Виктор Сергеевич стоял, прислонившись боком к тёплому капоту машины, и, сложив руки на груди, невидящим взглядом смотрел перед собой. Даже сейчас, в такой момент, его отвлекали мысли о Наде.
Он не понимал, почему снова Надя оказалась на его пути. Из всего этого огромного мира Всевышний вытащил одну-единственную девчонку, чтобы оказать влияние на него… Зачем? Показать, что он тоже марионетка в игре Всевышнего, нитями которой Он управляет с помощью бедной Нади? Заставить с помощью нее вернуться в ад? Какая роль в этом замысле отведена обычной девчонке? Почему именно она?
Виктор Сергеевич понимал, что ответы надо искать в прошлом, с чего все это и началось. Однажды он вытащил из озера маленькую девочку, когда та чуть было не утонула. Зачем? Преследовал ли он тогда какую-то корыстную цель? Нет, это был порыв, он даже сам не понял, что сделал, а осознал это, лишь выйдя из воды с телом девочки на руках. До этого он просто так никому не помогал и, уж тем более, не спасал. Да, ему не нравилось, что порой должны страдать дети, но он знал, что каждый проживет столько, сколько ему положено, не больше и не меньше. Но он вмешался и позволил девочке выжить.
Истошный вопль отвлек Денницына от его мыслей. Тряхнув головой, он посмотрел в ту сторону, где Мефодий наказывал людей Петриченко. Поморщившись, он, не отводя взгляд, вернулся к своим размышлениям.
После спасение маленькой девочки, Виктор Сергеевич долго терзался различными мыслями на этот счет, пытаясь выяснить, как это повлияло на него. Решив, что к этому была приложена рука Всевышнего, который вновь попытался доказать ему, что дьявол может творить не только зло, он решил отомстить ему и вернуться за душой Нади. И вновь он проиграл Ему — не смог пойти у себя на поводу и снова оказал ей услугу, оставив девушку в покое. И все равно все вышло еще хуже, чем он только мог ожидать…
— Да ты знаешь, кто за мной стоит?! — услышал Денницын сквозь мысли. — Да я!.. Да они!..
— Ну-ка тихо! — раздался голос Мефодия, который сразу же заглушил тот, первый голос.
К чему же привело спасение маленькой девочки Нади из озера? К тому, что этим спасением он погубил ее. Немного позже, темной ночью в поместье графа Якубова, он бросил бедную Надю. Думал, что так будет лучше для нее, что он снова спасает ее и ее маленькую душу от погибели. Как же жестоко он ошибся… Ведь загубил он ее задолго до этого. Из-за того, что он всего лишь спас ее, Надя теперь обречена на какую-то вечную жизнь, постоянно пересекаясь с ним. Если бы он знал, к чему это приведет, он бы ни за что не бросился в пруд и не помог бы ей.
Мимолетная встреча в пятидесятых. Теперь — студентка в том же самом университете, где он работает уже почти десять лет. Видимо, Всевышнему показалось мало того жалкого проигрыша Денницына, поэтому он решил снова и снова подсовывать эту девушку на его пути. Теперь она обречена на вечную жизнь, перерождаясь вновь и вновь, чтобы попасться на его пути и оказать влияние, так что ли? Виктор Сергеевич признавал — до такого даже он не додумался бы. Слишком уж это жестоко по отношению к так любимым Им людям.
И что ему теперь делать с этой Надей Афанасьевой? Виктор Сергеевич просто не представлял.
— Черт! Черт! — раздался крик мужчины. — Хватит!..
— Не поминай черта всуе, — произнес Денницын, взглянув на перепуганного до смерти мужчину, при этом как-то странно улыбнувшись.
Мефодий, выжидающе глядя на хозяина, стоял, приставив пистолет к голове Петриченко. Двое его личных помощников лежали рядом — с простреленными коленями далеко не уйдешь, — с множеством пулевых ран, которые доставляли им неимоверную боль, но не давали умереть. Еще с десяток бойцов, которых Петриченко привел с собой, лежали по всему периметру пустыря, окрашивая притоптанный снег в алый цвет. Чуть подальше вместе со своими хозяевами догорал один из внедорожников тех бойцов.
— Так что, Петриченко, — склонив голову чуть набок, спросил Денницын, — теперь разговор у нас пойдет?
