Глава 1
Серые стены узилища сдавили сознание жесткими тисками. Пустая сжимающая боль, беспощадно терзающая разум. Удивительно, как за столько лет среди немых стен он еще не сошел с ума. Его посадили в темницу по приказу человека, которого уже давно нет в живых. Король Долгет умер. Мучительная болезнь медленно загасила его жизнь. Но приемник - братец Эльзимер, не отменил приговор. Он предпочел контролировать врагов бывшего правителя, держа их под своим тяжелым сапогом. Риск дело благородное, но рисковать собственной жизнью и спокойствием монархи не любят,…особенно если есть вероятность, что после престол займет сынок, совершенно не разделяющий твои политические взгляды. Но ничего, новый король не молод, хоть и крепок здоровьем. Эдакий моложавый старичок, седовласый, но жилистый и крепкий. Кто знает, как распорядится судьба. Самые крепкие не раз умирали вот так вот, как прошлый правитель - сегодня он здоров и весел, а через неделю преподобный служит панихиду по его бессмертной душе.
Узник заложил руки за голову. Оглушающая немота заполнила все вокруг. Иногда кажется, что эти суровые хмурые стены безмолвно смеются над своими пленниками, жалкими и маленькими по сравнению с их вековым величием. Из этой тюрьмы не бежал еще никто и никогда. Тар знал это, но все равно продолжал верить, что он будет первым, кто если и не сбежит из казематов Хирм – Доарна, но, по крайней мере, выйдет из них живым. Выйдет, согласно приказу о помиловании.
Колючий звук оборвал тишину. Сначала редкий, едва слышимый, через минуту уже отозвался частой дробью холодных капель сточной воды. Это дождь накрыл королевство Эхорт и вода, пробежав по улице начала проникать сквозь щели в каменных стенах темницы. Стекающая по стенам мутная дождевая вода и лицо тюремщика дважды на дню ставящего миску с едой, были единственной его связью с внешним миром – тем, что там, наверху, несколькими этажами выше.
Узник не спеша перевернулся на бок, закутался в какую-то хламиду, последние десять лет служившую ему одеялом, и уставился в темноту угла. Крысы. Они бегают тут по всюду, жирные и крупные, не чета узникам. То ли тырят казенную еду, то ли нашли себе другой постоянный источник питания. Наверно их можно даже есть, если перестанут приносить тюремную баланду. Первые несколько месяцев заточения даже подумываешь об этом. Потом становится все равно, и на еду, и на сырость, и на холод, и даже на отсутствие собеседников. Становится все равно на все. Исчезает время, пропадают чувства, желания, эмоции…. Потом наверно сходят с ума. Он даже слышал бред и стоны сокамерников, но самому удалось ухватиться за какую-то ниточку, там, глубоко в душе. Он не хотел, просто так получилось. Забытье не приходило ни разу. Он помнит каждый день, проведенный здесь так же ясно, как сейчас видит упитанных крыс в углу. Все дни, однообразные, похожие как близнецы в течение десяти лет. Но все кончается. Кончится и это. Он знал.
Отдаленные звуки, какая-то суета там, за толстой дубовой дверью, с обеих сторон оббитой железными листами. Как будто какому-то заключенному Хирм – Доарна хоть раз приходило в голову, находясь в камере на насколько метров под землей, выламывать тюремную дверь и кидаться на облаченных в латы стражников в надежде…какая разница какая там у него надежда…на первой же лестнице его продырявят пиками два бравых молодца. В тюрьмах Эхорта не церемонятся с заключенными. Те, что посажены в дальние камеры и вовсе смертники, просто мясо. Сколько их выносят отсюда в темных мешках никто и не считает. Помер и помер. Кто, от чего…земле это не важно.
Голоса. Суровый голос тюремщика, еще чей-то. Скрежет давно несмазанных дверных петель…в соседнюю камеру привели кого-то,…бросили, и тут же заперли.
- Повесят завтра в полдень, - пояснил кому-то тюремщик. Его голос, тяжелый, холодный как стены Хирм – Доарна не спутать ни с кем другим. Ему ответил другой, глубокий, идущий откуда-то из недр могучей груди…непременно могучей, у обладателя такого голоса грудь не может быть иной.
- Если доживет, - это была насмешка. – Его хорошо отделали при допросе.
- Не доживет, тем лучше для него, - ответил тюремщик.
Шаги за дверью возвестили об уходе собеседников. Тюрьма снова наполнилась тишиной.
