Юрий Овтин
Преферанс под шум морского прибоя
Рассказ
Последние годы Одесса стремительно растет вверх. На месте 3-х – 4-х этажных зданий, построенных полтора века назад по образу и подобию парижской архитектуры, как грибы после дождя возникают 20-ти – 25-ти этажные небоскребы, подобно каменному частоколу порою заслоняя и загораживая не только вид на море, но и самих себя. Особенно преуспели современные строители в застройке многоэтажками жемчужины Одессы – Аркадии. Проживание в некогда престижном районе стало некомфортным из-за скопления машин и людей и отсутствия каких-либо толковых транспортных развязок. Да что там Аркадия? В достижении максимальной прибыли капиталы устремились, сметая на своем пути всевозможные запреты и ограничения властей к строительству высоток непосредственно на прибрежной кромке моря. Одна из таких «свечек» высится и по дороге на мой любимый пляж за спуском к морю в конце Французского бульвара.
Сам же этот пляж, на который я хожу купаться вот уже более полувека остается «диким» и девственно нетронутым и по сей день, наверное из-за огромного тридцатиметрового обрыва, с многочисленными лисьими норами и входами в катакомбы, нависшего над узкой песчаной полосой пляжа.
А пятьдесят лет назад это было любимое место отдыха, мое и моих друзей…
В жаркие летние дни, свободные от работы и учебы мы приходили сюда, чтобы не столько подышать свежим воздухом и искупаться в море, сколько поиграть в преферанс, азартную карточную игру, в которой каждый из нас был достаточно искусным и опытным бойцом.
Заводилой компании был наш общепризнанный лидер по прозвищу «Лампочка» за свою густую ярко-рыжую шевелюру. Другой наш товарищ за свой раскатистый, дикторский бас имел прозвище «Шаляпин», а многие окружающие считали это прозвище его фамилией. Меня же единственного в компании называли по имени: «Жорой», видимо полагая, что имя Жора и соответствует характеризующему меня прозвищу. А еще к нашей компании прибилась хорошенькая во всех отношениях барышня по имени Соня. Она училась на мехмате в университете, прекрасно играла в шахматы и преферанс и не менее великолепно умела ругаться одесским матом и вполне органично вписывалась в наше общество.
Неизменным спутником Сони был ее ухажер Вадик, который учился вместе с ней, но в аспирантуре.
Вадик был спокойным и уравновешенным человеком, далеким от преферанса и весь день лежал рядом с Соней, читая какие-то заумные книги.
На пляже у нас было излюбленное местечко рядом с пирсом возле большого желтого валуна.
Играли мы вчетвером, как правило финку 20 на 40 по одной копейке с призами, ответственными вистами и распасами 2,4,6, расписывая пульку за два часа. Денежный баланс обычно составлял от 5 до 10 рублей, однако бывали и залеты. По завершению игры проигравшие бежали в Аркадию и покупали сухое вино в 0,75-ти литровых бутылках, которые мы называли бомбами. Удачей считалось, если удавалось купить белое, или розовое «Шипучее», по цене 1 руб. 17 коп. и 1 руб. 07 коп., которое мало чем, на наш взгляд отличалось от «Шампанского», но значительно уступало ему в цене. А в основном покупались вина «Ркацители», «Рислинг», «Алиготе» или «Фетяска» по цене 77 коп. за 0,75-ти литровую бутылку, которыми с наслаждением утолялась жажда на раскаленном черноморском песке.
