Остаток дня эмо молча и не врубая музыку лежал на кровати с мобильником, пытаясь зачем-то найти Славу в соцсетях. Он прошерстил группу района, потом вторую, потом "Подслушано Чертаново". Не нашел. Он открыл еще одну местную группу. Внезапно на глаза попался аккаунт «Слава Чертановский» На аватарке был какой-то то ли рэпер, то ли бандит, на стене-репосты из «пацанских» пабликов и фотки девушек в купальниках и дорогих машин. В глаза бросился год рождения-1994. Славе как раз вроде около 24-25…он или не он? Максим, внутренне сомневаясь, все же кинул заявку в друзья, после чего его начало клонить в сон, и он так и заснул, не гася свет и с телефоном в руке.
Тем временем Славик сидел за компьютером и переписывался с друганом на предмет еще раз на пляж сгонять. Рассказывал про странного парня пидорской внешности, который играет всякую ***ню, и даже не умеет сыграть «Батарейку», ну или там что-нибудь из «Любэ», только всякие пидорские песенки типа этих лесбух, ну знаешь, братан, там еще баба такая страшная и на мужика похожая поет, да еще и гнусавым голосом, песня у них есть известная, что-то типа «он дарил тебе розы», или как-то так. Точно ковырялка ебучая!
Он закрыл переписку, пожелав Костяну удачи с новой бабенкой, как вдруг комп брякнул новой заявкой в друзья. Гопник открыл, и увидел аккаунт «Edward Arbenin». Что, тот самый пидорок? Точно! На аве была фотка на набережной с сигаретой и по-пидорски, как обычно, накрашенным еблом, в аудиозаписях: немного иностранного и незнакомого, скорее всего, рока и одна сплошная Диана, блять, Арбенина и ее ебучие «Ночные Снайперы». Да еще какая-то Сурганова, да еще и с оркестром. Слава пролистал стену: типа красивые картинки с такими же пидорами, как он (на одной два накрашенных педика сосались, и убежденного натурала Славку передернуло), опять-таки фотки этих лесб с подборками песен, грустные говноцитатки.
Слава сам не понял, зачем одобрил заявку. Но сразу кинул Макса в «скрытые друзья». Чтоб братаны не увидели, что он добавил «это».
После этого прошла еще пара одиноких недель дома, выходя только за едой и бутылкой портвейна, и иногда «убедительно в роли себя для других существуя» сгонять к друзьям, деланно посмеяться, попеть песни, сделать вид, что в жизни все хорошо и кто-то в постели есть. А потом домой и ночь в обнимку с гитарой, айпадом и блокнотом с аккордами. Макс играл, ел "Доширак", и все было практически, как всегда. Кроме Славы. Иногда Макс садился на пушистый ковер, приваливаясь спиной к стене, разделяющей их квартиры, и трогал рукой пожелтевшие обои, пытаясь прислушаться и угадать, чем же занимается парень. Из-за тоненькой стены дешевой панельки играл русский рэп и время от времени доносился пьяный смех Славиных братанов и звон стаканов. Иногда Максу хотелось, чтобы как-нибудь ночью стена исчезла, и он упал на пол гостиной гопника, а тот бы прибежал из спальни на шум, а потом...ладно, все. Закрыто.
Тем временем Слава тоже не то чтобы находился в полном спокойствии. Иногда внезапно накатывали воспоминания о той пахнущей поздней весной ночи, о парне, которого он целовал в подьезде и едва там же не трахнул, о запахе сладко-вкусного парфюма брюнета, который буквально за стеной, только открой дверь, выйди на лестничную клетку и позвони в дверь...нет. Нет, нет и еще раз, блять, нет. Я натурал, и вообще, сегодня придет Надюха, и, конечно же, выжрав бутылку дешевого крымского и выкурив с ним по две сижки на кухне даст. И стонет она так же, даже круче, и вообще, выдерживает три раза. И вообще...да, черт, она баба!!!! А этот пидорок на бабу хоть и похож, но нихера не баба!
