Вернувшиеся из ада. Книга 3. Фант. роман. Гл. 7, 8

Михаил Ларин
Глава 7

...Монстр в нерешительности остановился. В метре от Короленко застыла двухэтажная морда. Полуовальные сетчатые глазищи-окна монстра изучающе уставились на лежащего на песке Антона и Класту, что была рядом. Длинные, как плети, но толстенные усищи монстра, замерли, а затем завертелись словно в бешеном танце. Словно лопасти вентилятора, обдав взмыленное лицо Антона прохладой. Короленко буквально сразу же почувствовал, что нахлынувшая на него тяжесть, постепенно уходит, а в голове проясняется...
Огромное безобразно-бородавчатое брюхо монстра лежало на камнях неподвижно. Его конец потерялся где-то за колючим кустом с красными ягодами, которые щедрыми гроздьями свисали на согнутых под тяжестью на тонких колючих ветках. Казалось, чудище совсем не дышало, а только наблюдало за людьми.
Антон с трудом привстал на локте, затем сел. Класта, обнимая его за плечи, еще дрожала, словно была в ознобе. Короленко и сам не понимал, почему, но страх прошел, как и ненависть к монстру, который неожиданно шумно засопел, втягивая в себя воздух. Монстр словно принюхивался, но как только Антон встал и хотел сделать шаг в сторону, чудовище зашипело на него, подняв под Антоном кучу пыли. Огромное брюхо монстра затряслось, как в лихорадке, сминая близлежащие кусты.
— Квак убьет тебя! — в ужасе вскричала Класта, отнюдь не думая о том, что и она рядом, и монстр, ступи он еще короткий шажок любой из шести ног, убьет, вернее, растопчет вместе с Антоном и ее.
Класта вскочила и бросилась на громадину, затем начала остервенело колотить по его ноге кулаками. Но что могла сделать крохотная женщина, бросаясь на многометровую скалу?
Монстр не обратил внимания ни на крик Класты, ни на то, как она усердно наносит ему удары своими женскими, отнюдь не предназначенными для этого кулачками... Он медленно покачал кончиком длиннющего толстенного хвоста, который вытянул откуда-то из-за кустов. А, может, это был и не хвост, а какое-то щупальце? Затем хвост с огромным шипом, или, скорее, жалом, которое было толще ствола двадцатилетней сосны, утончаясь, удлинился и, словно предупреждая Короленко о возможных последствиях, пару раз обвился вокруг его ног, и сразу же, распрямившись, убрался восвояси.
— Он предупреждает, что может сделать со мной, — совсем бесстрашно сказал Антон, — но не хочет причинять нам боли. Видимо я ему, как и тебе, понравился, — добавил Короленко. — Оставь, Класта, свои потуги — только кулаки разобьешь. Их удары он даже не чувствует... Этот Квак не причинит нам зла. Я уверен в этом, Класта!
Монстр, словно поняв слова Антона, снова утончил свой хвост и вновь осторожно обнял ноги парня, его грудь. Спустя мгновение, отпустил. Короленко лишь почувствовал тепло, исходящее от длинного хвоста, похожего на хобот слона, но который был во много раз длиннее и значительно толще. Тепло и еще что-то непонятное, скорее всего нежность, коснулись Антона и парню показалось, что Квак признался ему в... любви. Или, наоборот, поделился своими бедами...
— Это сродни поцелую, — вслух прокомментировал Короленко малопонятное действие монстра. — Не твоего, конечно, — добавил Антон, увидев, что Класта, оставив свою бесполезную затею, вдруг надулась.
Неожиданно вокруг все переменилось. В тишине, прерываемой разве что размеренно-громким сопением Квака, раздался громкий квакающий звук и перед Антоном, едва не задавив отскочившую в сторону Класту, легла с двухэтажный дом, голова чудовища.
— Ты не мог бы поосторожнее? — возмущенно спросил у монстра Короленко.
Два немигающих внимательных глаза уставились на Короленко и словно изучали его, затем, виновато мигнули, или это так показалось Антону.
— Иди сюда, Класта. Он смирный, как ягненок, — сказал Антон и протянул руку к одному из шипов чудовища, которые опоясали в три ряда его безобразный бесформенный рот. С шипа сочилась неприятная белесая жидкость...
— Не трогай! — вскричала Класта, увидев движение руки Антона.  Это страшный яд!
Короленко сразу же отдернул руку. И тотчас же чудовище, как показалось Антону, недовольно засопев, резко щелкнуло хвостом и, вмиг обмотав ноги Класты, подняло ее над землей почти что на двадцатиметровую высоту.
