Ангел Шарик

Алексей Клёнов
Ангел Шарик.

Мурзик дремал на заборе, поджав под себя лапки, и снился ему очень вкусный сон. Огромный жареный карась в сметанном соусе, с поджаренной корочкой, присыпанный петрушкой и таким обалденным запахом, что даже во сне слюна потекла с язычка сквозь зубы по подбородку. Вздохнув, Мурзик приоткрыл один глаз и высунул язык, чтобы слизать слюну. И так и замер, с раскрытом ртом: прямо перед ним сидел пёс. Маленький, лохматый, и в упор смотрел на Мурзика каким-то грустным взглядом. От растерянности Мурзик даже не выгнул спину и не зашипел, как положено. А пёс мирно протянул лапу, и вернул отвисшую челюсть кота на прежнее место:
- Ну? И чего распушился? Спи дальше.

Глазам своим Мурзик уже не верил. Теперь перестал верить и слуху. Пёс! Говорит!! На чистом кошачьем?!! Это было нереально. Но еще больше Мурзика напугало, что сейчас его начнут трепать. Это было бы позором на всю округу: пёс треплет кота. И где? Прямо на заборе! Да какой ты кот, если от пса зашхериться не умеешь??? После этого ни один даже самый помоечный кот не подаст лапу, и ни одна кошка не мурлыкнет в твою сторону.

От расстройства Мурзик даже об инстинкте самосохранения забыл. А пёс вполне дружелюбно протянул лапу:
- Будем знакомы: Шарик. Ангел. Твой.

Только тут Мурзик заметил, что за спиной у пса порхают как у бабочки два таких аккуратных белых крылышка. И от растерянности пожал чужую лапу. Совсем чужую. Собачью. Такого ему не могло присниться даже в самом кошмарном сне.
- Мой? Ан… КТО?!!

Хмыкнув, Шарик поёрзал худым задом по забору, устраиваясь поудобнее, и повторил:
- Ангел. Твой. Удивлён? А уж я то как офигел, когда мне сказали, с кем работать буду. Помнишь, два дня назад тебя собаки в угол загнали, и бежать было некуда? А ты как будто взлетел без разбега на трёхметровую высоту на крышу трансформаторной будки? Так вот это я тебя поднял. Мало того, что работа такая, так ещё и жалко стало. Не честно, - трое на одного. Не по-мужски ребята поступили. А вчера вечером ты у соседа с мангала кусок осетрины спёр. Вкусно было?

Мурзик закрыл глаза от наслаждения, и промурлыкал:
- О, дааа…
- Так вот. Когда сосед в тебя молотком швырял, он бы попал, не подтолкни я его под руку. Ни хрена бы ты осетринкой не насладился, если б не я. А лежал бы щас под забором, с пробитой дурной башкой. Это ж надо, на глазах тыбзить полез! Ничему вас жизнь не учит. А у меня теперь работа такая, - спасать и оберегать.

И пёс сокрушенно вздохнул, по-старушечьи подперев голову лапами, и печально глядя куда-то вдаль. «Задумался о своём, ангельском» - решил Мурзик. Тревожить не хотелось, но он всё же деликатно толкнул Шарика в бок:
- Слышь, а кто тебе сказал то, что ты теперь мой ангел?
- Да там, - Шарик неопределённо ткнул лапой куда-то вверх. – Понимаешь, система перевоспитания у них такая. Кто кого при жизни шибко обижал, тот после своей смерти и оберегать должен. Парадокс.
- Чего? – не понял Мурзик нового слова.
- А сам не знаю. Но слово понравилось. Там слыхал, - пёс снова махнул лапой в воздухе.- А ты спи, спи. А я посторожу. Мало ли. Свалишься ещё во сне, лечи тебя потом.
- Ага…

Мурзик прикрыл глаза, но одним всё же сквозь прищур продолжил наблюдать за псом. Мало ли что он говорит? Вроде и крылышки есть, и про собак с соседом все верно сказал. Но самому тоже не надо косячить…

А Шарик, прочитав его мысли, грустно и понимающе усмехнулся, вытащил из-под себя зонтик, и прикрыл кота от начинающегося дождя, как только первая капля звонко упала на его собачий нос. И дело не только в работе. Просто жалко стало. По-свойски. Чисто по-собачьи…