«Не доживет, тем лучше для него» - слова замерли в пространстве. Многие мечтают не дожить. Сначала боятся, что вот-вот откроется дверь узилища, зачитают приговор и поведут, связав руки, под тупой топор палача или на виселицу. Ждут день, неделю, месяц, год, все это время, мечтая умереть до приговора, своей смертью. Но потом начинает казаться, что суровая длань правосудия забыла о них и ничего, кроме вечного заточения и той самой «своей» смерти впереди уже не ждет.
Узник почувствовал, как сырость от дождевых струй заполняет и без того сырую комнату. Как воздух становится еще более густым и тяжелым, с трудом начинает проходить в легкие. А вокруг тьма, почти живая и тоже мокрая.
Он провалился в собственные мысли, оградив себя от остального мира и даже не услышал, как распахнулась с характерным скрипом обитая железными листами дверь. Кто-то вошел, постоял, то ли осматриваясь, то ли пытаясь найти в темной камере узника, покряхтел, подошел к кованой кровати, где лежал заключенный и безмолвно замер.
Узник приоткрыл глаза, осмотрел высокую худощавую фигуру, облаченную в длинный плащ, и безразлично закрыл глаза снова.
- Тар Вальдес! – голос «ворвавшегося» в его «мир» гостя был молодым, но уже возмужавшим, с нотками твердости, присущими командиру или политическому оратору.
Узник не шелохнулся, продолжая лежать закутанный в грязную, отсыревшую хламиду.
- Тар Вальдес! – повторил незнакомец.
И снова без ответа.
- Оставьте меня, - попросил голос, и кто-то без возражений вышел, верно тюремщик.
- Граф Вальдес, - повторил незнакомец менее строго. – Встаньте. Меня зовут Георг, я от короля.
Георг, Георг…десять лет назад подле короля никакого Георга не было, впрочем, за десять лет изменилось многое в этом можно не сомневаться.
- Милостью… - начал назвавшийся Георгом.
- Я ничем не обязан его величеству, - без всякого уважения отозвался Тар. – Так что проваливай, если конечно ты не пришел сюда озвучить способ моей казни.
Георг оставил грубость без внимания.
- Вы не дослушали меня граф Вальдес, - спокойно резюмировал гость. – Милостью короля Амира, я его первый советник Георг Моор имею честь сопроводить Вас ко двору Его величества.
Тар открыл глаза. Как, как он сказал?.. короля Амира? Но как же, неужели судьба…
Моор понял мысли узника, или спустя десять лет заключения глаза стали столь сильно выдавать его.
- Эльзимер скончался сегодня…к вечеру.
- Как? – едва слышно произнес Тар и сам не узнал своего севшего от волнения голоса.
- Упал с лошади, - буднично ответил Георг. – Говорят, после полудня ему захотелось опробовать присланного из соседнего королевства молодого жеребца. Так, знаете ли, бывает.
Тар сел на кровати, рваная хламида, служившая ему покрывалом, слетела на холодный пол.
- Что хочет от меня молодой король?
- Почем мне знать, - удивленно произнес первый советник. – Мне велено сопроводить Вас, если Вы согласитесь, разумеется.
Вальдес поднял на собеседника глаза. Маленькая лампа, оставленная тюремщиком у входа давала мало света, но его хватало, чтобы разглядеть лицо гостя. Он и, правда, был молод. Удлиненное лицо, волевые скулы, острый нос, высокий чистый лоб и черные как тьма тюремной камеры волосы до плеч. Только глаза Тар разглядеть не смог, не хватало света. Глубоко посаженные, темные, они тонули во тьме. Плащ темного сукна облачал долговязую фигуру Мора, широкий капюшон, сейчас скинутый на плечи, должно быть совершенно скрывал лицо королевского советника, не позволяя ненужным глазам узреть появление в стенах тюрьмы столь значительной персоны.
Красиво очерченные губы Георга тронула улыбка.
- Вас что-то смущает? – поинтересовался он.
- Молодой Амир, Его величество вот только что,…а Вы уже…
- Да, советники меняются не так часто как короли, - понял Моор. – Но иногда в силу некоторой необходимости, с новыми правителями приходит и их свита. Не вдавайтесь в подробности граф, сейчас Вам это не нужно.
- Неужели переворот?
Брови Георга взлетели вверх.
- Что Вы имеете в виду? Сам ли король Эльзимер упал с лошади?
Тар молча ждал продолжения.
