Я влюбилась. За одну секунду, и наповал. Вообще-то, в пятнадцать лет любви мне уже смутно хотелось, а кому бы не захотелось? Но вокруг были только одноклассники, которым лишь бы поржать, или начеркать потихоньку ручкой на твоей белой блузке (если на уроке они оказывались за партой сзади), или вырвать из рук тетрадь или учебник: «Орлова, ты что, попутала, это моя Биология!» На этом – вся романтика.
Окончательно одурев от скучной школьной жизни и в надежде выйти на интересных мальчиков, мы с подругой Ленкой записались в клуб любителей психологии. Занятия проводились в университете, по средам, в семь.
- Я буду всем намекать, что на физ.факе учусь, - говорит Ленка, - все равно я туда поступать буду.
- Да ладно, может, ты еще за два года передумаешь!
- Тебе тоже надо хорошую легенду, - заботливо добавляет она, - давай скажем, что ты моя младшая сестра и до сих пор учишься в школе, но родители тебя везде со мной отпускают.
— Вот это заявы! – возмущаюсь я. – Вообще-то, я тебя старше на полгода!
- Ну, какие мелочи, - уклончиво отвечает Ленка, — это ж ради красного словца… слушай, - загорается она новой идеей. – Давай, если в клубе будет такой стройный брюнет в элегантном костюме, то я его занимаю. И ты скажи, кого ты выберешь, чтобы я на него случайно охотиться не начала.
- Я? – задумываюсь. – Да неплохо бы посмотреть для начала, кто будет, но если ты так хочешь, то пусть это будет блондин, волосы чуть выше плеч, в джинсах и в рубашке навыпуск.
- Не проблема, - великодушно отвечает Ленка, - мне такие даже не нравятся нисколько. Какие-то они не очень.
Наконец мы добираемся до нужной аудитории и нерешительно засовываем головы в дверь. Увидев это, молодой человек субтильного вида, всплеснув руками, взлетает из-за преподавательского стола, как птичка с жердочки, и мигом подскакивает к нам. Он представляется Денисом, руководителем клуба, сразу же догадывается, что мы – школьницы, почему-то долго и с почтением жмет нам руки, переводя сочувственный взгляд с меня на Ленку и обратно на меня, словно врач, выслушивающий жалобы пациента.
Мы скромно прошли в кабинет, сели за первую парту и приготовились ждать. В общем, Денис впечатления не произвел – ростом примерно с нас, «альбиносистый» какой-то, бледный, правда, глаза не красные, конечно, а светло-голубые. Разумеется, мы и не собирались крутить романы с преподавателем, так что никакой разницы, как он выглядит. Вот придут студенты, и тогда мы осмотримся, как следует… Но фортуна в ту осень явно была не на нашей стороне – из пятнадцати любителей психологии мужчина оказался один – Денис. Все прочие школьницы, судя по яркой косметике, мини-юбкам и длинным серьгам пришли за тем же, за чем и мы. Ну что ты будешь делать…
- Может, сбежим? – шепотом предложила Ленка.
- Не, как-то неудобно… если фигня окажется, в следующий раз не придем, да и делов…
Вопреки нашему разочарованию занятие пролетело, как пять минут. Денис рассказывал про типы темперамента, а потом перескочил на набирающую тогда силу соционику. Мы отвечали на вопросы теста, я оказалась то ли Джеком Лондоном, то ли Штирлицем – сейчас уж не вспомнить. С кем хитрая наука сравнила Ленку, я забыла начисто – за давностью лет. Но помню, как нас все это заинтересовало и даже поразило, и как Денис пообещал к следующему разу распечатать вопросы теста для всех желающих. Когда вечером после занятия нас с Ленкой встретили папы, чтобы отвезти по домам, мы вполне искренне и восторженно сообщили им, что нам на занятии очень понравилось. Вопрос о дальнейшем посещении психологического клуба нами больше не обсуждался.
В общем, никаких мальчиков мы не нашли, но занятия все же внесли некоторое разнообразие в нашу скучноватую жизнь. Все эти тесты, опросы, обсуждения, психологические игры – от давно знакомых «Глухих телефончиков» до более сложных и увлекательных – давали возможность поразбираться в себе, порассуждать, посмотреть под другим углом на свои поступки и желания, а главное, поведать об этом миру – миру в лице еще четырнадцати девочек и руководителя Дениса. Такая возможность была очень нужна нам с Ленкой, в наши пятнадцать.
А потом пришла зима. Красивее было бы написать «незаметно подкралась», но чтоб кто-то не заметил начало жуткой уральской зимы, мрачной и промозглой, приходящей каждый раз на полгода, а казалось, что навсегда – такого я не припомню. В зиме мне нравилось только две вещи – Новый год, это ясно-понятно, и зимние каникулы – две недели полного счастья. Две! И не осознать сразу… То, что мой день рождения тоже был зимой, меня не устраивало – почему, скажем, не в разгар июля? Но, с другой стороны, родись я в июле, а не в январе, мне достался бы совершенно другой набор качеств, а меня вполне нравились мои. Да, в астрологию мы, дети смутных времен, верили свято…
Денис предложил вместо последнего занятия устроить небольшое празднование – послушать музыку, пообщаться под чай и какие-нибудь булочки. Эта идея нам не сильно понравилась – одно дело игры и тесты, и другое – задушевные беседы с малознакомыми девочками в количестве больше десяти человек. Надо сказать, что ни с кем в клубе мы не сблизились. Во-первых, мы с Ленкой находились в том счастливом периоде дружбы, когда разговаривать можно круглосуточно, причем, на любую тему, и интерес не иссякнет. А во-вторых, там безраздельно властвовала одна такая светло-рыжая блондинка Виктория, царственностью манер и пышностью форм напоминающая фаворитку короля. Она пришла на занятия с уже готовой свитой из пяти худеньких девочек. Они с восторгом смотрели ей в рот и внимали каждому ее слову. Виктория настолько явно считала себя центром Вселенной, что это нас с Ленкой раздражало.