Вот только гитара за стеной никак не замолкая играла песни этой чертовой гнусавой лесбухи, как ее там? А, Арбенина вроде. Слава, мягко скажем, не был фанатом "Снайперов", но худо-бедно узнавал несколько песен, звучавших из соседней квартиры, их любила играть на гитаре на пьянках Люська из параллельного класса, (а Слава всегда морщился в презрении и просил сыграть Цоя или "Гражданскую Оборону") все больше раздражаясь. Внезапно он схватил пульт и включил телевизор, чтобы заглушить звуки из-за стены. Тот послушно загорелся одним из музыкальных каналов, где как раз заканчивал петь так любимый Славиком Баста. Клип кончился, и начался следующий. Увидев название песни и услышав первые аккорды вступления, Слава вскочил и выругался:
Да ****ый насос!
Название четко гласило:
Диана Арбенина и Ночные Снайперы - Грустные Люди
Опять эта сраная Арбенина, ****ец.
Слава сел обратно на диван и почему-то решил все же посмотреть и послушать. Блондинистая короткостриженая и, по Славиному мнению, страшненькая немолодая женщина со странной татухой на шее (наверное, как раз Арбенина, вроде похожа) на экране ходила по комнате, поджигала домик из спичек, валилась на кровать, а в соседней квартире красивый мужик тоже в годах (Слава не сразу узнал актера Смольянинова) ложился в ледяную ванну и чесал голову пистолетом.
Слава внезапно и так некстати начал думать о соседней квартире, как раз за той стеной, у которой стоял телевизор, и тут стало интересно, а что там делает этот пидорок?
Клип кончился, и на экране запела какая-то губастая баба. Славик встал с дивана и потер виски. На душе было муторно.
Макс тоже смотрел в кухонный телевизор, не отрываясь, и мысли тоже все больше возвращались к стене спальни...интересно, а что если зайти к Славе, ну там, соли попросить? Или спичек? Или соврать, что выбило пробки и спросить, не вырубило ли у него электричество? Да ну, бред. Пошлет же нахуй. И вообще, Максимушка, выбивай чушь из головы. Он натурал и ничего не выйдет. И вообще, спать иди.
Арбенина допела, и на экране появилась Лобода, томным голосом что-то поющая про чистые как небо глаза, и Максим с отвращением выключил телевизор, кинув пульт куда-то в сторону стоящей в углу кухни кушетки. После чего ушел в спальню и выключив свет, лег и вскоре сладко заснул, укрывшись одеялом с головой.
Потом прошло еще много похожих друг на друга дней, Макс принялся готовиться к сессии и часами сидел и правил курсовую работу, Славик развлекался с друзьями, но иногда оба хотели зайти друг к другу. Пообщаться, поговорить...целоваться, упасть обнаженными и раскаленными в постель...поесть мороженого. Фатальность как-то сложилась так, что они не встречались больше ни на лестничной клетке, ни в лифте. ни в подъезде. Слава проживал свою историю, туся с пацанами по кафешкам или на спортплощадке, почему-то прекратив звать их домой, Макс пропадал в институте или сидя за ноутбуком и проживал свою, а вечером оба засыпали влет. Макс больше не играл на гитаре-было некогда. А Славик между делом почему-то начал скучать по неуверенным аккордам и сбивчивому голосу. И по губам, и по худому телу, и по испуганно-затравленному взгляду, и по хриплым стонам, когда…все, блять! Прожили и забыли. И вообще, блять, Слав, через стенку никого. Просто вместо квартиры один большой кусок бетона. Нахуй, нахуй.
Макс же скучал фатально. Он уже часами ночью просиживал у стены, трогая обои и прислушиваясь. У Славы все было как-то тише обычного. Лишь один раз внезапно вечером начались женские стоны, и Макс едва не заревел, но понял по их внезапному прекращению, что Слава смотрел порнуху. Внутри была какая-то опустошенность. Стало не хватать катастрофически этого крутого пацана, который так сильно зацепил эмобоя. Смешно, грубый, жестокий к нему гопник, который унижал его при первой возможности. И этот человек зацепил нежного и романтичного Макса, который хотел таять от любви, поцелуев и одурманивающей голову нежности? Но Славик же улыбается ему…зачем-то. Зачем-то. Максиму в данный момент хотелось пойти в самое какое-то страшное место района, и чтобы его угробили нахер железной кувалдой по башке. Чтобы больше не было вот этих вот всех мыслей.
