Полковнику Мартынову довелось стать шестым по счету начальником Черноморской губернии. Однако проявить себя на этом посту очередной губернатор не успел. Слишком мало времени было отпущено ему для свершений, достойных признания современников и благодарной памяти потомков…
Петр Иванович Мартынов родился 12 июня 1867 года в Тифлисской губернии. Отец его служил по гражданскому ведомству, но своему отпрыску желал только военной карьеры, а потому добился зачисления сына в Тифлисский кадетский корпус.
В 1886-м Петр Мартынов поступает во 2-е военное Константиновское училище в Санкт-Петербурге. Учился юнкер Мартынов превосходно, однако вскоре у молодого человека развилась близорукость, и в его послужном списке появилась запись – «разрешено носить очки». Досадная мелочь, которая предопределила нестроевой характер службы будущего офицера. Впрочем, очки вовсе не мешают Мартынову замещать в пехотном полку целый ряд престижных должностей: полкового казначея, батальонного адъютанта, заведующего полковым лазаретом.
Служба Петра Ивановича протекала неспешно до тех пор, пока его не направили в командировку, оказавшуюся судьбоносной. В июне 1900 года следует высочайший приказ о переводе поручика Мартынова в Отдельный корпус жандармов. Именно здесь раскрылся его административный талант.
Через пять лет, в самый разгар революционных событий в России, ротмистру Мартынову было поручено исполнять обязанности Тифлисского полицмейстера. Справился он с этим поручением блестяще, не обошлось даже без героизма. Мартынов был ранен бомбой, брошенной одним из революционеров во время проведения полицейской операции по задержанию участников конспиративной сходки. Событие это было замечено самым высоким начальством. Решительного, способного к самопожертвованию жандармского офицера в дальнейшем неоднократно призовут к делу восстановления законности и порядка в ключевых городах империи. В Киеве он исполнял обязанности полицмейстера, в Баку – градоначальника. Как правило, оставлял о себе добрую память. В частности, с большим уважением отзывался о бакинском чиновнике известный российский виолончелист Леопольд Ростропович. А вот будущий вождь мирового пролетариата Иосиф Сталин имел все основания затаить обиду на бакинского градоначальника. Последний в ответ на прошения Иосифа Джугашвили о смягчении наказания и разрешении ему «вступить в законный брак с проживающей в Баку Стефанией Леонардовной Петровской» тянул с ответом ровно до того дня, когда «товарища Кобу» отправили к месту ссылки - в Сольвычегодск.
Весьма продолжительная бакинская «командировка» закончилась для полковника Мартынова зимой 1916 года. В начале февраля последовал императорский указ о его назначении исправляющим должность Черноморского губернатора.
После Баку, города амбициозных нуворишей и уличных хулиганов-гочу, почти провинциальный Новороссийск мог бы показаться Петру Ивановичу местом отдохновения от прежних трудов. Если бы, конечно, не война, напоминавшая о себе военными патрулями, лазаретами и расклеенными на улицах приказами военного генерал-губернатора.
В Новороссийск полковник Мартынов прибыл 20 марта 1916 года. На вокзале нового начальника губернии встречал весь административный бомонд. В этот же день бывший губернатор Барановский сдал, а полковник Мартынов принял управление губернией.
При этом «новая административная метла» решила начать свою деятельность с ревизии исполнительской дисциплины местных чиновников.
Одним из первых, кто удостоился нарекания со стороны губернатора Мартынова, оказался начальник Туапсинского округа. Уездный чиновник не проникся смыслом предписания наместника на Кавказе, распорядившегося принять экстренные меры по усилению охраны местных казначейств в виду угрозы разбойных нападений на них. И ограничился лишь тем, что выставил рядом с почтой и казначейством секрет из двух казаков.
Между тем, все эти малозначащие частности не могли затмить главной новости - переброска из новороссийского порта 18-тысячного подкрепления позволила Приморскому отряду генерала Ляхова овладеть Трапезундом – ключевым пунктом обороны турецких войск.
Успехи русской Кавказской армии внушали жителям Черноморья надежду на скорое улучшение их жизни.
Вероятно, с подобным же настроением отправился на автомобиле вдоль побережья по Сухумскому шоссе и губернатор Мартынов. «Он пришел к заключению, – писала «Черноморская газета», – что побережье, начиная от Новороссийска до Гагр, представляет из себя сплошной курорт, природный, необыкновенный…».
Может показаться странным, что внимание Черноморского губернатора фокусировалось на столь отвлеченном для военного времени предмете. Однако на то была веская причина. Гагринскую дачу, находившуюся в пределах Черноморской губернии, постоянно навещал ее создатель – влиятельнейший принц А.П. Ольденбургский. Его Императорское Высочество, увидев в Мартынове единомышленника, всячески поддерживал «курортные» начинания губернатора. При этом реальная обстановка требовала решения куда более прозаических задач, связанных с непременными спутницами военного времени: инфляцией, дороговизной, острой нехваткой основных продуктов питания и промышленных товаров.
Со всеми этими проблемами губернатор Мартынов, как мог, боролся. Однако к началу лета 1916 года административное рвение Петра Ивановича иссякает буквально на глазах. Все больше своих полномочий он перекладывает на плечи вице-губернатора. Чем это объяснить? Возможно, накопившейся у Мартынова усталостью и упадком душевных сил.
Не давал покоя Петру Ивановичу и его преемник на посту бакинского градоначальника Ковалев. Вначале Георгия Самойловича заинтересовала судьба автомобиля, купленного Мартыновым в 1914 году, и увезенного им в Новороссийск. Именно на нем губернатор совершил свою поездку по Побережью. Затем Ковалев обращается к Мартынову с просьбой вернуть в его канцелярию дело «О сборе пожертвований на создание военного воздушного флота в России». Спустя же некоторое время бакинскому градоначальнику желательно было получить «все счета и документы по борьбе с чумой в сел. Туркиянд».
Мартынов, едва сдерживая гнев, извещает бакинского коллегу о том, что автомобиль был приобретен для него лично, и сбор пожертвований он осуществлял как частное лицо, а посему считает своим долгом представить отчетность непосредственно в комитет по сбору пожертвований. А что до средств, направленных на борьбу с чумой, то он отчитался по поводу их расходования перед нефтяными фирмами, передавшими ему деньги.
Однако подобные неприятности бледнели на фоне потока лжи и клеветы, обрушившихся на Черноморского губернатора со страниц столичных, а следом и кавказских газет. Так, популярнейшее «Русское слово» публикует заметку, в которой сообщалось, что Черноморский губернатор, якобы, будучи родственником бывшего военного министра Сухомлинова, обвиненного в государственной измене, отстранен от должности. Информационную «утку», родившуюся в Петрограде, тут же перепечатывает екатеринодарский «Листок войны». В Новороссийске назревает громкий скандал. Мартынов пытается защитить свою честь и достоинство, направляя в редакции газет гневные отповеди и требования опубликовать опровержения. Однако сил заниматься текущими делами у губернатора уже явно не достает.
В июле 1916 года полковник Мартынов был вынужден подать в отставку. Петр Иванович покидает Новороссийск, а его дальнейшая судьба, увы, не оставляет нам неопровержимых свидетельств.
*Фото из личного архива I. Rothe (ФРГ).