В тот день море штормило. Набегавшие волны с глухим шумом разбивались о берег, докатываясь до наших ног. На пляже было многолюдно. То тут, то там, радуя мужской взгляд, топлес загорали молодые красивые девушки, мальчишки с гиканьем прыгали с пирса в волны, а наиболее отчаянные пытались забраться на волнорез. Около нас остановились двое ничем не примечательных молодых мужиков, немного старше нас, обратившись с просьбой присмотреть за вещами, пока они искупаются в море. Почему они выбрали именно нас, трудно сказать. Быть может их привлекла своим ярким купальником Соня? Мы не возражали, так как начали расписывать вторую пульку и ребята нам абсолютно не мешали. Не мешали они нам и когда искупавшись в море присев рядом, молча наблюдали за игрой. А игра разгорелась жаркая и бескомпромиссная. В борьбе за призовые висты в ней было много подсадок и несколько несыгранных мизеров, а также распасов по шесть, в результате чего горы у всех были повыше Джомолунгмы. Апофеозом партии была подсадка Лампочки на семерной без четырех взяток! Он то в конечном счете и проиграл. При подсчете оказалось – 8 рублей 70 копеек.
– Ну все братва! – Поднимаясь с песка и с вожделением потягиваясь, пробасил Шаляпин.
– Лампочка вперед, за бухалом, а мы в море, а то у меня сейчас шкура загорится.
И тут Лампочка, что называется возник:
– Да что это за дискриминация такая, мало того, что почти червонец проиграл, так еще и в Аркадию за вином бежать надо! Никуда я не побегу, – категорично заявил он и демонстративно развалился на песке.
Я было попытался его увещевать, что это наше многолетнее правило существует на правах закона, как неожиданно один из сидевших рядом с нами незнакомцев вскочил со словами:
– Да из-за чего же это весь сыр-бор? Еще не хватало, что бы Вы подрались, – сказал он, глядя на насупившегося Лампочку. – Давайте я вместо Вас сбегаю.
Идея понравилась всем.
Лампочка сунул ему деньги со словами купить на все сухарика, а Соня протянула вместительную сетку-авоську.
– Вы только скажите, куда бежать и что такое сухарик? – уточнил незнакомец.
Мы все весело рассмеялись и Лампочка с Шаляпиным наперебой стали объяснять, что сухарик – это сухое вино, которое надо купить на всю наличность, а бежать надо трусцой по прямой, никуда не сворачивая, на городской пляж Аркадия, где прямо напротив пирса находится магазинчик, в котором сухарик есть наверняка.
– Ну, давай, братан, вперед, – сказал Лампочка, слегка подталкивая незнакомца, – легкой трусцой минут за десять добежишь, – и резко развернувшись со всего разбега бросился в набежавшую волну. С криками и улюлюканьем его примеру последовала и вся наша компания…
Вдоволь наплававшись в бурлящем море, мы наконец-то выбрались на берег и плюхнулись на подстилки.
– Эх, винца бы холодненького сейчас – словно прочитав наши мысли, задумчиво пробасил Шаляпин.
– А Германа все нет, – в тон ему перешла на классику Соня и достав из сумочки часики уточнила – целых пятьдесят минут.
– Да ты бы уже раза три обернулся, – бросил свои три копейки и я, толкнув ногой Лампочку.
– Опять я виноват, – обозлился тот.
– Я что-ли дал деньги первому попавшемуся человеку и послал его туда – не знаю куда?
– Ну что Вы, ребята, как Вам не стыдно, – отозвался товарищ незнакомца, которого я мысленно за высокий рост прозвал долговязым. Он и сам немного нервничал, расшагивая то туда, то сюда и вглядываясь вдоль пляжа.
– Да Вы не обижайтесь, – сказал я подходя к долговязому. – Ребята имели ввиду совершенно другое, что человеку, который здесь впервые, легко и заблудиться.
– Да нигде он не заблудился, – долговязый с обидой посмотрел на меня и кивком головы закинул наверх свои длинные волосы. – А вообще-то мы артисты, снимаемся на вашей киностудии, – он вдруг доверительно сообщил мне. – А вчера вечером у нас был банкет, деньги за съемку не платят, так что сегодня и похмелиться нечем, вот и отмокаем в море. Ну а Вы не беспокойтесь, в конце концов, я у вас как бы в заложниках, – и вовсе развеселился он и помолчав немного спросил: – А чем занимаетесь Вы?
