Я должен был падать вниз, но что-то было не так с притяжением Я не падал, а наоборот, как будто двигался вверх. С каждой секундой это движение становилось стремительней. Вдруг я ощутил сырость и вокруг меня возникли пушистые облака. Я подымался всё выше, преодолев стратосферу, я заметил как синева небес растаяла, началась мезосфера. Моё движение ускорилось, я в мгновение ока пронзил термосферу, и оказался в межпланетном звёздном пространстве. Падение в вакуум и черноту.
Холод по всему телу, но внутри словно кровь кипит. Я ощущаю её кипение в каждой вене и артерии. Глаза будто выжигает сухим льдом. Эти ощущения нельзя ни c чем сравнить, но мне они знакомы. Я догадываюсь куда движусь. Вакуум поглотил моё тело. Космический холод пророс сквозь меня. Лёгкие сжимались, и в те же секунды расширялись, взрываясь изнутри. Скорость моего движения увеличилась в сотни раз, планеты пронеслись мимо, солнечная система осталась позади. Открылся большой космос.
Вся суть моего космического путешествия состояла в том, что я, каждое мгновение, каждую секунду ощущал и осознавал. Я находился в открытом космосе, я летел сквозь десятки звёздных систем. Моё тело подверглось деформации: глаза лопнули и высохли, кожа получила ледяные ожоги, лёгкие разорвались, слизистая ссохлась, сердце не билось. При всём при этом я якобы был в сознании, я абсолютно всё ощущал и осмысливал. Словно силы, подвергнувшие меня этим испытаниям, хотели чтобы я мог всё чувствовать и понимать, как будто в этом состоял их экзистенциальный замысел.
Наконец я достиг места назначения. Я завис в космическом пространстве. В центре пылала огромная звезда, вокруг неё вращались три малых звезды, а вокруг них плыло множество планет. Я стал осматриваться по сторонам, выискивая того, кто привёл меня сюда. Но никого кругом не было. Словно этот кто-то выдерживал паузу. Я задумался. Вглядываться в космическую пучину можно вечно.
Но тут раздался смех, прервав мои размышления. Глухой бас звучал отовсюду. В пространстве возникла бородатая улыбка, подобно рту чеширского кота. А затем появился и сам обладатель улыбки и густой бороды металлического цвета. Он всё так же восседал на чёрном гранитном троне, и был одет в те же одежды древнегреческих богов: льняной черный хитон без рукавов, поверх него был завязан гиматий того же цвета, застёгнутый массивной фибулой в форме чёрного солнца. Его чёрные как вселенская тьма глаза, смотрели и на меня, и на все окружающее пространство сразу.
- Ты знаешь где находишься? – проговорил исполин.
- ЮУРИ. – Молвил я.
- Ты знаешь, кто я? – спросил он.
- Нет. – Ответил я.
- Этого достаточно. – Улыбнулся себе в бороду титан. - Слова которые я говорю, суть излишек свободы, которой у меня нет. Я говорю потому что хочу, и не хочу одновременно. Урок второй. Тот кто не способен носить Хаос внутри, тот не сможет родить танцующую звезду. Лишь молодая душа может подвергнуть вивисекции своё естество. Осквернить старые скрижали способны многие. Но разбить их, и себя вместе с ними, могут лишь единицы. Любовь прорастает из смерти, смерть расцветает из Хаоса. Хаос – круг. Хаос – океан.
Великан замолчал, повернув голову в сторону. Я тоже отвернулся, и отдался мыслям о бескрайнем космосе. Слова гиганта всё ещё звучали в моей голове, но сейчас я не пытался их понять. Меня, как и в прошлый раз, поразили колоссальные размеры этой звёздной системы с четырьмя светилами, и множеством планет вращающихся вокруг них. Планеты имели разные цвета и габариты, словно бусы на запястье Шивы: от бледно-зеленоватых и тёмно-синих, до ярко красных и угольно чёрных, от размеров теннисных шариков (какими они казались мне издали), до размеров футбольных и баскетбольных мячей.
Я осматривал планеты, а затем мой взгляд вернулся и остановился на центральном газовом шаре, бурлящем термоядерной энергией. Я внимательно вглядывался в пылающую массу, ни на секунду не отводя глаза в течение некоторого времени. И тут, на какое-то мгновение, я словно почувствовал что этот огненный шар, подобно бездне упомянутой Ницше, тоже смотрит на меня.
- Звезда в центре, это Юкхета? – невольно произнёс я.
Бородатый титан повернулся ко мне.
- Ты уже знаешь её имя? – Великан сделал лёгкое движение головой.
В космическом пространстве вдруг возник граммофон, заскрипела старая пластинка, и из него зазвучала знакомая мне мелодия. Это был Рихард Вагнер “Сон в летнюю ночь”.
- Я слушал эту мелодию несколько миллиардов лет назад. – Произнёс бородатый титан.