- В самом деле, Вы довольно странно ведете себя для узника граф Вальдес, - хмыкнул Георг. – Я не говорю Вам, что Вы сейчас же отправитесь на свободу, но подразумеваю эту возможность, сообщая желание короля, молодого короля Амира видеть Вас. Вы же, вместо того чтобы плакать от счастья или хотя бы достойно встать и проследовать за мной, начинаете расспрашивать каким образом человек, дарующий Вам свою милость, стал обладателем этого права.
Тар некоторое время смотрел на неясную точку перед собой.
- И все же… - начал он.
- Нет, господин граф, - оборвал его королевский советник. – Прежде Вы должны мне ответить, согласны ли Вы проследовать к Его величеству.
Вальдес медленно обвел взглядом стены комнаты, столько лет державшей его взаперти, покрытые старой плесенью углы, холодный пол. Наконец взгляд добрался до собственных рук. За десять лет он не разу не смотрел на них так, как сейчас, с интересом, как будто на что-то новое, ему не принадлежащее. По этим рукам можно было судить о времени заточения. С обломанными грязными ногтями, серые, но все еще крепкие руки человека, некогда державшего оружие.
- Прямо сейчас? – уточнил он.
- Помилуйте, кто же является ко двору в таком виде? – удивился Моор. – От Вас смердит граф. По утру, разумеется. Привести Вас в порядок времени нужно не мало.
- По утру, значить по утру, - согласился Вальдес.
- Сразу бы так, - удовлетворенно произнес Георг. – Тогда следуйте за мной.
Вставать с кровати было тяжело, спина гудела, а привычная ныне слабость тянула обратно.
- О, господин граф! Да Вы обычный человек, хотя и складывают о Вас небылицы, - улыбнулся Моор. – Эй, там за дверью!
В проеме возникла фигура тюремщика.
- Помогите господину графу! – распорядился Георг и направился к выходу.
- Господин Моор? – остановил его Тар.
Советник повернул голову.
- Вы только ответьте мне, сам ли Эльзимер, или…
- Или, - безапелляционно ответил Георг и растворился в сумраке тюремного коридора.
Тюремщик помог Тару подняться, и по длинным сумеречным коридорам сурового Хирм – Доарна повел на улицу. Три этажа, Вальдес насчитал три лестничных пролета, значит, он все эти десять лет находился на глубине трех этажей под землей и даже не знал об этом. Не в самой сырой и худшей камере Хирм – Доарна конечно. Он помнил, как его притащили туда практически волоком и полу живого бросили на ворох соломы, как и того беднягу из соседней камеры. Ему не сулили скорой казни, бывший тогда король Долгет пожелал медленной смерти своему врагу, дабы тот умер забытый всеми от какой-нибудь тюремной болезни. Но он не умер, и спустя десять лет идет живой, хоть и не совсем здоровый, в то время как король гниет в семейном склепе. Хотя, у Долгета ведь не было доверенных людей, способных днем и ночью нести вахту у изголовья его врагов, будучи невидимыми и неслышимыми. Да, есть плачи, есть стража, даже тот же тюремщик, но они всего лишь выполняют свою работу, а не отдают долг старому другу. У Тара такие люди были, точнее человек, один. Среди королевской прислуги, молодой мальчонка, внебрачный сын какой-то кухарки. Граф Вальдес приметил его сразу, сообразительного, расторопного и главное любознательного. Обучил грамоте и алхимии, это малец схватывал на лету. И когда Тар оказался в заключении, некоторое время спустя он услышал от тюремщика, что Долгет слег от неизвестной никому болезни, а когда через неделю объявили траур по внезапной кончине правителя, Тар был уверен – отойти в мир иной королю помогли. Сразу понял кто, боялся, что поймут и другие, найдут, поймают и отправят на казнь. Но не нашли, а может, и не очень то искали. И граф успокоился.
Следующего правителя никто не травил, впрочем, поговаривали что Эльзимер учредил должности дегустаторов в количестве семи человек и ничего не ел, и не пил, пока блюда не проходили через них. Даже не принимал подарков, которые могли бы нести в себе яд. Но враги нашли другой способ укоротить его век. Король упал с коня. Никто не удивится тому, что седой старик не удержался в седле. Пусть король был крепок внешне, старость берет свое. Что он там себе сломал, шею, спину…
У Тара перехватило дыхание от свежего воздуха, прохладного после недавнего дождя, не слабого надо сказать дождя - вода неслась по двору ручьями. Моора ждала крытая повозка, запряженная четверкой гнедых жеребцов, неброская такая повозка, и не скажешь, что первый советник в ней приехал. Разве что кони - такие красавцы только в королевской конюшне. Впрочем, прошло десять лет, возможно, изменилось и это. Георг залез внутрь, дверца осталась открытой в ожидании графа. Тюремщик отступил, не говоря ни слова.
