Эпоха лихих девяностых стремительно ворвалась в страну под лозунги либеральных болтунов об экономической свободе и «невидимой руке рынка», отрывшей возможность каждому сказочно обогатиться. Слоган: « Если ты такой умный, то почему такой бедный» стал любимой шуткой при встрече друзей, но в каждой шутке есть доля шутки. Бедным быть не хотелось, а по большому счету и не моглось. За страной идущей семимильными шагами к капитализму, названному после «диким» с задранными штанами и поросячьим радостным визгом рванул и я. Над народом вставало спасительное солнце нового бога имя которому БизНесс.
Что нужно капиталисту для реализации его планов? Конечно средства производства. Прежде всего, транспорт. Но вот беда-то! В начале 90-х рынок подержанных иномарок ещё не сформировался. Старую машину отечественного разлива можно было приобрести только «с рук» и, конечно, ей с 90% вероятностью могла быть только «копейка» т.е. ВАЗ20101, что и произошло. Произошло и то, что ушлый продавец всучил мне как бы ненароком в нагрузку и автомеханика по ее ремонту. Семья механика спустя несколько лет чуть было не сыграла роковую роль в моей жизни, но не об этом сейчас речь.
Итак появилась МАШИНА! Какая никакая, но для перевозки товаров, материалов и поездок в офис она годилась, учитывая, что к тому времени общественный транспорт в Геленджике находился в полнейшей разрухе.
Вторая задача капиталиста — обзавестись землей. Но и здесь задача непростая. С одной стороны, как будто бы ее еще не растащили. Земля есть. Только вот где? У моря? Легко сообразить, что на всех ее не хватит, а на лучших территориях пристроились здравницы и просто так не поделятся. Значит надо выбираться на поиски куда-то подальше, где на нее еще не «положили глаз». Для достижения цели напрашивалось, использовать административный ресурс.
В то время я уже был депутатом местного Городского Совета и, чувствуя за собой поддержку 98 из 100 избирателей округа смело ратовал за раздачу земли в частное пользование. На заседания комиссии по экологии в которую я входил часто наведывался в качестве народного представителя благообразного, интеллигентного вида джентльмен с седой бородой, пышной шевелюрой и в неизменной ковбойской шляпе. Сидел он скромно, иногда комментируя какие-то частные, конкретные вопросы и вскоре мы познакомились. Он представился Юлием Л. - одним из первых в районе фермеров, знающем все о земельных угодьях в окрестностях своего хозяйства у села Прасковеевка. Вскоре, им была выдвинута идея познакомиться для ведения совместного бизнеса с участками расположенными на отдалении в горах, которые Юлий обозначил как Галенковы хутора. Ввиду давней их заброшенности бывшими хозяевами земли (по мнению фермера) могли перейти в наши руки практически безвозмездно. В поездку на объект я решил прихватить моего старого друга (назовем его Сергей) из Москвы, который гостил у меня тем летом и тоже успел открыть кооператив по продаже кому-то чего-то. Стать транспортом, который обеспечивал бы этот, тур по горам естественно напрашивался мой жигуленок.
Кратко обсудив детали и сроки поездки, а также выслушав уверения Юлия о том, что дорога к угодьям будет вполне проходимой, мы, спустя пару дней заправили полный бак и стартовали. Прекрасный летний день, щебет птиц, звон цикад и неугомонная болтовня фермера о великолепии земель к которым мы направлялись, слегка нас расслабили. Даже когда двигатель машины завыл при подъеме с хорошо укатанной грунтовки между Прасковеевкой и Джанхотом на едва заметный проселок мы оставались в благодушном настроении и продолжали, делится фантазиями о перспективах сельскохозяйственной деятельности в этих краях.
Тогда мой скромный водительский опыт еще не давал оценить возможности «копейки» к передвижению по пересеченной местности, но исчезновение через пару сотен метров колеи (пусть слабо накатанной) стало навевать легкие тревожные подозрения. Потихоньку всплывали почерпнутые из автожурналов сведения о допустимой крутизне склонов (то-ли 35 то-ли 40 градусов) для преодоления легковушками, но относились ли они конкретно к ВАЗ 2101 я, конечно, вспомнить не мог.
- Туда ездили на машинах много раз – уверял Юлий, не уточняя впрочем, на каких машинах кто и когда.
Еще через полкилометра стало совершенно очевидно, что то по чему мы движемся дорогой не является, ни грунтовой, ни проселочной – вообще никакой. По всей видимости, весной по этому месту протекал ручей. Из - под мергельного грунта тут и там стали появляется остроконечные выступы, которые «копейка» преодолевала с трудом. Создавалось впечатление, что на такой очередной колдобине мы попросту сядем на скалу. Напряжение росло. Фермер видимо уже понял, что нашего праведного гнева ему не избежать, и, перестав щебетать, попросил остановиться. Я выполнил просьбу, скрепя сердце, понимая, что тронуться на таком уклоне с места будет почти невозможно. Юлий, несмотря на свои годы, шустро выскочил, умудрившись ударить заднюю дверь о валун, и стремительно убежал вверх. Вскоре, обернувшись к нам, он, радостно замахав руками, бросился обратно к машине.