Мелодия звучала. Звёзды пылали. Планеты двигались в неспешном танце. Галактики парили в космической глади, подобно песчинкам в бездонном чреве тёмных вод Тиамата. Всё двигалось, соприкасалось, изменялось, взаимопроникалось, лишь для одной цели, для единственной неизменной всеобъемлющей цели. Космос, во всём ужасе и великолепии, предстал предо мной…
Великан на чёрном троне стал говорить.
- Надвигается буря. Ты должен догнать её, ведь буря часть тебя. Чем сильнее становиться буря, тем сложнее тебе будет настигнуть её. Надвигается буря.
Античный гигант сидел на своём каменном троне. Граммофон мирно плыл в вакууме. Мелодия звучала ненавязчиво, спокойно, словно колыбельная под звёздной пылью. Я скользил взглядом по планетам, разглядывая каждую из них, и остановил своё внимание на планете среднего размера ярко красного оттенка, окружённой поясом астероидов. Планета была четырнадцатой от четырёх светил. Я помню, что тогда нарочно это посчитал.
И тут я увидел, как из космических глубин движется метеорит в сторону этой планеты. Я не отводил взгляд, следя за стремительным движением неопознанного космического тела. Метеорит по размеру представлял собой третью часть планеты. Я в тревоге посматривал на великана, но он не обращал внимания на эту видимую для красной планеты угрозу. Ещё каких-то полторы-две минуты и произошло столкновение. Ничто не производило на меня доселе впечатление восторженного ужаса, так как крушение этой красной планеты. Что может быть грандиознее, великолепнее и угрожающе чем крушение планеты, под музыку Рихарда Вагнера? От столкновения возникла взрывная волна, образовавшая сферу осколков. Планета раскололась на несколько частей, сошла с орбиты, её остатки поплыли за пределы звёздной системы, не задев ни одну из соседних планет, и исчезли в космических глубинах.
Гигант на чёрном каменном троне не подавал виду, однако он замер, повернул голову в одну сторону, и в выражении его лица проскакивало что-то наподобие внимательности. Он чувствовал как рушилась одна из планет за его плечами, вне всяких сомнений это происходило с его одобрения.
- Что это была за планета? – наконец проговорил я.
- Минерва. – Ответил титан.
- Почему она была уничтожена?
- Почему упал канатный плясун, когда на него смотрел Заратустра? – засмеялся бородатый гигант. – Круг, океан, судьба.
- Я не верю в судьбу.
- Ей это совершенно безразлично. Судьба абсорбирует осадочное восприятие индивида. В рамках перманентной системы этой вселенной, её взаимоотношения с Хаосом спекулятивны – её суть вытекает из его агонии. Ergo, Хаос агонизирует, создавая инструменты корректировки и спекуляции судьбоносных решений.
- Каким же образом, уничтоженная планета интегрируется в агонию Хаоса?
- Каким образом Уроборос кусая себя за хвост, никак не может поглотить себя полностью? Саморегулирующая дисгармония, квази-причинная беспричинность. Не важно Что ты мыслишь, главное Как ты мыслишь… хо-хо-хо… – Засмеялся звучным басом титан, иронизируя надо мной.
Я выждал паузу, пока бородач на чёрном троне не закончит смеяться, а затем решил заговорить:
- Тезис первый: Хаос – есть вещь в себе. Следовательно, он не во что не втекает, и никуда не вытекает. Погружаясь и растворяет в себе, как множество лишённое персонификации, Хаос несёт в себе переизбыток фиктивного вожделения и заблуждения. Значит, Хаос – есть не только вещь в себе, но и вещь вне себя, лишённая конкретики, но не лишённая семантики. Тезис второй: Хаос – базис мыслеформы. Следовательно, идеи вытекающие из него, одновременно погружённые в забвение и познание, являются как элементами сигнификации так и переориентации. Значит, Хаос это базис, заключённый в спектр казуистики бытия. Тезис третий: Хаос – первопричина истины. Следовательно, суть истинно то, что несёт в себе цветение и разложение скрижалей истины. Хаос воплощает образы и формирует конструкцию тезисов, цементирует институт познания, агонизирует в области забвения. Значит, Хаос – это первопричина познания и забвения, экзистенция скрижалей истины. – Я выпалил эти размышления на одном дыхании, и замер глядя на великана.
Я думал над первым уроком бородатого титана почти десять лет. Я никому не рассказывал об этом, никто не знал о существовании звёздной системы ЮУРИ, и её обитателе на чёрном троне. Впрочем, как и об остальных посетителях моих сновидений не ведала ни одна живая душа. Однако, разве что Деметра знала, что система ЮУРИ существует, и более того, она была на планетах в этой системе. Но были вопросы, насчёт того кто она, и “живая ли душа” она вообще? Но суть дела не меняет, все эти десять лет я жаждал понять слова гостя на чёрном троне. Не проходило и недели, чтобы у меня не проскользнула полунамёком мысль о том, что хаос – базис мыслеформы.