Утром Максим решил все же выйти из дома, надо было все-таки сгонять до родного универа и обратно и поставить пару оценок в зачетку. И надо же было так случиться, что именно в этот момент на лестничную площадку опять вышел Славик, как и всегда, в неизменнном спортивном костюме, на сей раз черно-красном. Они вместе зашли в лифт, не говоря ни единого слова друг другу, только обмениваясь взглядами. Вдруг Слава притянул эмобоя к себе, поцеловал в щеку и тихо сказал
А я скучал. Ты где был, пидорок?
Макс молча кивнул и ничего не ответил, внутри трясясь. не ответил. Ему внезапно захотелось засосать пацана и встать перед ним на колени прямо в лифте.
Лифт наконец приехал на первый этаж. Славик быстрым шагом пошел к своей "бэхе" и вскоре вылетел из двора, молодцевато скрипнув шинами, Макс поспешил к своей тачке, и, едва не уронив брелок сигнализации упал на водительское сидение, пару раз выдохнул для успокоения, завел машину и аккуратно тронулся. Как же легко рулить, когда автомат и не надо бояться позорно заглохнуть, когда трогаешься, это же современная иномарка, не то что раздолбанная развалина, на которой сдавал экзамен по вождению. Несмотря на удобства автоматической коробки, водитель-«чайник» потратил десять драгоценных минут на аккуратный выезд из заставленного машинами двора, боясь поцарапать свою блестящую темно-вишневым лаком "Равон Нексия", буквально несколько недель назад как друг на ней выезжал из автосалона, сам парень побоялся разбить свою новенькую машину прямо на первом километре пробега, а там был слишком крутой пандус.
Максим ехал, внутренне успокаиваясь от самого акта езды. Вождение его всегда успокаивало, а уж если рулишь на своей машине… Эмобой вырулил на кольцевую. Машина ровно проглатывала асфальт, а Макс совсем успокоился. Настроение поднялось, ибо, черт побери, он катит по МКАДу на своей собственной тачке! Пусть это и недорогая «Нексия», или, как он ее любовно называл, «Ксюша», ну и что? Все равно и на ней можно ездить, как на дорогом кабриолете, и ровно с такой же царственной мордой!
«Нексия» была подарком от матери к получению прав, которая специально приехала, чтобы оформить покупку, и помочь Максиму поставить недорогую иномарку на учет. После чего провела с ним еще пару дней, объясняя, что и как, ибо сама в Питере ездила на точно такой же, только серебристой. Макс понял и уже через пару дней начал ездить сам, сначала до ближайшего торгового центра, потом начал вечерами объезжать улочки центра Москвы, потом просто включился в ежедневный режим вождения. Тем не менее, с легкостью оставлял ключи лежать в сумке, а вместо них доставал транспортную карту. Пробки, платная парковка, дорогой бензин…зачем его зря жечь?
Но сейчас из колонок магнитолы лилась песня любимых «Снайперов», дорога бежала под колеса ровно, все просто отлично. Пусть и за рулем недавно, но до универа доехать сил хватит. Максим сознательно решил объехать половину города по кольцевой, ибо не очень уверенно еще ездил по центру, да и вечные столичные пробки… Ехать надо было аж до самой ВДНХ, но это не беда, времени еще с запасом, можно не гнать. Брюнет потянулся к сумке, лежащей на переднем пассажирском, достал пачку сигарет и закурил, выставив руку с сигаретой в открытое окно. Счастье! Макс получил водительские права два месяца назад, и то не с первого раза и с трудом. Экзамен на вождение в городе был редкостно сложен, так что пришлось выдержать три пересдачи. На последней Максим конкретно разнервничался, ухитрился едва не въехать в троллейбус, чудом увернуться от грузовика и еле-еле затормозить перед ребенком, перебегающим Проспект Мира, но тем не менее, экзаменатор усмехнулся в пышные пшеничные усы и прокурено сказал: «Ладно, пойдет, вы сдали!» и что-то записал к себе в книжечку. Макс в тот момент едва не расплакался от счастья. Водительские права были его мечтой лет с 13.