-Давай не пойдем! – предложила она. – Родителям скажем, что пойдем, а сами будем по городу бродить. А потом ко мне с ночевой завалимся.
- Не, не надо, - нерешительно сказала я, — неудобно перед Денисом, и вообще…
Как вы поняли, в нашей двойке авантюристкой была Ленка, а я так – с боку-припёку. Я всегда отличалась природной осторожностью, и ни в каких ситуациях она не давала сбоев. И невозможно было тогда представить, что через каких-то лет пять я путешествовала автостопом, гуляла по городу ночью, знакомилась с новыми людьми, бесстрашно ныряла в карьер, про который говорили, что у него нет дна, а один раз убегала по крышам от каких-то подозрительных личностей – совсем как в шпионском фильме. И все это с величайшей осторожностью.
В назначенный день мы купили каких-то плюшек в кулинарии, а в киоске около универа – большую бутыль нашего любимого виноградного сока. И, как всегда, заявились на занятие раньше всех. В аудитории был только Денис – он, как заботливая мамочка, расставлял на парте чашки, судя по их разнородности, позаимствованные на какой-то кафедре. Из большого белого ведра торчал кипятильник. Ленка бросила на меня умоляющий взгляд – «может, сбежим?», но я посмотрела на нее строго и сделала шаг в открытую дверь.
Конечно, мы были первыми. Постоянно у нас такое – не хотим идти совсем, и заявляемся за двадцать минут до начала.
- Привет, девушки, привет, как дела, все в порядке? – начал он нас расспрашивать заботливо, как заправский психотерапевт.
И тут мне в голову пришла блестящая мысль.
- Денисочка, - пропела я нежным голосом.
- Барбарисочка, - в рифму добавила Ленка.
- Сегодня ведь неформальный сбор, правда? – продолжила я. – Давайте расставим парты так, чтоб получился один большой стол. Тогда у всех и настрой будет неформальный, а нам того и надо.
В общем, когда в назначенное время в аудиторию вплыла «пчелиная королева» Виктория со своими пятью поджарыми рабочими «пчелками», то мы с Денисом допивали вторую чашку чая, расположившись в середине длинного стола, составленного из парт. Причем, мы с Ленкой сидели с двух сторон от Дениса, и он рассказывал нам веселые истории из студенческой жизни. Мы картинно хохотали, запрокидывая головы и всплескивая руками. Увидев пришедших, он слабо крикнул им «Привет!», потом неубедительно махнул им, как утопающий, и продолжил рассказывать смешной случай на уборке картошки. Виктория, а особенно ее фрейлины посмотрели на нас с негодованием и демонстративно уселись за дальний конец стола. Через пару минут пришли остальные, и все места заполнились. Включили музыку фоном, разлили чай, порезали принесенные десерты на много маленьких кусочков и стали праздновать.
Денис предложил поиграть в «глухие телефончики», получилось смешно, что было ожидаемо – ну а как? это игра, можно сказать, для всех времен и народов. Одна «дочка» «мамы Вики», пошептавшись с остальными, гордо заявила, что по-английски эта игра называется “Chinese whispers”.
- А по-китайски она зовется English whispers, - удачно скаламбурила я.
- Невероятно, но факт, - добавила Ленка, поучительно подняв вверх указательный палец.
Мы вообще были такие девочки – за словом в карман не лезли.
Потом нас с Ленкой смех разобрал – так нам сразу представились эти шепчущиеся китайцы. Они, одетые в яркие костюмы, сидели в ряд, и были, как на подбор, кругленькие, низенькие и старенькие, а когда шептались, то с хитрым видом нагибались друг к другу. Мы просто задыхались – я посмотрела в Ленкины глаза, и в них перешептывались китайцы. Потом она «добавила» к картинке английского лорда, высокого, в цилиндре и с тростью, очень похожего на Филеаса Фогга из мультфильма «80 дней вокруг света». Он стоял возле этих китайцев, ни слова не мог разобрать и только важно говорил: «Хм!» Больше мы этого выносить не могли, и потому рванули в коридор, а по нему – в туалет умываться, потому что слезы просто заливали наши лица. Просмеявшись и умывшись, мы пошли обратно, но, не сговариваясь, повернули не в ту сторону, а потом открыли дверь не в ту аудиторию. А там как раз и сидели китайцы, целая группа, но не такие колоритные, как в нашем воображении, а вполне современные и молодые. Самый хорошенький улыбнулся нам и помахал рукой.
Это было уже чересчур, и смех, никуда не ушедший, а лишь притаившийся рядом, снова отправил нас в нокаут.
- Предлагаю объявить 15 декабря днём китайцев, - предложила Ленка.
- Да! Разучивать в эти дни китайские фразы и произносить их шепотом, - добавила я.
- И ритуально заходить не в те двери, - продолжила Ленка.
- Ибо лишь за не теми дверями – неизведанное, - вдохновенно произнесла я, - китайская мудрость!
— Вот и девиз праздника родился, - обрадовалась Ленка.
Эта с ходу изобретенная мной «китайская» мудрость впоследствии в какой-то степени стала определять наши с Ленкой жизни. Неизведанное не пугало нас, но одаривало вдохновением, правила существовали лишь для того, чтоб мы их нарушили, а не те двери манили, как святой Грааль - рыцарей. Теперь вы понимаете, почему нам с Ленкой никогда не было скучно. Мы были немного безумные и пребывали в постоянном восторге от жизни (не прошел он у меня и сейчас), а на таких людей мало, что способно нагнать скуку.