– Да ничем особенным. Работаем на авиаремонтном заводе, а вечером учимся в политехническом, по специальности: «электропривод», к слову сказать самой сложной специальности из всех одесских ВУЗов, – не без гордости ответил я.
– Ну а Соня учится в университете на мехмате, а хахаль ее в аспирантуре. А в свободное время выбираемся на море и катаем здесь в преферанс.
– Александр, – представился он и с некоторым, как мне показалось достоинством, подал мне руку.
– Жора, – сказал я, скрепив знакомство крепким рукопожатием.
– А в кино хоть бываете, – спросил долговязый.
– Какое там кино, на это у нас времени совершенно не хватает. Ну разве что какой-то там нашумевший американский или французский фильм посмотреть выберемся, да и то исключительно редко.
– А вот и Андрей, – радостно воскликнул долговязый, указав на бежавшего к нам его приятеля, в одной руке которого позвякивали бутылки в огромной авоське, а в другой был зажат какой-то промасленный бумажный пакет.
– Вот! Вино «Алиготе»! Одиннадцать бутылок! Еще прохладное! И жареные пирожки с горохом! По четыре копейки штука! Еще теплые! Еле донес! – Торжествующе улыбаясь, победно воскликнул Андрей!
– В очереди чуть не побили. Спрашивают: зачем так много. А я им и говорю, что и нас всех много! Еле отбился. Но выслушать пришлось много интересного. Можно сказать, что узнал Одессу изнутри.
– Молоток! – пробасил довольный Шаляпин лихо откупоривая ножом пластмассовые пробки и раздавая всем по бутылке вожделенного вина.
– Жаль, что Соню с тобой не отправили, она бы показала этим жлобам где раки зимуют. Правда, Сонечка?
Соня, сделав из бутылки пару больших глотков, отдала ее Вадиму, а сама свернулась около него калачиком, пребывая в самой настоящей нирване.
Оставшиеся пять бутылок хозяйственный Лампочка закопал в мокрый песок охлаждаться и обложил их булыжниками, чтобы не унесло волнами в море.
Артисты с наслаждением выпили вино и тепло попрощавшись с нами пошли в киностудию на обед, а мы решили расписать еще одну пульку.
Однако, пулька эта была какой-то вялой, совершенно непохожей на две предыдущие, я никак не мог сосредоточиться и после второй ошибки на вистах, что со мной случалось крайне редко, Лампочка истошно заорал на меня:
– Жора, очнись! Что с тобой происходит? О чем ты вообще думаешь?
– Да, о чем? – я сложил карты. – Никак не могу вспомнить, откуда я знаю этого долговязого киношника? Давайте-ка сделаем тайм-аут, да допьем вино, пока его совсем не затянуло в море.
Все одобрительно зашумели и Шаляпин стал откапывать из мокрого песка оставшиеся пять «бомб», которые море засосало по самые пробки.
Я отхлебнул из горл; большой глоток и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:
– Вспомнил! Да это же известный артист Александр Лазарев. Я недавно по телику смотрел классный фильм, в котором он снимался, «Еще раз про любовь» называется. Он там играл ученого-физика, у которого такое оригинальное имя было – Электрон. Электрон Евдокимов. А ведь без ста грамм и не вспомнил бы!
– Точно, – поддакнула Соня. – Там еще с ним Татьяна Доронина стюардессу играла.
– А знаете, кто его кореш Андрей, что за бутылками бегал? – вмешался в разговор Вадим.
– Ведь это же Андрей Миронов, – я тоже весь извелся, пока вспомнил.
И мы дружно чокнулись бутылками за важнейший вид искусства – кино.
Так при весьма оригинальных обстоятельствах на одесском пляже во время игры в преферанс под шум морского прибоя мы познакомились с великолепными артистами театра и кино, которые впоследствии стали Народными артистами РСФСР Александром Лазаревым и Андреем Мироновым.
А может быть все это мне только привиделось? Ведь приключилась эта веселая история ровно пятьдесят лет назад!