Пушкин всю жизнь мечтал побывать в Сибири. Но чтобы не в ссылке. В ссылке лучше не дальше Урала или Кавказа. В плане командировки тоже не вариант, а вот в виде туристической поездки, или на фестиваль какой поэтический - вполне бы подошло. И желательно, чтобы летом. Морозы Пушкин возненавидел с самого детства, когда Аришка водила его гулять по заснеженному городу. Если с Невы дул промозглый ветер, Сашка быстро замерзал до соплей и Аришка тащила его домой.
В общем, как только подросток Александр ознакомился с географией Российской империи, он начал собирать саквояж. Аришка нашла саквояж, и тут же забросила его на антресоль, дополнительно доложив папА. ПапА замочил ведро розог. Пушкин отложил поездку и принялся во все лопатки строчить стихи, потом сказки, потом романы. Он так увлекся, что про Сибирь на время забыл.
Но тут грянуло восстание на Сенатской, после которого некоторые друзья поэта отправились в Сибирь. Испытывая сложные чувства, Пушкин ощутил к ним легкую зависть и неприязнь: оне уже в Сибири, а я даже не в Симбирске!
Наконец, Александр Сергеевич Пушкин вырос в большого поэта, стал "нашим всем", папА перестал его пороть и отпустил на все четыре стороны. На четыре Пушкину не хотелось, и он выбрал одну: на БАМ.
На БАМ ехала молодежь со всей страны и Пушкин решил присоединиться. Но не взяли, сказав, что у вас, мол, Сансергеич, докУментов нету! -Каких докУментов? -Ну, комсомольского билета. Чтобы на БАМ поехать, надо быть комсомольцем. Тогда и путевку дадут и спальный мешок, и место в плацкарте и в палатке гарантируется. Комсомолки прилагаются. А так можете конечно ехать. Хоть автостопом. Но если комары покусают или медведи - не обессудьте.
Задумался Пушкин - что делать? Сибирь манила! Пока думал, стишок сочинил про "глубину сибирских руд", и понял: это повод! Надо съездить в Сибирь и отвезти декабристам стишок!
И вот, сел он в дилижанс и поехал. Цок-цок-цок... По придорожным городам концерты давал. Книжки свои продавал. Деревенские бабы выносили крынки с молоком и простоквашею. Девушки махали платочками и бросали полевые цветы. Пушкин им подмигивал и иногда водил в черёмуху. С парнями устраивал дуэли на рогатках.
Наконец, приехал он в Иркутск, где его встретила Новоленинская стела. Как увидел он стелу, так воскликнул: с юбилеем, о прекрасная стела! Тебе сто лет, а мне 220! Выпил кружку с ней и поехал дальше. Некогда же, надо еще на Байкал успеть.
Пушкин прибыл на автостанцию, где его встречали декабристы, коммунисты, филателисты и прочие представители местной богемы. С пирогом и рушниками, как полагается. Пушкин торжественно вручил декабристам свиток со стихотворением и зашел на кофий к Волконским. Потом Александра Сергеича возили по городу: в Иркутскую слободу, в Позную-38, к памятнику Сперанскому. Сперанский уныло смотрел на площадь имени себя и откровенно скучал.
-Стоишь, брат? - спросил Пушкин.
-Стою, че делать? Ног-то нет. Так-то ничего, но скучно. Поговорить не с кем. До Царя две версты, до Колчака - полторы. Только с голубями приветы передаем друг дружке, и все. Во-о-он, напротив, через сквер - пустое место. Хошь бы туда кого поставили. Тебя, например. Или, на худой конец, Распутина.
-Этого смутьяна? Зачем? - оторопел Пушкин.
-Да нет, здесь свой Распутин есть, - писатель Сибирский.
-А, ну ладно. - Ну, пока, поехал я на Байкал!
И отправился Сансергеич по улице Амурской в сторону Байкала.
А кучер, коего городская управа снарядила Пушкина катать, хитрюга был и лентяй. Он раньше на новоленинской маршрутке работал. Выехали поздновато, световой день вот-вот закончится. Смекнул кучер, что Пушкин Байкала не видал, и решил не возить его до Листвянки.
Привез, значит, в село Патроны и говорит: любуйтесь! Ступил Пушкин на берег и обалдел. Пред ним расстилался... залив Иркутского водохранилища. Увидел поэт воду темную, как свинец, да туман над нею, который напрочь скрывал другой берег, и ностальгия его накрыла... Вспомнил родной Питер. Пора назад!
Вот так и закончился визит Пушкина в Сибирь. Даже до Байкала не доехал и омуля не поел, какой омуль - он же под запретом! Но хоть со Сперанским поговорил, и то ладно.
Сперанский тогда ему важные слова сказал о будущем России. О том, когда пить и воровать перестанут, да страну обиходят.
Пушкин все рукописно зафиксировал. Только рукопись ту не нашли пока. Говорят, ищут...(с)
145