Когда мы вернулись в аудиторию, обстановочка там изменилась – игру свернули, выключили свет, устроили танцы. Денис (а кому еще?) притащил откуда-то настольную лампу, ей согнули «голову», заставив светить прямо в стол, от чего на светлом пластике нарисовалось яркое белое пятно, а в кабинете установился приятный полумрак. Почти что темнота – друг молодежи. Из магнитофона пел красавец-мужчина Сюткин – записной стиляга из цветисто-рок-н-ролльных 60-х, никогда в реальности не существовавших в моей стране. Виктория распустила косу и красиво изгибала округлый стан в такт музыке, как гаремная танцовщица, а за ее спиной метался золотой вихрь волос.
- Ишь, как Викочка расплясалась, это она мальчиков учуяла! – сообщила Ленка.
- Каких еще… - начала я, и тут сама увидела.
К Денису пришли друзья, они уселись за дальним столом и были полностью поглощены разговором. Один - невысокий крепыш с жестким рыжим «ежиком», в полосатом черно-оранжевом свитере, а другой – блондин, длинный и тонкий, как былинка, с восторженно-радостными круглыми глазами.
- Вон они, экземплярчики! – сказала Ленка. – Рыжему подходит имя Саша…
- А светлому – Коля. Коля Собакин, - продолжила я игру.
- И Саша Пчелкин! - закончила Ленка.
Мы рассмеялись.
- Теперь самое главное - не узнать их настоящих имен!
Прошло тридцать лет, а я вижу их, как будто это было вчера, а вот третье лицо, солнцем полыхнувшее передо мной через пару минут, я не могу вспомнить, хоть убей…
Потом заиграла медленная музыка. Вот это вступление – как вам описать мелодию? – оно идеально. В нем есть что-то приморское, южное, ночное, с ароматом магнолий и кипарисов… А потом вступил голос - «На темный ряд домов лишь одинокий свет в окне…» Девушек, словно ветром, отнесло к партам, они расселись там и сразу же стали что-то живо обсуждать, как будто им вовсе и не хотелось кружиться в объятиях какого-нибудь отважного летчика или моряка. Коля Собакин огляделся, потом потряс головой, сразу напомнив вылезшую из воды собаку, и направился к Виктории. Она уверенным жестом положила ему руку на плечо – видно было, что на медленные танцы ее приглашают не впервые. Саша Пчелкин почему-то хитро подмигнул Денису, как хулиган в переулке, и слегка развинченной походкой подошел к Ленке. Она от смеха закрыла рот рукой и пошла с ним.
Денис вдруг углубился в какие-то свои записи, хотя было явно темно. Приглашать на танец учениц ему казалось непедагогичным, а сидеть просто так было глупо. Я наблюдала за ним – настолько очевидно было, что он пытается казаться занятым. И не заметила еще одного друга, он пришел к самому началу танца и теперь стоял передо мной – «Разрешите?» Ясные синие глаза, как у Ивана-царевича, и льняные кудри. Я кивнула, потому что горло словно заклинило. Он положил сильные руки на мои плечи, а пахло от него каким-то, как мне казалось, дорогим одеколоном – чем-то горьковато-цитрусовым. Я осторожно подняла глаза вверх, он поймал мой взгляд и улыбнулся.
- Я Володя, а как тебя зовут?
- Эля… - пролепетала я.
- Рад знакомству… Эля, - он произнес мое имя как-то по-особенному. Как будто раньше он и не подозревал о таком сочетании звуков, а тут узнал, повторил, и это оказалось очень приятно. Эля.
- Я тоже рада.
- Ну, как вас Денис тут учит?
- В основном развлекает, - ответила я.
— Это еще лучше, - улыбнулся Володя. – Ты здесь учишься или поступать собираешься?
От этого вопроса в сердце моем словно весенний сад расцвел: он не догадался, что мне до поступления – как до Луны, еще два с половиной года. То есть, если быстро идти вверх и никуда не сворачивать, то как раз за это время до Луны и доберешься.
И я на волне вдохновения как-то пространно ответила:
- Да, на романо-германский, надо уже… - и тут я впала в панику. Зачем я начала эту идиотскую «фразу»? На что я хотела намекнуть этим таинственным «надо уже»? На то, что мне пора задуматься о поступлении? А мне разве пора? А если Володя спросит? Но когда моя паника достигла пика, я легко выдохнула: - Ну, в смысле, надо уже задуматься о будущем. А ты на каком курсе, или закончил?
- Заканчиваю пединститут, диплом пишу.
- Ого! Сложно?
- Бывает.
- Мне тоже предстоит когда-нибудь. Еще нескоро.
- Хорошо, что нескоро.
Володя, как и большинство мужчин, был выше меня, и когда я поднимала лицо, то встречалась с ним взглядом. И мне казалось, что я ласточкой прыгаю с вышки в глубокую синюю воду, всю в пляшущих солнечных бликах. И каждый раз выныриваю, все больше и больше влюбленная.
Когда музыка закончилась, то Володя прижал мою руку к губам и так постоял секунд пять, а потом поблагодарил за танец и ушел к друзьям. У меня на щеках, словно два костра вспыхнули, и я в очередной раз поблагодарила судьбу и бабушку-армянку, от которой передался мне смуглый цвет кожи. Заметить мой румянец практически невозможно, особенно в такой темноте.
Потому, когда ко мне подскочила Ленка, я вполне натурально прижала ладони к щекам и сказала:
- Ну и жара! Этот дяденька – просто как печка.