Вот и съезд на Ярославское шоссе. «Нексия» моргнула поворотником и послушно покатила по шоссе. До конца пары нужного препода, который мог поставить оценки было еще целых 40 минут, можно даже успеть не спеша попить кофе. Внезапно радио заиграло песню Евы Польны, и Максим вслушался, едва не пропустив нужный поворот.
Но не отрываясь на звёзды смотрю
И разлетаюсь по небу салютом
Разве не слышишь, что я говорю
Парни не плачут, это не круто.
Эти слова, эти слова невыносимы
Дай же мне сдачи
Я не права, знаешь, я не права
Это не круто, парни не плачут.
Макс не сразу полностью обрел самообладание от текста, вспомнив соседа по этажу, и панически вцепившись в руль от нервов, случайно увернув так, что едва не влетел в соседний дорогущий «Мерседес», пока перестраивался.
Припарковав машину (отнюдь не с первого раза, еле-еле), он выскочил и, едва не забыв, поставил авто на сигналку.
Оценки были поставлены, и Макс, размашисто выйдя из здания института, направился к стоянке. Иномарка послушно открыла двери, Макс запрыгнул внутрь на светло-бежевое сидение, привычно кинув рюкзак на пассажирское (мама несмотря на протесты эмобоя купила ему самую дорогую комплектацию, автоматическая коробка, литые диски, две подушки безопасности, бежевый салон и заводская сигналка), и выехал со стоянки института...
Максим ехал по Проспекту Мира, как вдруг в приемнике запела Таисия Повалий. Узнав на первых аккордах ее песню «Бывший», эмобой вспомнил все. Внезапно и резко свернул на примыкающую (и такую знакомую) улицу, он припарковался, отстегнул ремень и расплакался, уткнувшись лицом в руль. Знакомые места…да, именно тут он и жил. Он. Бывший. Парень заглушил двигатель и быстрым шагом направился в заставленный машинами дворик, где, как и тогда, висели качели с облупившейся краской. Он сел на них и оттолкнулся ногой. Медленно качаясь на качелях, он смотрел в окна пятого этажа. Они были темны, но торчащий рядом немолодой «Мерс» с знакомо мятым задним крылом (так и не поправил, мудак, зато «Мерс», блять, два года так и ездит) намекал, что хозяин квартиры, скорее всего, дома. Эмобой качался на качелях и думал, а не подняться ли? Как тогда, когда он приперся пьяным и без приглашения. Внезапно он достал мобильник и набрал уже полузабытый номер, почему-то не подумав зайти в контакты. Трубка ответила длинными гудками, и внезапно на другом конце ответили:
-Але, это кто вообще?
Максим робко ответил:
-Эм, ты удалил мой номер из контактов? Я Максим, помнишь меня?
-Помню, блять. И что? Мне раскланяться?
-Выгляни в окно.
Телефон замолчал, а жалюзи на кухонном окне (Максим все еще помнил, что у Романа на эту сторону выходит кухня) приподнялись.
Сотовый ожил:
-Бля, хули ты тут расселся! Свалил отсюда прямо сейчас, ты мне не нужен, у меня другой давно, сосет нормально, а не как ты. И еще раз увижу тут-не поленюсь, возьму пистолет, спущусь и прострелю колено. Или ****о твое. Понял?!!!!
Макс, не дослушав, бросил трубку, хотя бывший явно не договорил и продолжал разъярённо вопить, спрыгнул с качелей и пошел к машине, напоследок от злости, грусти и тоски показав в сторону окна пятого этажа средний палец. Жить опять не хотелось. Он шел по двору к криво стоящей на тротуаре машине, а хотелось по привычке к подъезду. Они расстались месяц назад после полутора лет отношений, когда Максу предъявили замену. Молодой, худее, ниже, и трахается лучше. Полтора года жизни перечеркнуты. Возможно, что-то и можно было исправить, загладить, перетерпеть, но порывистая натура парня не терпела полутонов. А Роману было пофиг, так, замена обьекта. Ушел Максим, пришел Андрей/Саша/Леша/кто угодно. Дырка есть, сосать умеет, и заливает в себя алкоголь и занюхивает дорожки, значит, все норм. Похуй на чувства. А все дело в том, что эмо было далеко не похуй. Одинокие вечера, тысяча звонков и три тысячи сообщений в «Телеграме», литры алкоголя и истерики на руках у друзей. Бесполезно. Полтора года жизни официально перечеркнуты, и все надо опять начинать заново. Макс засел дома с бутылкой и ноутбуком и клятвенно пообещал себе никогда больше не начинать серьезные отношения, и даже набил на ноге татуировку сложным шрифтом, гласящую «NEVER». Никогда. Никогда.