- Я говорил, же говорил – затараторил фермер – там дальше почти ровно.
Сергей скептически хмыкнул и, после двух попыток тронуться с места ледяным голосом изрек: «Идем толкать». Минут за двадцать, двигаясь рывками, ревя на первой передаче машина с помощью двух человеческих сил доползла до места которое фермер характеризовал, как ровную дорогу. Поверхность действительно стала почти горизонтальной, однако ехать по не представлялось никакой возможности. Низкорослые деревья и кустарник сузили пространство до габаритов менее ширины автомобиля. Я заглушил двигатель. Мы с Сергеем переглянулись и он, выйдя из машины, не меняя хмурого выражения лица, принялся ломать и пригибать растительность совершенно немилосердным способом.
Фермер, видимо опасаясь попасть под горячую руку гостю, исчез в зеленых дебрях. В этот момент я заметил струйку пара, выбивающуюся из-под капота, которая в азарте движения не обратила на себя внимание. В тишине, нарушаемой только хрустом ломаемых деревьев, слышалось бульканье, а стрелка температурного датчика заползла за отметку в 100 градусов. Пар валил уже мощным облаком. Судорожными движениями открыв капот, я обнаружил, что вода пульсирующими фонтанчиками выбивается из под крышки, а расширительный бачок абсолютно пуст.
Похвалив себя за предусмотрительность, я достал припасенную канистру с водой и, подождав десяток минут, отвинтил крышку радиатора. Вода тонкой струйкой потекла откуда - то снизу, но я все-же решился долить ее до нужной отметки. Надолго или нет, но течь прекратилась.
Сергей посматривавший в мою сторону, быстро оценил ситуацию и, вернувшись бегом, плюхнулся на сидение. Мы рванули по просеке, которую он успел проломать, цепляя зеркалами и антенной за ветки. Мергельный грунт вылетевший из-под колес, застучал по кузову. Машина с визгом забуксовала.
- П… ц резине - произнес Сергей с неизменным выражением человека, констатирующего очевидный факт.
На грани отчаяния, забыв все правила вождения, я принялся давить на газ, периодически втыкая почему-то вылетавшую первую скорость. На фоне запаха резины стал пробиваться запах паленого сцепления, но это уже мне было безразлично. Машина еще проползла юзом вверх десяток метров и заглохла.
Тишина вокруг контрастировала со стуком пульсирующей в висках крови, будто я сам на себе притащил в гору тонну этого фиатовского железа. Сергей молча ждал моих решений готовый, по всей видимости, притащить сюда фермера для расправы.
- Ребята! Какое чудо! Как здесь здорово! - раздался где-то совсем близко голос Юлия. Безо всякой надежды, стиснув зубы, мы поплелись на голос, но открывшаяся через несколько метров перед глазами картина буквально в одно мгновение погасила наш гнев и умиротворила дух. Наш фермер стоял на краю правильной, прямоугольной поляны, протяженностью где-то более ста метров покрытой полуметровой ярко - зеленой травой . На противоположной от нас стороне, у леса, виднелись два обугленных дома, которые сгорели видимо так давно, что посредине одного из них рос дуб средних размеров.
-Посмотрите! Это те самые Галенковы хутора! Здесь можно что угодно сажать, можно вдоль леса ульи поставить, а там — он показывал на развалины — можно все восстановить, фермерский домик может быть, конюшня, коровник. Юлий снова сел на своего конька, кажется светясь от восторга. Было совершенно очевидно, что никто, никогда ни при каких обстоятельствах не привезет сюда никаких строительных материалов, что это великолепное, подаренное Богом место останется навсегда диким цветущим раем. Тихая радость, поселившаяся в моей душе уже не позволяла осуждать нашего непутевого проводника.
Мы побродили по пояс в траве еще минут двадцать и уже совершенно с другим настроением вернулись к машине менять колесо, резина на котором действительно была разорвана в драбадан. Кроме этой беды обнаружилось, что вода из радиатора практически полностью вытекла и я, вылив остаток из канистры, с трудом стал разворачиваться на пятачке по подсказке (при отсутствии зеркал заднего вида) товарищей. Спуск вниз занял почти в два раза большее время и нагружал главным образом тормоза, при том, что двигатель работал в основном на холостых.
На обратном пути, совсем расслабившись, мы завернули в фермерское хозяйство Юлия, представлявшее из себя небольшой. (Чуть более гектара участок), на котором проживали две коровы, два гуся (Тристан и Изольда) он сам с женой и змеёй в подвале скромного двухэтажного особнячка… Угостившись молодым вином, мы заснули на траве под охраной сторожевых гусей и уже на закате поехали в Геленджик, любуясь садящимся в море солнцем.
Спустя пару месяцев мне все же удалось получить на договорных условиях участок земли в черте города, но к тому времени я перевел свой бизнес в другую плоскость и приступил к строительству там гостиницы, а это совсем другая история.