Вообще-то, мы с Ленкой все друг другу рассказываем, но тут я почувствовала, что со мной произошло что-то взрослое и серьезное, это не наша с ней очередная выдумка или придурь, и прежде, чем делиться с подругой, мне надо самой все обдумать. Правда, обдумывать было нечего – я влюбилась с первого взгляда так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но так уж говорится – надо обдумать, значит, стоит попытаться.
Потому я сделала вид, что танец вообще меня не впечатлил, и с независимым видом сообщила:
- Мальчика звать Володя, а как именуется в миру Саша Пчелкин?
- Я не знаю, - пожала плечами Ленка, - мы же решили не узнавать имена.
- И он даже не назвался? – поразилась я.
- Сразу же попытался: «Привет, меня зовут…» Я от неожиданности ему ладонью рот закрыла и говорю: «Молчите, мы уже придумали для вас подходящее имя, и если вы назовете настоящее, то тайна пропадет!» Ну, и весь остальной танец он выведывал у меня, как же мы его решили назвать. Варианты всякие предлагал.
- Какие?
- Саша Пушкин, Вова Ленин. В общем, оригинальность – не его конек.
- Это точно! – согласилась я.
Мы потанцевали еще несколько танцев, причем, медленных больше не было, а потом стало поздно, да еще старушка-уборщица как-то нарочито громко зазвенела в коридоре ведром – типа, пора и честь знать, ну, мы и пошли по домам. Перед уходом Володя шепнул мне: «Увидимся!» и помахал рукой, я замороженно выдавила: «Пока!», потому что на меня напала стеснительность, да еще, чтоб Ленка не догадалась.
Чтобы соблюсти придуманную нами традицию, мы заглянули еще в несколько кабинетов – в надежде найти за не теми дверями знаки Вселенной. Но в двух уже выключили свет, а три были закрыты на замок.
Я не пошла к Ленке с ночёвкой, хотя она звала, и родители отпускали. Вместо этого я отправилась домой, пораньше легла спать и все представляла, как Володя прижимал к губам мою руку. За пятнадцать лет жизни ничего более романтичного со мной не случалось. Я «проиграла» эту сцену раз тридцать – на замедленной перемотке, на ускоренной, взад и вперед, с короткими паузами и длинными остановками, а потом зажгла свет и стала пристально рассматривать свою руку. Что он увидел, когда приблизил ее к лицу? Маленькая смуглая рука, аккуратные длинные ногти в белом перламутровом лаке. Яркий нам в школе запрещают, но мне нормально – я вообще любитель пастельных тонов. Но тут я сообразила, что в аудитории было темно и, скорее всего, Володя ничего толком не увидел, выключила свет и стала представлять заново, как он сказал мне «увидимся». И вскоре я пришла к выводу, что и тон его, и взгляд, и как он помахал на прощание – все было особенным, знаковым, и предназначенным только мне. И наверняка он тоже в меня влюблен.
… Начались зимние каникулы. С одной стороны, это было неплохо – в школу ходить не надо, но с другой стороны, в школе ненавистная мне зима казалась незаметнее. И все время что-то происходило. Теперь я просыпалась, когда уже давно встало солнце, похожее не на сияющий золотом шар, к которому все тянется летом, а на какое-то сморщенное зимнее яблочко, не дающее толком ни света, ни тепла. Я грустно смотрела в окно – там все было серо-белым – земля, дома, небо… Родители уходили на работу рано, приходили поздно, и я была весь день предоставлена самой себе. Конечно, выручали подруги, из которых ближайшая была, естественно, Ленка.
Я ничего не рассказала ей о бушевавших во мне чувствах – сначала какой-то стопор включился, а теперь было уже глупо. Да и как рассказать-то?
- Ленка, а я влюбилась!
- В меня, что ли? – спросит она и усмехнется.
- Почему сразу в тебя?
- Так мы за все каникулы никого, кроме друг друга и не видели! Ну, еще родителей…
Вот и весь разговор… Но она сама как-то исхитрилась вытянуть меня на разговор.
Каникулы заканчивались, делать нам было нечего, встречаться не с кем, пойти некуда, и потому мы просто бродили по центру города. День был промозглый, черно-белый и удивительно светлый, но при том мрачный, с неба сыпалась колючая крошка и постукивала о крыши машин и ларьков – словно хотела засыпать все надежды. Чтобы добавить в этот день немного радости, я купила Сникерс, сорвала обертку мгновенно заледеневшими пальцами и вонзила в него зубы, ожидая обещанного рекламой блаженства. Но зубы мои завязли в холодной твердой массе – и карамель, и шоколад, и орехи смерзлись в камень.
Вдруг Ленка спросила:
- Помнишь, ты танцевала с мальчиком на последней психологии?
- Ну, помню – было бы глупо отрицать очевидное.
- Мне кажется, тебе надо на него поохотиться и забрать себе.
- Ч чего бы это? – удивилась я.
- Ну смотри: Саша Пчелкин – полнейшая шпана, Коля Собакин… ну, он не в моем вкусе.
- Это потому, что в его вкусе – Викуся. Смотри, стихи получились! В его вкусе – Викуся!
- Вот именно. А мне не нравятся те, с кем у меня вкусы не совпадают.
- Вообще-то, он действительно какой-то не очень… как будто из воды только что вылез.
- И его тут же по голове пыльным мешком огрели. Так что, видишь, какие кадры отборные? Бери этого Володю, он симпатичный, когда еще такое хорошенькое подвернется? Я уверена, что и друзья у него красивые и умные, будет мне, из чего повыбирать, уж я развернусь.
- Ну ладно, - неожиданно быстро согласилась я, но потом, чтоб Ленка ничего не заподозрила, строгим голосом добавила, - посмотрим еще на его поведение.
- А ты могла бы влюбиться в него больше жизни? – спросила вдруг Ленка.