И тут, на интуитивном уровне, я смог подобрать нужные слова, и вложить в них смысл, который так долго искал. Должно быть, если бы я мог дышать, я бы сейчас стал задыхаться от волнения после своего монолога. И самое интересное, что я не задумывал и не строил план речи, слова будто сами лились из меня.
Титан посмотрел на меня, почесал бороду, а затем обратил свой взор на центральное светило в квартете звёзд.
- Ты выучил первый урок. – Проговорил он. – Юкхете ты интересен, она хочет тебе кое-что показать.
- Что же она хочет мне показать?
- А что по-твоему способна показать пылающая звезда? Лишь свою сущность. – И великан вытянул вперёд руку сжатую в кулак.
Он держал её так около минуты, и смотрел на меня, если это можно так назвать, так как в его глазах роилась бесконечная тьма. Затем его глаза зажглись пылающим пламенем, он разжал руку, и из неё возник небольшой горящий шарик, напоминающий миниатюрную копию звезды.
Этот огненный шарик поплыл ко мне. Остановившись, он завис в метре от меня, словно в нерешительности. Я посмотрел на этот шарик, затем перевёл взгляд на центральную звезду, и мысленно произнёс – Юкхета. Пылающий шарик тут же поплыл ко мне. Я протянул руку, и эта мини-звезда коснулась моих пальцев. Было лёгкое тепло. Затем огненный шар в мгновение ока увеличился в размере, и поглотил меня внутрь себя. Оказавшись внутри звезды, я ощущал всё то же лёгкое тепло, хотя вокруг меня и роилось жидкое пламя, похожее на огненные облака двигающиеся в методичном танце. Я подносил к высохшим глазам ладони, и наблюдал как по ним струятся огненные потоки. Было интересно смотреть за безвредным танцем огня по моему телу, окутывающим его словно горячее одеяло.
Но затем поглаживания огня превратились в скромную боль и ненавязчивый жар. Постепенно пламя стало вести себя агрессивней, оно уже не ласкало, оно щипало, кусало и жгло. Сначала кожа обуглилась, стала лопаться и облазить, а затем пламя начало поедать плоть, мышцы и сухожилья. И я всё это понимал и ощущал. Я помню, как хриплый вопль вырвался из моей глотки, а потом уже я просто не мог ни кричать ни хрипеть. Скорей всего эти болевые ощущения были намерены, ведь поначалу я не чувствовал боли. Но теперь я ощущал как пламя сжигает меня заживо, словно меня поместили в жерло ядерного реактора. Я наблюдал как плоть отслаивается от костей. Я уже давно должен был превратиться в пепел, однако я ощущал постепенно все стадии расщепления звёздным жаром. Ещё несколько секунд, и я мог видеть кости рук и ног, но сквозь рёбра всё ещё просматривались сморщенные внутренние органы. Затем пламя стало пожирать и кости, остатки внутренних органов растаяли на глазах. Я уже более не чувствовал ни конечностей, ни остального тела. Всё исчезло в жаре огня. Последнее что я вынес из этой агонии, это чувство того, как пламя пожирает мой череп и его содержимое в чаде огненного дыма.
Моего тела больше не существовало. Какое же это дикое странное чувство, когда не осознаёшь себя внутри своего тела. То есть, ты существуешь, но как ты осознаешь себя, вне своей оболочки? Как ты персонифицируешь себя не видя своего тела? Ты просто мысль, или даже фрагмент своей мысли. Или даже не своей, а её мысли… я фрагмент её чувства… сегмент её пылающего естества… часть её сознания… Юкхета.
Словно я знал её всегда. Она была далёкой утраченной надеждой, и она же стала вновь обретённой страстью. Она далёкая полная трепетных переживаний супруга, и она вожделенная ненасытная любовница. Она та, которую я утратил миллиарды лет назад, и та, которую я обрёл здесь, сейчас и навсегда. Она та, которую я уничтожил собственными руками, и она та, которая уничтожили меня. Мы уничтожили друг друга, ради того чтобы быть вместе. Круг. Океан. Юкхета…
Но тут, в одно ничтожное мгновение, все ощущения обнулились. Я вновь обладаю телом, я вновь ощущаю себя внутри физической оболочки, я вновь способен эмпирически мыслить. Я снова смотрю высохшими глазницами на космос, я снова вижу бородатого титана на чёрном гранитном троне. И всё также пылают четыре огненных светила, и плывут по космической глади планеты вокруг светил. Но четырнадцатой планеты ярко красного оттенка нет на своём месте.
- Ты знаешь где находишься? – проговорил исполин.
- ЮУРИ. – Молвил я.
- Ты знаешь, кто я? – спросил он.
- Нет. – Ответил я.
- Этого достаточно. – Улыбнулся себе в бороду титан.
Меня потянуло обратно, сквозь холодную звёздную пучину, сквозь мрак и ужас далёких галактик.
Круг. Океан. Юкхета. Часть меня осталась где-то там.