнок, но уже почти самец. Но откуда таки рога? Он очень силён, подумалось лани, поэтому стоит считаться с ним, но не позволять своевольничать. Она уже знала, что так просто она его не отпустит. Слишком уж он ей кого-то напоминал.
Так проходил день за днём, лесник отпустил оленя, который всё ещё иногда приходил к нему, тычась влажным носом в ладонь. Лань всегда следовала за ним, была в тени, сливаясь с родной ей мглой. Олень делал вид, что не замечает её. На пастбище, у кустов дикой ягоды или у водопоя – везде были они оба, порознь, до тех пор, пока олень не возмужал и стал сильным самцом.
Он спал, прикрыв глаза и лишь шевеля ушами, когда лань наконец решилась выйти к нему. Она тихо подошла, стараясь не ступить копытом на ветку или в воду. Наконец, когда она была совсем рядом, что-то в её груди затрепетало. Сколько времени она провела рядом, а вблизи видела лишь раз – раненого и грязного. Теперь же она могла видеть его во всей красоте – когда рассветные лучи играют на подросшей лохматой шерсти, покрывающей мощное тело животного. Она видела и морщинки у ушей, и длинные ресницы, трепещущие во сне, и даже пару светлых пятнышек на чёрном носу.
Она легла рядом и долго всматривалась, ища причину, по которой он кажется ей знакомым. Вдруг олень проснулся. Он испугался того, что рядом с ним был ещё кто-то, чёрный, как ночь, но хрупкий, как юнец. Он поднялся и отступил, немного подпрыгнув, чем спугнул и лань, которая снова скрылась в кустах. Только сейчас он вспомнил, что это та гостья, которая была с ним всё время. Значит, ему не причудилось, и она всегда была с ним, так умело сливаясь с тенью.
В это же время, лань поняла, что же с ним не так. Его глаза. Они напоминали свежую листву, которая блестит в утренних лучах капельками росы, такие же яркие и свежие. Это были глаза её оленя, того, которого она потеряла очень давно. Он ушёл куда-то далеко, туда, где текла вода и были покрыты туманом горы. И вот сейчас эти глаза вернулись, преследуя её. Она подождала ещё мгновение, а после скрылась, не в силах больше находиться рядом.
Олень ждал её, но незнакомка долго не возвращалась. Кажется, прошло пару дней, может намного больше, он скучал по лани, по её присутствию, по тому чувству уюта и безопасности, когда он знал, что она рядом. Он даже сам отправился её искать, глупо надеясь, что найдёт знакомый чёрный силуэт в тени. Выбившись из сил, олень наконец остановился на какой-то поляне. Ему было тоскливо и обидно, что его бросили, забыли, оставили одного. У него не осталось родных. Родителей пристрелили браконьеры, и он вынужден был бежать. Однако, такова судьба: пуля всё равно нашла и его, но пощадила. Он смутно помнил тот момент: выстрел, удар рогами, падение, а потом – словно смерть лично за ним пришла. Тёмная фигура неспеша вышагивала к нему, пока не опустила морду к его голове и не опалила рану горячим дыханием. После он помнил лишь лесника и его заботу. А ещё – тень, мелькающую в кустах, пока она не решился пойти навстречу ей. Она оказалась небольшой ланью с чёрной, как смоль, шёрсткой, длинной, слегка изогнутой мордой и блестящими глазами, такими же чёрными, словно бездонная яма, в которых долго смотреть было нельзя.
Внезапно он услышал крик человека. Он звал, повторяя одно и то же слово. Идти навстречу он не решился, потому что помнил, что люди здесь на него озлоблены. От этих воспоминаний шрам на голове снова запёк, отдавшись тупой болью. Так он прождал до вечера, надеясь, что темнота поможет ему продолжить поиски. Клин клином вышибают, не так ли?
Когда послышались первые кузнечики, олень уже хотел начать выдвигаться, как услышал стук копыт, медленный и тяжелый. Он насторожился и пошёл на звук. В душе он надеялся, что это была та лань, но не мог подумать, что увидит её такой. Она, хромая, плелась куда-то, иногда врезаясь в деревья, и упала, когда жёсткая кора прошлась по правому боку. Олень испуганно подбежал к ней и принюхался. Кто сделал с ней это? Снова люди? Он не простит им этого. Олень уже сейчас сказал себе, что однажды отомстит. Он убьёт того, кто так измывался над этой ланью, которая ни в чём виновна не была.
Она подняла голову и мытным взглядом увидела оленя. Наверно, её это привиделось. Не мог он её найти, особенно когда она только-только вернулась. Надеясь, что это хороший сон, она лизнула его влажную морду и опустила голову, которая уже совсем отказывалась держаться ровно.
Олень не ожидал этого. Когда лань уснула, он прилег рядом и задумался над тем, что сейчас произошло. Значит, она его не боялась? Почему же тогда убежала?
***
Ночная тишина всё ещё буравила сознание оленя, придумывая страшные картины, когда в лесу послышался шорох.
Встрепенувшись, самец был готов ко всему, сердцем надеясь, что его лань вернулась цела и невредима. И ведь правда, стоило чёрной макушке показаться среди густых ветвей куста, олень помчался к ней, радостный и в то же время встревоженный. Он успокоился лишь тогда, когда они вышли на освещаемую луной поляну и он смог убедиться, что она цела.
Его лань была с ним, и больше счастья ему не нужно. Он обвил её шею своей, лизнув короткую шерсть. Затем они так и уснули: вдвоём, положив головы друг на друга. Ветер ласково обдувал их теплом, помогая уснуть, а деревья закрывали счастливые морды от яркого света. И не было счастливей пары в лесу, чем эти двое. Найдя друг друга, они боялись потерять охраняя её, как могли. Он – отпускал её к опасности, грея мысль о мести, но знал, что она вернётся целой, если будет приходить вовремя. Она же – не сбегала и вела себя так, как хотелось хозяину, слишком изменившемуся после ранения. Он стал жестоким и хладнокровным, но щадил и даже поощрял тех, кто, по его мнению, заслуживал этого. Лань верила в то, что это рабство закончится, но не знала, когда. Ей хотелось отомстить за любимого, за те муки, что он испытывал всю жизнь от людей. Почему она всё ещё появлялась в старой деревеньке? Она опасалась того, что люди пойдут её искать снова, и тогда она не сумеет сберечь своего оленя, за которого боялась больше своей жизни.
Однако, пока судьба благоволила смиренной лани, и она могла спокойно спать в тени рощи рядом с любимым, уткнувшись носом в шею и вдыхая знакомый запах свежей травы.