- Это вряд ли, - засомневалась я, - зачем он мне нужен дохленькой? Я бы жизнь выбрала, она интереснее.
- С тобой серьезно не поговоришь! – возмутилась моя коварная подруга, в мечтах уже поженившая нас с Володей, и все ради того, чтобы забрать самого красивого из его друзей.
Ленка была неисправимой мечтательницей, и настоящее у нее причудливо перепуталось с прошлым и будущим, как цветные клубки, которыми всласть поиграл непоседливый котенок. Конечно, у всех людей настоящее связано с прошлым через опыт и воспоминания, с будущим – через планы, но это было бы для Ленки слишком скучно и просто. Она с упоением проживала заново «дела давно минувших дней», расцвечивая их яркими подробностями и неожиданными поворотами, которых там и в помине не было, а также с нетерпением предвкушала, как проживет их снова. Она тщательно планировала будущее, словно рисовала большую картину с многочисленными деталями, а закончив, без интереса отодвигала ее в сторону, таким образом отправив сценарий будущего в прошлое.
Она скоропалительно выдала меня замуж за Володю, а себя – за его друга, красавца-брюнета, этакого сына турецкого подданного, с легкими авантюрными задатками, но, в отличие от его прототипа, в пределах закона. Через год она поставила нас на ступени роддома и вручила нам по «свертку» - мне голубой, а себе – розовый.
- Как ты назовешь сына? – деловито спросила она меня.
- Не знаю. Ну, пусть Дима будет…
- Хорошо. А у меня будет Ксения… - уменьшительную форму «Ксюша» Ленка до дрожи ненавидела.
Через несколько дней наши дети выросли, и она их поженила, а вскоре мы уже благополучно состарились, превратились в двух элегантных дам с душами хулиганок и открыли школу для девочек.
К тому времени, как нам пора было уже отойти в мир иной, подошел день первого, после каникул, занятия по психологии.
Тему занятия я, разумеется, забыла – но помню только, как Денис радостно воскликнул: «Ну что ж, психологические игры – это хорошо, но давайте не забывать и о теории!» И начал рассказывать о нейронных связях и рисовать на доске какие-то цепочки. Скучная лабуда, от которой меня начало клонить в сон. Извечная моя проблема – совсем не воспринимаю сложную информацию. Я все пыталась представить Володю, который ждет меня у кабинета.
С моей парты мне была видна щель под дверью, и мне под конец стало казаться, что там и вправду кто-то ходит. Сначала я подумала, что это случайные люди, проходящие мимо, но вскоре я поняла, что это все же один и тот же человек, и более того, он медленно и размеренно ходит туда и обратно. Так делают, когда кого-то или чего-то ждут, не имея лучшего занятия, чем прогуливаться то в одну сторону, то в другую. Когда я поняла, что это именно Володя томится там, за дверью, лицо мое словно окатили жаром – как будто рядом открылась дверца раскаленной печки. А потом меня охватил страх. Конечно, мне очень хотелось, чтобы он меня ждал, но с другой стороны… До этого дня я нужна была лишь своей семье, да еще Ленке, а тут появился новый незнакомый человек, который хочет впустить меня в свою жизнь, а в обмен - хочет войти в мою. Он, несомненно, чего-то от меня ждет, и страшно, если я не оправдаю этих ожиданий, а чтобы их оправдать, надо отгадать… А еще меня пугало даже то, что ожидания эти были… Я гуляю сама по себе, и не надо от меня ничего ждать, я не умею, когда ждут.
Теперь я уже не мечтала о том моменте, когда увижу мужчину своей судьбы – просто я знала точно, что он стоит около кабинета. Когда любовь поражает молнией, то обязательно двоих – что я, книжек не читала, что ли? Когда занятие закончилось, я не смогла бы повторить ни слова – прости, Дениска, нерадивую ученицу. Не будем торопить события – ведь это последние минутки моей свободы.
Вся группа, с шумными разговорами и смехом, не спеша вышла из кабинета, Ленка задержалась – хотела обсудить с Денисом какие-то психологические тесты. У дверей никого! Странно. Вдруг от подоконника в дальнем конце коридора отделилась фигура – кто-то в черной куртке и синих джинсах приближался к нам. Коля Собакин! И никакого изумления в глазах, аккуратная стрижка, приятная улыбка. Сразу видно, что ни из какой воды человек только что не вылезал. В его руках была шикарная лисья шуба. К нему вальяжной походкой подошла Вика, остановилась, он набросил шубу на ее плечи, и она окинула всех горделивым взглядом, которого он, естественно, не заметил.
Я ошиблась… Жизнь сбросила меня с горной вершины в темное ущелье, где нет никакой любви, а только тоска, зима и школа. А еще она наглядно показала мне, что никакого продолжения у меня не будет. Продолжение – это у Вики с ее… ну как его на самом деле звать-то? Я посмотрела на нее с неприязнью, а она, задержавшись, оживленно болтала со своими фрейлинами, верный кавалер ждал чуть поодаль. Вдруг она, красиво изогнув белую шею, повернула к нему голову в короне золотых волос и окликнула: «Влад!», он послушно подошел и разговор продолжился. Девушки о чем-то его спросили, он с готовностью закивал, а они запищали и запрыгали от восторга. «Что он им пообещал-то? На мерседесе покатать?» - подумала я. Теперь и мерседес меня бы не удивил. Да где эта Ленка? Вся эта сцена, которую я невольно наблюдала, словно была разыграна специально, чтоб еще больше унизить меня…
Влад, это ж надо! Вот тебе и Коля Собакин. А ему, кстати, идет имя Влад. Стройный, аккуратный, подтянутый, но не как солдат, а, скорее, как молодой журналист – взгляд очень одухотворенный. Наверно, это от любви.