Эмобой трясущейся рукой завел машину и включил на полную громкость «Ленинград» , нервно закурив.
Вспомнился один из эпизодов совместной жизни. Когда они ехали из гостей, вроде бы ничего не предвещало шторма, разве что дурное настроение и злобное лицо Романа, но тут Максима дернул черт спросить что-то в духе «переключи песню», или «сделай температуру климат-контроля потеплее», или что-то такое. Роман озверел и ударил по тормозам, остановился на обочине и вытащил сопротивляющегося и орущего «отпусти!» Макса в какое-то поле, после чего принялся бить вытащенным из джинсов ремнем по лицу, заломив руки и поставив ногу на шею. Эмобой корчился от ударов, плача от боли и унижения, пока его парень садистски наносил увечья. Тот отбросил ремень и принялся бить Макса ногами, пока тот уже тихо шипел и всхлипывал, потеряв голос от боли во всем теле. Закончив, он сплюнул и ушел к машине, скрипнув шинами и укатив на полной скорости. А Максим еще полчаса пролежал на поляне, скуля и свернувшись в калачик, пока не нашел силы встать и пойти к шоссе. В кармане мантии был только телефон, ключи, немного мелочи и сигареты. Кожаная куртка и сумка с деньгами, паспортом и банковской картой остались в «Мерседесе» Романа. Макс тогда, конечно, ухитрился поймать машину, довезжую до центра Москвы, чудом. А потом зачем-то вернулся обратно. К своему генералу, чьим пленником был необратимо и фатально. Любил, любил, черт побери, и шел как собака за своим хозяином. Во всех попытках отношений-один и тот же паттерн, один и тот же сценарий. Максим преданно, искренне, как ручная лиса любил, а ему просто с барского плеча кидали позволение себя любить.
Максим медленно выехал из переулка на проспект, и «Нексия» влилась в поток машин, Он осмотрел на висящие на зеркале заднего вида темно-красные четки, подаренные другом, и беззвучно дал себе обещание больше никогда сюда не вернуться. Не вскрывать рану.
Макс успокоился окончательно, лишь забежав в алкомаркет, а следом в «Бургер Кинг», выпив залпом два стакана холодного чая, тайком наплескав в них по 50 грамм коньяка и слопав полный обед несмотря на попытки скинуть лишние три килограмма с талии. Уже улыбаясь, он прыгнул за руль машины, волнуясь лишь об одном: лишь бы не спалили, что едет немного пьяный! Он закурил, выставив руку с тонкой ментоловой сигаретой в окно, и, с легкой улыбкой и держа одну руку на руле, перестроился в крайний левый. Машина плавно катила по Проспекту Мира под тихий голос Арбениной в аудиосистеме, а эмобой ощущал какое-то странное счастье, вызванное черт его знает, чем. То ли алкоголем, то ли едой, то ли…то ли песней Арбениной. Не без труда поставив машину у дома, он зашел в подъезд и тут же натолкнулся на как раз выходящего Славика. Тот, как будто бы специально, толкнул его плечом, обернулся и как-то странно улыбнулся. В духе «Все равно ты будешь мой». Эмо не повелся на…провокацию, но остановился и долго, с большим интересом смотрел вслед. Хотелось окликнуть почему-то…ох, зачем было коньяк в чай наливать? И так трясся при каждой машине ГИБДД на пути. А теперь трясешься от соседа-гопника, пусть и красивого, сексуального, что прямо хочется схватить и…так, ладно. Домой иди. Остаток вечера прошел в квартире, кофе, сигареты. Еще бутылочка коньяка, так кстати обнаружившаяся на кухне, но так и не допитая. Слишком спать хотелось…Максим заснул, мигом практически, и тут…