Тар жадно вдохнул свежего воздуха и, бросив последний взгляд на стены тюрьмы, направился к повозке. Но сел не на сиденье, а на пол, тихо пристроившись в углу.
- Граф, - укоризненно протянул Георг. – Что Вы как собака там уселись?
- Вы верно выразились господин Моор, от меня смердит. Не хочу запачкать обивку. К тому же, я не граф, меня лишили этого титула при заточении.
- Если я обращаюсь к Вам как к графу, значит, так пожелал король, - утвердительно произнес советник. – И повозку эту выделили специально, чтобы забрать Вас, так что садитесь где подобает и пачкайте все что угодно.
Тар нерешительно пересел на сиденье. Моор закинул ногу на ногу, поплотнее укутался в плащ и довольно крякнув, велел кучеру двигать. Невидимая рука захлопнула дверцу, и повозка тронулась, подпрыгивая на мощеном камнем дворе.
Вальдеса не волновало сейчас, по какому поводу он понадобился Амиру. Если за эти годы ничего не изменилось в сердце юного принца, теперь молодого мужчины, короля, из него выйдет хороший правитель. Только взошел на престол и сразу же вспомнил о давнем своем друге, любимом собеседнике и учителе графе Таре Вальдесе. Причина не важна. Как факт осознавать это бывшему узнику было приятно.
Всю дорогу Тар украдкой посматривал на Георга, который, совершенно не остерегаясь соседства бывшего государственного преступника, мирно дремал, привалившись к стенке повозки. Хотя граф был почему-то уверен, что, такой как Моор может и во сне защитить себя от нападения. Тянуло от него чем-то железным, непреступным, колдовским. Первый советник короля, доверенное лицо Его величества, правая рука, но как будто сам по себе – это Тар почувствовал сразу. По манере общения, манере двигаться, вести себя. Может первое впечатление обманчиво, но как будто этот Моор не просто первый советник, а друг короля настолько близкий, что разрушь он целый город или проиграй в карты половину казны, король нахмурится, конечно, но простит.
Их привезли к какому-то невзрачному дому в конце улицы. Дверцу повозки открыла та же невидимая рука. Георг открыл глаза, лениво потянулся, закрыл лицо широким капюшоном плаща.
- Приехали господин граф, - констатировал он. – Здесь Вы проведете ночь, следуйте за мной.
На улице стояла осенняя ночь, тихая и холодная. Дождевые облака унес ветер, небо серебрилось мириадами звезд. От мощеной камнем дороги, мокрой и чистой, пахло тем, по чему Вальдес скучал все эти десять лет.
На пороге их встретила крепкая женщина с белым передником на широкой юбке. Тар окрестил ее служанкой, но как выяснилось после, она выполняла многие обязанности в этом доме, практически все.
Она окинула Тара брезгливым взглядом, после чего вопросительно взглянула на хозяина.
- Накормить, отмыть и чтобы, когда я проснусь, был готовым для визита к Его величеству, - распорядился Георг. – Располагайте Жоанной, как своей прислугой. До завтра, господин граф, доброй Вам ночи, - едва склонил голову и ушел.
Жоанна удивилась произнесенному титулу, но тут же совладала с собой и, отразив на лице крайне приветливое выражение, указала Тару на лестницу, ведущую в верхние комнаты.
*****
Кажется, он не спал лучше никогда в жизни. Точнее спал, конечно, но это было давно. Больше половины ночи над ним кружились в бесконечном хороводе незнакомые ему люди: брадобреи, портные, парфюмеры и прочие. Он не сопротивлялся, полностью отдавшись в их руки. Иногда задавали вопросы, он отвечал. Лег спать, когда за горизонтом заалел рассвет, утонув в комфорте мягкой перины, задыхаясь от запаха выбитых просушенных подушек, упиваясь свежестью стираного белья. Не заметил, как заснул. Разбудили скоро, но самочувствие было прекрасным. В комнату вошла Жоанна, поставила в углу таз с родниковой водой, распахнула тяжелые шторы.
- Господин граф, с добрым Вас утром, - почтительно поклонилась она. – Не замерзли сегодня? Ночи сейчас холодные.