Класта в ужасе закричала.
— Ее не тронь, скотина, — тотчас же вызверился Короленко. — Пожалуйста, — поумерив пыл, через миг попросил.
Монстр пару раз хлопнул своими глазищами и вняв просьбе Антона, медленно опустил Класту, поставив рядом с Короленко и расправил свой хвост, убрав его куда-то за кусты.
— Я же говорил тебе, — с дрожью в голосе, не веря, что такое могло случиться, пролепетал пересохшим языком Антон. — Он добр, и не хочет нам зла. И понимает нас. Правда? — Короленко обратился уже к чудовищу.
Монстр, как показалось Антону, чуть приподняв голову, качнул ею.
— Спасибо, Квак, — искренне поблагодарил он монстра.
Класта, стоя рядом с Антоном, все еще дрожала.
 — Как там наша малышка? — спросил Антон, встав на ноги и подойдя к Класте, обнял. — Она не сильно испугалась «полета в небеса»? Или, может, это ей понравилось?
Класта лишь слегка улыбнулась Антону и покачала головой.
Монстр, молча наблюдая за двумя букашками о двух ногах и руках, громко посапывал и ждал. Но чего?
Наконец Антон, чуть отстранив Класту, взглянул на Квака и сказал:
— Он пришел к нам с миром.
— Хотелось бы верить, — тихо сказала Класта и впервые взглянула без страха на огромную тушу Квака, который был не так уж и неприятен и страшен, как в первые минуты, когда она увидела эту многотонную махину на другом берегу озера.
Неожиданно Квак «обнял быстро, но не больно и Класту и Антона, и, подняв высоко над землей, над деревьями, повернулся и понес по уже проторенной ранее дороге.
— Куда он нас несет? — спросила Класта у Антона.
— Видимо, домой.
— Чтобы там нас прикончить или запихнуть в свой желудок живыми? Отдать своим отпрыскам на растерзание?
— Не думаю, — сказал Антон, хотя и к нему снова начал исподволь, но нахально закрадываться страх. Не за себя. Ему, если уж на то пошло, было почти все равно. Он переживал за Класту, и особенно за свою дочурку, которая еще не появилась на свет, которую не было еще видно даже по начавшему увеличиваться животу Класты, но которая уже жила и властно, как говорила Класта, вела с ней переговоры. Видимо о чем-то интересующем ее. Девушка никогда не говорила, о чем ее спрашивала малышка, да и что будущая мама отвечала ей. Хотя, Короленко об этом и не спрашивал.
 Антон взглянул на нож, которые заткнул за пояс и ухмыльнулся: что против такой громадины малюсенькая, пускай и остро заточенная полоска металла? А ничегошеньки!
Монстр, видимо услышав, или поняв волнения Антона и Класты, медленно поставил их на землю у воды. Там, где они, убегая, растеряли свои вещи... Осторожность, с которой монстр проделал этот маневр, вселила в ребят надежду. Затем Квак опустил голову и, положив ее перед Антом и Кластой, едва слышно засопел. Он хотел что-то сказать, но что именно, ни Антон, ни Класта, не знали, поскольку не понимали языка монстра, вернее его рева. Монстр же, словно сторож, разлегся рядом. Такая себе «маленькая» умная собачонка...
Солнце уже почти скрылось за лесопосадкой и на озеро, на Квака, на песок исподволь спускались синие сумерки.
— Ты подумал, где  мы будем ночевать? — нерешительно спросила Класта. Здесь, быть может, полно неизвестного зверья...
— Рядом с таким верным другом нам никто ничего не позволит сделать, — раскладывая двуспальный мешок, уверенно проговорил Антон. — Ты посторожишь, дружище, пока мы поспим малость? — спросил Антон, уже обратившись к темной огромной массе.
Квак, как показалось обоим двуногим, шумно, деловито вздохнул.
— Ну, вот все и уладилось. Завтра пообедаем как следует, —  сказал Антон подойдя к Кваку и пару раз шлепнув его по ноге. Вернувшись, нырнул в спальный мешок. — Иди сюда, Класта, — позвал девушку. — Здесь прелесть, а милый Квак нас посторожит.