Ему снился Славик. Тот был в одежде какого-то полицейского черт знает какой страны. С дубинкой в руках. Он, ничего не говоря, только прерывисто дыша, подходил к почти голому Максиму, подвешенному за руки к потолку. Дубинка рассекла воздух! Удар! Прямо по животу, от чего брюнет согнулся в приступе боли. Еще удар! Пришедшийся в нос, из которого немедленно потекла кровь. И еще раз! На сей раз по шее, что выбило дух и лишило сознания. Эмо как будто со стороны видел все издевательства над своим телом, уже перебитым и окровавленным. Внезапно он крикнул «Отпусти!», не понимая, кричит во сне или нет, но от этого проснулся, скинув на пол одеяло и рывком сев в кровати. Отпусти меня. Разожми ладонь, погаси этот дикий огонь, и так далее по тексту хреновой старой песни Таисии, мать ее, Повалий. Часы показывали полчетвертого утра. Максим, не надевая тапки, прошлепал до кухни, налить воды в свою любимую поллитровую кружку. Налив, он прошел к себе, поставить кружку у кровати, на обычное место. Он сел на постель и начал жадно пить, немного выливая воду на голую бледную шею, и вдруг случайно посмотрел в окно. Эмобой поставил кружку на тумбочку и вышел на балкон. Небо было чистым и в нем вырисовывалась огромная, белая и абсолютно полная луна. Внезапно стало страшно. Макс постоял на балконе, ежась от холодного ветра еще минуту, а потом забежал в комнату, рывком закрыл балкон и кинулся обратно в кровать, зарывшись в одеяло. Остаток ночи ему снилась какая-то сбивчивая, странная, нелогичная херня, наподобие Дианы Арбениной верхом на розовом драконе, или Славика в костюме горничной, пылесосящего комнату, или какой-то еще настолько же упоротой чертовщины, хотя Максим уже три месяца ничего не употреблял. Проснулся он весьма раздерганным, мокрым и не выспавшимся…
Спустя еще четырнадцать мрачно-одиноких вечеров
Наступил очередной из них, и у Макса кончились сигареты. Он вышел на улицу, быстрым шагом прошел до палатки, И. просунувшись в окошко, сказал:
-Две пачки "Винстона-серых», пожалуйста. Получив желаемое и расплатившись, он повернулся и встретился лицом с главой местной банды, Серым.
Тот хрипатым прокуренным голосом сказал:
-Вот ты и пришел, пидор.
После чего рывком поставил Макса на колени, а его друг стянул строительным хомутом руки эмо-боя за спиной, и сунул в лицо занервничавшей продавщице травмат со словами:
-Сука, ты нихуя не видела, иначе тебе ****ец.
Он и его свита поставили трясущегося Макса на ноги и потащили, смеясь и предвкушая развлечение, держа за воротник мантии в сторону заброшенной стройплощадки. Там его кинули на бетонный пол, сунули в рот кляп в виде какой-то старой тряпки, и началось...его били сразу четверо, по груди, как будто стараясь перебить все тело. А потом (эмо уже практически не помнил себя от боли)
Макс, выплюнув тряпку, хрипло крикнул:
-Пожалуйста, отпустите!
После этого главарь ударил Максима ногой с размаху в лицо, и тот, тихо всхлипнув, отрубился
Он катался по полу под их ногами, беззащитный, весь в крови.
С ним никто не церемонился. В итоге натешившись, Главный сказал:
-Пошли отсюда, бля, мало ли, эта ****а очнется и тут выебываться начнет. Вся банда ушла, а окровавленный Максим остался лежать на бетонном полу. Не сумев распутать руки, связанные сзади, он лежал там часа два, всхлипывая от боли. Кровь текла изо рта, из разбитых ногами рук, из губы… Слезы смешивались с кровью. Эмобой внезапно, ощущая свою беззащитность и одиночество перевернулся и истерично рассмеялся. Сил встать на перебитые, окровавленные, украшенные синяками ноги просто не было. Внезапно он услышал шаги, и вскоре к нему кто-то подошел. Макс не видел его своими заплывшими синяками глазами, но почему-то почувствовал, что этот человек пришел не для того, чтобы прибавить ему пару-тройку синяков, а для того, чтобы помочь.