Тар не сразу услышал вопроса, молча лежал, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Еще вчера узник в сырой темной камере, сегодня человек, вновь обретший право носить семейный титул и главное…сегодня его снова называют по имени, а не «Эй там, жратву забирай!».
- Вы здоровы, господин граф? – служанка спрашивала с беспокойством, не из простой вежливости.
Вальдес даже вздрогнул от ее глубокого, почти грудного голоса.
- Доброе утро Жоанна. Давно не чувствовал себя так хорошо, на мгновенье даже подумал, не в раю ли я уже? – Тар сел на кровати и ощутил, как ноги встали не на холодные плиты тюремного пола, а на мягкие меховые тапочки.
- Что господин граф желает на завтрак? – заботливо осведомилась Жоанна.
- Горячей еды и мягкого хлеба, - с готовностью отозвался Вальдес и тут же подумал, не простовато ли желание для графа.
Жоанна простодушно улыбнулась. Ответ Тара ее не удивил.
- На кухне есть парное молоко, - сообщила она.
- Подавай, - махнул рукой Вальдес.
Женщина снова улыбнулась, поклонилась и вышла.
Тар еще некоторое время сидел на кровати, подсознательно все еще не веря в свое положение, потом сунул ноги в мягкий мех тапочек, прошелся по комнате. Солнце пробивалось сквозь разноцветные витражи окна, бросая радужные нити, осенние, но еще такие теплые, а может, теплые только для него, после десятилетней оторванности от мира.
Подошел к тазу в углу, плеснул на лицо воды. Ледяная, бодрящая, вопреки всем законам пахнущая чем-то свежим, травяным. Возможно, Жоанна специально добавила в воду каких-нибудь травяных отваров. На кресле сшитая за ночь одежда, выглаженная и надушенная. Ткань даже со стороны выглядит несказанно дорогой, расшитая золотыми нитками и жемчугом. Правда расцветки аляповатой, но видать того требует нынешняя мода. На спинке кресла шляпа с длинным белым пером. Вальдес никогда не носил таких. Придется привыкнуть. Рядом с креслом длинные сапоги, отороченные мехом. Рановато наверно, не по сезону. Но кожа выделана настолько хорошо, что Тару непременно захотелось их примерить. Добрые сапоги на мужчине – признак достатка.
Он одевался не долго, просто потом долго разглядывал себя в зеркале. Такой же, как десять лет назад, только похудевший, да и морщин на лице стало больше, особенно тех, что у глаз. Чернильные кудри волос украсились прожилками благородной седины. Темные, почти черные глаза утратили прежний блеск, но от того стали только мудрее и как-то более располагающие к своему хозяину. Вальдес уже в который раз поправил ворот рубашки и, проведя рукой по волосам, остриженным до плеч, гордо вскинул голову и направился вниз.
Жоанна хлопотала в гостиной, с несвойственной ее телосложению легкостью порхая от одного края стола к другому и так же легко перелетая с кухни в гостиную и обратно. За столом не было никого, из чего Тар решил, что собирался крайне долго и Георг, очевидно, позавтракал без него и удалился. Но Жоанна объяснила, что господин Моор еще даже не просыпались, и вообще вставать в такой час для господина советника Его величества крайне несвойственно. Кроме того, господин Моор никогда не завтракает нигде, кроме как у Его величества.
Вальдес ел с аппетитом, зачастую глотая куски даже не прожевывая, не потому что забыл основы этикета, а потому что не мог насытиться, вдоволь насладиться вкусом еды. Жоанна, убедившись, что более графу ничего не нужно, оставила его одного, пообещав явиться по первому зову. Ночные творцы его внешнего вида бесследно исчезли, и кроме Жоанны Тар больше не заметил никого из прислуги. Молоко, целый кувшин которого принесла ему женщина, и правда оказалось парное, еще теплое, с характерным едва ощутимым запахом. Когда Вальдес осушал третий стакан, в гостиную вошел Георг.
- Приятного аппетита, господин Вальдес, - пожелал он, беря из коробочки на камине сигару. – Разительная перемена произошла в Вас по сравнению со вчерашним вечером.
- Благодарю, - ответил Тар.
Георг сел за стол против графа, закурил сигару, плеснул в высокий хрустальный бокал темного вина.
- Готовы предстать перед королем господин Вальдес? – сразу поинтересовался он.
- Считаю минуты, - отозвался Тар.
Георг удовлетворенно кивнул.