Земля чуть вздрогнула. Монстр отодвинулся от разумных двуногих букашек, которые наконец поняли его и, устроившись в привычную позу, прилег. Рядом, почти в метре, от спального мешка положил голову. Он прекрасно видел в темноте, поэтому, не таращил глаза в ночь, а, чуть прикрыв их своими веками уставился на две крошечные головки, которые буквально сразу же прекратили не только голосовые, но и мысленные переговоры. Квак, будучи разумным, понимал, что эти двуногие, которых он увидел сегодня днем, устали и дают отдохнуть своему, такому миниатюрному, непрочному телу, которое сродни телу крох.

Глава 8

За Ковровым и Твердохлебовым прислали другую машину. Подходя к «Волге», капитан то ли спросил, то ли сказал:
— Помогут ли нам они?
— Ты имеешь ввиду Новых смершевцев? — Ковров иронично взглянул на Твердохлебова. — Верится с трудом. Они сами себе на уме, а что у них под черепушками, одному Богу известно, да, может, еще и их непосредственному начальнику. Хотя, вряд ли. Мне кажется, что смершевцы затевают нечто нечистое.
— В каком смысле, товарищ полковник? — Твердохлебов заинтересованно взглянул на Коврова.
— Садись, поехали. После поговорим, — Ковров понизил голос. — Здесь столько «ушей», сколько нам и в страшном сне не снилось. А представители Нового Смерша уже показали нам, на что они горазды... Надеюсь, ты почувствовал, что Новые смершевцы могут не только действовать напролом, продираться в чужие мозги и копаться там, как у себя на даче, но и неприменут возможностью «провалиться» почти что в тартарары, чтобы извлечь оттуда только им необходимую выгоду. Чего стоил «законспирированный» марш-бросок по следам ушедших словно в никуда шестипалых? А ничего. Потеряли их. У какого-то поселка. Те словно сквозь землю провалились, Саша.
Сказанное Ковровым было открытием для Твердохлебова: он ни о чем больше не спрашивал — знал, что раз уж Ковров начал рассказывать, то закончит. Не здесь, конечно.
Половину дороги ехали молча. В присланной машине антипрослушки не было. Хотя существовало другое. Неприятное покалывание зондирования мозга, когда они сели в машину почувствовал даже Твердохлебов. Да и водитель был «из новеньких». Он тоже мог и послушать, и «предать».
— Ну, что молчишь, капитан? — вдруг ни с того, ни с сего, подал голос Ковров. — Как жена, дети?
— Да нормально, — односложно ответил Твердохлебов. Повернув голову в сторону Коврова, капитан поймал веселый, подмигивающий взгляд полковника и понял — Ковров решил если их подслушивали (а их подслушивали однозначно), поиздеваться над особистами. ГОшниками, а, может, и Новыми смершевцами. —  Кирилл уже начал первые несложные  предложения говорить, а Полина — наша переводчица. Она все нам рассказывает о том, что Кирилл бормочет или лепечет. А  Анна. Да что ей. За детьми смотрит, обеды варит. Правда, я не всегда на горячее поспеваю, но ведь работа прежде всего. Разве не так, товарищ полковник.
— Ты прав. Значит так. По приезду в часть о нашем разговоре в мэрии подчиненным поменьше болтай. О втором и особенно о третьем разговоре чтобы пока никто. Ясно?
— Я понял. Кто такой К-2, товарищ полковник?
Ковров улыбнулся.
— На рыбалку когда ходил? — так и не ответив на вопрос капитана, спросил Ковров.
— В прошлом году.
— Вот и я тоже. Правда, тебе, Саша, даю слово, что как только появится свободная минута, возьму и тебя с собой. У меня такое место есть!
— А шестипалые, товарищ полковник, пропуска за Зону?
— Да при чем здесь шестипалые? Рыбалка есть рыбалка, а местечко в пределах зоны части, так что никаких шестипалых. Понятно? — Ковров снова подмигнул.
— Я с удовольствием порыбачу, товарищ полковник.
— А сейчас слушай меня внимательно, капитан, — Ковров перешел на шепот, но такой, что его  можно было отлично записать не только на прослушку, но его мог услышать и находящийся за тонким пластиком водитель. — Про приезду в часть работаем по плану, предложенному третьими. В него, не называя личности и причастность их к сам понимаешь чему, посвятишь разработчиков. Но разбей этак, частей на восемь — десять, чтобы не доперли, что и к чему. Им об этом знать не положено. Затем, когда будет все на мази, подключишь, скорее всего, С. Ему поручишь конкретно проверить с третьего по шестой варианты. Понятно? — Ковров сделал  широкие глаза и Твердохлебов понял, что полковник несет ахинею, нет у него никаких вариантов, но сразу же поддакнул, внеся «лепту и своего».