Слава (а это был он) подошел к валяющемуся на бетонном полу Максу и хриплым голосом сказал:
-Вставай, блять.
после чего рывком дернул Макса за черно-фиолетовые волосы и поставил на ноги. Тот, едва держась на ногах, наконец кое-как открыл глаза и увидел своего спасителя, после чего едва не потерял сознание, не поверив своим глазам. Он испуганно отодвинулся в ожидании новых ударов. Слава усмехнулся:
-не бойся, бить не буду. Я увидел, как они тащили тебя сюда. Бля, четверо на одного это нихуя не честно, беспредельщики вообще... Ну че, жив вообще, пидор?
Максим, крайне вымученно улыбнувшись, ответил:
-Да, вроде.
Внезапно Славик развязал эмобою руки одним движением, обнял его за плечи, при этом удивившись своему внезапному душевному порыву и сказал:
- Пошли. До дома доведу, ты ж сам идти, небось не можешь, нах.
Максим, внутренне крайне шокировавшийся внезапной добротой гопника, молча пошел с ним в сторону выхода, слегка прихрамывая.
Они шли молча, Макс затравленно смотрел на Славу, тот же, держа брюнета за плечи ему иногда подмигивал, и нельзя было понять, то ли он издевается, то ли действительно сочувствует. Поднявшись на лестничную клетку, Макс внезапно робким голосом сказал:
-Спасибо тебе. Слушай, у меня мороженое есть, будешь?
Слава на неробкую благодарность отреагировал практически однозначно: мрачно сплюнул на пол и резко закрыл дверь своей квартиры. Макс, минут так пять постояв на лестничной клетке в надежде, что Слава хотя бы откроет дверь и что-то скажет. Внезапно открылась дверь, и Слава поманил его рукой со словами
-Сюда иди, петушок, блять, раны обработаю.
Макс охотно кинулся в квартиру гопника, тот взял его за шею и грубо потащил в ванную. Дотащив туда внезапно взял за шею и поцеловал в губы наотмашь. Макс охотно ответил на поцелуй, обхватив Славу за накачанное тело и потянувшись рукой чуть ниже пояса. Слава улыбнулся, как сытый кот, от души нализавшийся сметаны и приспустил спортивки, взяв Максима за шиворот и резко поставив на колени, Макс встал на колени и взял в рот возбужденный член парня и принялся сосать, горя внутри от восторга. Эмо активно работал ртом, кайфуя от того, что удовлетворяет сильного, красивого и грубого, а тот взял его, и лихо поставил на ноги, хрипло прошептав в ухо:
-Пошли в спальню. А с твоими синяками разобраться успеем, сучка ебучая.
Слава практически швырнул эмобоя на кровать, содрав с него черные рваные джинсы и порвав на нем окровавленную футболку, после чего впился поцелуем в его губы. Макс отвечал на поцелуй с удовольствием, руки шарили по сильному телу Славы, брюнет искренне кайфовал. Внезапно Слава оторвался от Макса и достал из кармана его джинсов телефон, включив песню, как ни странно, любимых эмобоем "Ночных Снайперов". После чего сказал:
- Сучка, твои стоны заглушит, наверное
это не мне
из миллиардов возможностей волчий билет.
свет отключили. пью виски. из слов винегрет.
я влюблена. мы заложники. падает снег.
это круги:
цирк на арене и лошади в пене. твой рот
сохнет пожаром и безукоризненно лжет.
в комнату еле заметный вползает восход.
(ночные снайперы - этонемне)
Дальнейшее можно опустить. Хриплые вздохи Славы, громкие стоны Макса, кричащая из телефона Арбенина, страсть, нежность эмобоя, грубость гопника. Это был уже не секс, а бой двух раскаленных тел, которые изо всех сил пытались доставить друг другу удовольствие под истерично кричащую музыку в колонках. В какой-то момент Макс, обезумевший от кайфа успел подумать, что это, наверное, круче, чем его первый опыт с наркотой, когда он занюхивал амфетамин под лестницей с друзьями в шестнадцать лет. После этого думать сил уже не было, он просто кайфовал под Славой.