Сейчас при свете дня Тар мог хорошо разглядеть его. Георг оказался не таким худым, каким Вальдес принял его вчера, просто на очень высоком молодом советнике темный плащ висел как на вешалке. У Мора оказался совсем неплохой плечевой пояс, свойственный для мужчины, ежедневно практикующегося в фехтовании. Заостренные черты лица и глаза…вчера их Вальдес так и не увидел - колючие, темные как бездна преисподней, эти глаза казалось, могли видеть насквозь. Холодок пробежал по спине графа, когда Моор перехватил его взгляд.
- Волнуетесь? – спросил советник, отставляя наполовину опустевший бокал в сторону.
- Вам ведь известно для чего я понадобился Амиру…
- Его величеству, господин граф, его величеству, - исправил его Георг.
- Для чего я понадобился Его величеству. Вам не может быть не известно.
Советник откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу.
- Как Вы вчера верно заметили, господин Вальдес, отдаю честь Вашей проницательности, в королевстве произошел некоторый переворот, - витиевато начал Георг. – Я бы назвал это политическим расколом. Политика предыдущего короля, да примет господь его душу, в чем я крайне сомневаюсь, не совсем соответствовала настроениям народа. Еще немного господин Вальдес, и страну захлестнут восстания и бунты. Власть понадобится утверждать заново, …если получится, - Георг поднялся, подошел к окну, откинул занавеску и оглядел двор, будто ожидая чьего-то визита. – Соседние государства разделились на два лагеря, а Эхорт с нашей прежней политикой оказался посередине, так сказать, между двух зол. Между нашими соседями вот-вот разгорится кровопролитная война, и Эхорт окажется под ударом с обеих сторон, - советник повернулся к Тару, снова поймал его взгляд и, прислонившись спиной к стене, продолжил. - А пока мы будем отбиваться от нападения наших соседей, с востока вот-вот подойдут войска Клима Косого, тысяч эдак восемнадцать.
- Я думал Клима давно повесили, - удивился Тар.
- Да, - хмыкнул Георг. – Его вешали раз девять, в разных городах, только Клим до сих пор жив, а его верные псы вместо него болтаются на виселицах. И таких псов, как я уже сказал, у него, по меньшей мере, восемнадцать тысяч голов. Я не буду говорить Вам то, что сегодня надлежит сказать королю, но я надеюсь, Вы понимаете, граф Вальдес, суть этого разговора.
- Не совсем.
Георг глубоко вздохнул.
- Ваша карьера…до заточения, внушает уважение к Вашей персоне, - уголком губ улыбнулся советник. – И Ваш ход мыслей, господин Вальдес, соответствует нашим целям. Людей такого склада не много после правления короля Эльзимера. Вы нужны нам.
- Для чего? Не томите господин Моор.
- Вы отправитесь с поручением от короля Амира и предпримите все возможные средства, чтобы помирить соседствующие с нами королевства и вместе с войском Эхорта направить мощь их армий против нашего общего врага.
Вальдес некоторое время молчал, сосредоточенно обдумывая.
- Это ваша идея господин Моор?
- Все идеи имеющие вес, принадлежат правителю королевства, - с достоинством ответил Георг. – Я лишь советник Его величества. Я не волен решать вместо короля.
Гостиная заполнилась тишиной. Георг не торопливо вернулся к столу, взял на половину наполненный вином бокал, сделал глоток.
- Не пытайтесь разглядеть в сложившейся ситуации двойное дно господин граф, - строго попросил Моор и Тар в этот момент почувствовал, что таким вот тоном надлежит говорить истинному королю Эхорта, и снова холодок пробежал по его спине.
Несомненно, Георг не просто советник.
- У меня есть время подумать? – спросил Вальдес.
Выражение лица Мора смягчилось.
- Ну разумеется господин граф, - чуть склонил он голову. – Сегодня по полудню состоится погребение Эльзимера. Тремя часами позже король Амир пожелал видеть Вас. До этого времени Вы вольны думать.
- Со стороны правителя Эхорта не ждут решительных действий, привыкли, верно? – осведомился Вальдес.
- Со стороны правителя Эхорта пока не ждут никаких действий, не решительных, не нерешительных. На месяц в королевстве объявлен траур по кончине Эльзимера, - объяснил Георг. – Но это не остановит Клима Косого и мы должны осознавать это.
Георг снова прошелся к окну, выглянул из-за занавески.
- А теперь прошу меня извинить господин граф, меня ждут на церемонии погребения усопшего короля. К оговоренному времени я пошлю за Вами.