По пыльной грунтовой дороге в старом потертом чапане шел сгорбленный еще молодой человек, который смотрел не по сторонам, а, как бы стыдясь чего то, только себе под ноги. Мои друзья из поселка, с которыми я играл в лянгу (старинная караванная игра при помощи небольшого кусочка бараньей шкуры с грузом, которой при помощи ног совершались пируэты разной степени сложности с поэтическими названиями: «виси»; «люра»; «джанджа»; «джура»), воспитанные в духе уважения к старшим, к моему удивлению стали беззастенчиво тыкать пальцами в прохожего и что-то со смехом кричать. Из криков можно было разобрать только фамилию – «Асоев». На мои вопросы по поводу такого поведения по отношению к взрослому, мальчишки хватались за животы и только сбивчиво повторяли:- «Хирс, Хирс» - «медведь» по-таджикски. Взрослые на аналогичные вопросы только улыбались и предлагали поинтересоваться у самого Асоева.
Видимо, зная об интересе приезжих к его персоне, Асоев однажды сам как то постучал в калитку нашего временного жилища. По восточному обычаю встречать гостя, в том числе и незваного, у ворот не принято. Отец пригласил пришедшего мужчину на террасу, где на небольшой столик был постелен дастархан (расшитая узорами скатерть) с обязательной снедью – сухофрукты, комковой сахар – набот и печак – местные сладости из сахара и муки, сумолак – удивительная халва из пророщенной пшеницы, которая готовится несколько суток, только женщинами по-семейному рецепту, передаваемому девчатам (в процессе такого общения происходит их своеобразная инициация).
После того, как мать по просьбе отца принесла заварочный чайник, жестянку с заваркой зеленого «95» чая и кипяток, началась предварительная беседа, когда гость интересовался все ли в семействе хорошо, с перечислением по восточному обычаю как можно большего количества родственников, а отец вежливо отвечал по теме и делал «кайтар» - наливал несколько раз заваривающийся чай в пиалу, и тут же выливал его обратно в заварочный чайник (не менее трех раз) для лучшей заварки, после чего гость неторопливо начал свою беседу. «Вы, уважаемый, раис» - начальник по-таджикски,- «наверное, удивлены таким отношением ко мне, поэтому для исключения кривотолков, я сам пришел рассказать о моей беде. Я, как и большинство жителей поселка, родился здесь, в доме напротив. Так как я был младшим сыном, по нашим обычаям дом достался мне по наследству. Учеба давалась мне легко, поэтому в отличии от многих, я окончил десятилетку, после чего устроился санитаром в больницу (единственная доступная и престижная работа в поселке). Родители выбрали мне достойную невесту (в Таджикистане и Узбекистане жених и невеста до свадьбы могут быть даже незнакомы - родители намеками спрашивают жениха, как он относится к семейству Садыковых, а родители невесты задают ей такой же вопрос в отношении семейства Асоевых, и, если они ничего отрицательного не имеют против семейства, или конкретно против потенциального жениха и невесты, начинается восточное сватовство). Восточное сватовство сопровождается веселыми сборищами молодежи, подарками, прибаутками и песнями типа наших частушек, в которых обязательно включается припев:- «Ёр, ёр, ёроне» - «любимая, либо любимый в зависимости от того, чья сторона – женская, либо мужская поет очередную частушку», девушки на выданье при этом кокетливо отводят глаза, а застенчивые парни краснеют. Родители помогли собрать калым (в зависимости от достатка семьи и достоинств невесты, определяются размеры выкупа, перечень подарков, количество гостей с обеих сторон и степень участия в свадебном пиршестве). Свадьба, на которую по традиции приглашаются 200 – 300 человек из числа родни с обеих сторон и почетных граждан поселения, прошла на зависть хорошо, после чего, как результат, стали рождаться дети-погодки».
Начало повествования я застал на террасе, играясь с любимым псом. В начале, откровенно говоря, разговор не произвел на меня какого-либо впечатления, но, по мере развития беседы, я все больше и больше вжимался в стул, так как, выходившая из дома мать, могла позвать меня спать, а пропустить конец заинтересовавшей меня беседы, я уже никак не мог. Отец, правда, пытался пристыдить меня, ведь я присутствовал при разговоре взрослых людей, который мог носить приватный характер, но гость остановил его, сказав, что ничего не имеет против моего присутствия. Я же впитывал услышанное как губка, практически каждое его слово отчеканивалось в моем сознании, и теперь, позвольте привести его от третьего лица.
Уже через шесть лет совместной жизни Асоев имел любящую жену и пятерых детей (на востоке количество детей запрещено искусственно ограничивать, и, если раньше большое количество родившихся компенсировалось естественной убылью от болезней, то при Советской Власти благодаря организации здравоохранения, семьи из 12-18 детей не были уже редкостью). Асоев старался, как мог – помимо работы санитаром, завел скотину, благо в горах зелени было достаточно, да, к тому же, на лето животных на откорм перегоняли на альпийские луга (альпийские луга начинаются с 2000 м. над уровнем моря). Так вот, проблемы и начались из-за этих самых альпийских лугов. Дело в том, что любимая корова Асоева запомнила дорогу, и по осени, когда в поселке, расположенном на высоте 1300 метров, уже выпал снег, отбилась от стада и направилась, судя по следам, в высокогорье, где, по всей видимости, надеялась до отвала поесть зеленой травки. Такие фортели корова выкидывала не первый раз, даже возникала мысль зарезать ее на туй, посвященный обрезанию сына (по мусульманским законам у мальчиков в 3-6-летнем возрасте проводят обрезание крайней плоти с обязательной организацией праздника), но корова каждый год приносила приплод и давала до 8 литров молока в сутки, что по местным меркам было не плохим результатом. В процессе поисков, следы коровы привели к довольно крутой и узкой тропинке между скал.
При походе в горы, необходима помощь слеги – длинной гибкой палки, с которой, впрочем, было удобнее спускаться, чем подниматься. Пытаясь перескочить с одного камня на другой, Асоев старался опираться именно на такую слегу. Для придания трости особой гибкости, изготовлена и высушена она была загодя еще прошлой зимой, когда сокодвижение в стволе дикой орешины отсутствовало. Однако, несмотря на помощь палки (и на старуху бывает проруха!), нога неожиданно соскользнула с оледеневшего камня, и он кубарем покатился вниз по ущелью. В памяти осталось, как в потоке сходящего с гор снега пытался лавировать при помощи слеги, как несколько раз ударялся о камни и скальные выступы, пока не провалился в забытье…