На следующий день я несколько язвительно заявила Ленке:
- Ты меня почти что замуж выдала, а клиент не явился к месту встречи. Нашел, должно быть, дела поинтереснее!
- А, это! – махнула рукой моя невозмутимая подруга. – Так он, наверно, иногородний, и после каникул еще не вернулся. У меня же мама в институте преподает, так она говорила, что в первую неделю семестра студентов – по полгруппы, пока все соберутся.
Я решила на этот раз поверить Ленке – а больше ничего не оставалось делать. Кроме того, что означает какая-то одна глупая неделя в сравнении с судьбой? Правда, иногда ко мне начинали подступать сомнения. Моя история любви была несколько омрачена эффектным появлением Влада – называть его Колей Собакиным у меня язык не поворачивался. А Ленка так и продолжала, и теперь Вику не звала иначе, чем мадам Собакина.
Через неделю я нарядилась в какое-то мини, трясущимися руками накрасила ресницы, два раза заехав в глаз щеточкой – больно было!, с нервно бьющимся сердцем полтора часа сидела на психологии, не запомнив ни одного слова; да что не запомнив – даже не услышав. Володя не пришел. Ленка радостно махнула рукой:
- Это он стесняется просто. Нелегко же решиться, когда судьба. А представляешь, когда вы поженитесь, ты ему скажешь – знаешь, дорогой…
- Ленка! – прикрикнула я. Уж мне этот фонтан красноречия.
- А может, надо Дениске намекнуть, что у тебя сердечный интерес к его другу? Если сама не хочешь, я могу…
- Ленка! – страшным голосом закричала я. Только этого мне и не хватает сейчас.
В выходные мы решили погадать на картах. Узнавать судьбу каким-либо другим способом я ей строго-настрого запретила. А вмешиваться – и подавно. Во всякую мистику я не особенно верила. Тем удивительнее оказалось то, что первая же карта, которую я наугад вытащила из колоды – она должна была символизировать мое будущее! – оказалась червовым королем. У него было молодое румяное лицо и тоненькая сказочная корона на пшеничных кудрях. Ленка склонила голову набок и загадочно спросила:
- Никого не напоминает?
- Пожалуй, что-то есть, - важно согласилась я.
- Что-то есть, - передразнила меня Ленка, - все есть – один в один. Эй, а ты не влюбилась? А то какая-то ты странноватая.
- Еще чего, обойдется!
- Кто обойдется?
- Я. Без такой фигни обойдусь. Один раз видела, и влюбилась. Больше жизни, - хорошо, что неуклюжая фраза не привлекла Ленкиного внимания, и она продолжила раскидывать карты.
Нам выпал дружественный блондин, и неожиданная встреча, и коварная червовая дама, которая строит козни, и группа людей, и казенный дом, и вечер, и недолгая дорога – все указывало на одно. И поскорее бы уж оно сбылось! Володя снился мне по ночам – он целовал меня под цветущими яблонями, и я потом полдня ходила, как одуревшая, я мечтала встретить его где-нибудь в трамвае, я не знала, в каком районе он живет, а так бы я гуляла только там. Мне было известно, что он учится в пед.институте, но его факультеты были разбросаны по всему городу. Мне хотелось украсть червового короля из Ленкиной колоды… Я бы носила его около сердца.
Карты не обманули, и предсказанная ими неожиданная встреча свалилась на нас, как снег на голову, после очередной психологии. Когда занятие закончилось и мы все собирались и одевались, в кабинет своей коронной походочкой зашел Саша Пчелкин! Он подошел к Денису и что-то ему стал рассказывать, тот покивал сочувственно, а потом рассмеялся и одобрительно хлопнул его по спине. Мы наблюдали за всеми этими манипуляциями, натягивая шубы. Саша Пчелкин усмехнулся, шмыгнул носом, сделал шаг к нам и звонко, как на пионерском собрании, воскликнул: «Здравствуй, Лена!»
Она согнулась пополам от хохота, неловко стащила сумку со стола, бросилась в коридор и с грохотом понеслась вниз по лестнице. Ну, а я – за ней. Внизу я ее спросила:
- Ты чего? Зачем сбежала?
- Смешно стало, - объяснила она. – Саша Пчелкин ведь, комическая личность.
Всю неделю мы обсуждали его появление и хохотали, как безумные, расписывая это событие и так, и этак, и добавляя смешные, хотя и неправдоподобные подробности. В историю нашего замужества Ленка наигралась и без сожалений отправила ее в прошлое. Мы состарились, продали школу и упокоились на маленьком кладбище почему-то в Италии, куда удалились от дел. Наши внучки, в точности похожие на нас, искали сокровища, которые мы зачем-то хитро запрятали, а им мешали коварные отпрыски Вики Собакиной и Саши Пчелкина. После того, как они нашли сундук в каком-то древнем монастыре, вся захватывающая повесть была полностью забыта.
Через неделю Ленкин поклонник появился снова, опять посмотрел на нее ясным взглядом и уже открыл рот, чтобы с благоговением произнести: «Здравствуй, Лена!», но она применила хитрость – не стала надевать шубу, а просто сгребла все в охапку и пулей вылетела из аудитории. Я с извиняющимся видом пожала плечами и быстрым шагом ретировалась. Подобной настойчивости мы от него не ожидали, и потому в следующий раз не стали дожидаться окончания занятия, а по-тихому свалили минут за пятнадцать до конца. «Ушли!» - с облегчением выдохнули мы. Все это было похоже на шпионское преследование и очень нас веселило.
- А он тебе совсем не нравится? – спросила я.
- Ты что, с ума сошла? – округлила глаза Ленка. – Как мне может нравиться человек, который зовется Саша Пчелкин?