— А что, если прокрутить еще и ваш второй вариант, товарищ полковник?
— С. с его группой до второго варианта еще не дорос.Первый и второй будем крутить  только мы с тобой, поскольку об этом С. знать не положено. Возможно, после решения, посоветуемся с третьими. Необходима концепция, стратегическое решение.
— Я понял, товарищ полковник.
— Ну, вот и хорошо, — Ковров деланно вздохнул. — Эх, подремать бы, — произнес.
— Не удастся, почти приехали, — сказал Твердохлебов, и они снова умолкли.

* * *
— Вы мне так и не объяснили, кто такой К-2.
Как раз на воде призывно затанцевал поплавок, и Ковров, снова не ответив, бросился к удочке. Подсечка и на этот раз была неудачной.
— Да что она, издевается, что ли? — в сердцах спросил неизвестно у кого Ковров, аккуратно кладя поплавок на воду. — Так и на двойную уху не надергаем.
— Кто такой К-2, товарищ полковник, — настоял на своем Твердохлебов, и, наконец, получил ответ.
— Да все тот же убегун, оператор поля Периметра  Антон Короленко. Я на него возлагал большие надежды, но он меня круто разочаровал.
— Понятно, — пробормотал Твердохлебов, хотя ему ничего не было понятно. Зачем было кодировать сбежавшего с предзонниками почти рядового оператора первого поколения операторов? — Мы его, что, должны как-то умыкнуть? Спрашивается, зачем, товарищ полковник?
— По моим прикидкам, именно он и организовал так называемый «Бумеранг». Помимо всего прочего, так именуемый убегун, видимо подсказал шестипалым и о мертвой зоне Станций поля Периметра, и о их слабых местах.
— Каким образом?
— Вот это я тоже хотел бы знать. Хотя, предзонники не такие уж и недалекие, коими их выставляют всем напоказ. Воины — да. Но ведь у них есть и ученые. Особенно это видно в последнее время. Уйти, они ушли, но о себе продолжают напоминать. И с каждым днем все настойчивее и нахальнее. Понятно было бы, что нет Предзонья, нет и волокиты с шестипалыми, ан, нет! Они стали умнее, Сашок. Хотя их воины порой оставляют желать лучшего. И что с них возьмешь? Ты видел хоть одного шестипалого воина-старика? Одни мальчишки! Безалаберные, готовые заплатить своей смертью лишь бы убить хоть одного не шестипалого...
— Но в то же время, товарищ полковник, они неплохо владеют приемами боя.
— Это как сказать, Сашок. Если они остаются без командира, то это мало управляемая орава.
— Как и наши вояки, которым бы только принять на губу побольше и покрепче. А потом — море по колено. Смотрю, товарищ полковник, в последнее время здорово деградировала наша армия. Одни олухи! Даже среди ГОшников все чаще попадаются дебилы... Разве я не прав? — спросил Твердохлебов, почти захлебнувшись в собственном диалоге.
Ковров ничего не ответил капитану. Он несколько раз хватался за удилище — поплавок бесновался, но Ковров выхватывал из водя только пустой крючок.
— Мелочь пузатая тырит наживку, — констатировал Ковров очередную неудачу. — А где твой поплавок, Саша? — вдруг громко спросил полковник. — Легко не тяни. На всякий случай, подсекай!
Твердохлебов был рыбаком неопытным — всего лишь третья вылазка. Как и советовал Ковров, дернул за удочку. Но чересчур сильно: "тенькнула" леска поводка, оставив в чьей-то пасти крючок с обрывком.
— Ну что же ты, ёшо тебя! — в сердцах бросил Ковров. — Кто же так рвет? Понежнее надо! Давай уду, новый крючок привяжу.
Привязать крючок к удочке Твердохлебова Ковров не успел. Поплавок его удочки резко ушел под воду. Едва заметный рывок и удилище согнулось полудугой.
— Подсаку! — коротко скомандовал Ковров, неспеша выводя коропа на чистую воду, чтобы немного уморить, а потом и подтянуть к лодке. — Бери подсакой не с хвоста. а с морды, иначе уйдет, тварь речная!
Когда короп уже был рядом с лодкой, резко пиликнула мобилка Коврова.
— Вот заведем в подсаку, тогда и отвечу, — с небольшим трепетом в голосе проговорил Ковров. Не потому, что звонило начальство, а потому, что почти поймал хорошую рыбину.