Наконец через три часа расцепившись, они упали на постель, еле дыша, мокрые от пота и не понимающие, что же случилось между ними. Слава внезапно отодвинулся, сел на другую сторону двуспальной кровати и хрипло сказал:
-Нахуй отсюда сьебался.
Макс, все еще ощущающий эту эпическую энергетику и боль в ранах и синяках, тихо ответил:
-В смысле?
-В смысле сьебись! И вообще, если кому-то расскажешь, отпизжу сам и вдобавок обоссу. А теперь пшел отсюда нахуй, пидорок. Ты мне еще, сука, всю простыню своей пидорской кровью запачкал. Не сьебешься, будешь сам мне ртом кровь высасывать свою из простыней, а потом мне пол мыть волосней свой пидорской, швабра длиннопатлая, бля, пидарас, блять! После его ударил Максима ногой в грудь, да так, что тот скатился с кровати и упал на пол, охнув от боли.
Макс даже пытался заикнуться про то, что кто-то вроде говорил про помочь обработать раны, но испугался. Слава вытолкал его из квартиры, держа за шиворот, едва дав кое-как одеться, и завалился спать, а брюнет всю ночь провел без сна, пытаясь понять, что же он чувствует после случившегося и заливая все свои раны зеленкой.
Раны были не только залиты бриллиантовым зеленым. Но и запиты «Хортицей Платиновой» из резерва для случайно нагрянувших гостей (хотя какие гости, черт возьми?) С утра Максим проснулся совершенно полумертвым. Он кое-как доковылял до зеркала шкафа-купе и увидел в нем крайне впечатляющую картинку во весь рост: запекшаяся кровь под носом и губой, синяк на груди, явно похожий на отпечаток ноги, изукрашенные зеленкой руки и ноги, кровь на пальцах. И совершенно излишние воспоминания о том, чего просто не было. Этого не было хотя бы потому, что это просто невозможно.
Макс дошел до кухни, достал из шкафчика бутылку настойки (нежно любимая клюква на коньяке) и залпом выпил почти треть из горла, после чего рухнул на диванчик. Все произошедшее не могло случиться в реальности. Этот быдлан за стенкой…захотелось пойти и спросить: а что вчера случилось? Увы, ответ был и без того очевиден, память опять сохранила все излишне четко. Иного трактования не допускалось. Увы. Не сон. Не бред. Черт, Макса действительно полночи имел его чертов сосед, и действительно перед этим вытащил из мини-филиала ада в лице заброшенной и недостроенной школы. И да, имел грубо, не считаясь с удовольствием партнера. Расцарапанные плечи не дают поверить, что все только снилось. К сожалению, у них что-то…да черт, понятно, что! Короче, понятно, что именно было. Тело соврать самому себе не дает. Другое дело, что будет позже…он меня убьет. Он знает и помнит. Скорее всего, он меня убьет, чтобы не дай боже, никто не узнал, что именно произошло прошлой ночью. Застрелит. Ночью, пока я буду спать, а я даже не успею понять, что меня убили. Максу было страшно. Очень. Следующая ночь прошла без сна уже не потому, что болят раны и ушибы, а чтобы не увидеть во сне своего внезапного партнера. И еще четыре таких же, а потом кончились запасы алкоголя и еды, и эмо поздно вечером вышел, накинув капюшон и балахонистую кожаную куртку. По счастью, Слава не попался по дороге. А вот встретив по дороге из «Дикси» пару его друзей, Макс панически дернулся и натянул капюшон мантии посильнее, чтобы не узнали, а вдруг он сидел за пивом и рассказывал им? Полная сумка вина, портвейна и водки, а на закуску доширак, блок сигарет, колбаса и хлеб. Хотелось уехать в любую другую сторону, хоть до Магадана взять билет, но только чтобы не через стену от этого практически демона. Или ангела?