- Он же на самом деле не зовется, это мы сами придумали!
- А нечего таким быть, чтобы мы придумывали. Я к нему не могу теперь серьезно относиться.
Я успокоилась. На самом деле мне совсем не хотелось, чтобы у Ленки появился мальчик. Но не потому, что я была плохой подругой и завистливым человеком. Просто начнет она бегать на свидания, а я буду одна сидеть дома. Я уже не сомневалась, что в ближайшее время мне никаких свиданий не светит. На самом деле меня сильно задевало то, что из трех друзей, пришедших на тот новогодний вечер и танцевавших медленные танцы с девушками, двое захотели продолжить общение с ними, и только мне не повезло. Если Володя и придет на нашу психологию, то точно не из-за меня. И всю свою обиду и разочарование я готова была выплеснуть на несчастного Сашу Пчелкина – не напрямую, а косвенно, изощряясь в дурацких историях, где он был главным героем, рисуя про него смешные картинки. Надо признать, после этих «упражнений в человеколюбии» мне становилось легче, и я всякий раз ощущала, что мы с Ленкой единомышленницы – куда одна, туда и другая.
Мне очень важна была эта дружеская солидарность. Конечно, Саша Пчелкин – это не вариант, только и можно, что посмеяться, но я считала, что пока одна из нас свободна, поклонники второй не имеют никаких шансов. Это сильно помогало мне пережить несчастную любовь.
Мы продолжали бегать от Саши Пчелкина, а он упорно приходил снова и снова. Однажды мы, как всегда, вынырнули из кабинета минут за пятнадцать до конца занятия, и чуть не столкнулись с Ленкиным преследователем ы знакомом «пчелином» свитере. Он стоял к нам спиной, видимо, пока он бродил туда-сюда, его посетила какая-то удачная мысль, и он остановился, чтобы как следует ее обдумать. Было похоже, что он играет с кем-то в игру «замри-отомри». Мы тенями проскользнули в опасной близости от его спины и на цыпочках направились к лестнице, а там уж рванули во весь дух.
- Скоро он нас поймает, - выдохнула Ленка.
- Не нас, а тебя, - уточнила я.
- Да уж. Наш друг эволюционирует гигантскими шагами!
Однажды я опаздывала на занятие. Трамвай, в котором я ехала, сломался – его вдруг сильно тряхнуло, пассажиры посыпались друг на друга, а потом водитель объявил, что трамвай из-за поломки дальше не поедет. Я не расстроилась – за всеми своими переживаниями я как-то пропустила начало марта, а тут неожиданно для себя я шагнула прямо в весну. Я даже не замечала, что темнеть стало позже! И что снег почти что сошел. А какой был воздух! Мне почему-то стало казаться, что на улице пахнет свободой и надеждой. В общем, я брела к университету, и впервые за долгое время меня не мучили печальные мысли – я просто шла, ни о чем важном не думая.
И в этой весенней прострации я добралась до университета, потом вверх по лестнице, на нужный этаж, осталось завернуть за угол, и тут я почему-то остановилась, и сразу увидела их. Они сидели на подоконнике и разговаривали. Саша Пчелкин сменил дурацкий черно-оранжевый свитер на темно-синюю водолазку, а рядом с ним… Нет, это не может быть он! Нет, это он! Нет, не может! Нет, может! Нет, не может! Потому что я его запомнила совсем не таким! А этот… какой-то мелкий, с чересчур длинными руками и приплюснутой головой. И даже светлые кудри кажутся какими-то плоскими, будто он весь день проходил в шапке. Он улыбнулся и повернулся в мою сторону – его улыбка понравилась мне не больше, чем общий вид. Он с каким-то напряжением некрасиво скривил губы и сощурил глаза. На негнущихся ногах я зашла в кабинет.
- Ты чего опоздала? – зашипела Ленка.
- Трамвай сломался, - объяснила ей я. – В коридоре Саша Пчелкин ждет. Окончательно эволюционировал, получается…
- Ну, тогда не будем рано сбегать, а то как раз ему в лапы и попадем.
Про Володю я ей сказать не смогла. Ну, мало ли, вдруг он как будто бы попозже подошел.
Вы не представляете, что творилось в моей голове. Наверно, это все-таки был другой человек. Брат-близнец Володи. Или не близнец. Или не брат. Просто друг. Или знакомый. Или он сам просто изменился? Фигура ссутулилась, волосы примялись, а улыбается так, потому что… зубы болят! Или в тот день он показался мне совсем другим из-за темноты? Так кого же я любила почти три месяца? Верните мне мужчину моей мечты! В воздухе передо мной возникло вдруг изображение червового короля из Ленкиной колоды, он хитро подмигнул мне шальным синим глазом, тряхнул золотыми вихрами и растаял в воздухе. И с ним растаяла моя любовь. И передо мной встал огромный вопрос – что же мне теперь делать? Я так хотела, чтобы Володя пришел, и вот он – получайте.
После занятия меня подозвал к себе Денис.
- Эля, ты немного опоздала, мы тут делали интересный тест, я всем раздал распечатки, вот тебе. Это сам тест, только когда будешь отвечать на вопросы, не торопись, подумай, как следует. А вот это описание. А тут еще статья про психолога, который разработал эту систему… он жил в Швейцарии в начале двадцатого века…
В общем, он меня совершенно заболтал своим психологом. Когда я наконец-то отошла от его стола, Саша Пчелкин добрался до Ленки. И что-то ей рассказывал. И она совершенно не казалась недовольной. Она улыбалась. И он улыбался. Потом дверь открылась, и в кабинет зашел Володя. Он, равнодушно скользнув взглядом по кабинету, стенам, партам, нашей группе и мне, прямиком направился к Денису, они о чем-то заговорили и, смеясь и жестикулируя, вышли, Денис еще остановился на секунду и сказал всем: «Пока, до встречи, до следующей среды!» Все закончилось, и это было окончательно и бесповоротно.
Мне было жутко неудобно перед Ленкой, хотя вся история была ее порождением ее бурной фантазии. Влюбилась больше жизни, конечно, я сама, но Ленка о том не знала. Очень уж отличалась реальность от Ленкиного сценария – взаимная любовь с красавцем-студентом сменилась на взаимное безразличие со странным непривлекательным типом. И, кстати, меня это задевало! Что есть такое в Виктории и Ленке, чего нет во мне?
Впрочем, все это было неважно. Вот было бы кино, если б этот фальшивый Володя решил за мной приударить! Я представила, как мы с Ленкой посмеемся над всем, что случилось, по пути домой. Не нужны нам эти мальчики, у нас будут в сто раз лучше. Да и занятия по психологии скоро заканчиваются.
А потом подошла Ленка. И я мгновенно увидела – что-то не то. Что-то было совсем не так.
- Ну, рассказывай, - чересчур бодро начала я, - как звать нашего юного друга?
- Даня, - растерянно произнесла она, - представляешь, он «Властелина колец» любит. Прямо страницами цитирует.
- Какой неожиданный сюрприз! – фальшиво восхитилась я и сама поразилась тому, как неестественно звучит мой голос. – Ладно, по дороге расскажешь, идем домой.
- Не, я сейчас не домой, - ответила Ленка таким тоном, как будто это само собой разумелось, - Даня с Владом нас с Викой в кино позвали на вечерний сеанс, пойдем сейчас меня у родителей отпрашивать.
- Ясненько, - вредным толосом сказала я, - Саша Пчелкин с мадам Собакиной, значит?
- Да нет, я уже их так не воспринимаю, - без тени смущения сообщила Ленка, - они классные.
«Интересно, когда это ты успела в этом убедиться?» - злобно думаю я.
Она смотрит на меня умильно – ну чисто котенок!, и лапками по рукаву – царап-царап:
- Ну Элечка, не обижайся, мы в другой раз обязательно тебя возьмем, и Володю для тебя пригласим.
- Нет уж, спасибо! – я не могу сдержать смех. – Знаешь, Лена, по-моему, я больше не хочу за него замуж. Потому что он мне совсем не нравится. Я думала, что да, а он – нет.
- А у меня наоборот… - сокрушенно говорит она. – Я совсем дурная, да?
- Нет, Леночка, ты совсем умная! Давай, иди в свое кино, завтра в школе увидимся.
И она, взмахнув сумкой, как золотая рыбка – хвостом, убегает к своим новым друзьям. А мне становится грустно. Нет, мне не кажется, что она меня предала, обманула или бросила. Наоборот, я точно знаю, что наша дружба – это надолго. Но – не навсегда. И потому мы не будем лежать в соседних могилах на итальянском кладбище, не откроем школу для девиц, наши дети не поженятся, да и сами мы вряд ли выйдем замуж за двух друзей. А раньше я считала, что мы будем дружить целую вечность.
Мне не хочется сразу идти домой, потому что мы с Ленкой живем рядом, и глупо будет плестись за этой развеселой компанией – как будто меня не взяли с собой. Потому я просто спускаюсь на один этаж, заворачиваю вправо и захожу в первую попавшуюся аудиторию. В ней пусто, тихо и свет льется в огромные пыльные окна. И тут я узнаю – именно в этот кабинет мы зарулили в «день шепчущих китайцев». «Забавное совпадение», - думаю я и улыбаюсь. На одной из парт лежит толстая тетрадка в бордовой обложке и ручка. Я зачем-то сажусь за парту, открываю тетрадь и на пустой страничке начинаю рисовать цветы, деревья и птиц. Вообще-то, я неплохо рисую, и это занятие сразу меня увлекает.
И тут прямо над моей головой раздается голос:
- Это мое!
Рядом стоит хозяин тетради, невысокий, с иссиня-черными волосами и узкими кошачьими глазами. И тут я его узнаю. Это тот самый симпатичный китаец, который помахал нам с Ленкой, когда мы случайно зашли в этот самый кабинет в тот памятный день.
- Я тебя знаю! – восклицаю я.
- Откуда ты меня знаешь? – спрашивает он с легким акцентом, и сразу становится понятно, что русский язык для него не родной.
- Потом расскажу, - и я, встав из-за парты вручаю ему тетрадь с ручкой, - дарю!
И тут меня накрывает ощущение полнейшей нереальности всего происходящего, и я, совсем уж развеселившись, говорю:
- Мой тебе совет, друг – почаще заходи в не те двери, ибо…
- За ними – неизвестное, - заканчивает мой новый знакомый.
Почти в точности повторил нашу с Ленкой фразу!
- Ты откуда знаешь? – пораженно спрашиваю я.
- Китайская мудрость, - улыбается он и деловито добавляет, - ты сейчас что делаешь?
- Иду гулять в центр! – вдруг решаю я и выхожу из кабинета, независимо махнув сумкой, как Ленка десять минут назад.
Честно говоря, я совсем не люблю зиму, а тут с этими дурацкой любовью я начало весны пропустила. Пойду знакомиться со своим городом заново, буду, как в первый раз, смотреть на здания, памятники, куплю в ларьке свой любимый сникерс, и в этот раз он уж точно не будет твердокаменный, как в тот зимний день. Может, пройдусь по набережной, наблюдая за гуляющими компаниями и парочками – в такой теплый вечер их будет немало. И мне ничуть не будет завидно. «Добрый вечер, город мой, околдованный весной…» Я всю зиму по тебе скучала.