— Пойдет, пойдет, — тот энергично закивал головой.
— Вот так бы с самого начала.
С самого своего прихода на Землю Виктор Сергеевич занимался тем, что умел делать лучше всего — давал людям то, что они хотел. Взамен брал то единственное, что они могли предложить — души. Обычный бартер, известный еще с начала времен. Девяностые же лишь дали ему еще больше возможностей — все больше и больше людей хотели выбиться «наверх», стать кем-то, получить власть.
Бывший наперсточник Николай Петриченко был одним из тех, кто обратился к Денницыну за помощью. Он помог ему — спустя полгода ОПГ Петриченко держала крепкие позиции на юге области, но Николай занялся рэкетом, наркотиками, многим задолжал и наделал слишком много проблем не только себе, но и другим. И когда пришло время платить по счетам, Николай решил, что сможет переиграть Денницына — сначала скрывался от него, потом решил просто убрать. Вот только он не учел того, что Виктор Сергеевич — бессмертен и всегда получает то, что принадлежит ему.
— Петриченко, — произнес Денницын, покачав головой, — вот и зачем все это было устраивать? Так бы поговорили по-хорошему, решили все тихо-мирно…
— Согласен! — Петриченко снова закивал головой, как китайский болванчик. — Тихо-мирно… Согласен на всё!
— А поздно, Петриченко. Уехал твой поезд.
— Виктор Сергеевич, пожалуйста! Бабки к концу недели будут… Честно слово! Я всё верну, всё верну! Господом Богом клянусь!..
— Ты зря им не клянись, — Денницын поморщился. — Все равно не поможет.
— Виктор Сергеевич, — продолжал плакаться Петриченко, — прошу, давайте забудем это недоразумение!.. Я всё сделаю, всё верну! Бабло будет на вашем счету к выходным! Клянусь, клянусь!
— Заигрался ты, Петриченко, — вздохнул Виктор Сергеевич, подходя к нему и присаживаясь на корточки. — Устроил тут непонятно что… Пальто мне попортил — ну куда такое годится? Мефодия моего раздраконил, меня разозлил. Ну и к чему это привело, а, Петриченко? Ты посмотри, крови сколько… Не люблю, когда много крови.
Денницын брезгливо поджал губы — ему было противно смотреть на Петриченко. Побитый, заплаканный, весь в грязи, стоящий на коленях и молящий о помиловании Петриченко, который всего десять минут назад сам хотел убить его, был жалок. Иногда Виктор Сергеевич жалел, что вообще давал таким людям шанс, ведь все равно ничего хорошего не выходило — их все равно тянуло назад на дно.
— Всё, Петриченко, — произнес Денницын, — конец тебе пришел. Поиграли и хватит. Просил два года — они прошли. Я тебе с самого начала говорил, чем всё закончится.
— Пожалуйста…
Денницын кивнул Мефодию. Тот в ту же секунду развернулся и пристрелил помощников Петриченко, которые до этого еще корчились на снегу. Через мгновение дуло пистолета уткнулось Петриченко в затылок.
— Я всё сделаю! — закричал он.
— Поздно, Петриченко, поздно. Время вышло.
Виктор Сергеевич резко вскинул руку вперед и легко коснулся пальцами лба мужчины, и тот сразу же упал замертво в снег. Денницын же встал, отряхнул пальто от невидимых снежинок, закрыл глаза, вздохнул, и пошел к машине. Мефодий, вытащив из кармана платок, утер руки от крови и тоже полез в машину, усаживаясь за руль.
— Лицо вытри, — произнес Виктор Сергеевич, увидев в отражении зеркала его лицо. — А то менты остановят… Еще и с ними мне разбираться не хочется.
— Куда? — спросил Мефодий, приведя себя в порядок. — Домой?
— Нет, — Денницын еле заметно качнул головой. — Поехали в ресторан.
— К Майкову?
— Нет, найди что-нибудь получше. Отдохнуть хочу.
Мефодий еле заметно кивнул, и машина стала быстро набирать темп, покидая пустырь, залитый кровью.
— Зря ты столько крови налил, — произнес Виктор Сергеевич, когда они подъезжали к городу. — Грязно слишком.
— Ну, разошелся немного, — тихо ответил молодой человек. — Сами виноваты.
— В следующий раз будь осторожнее. Во всяком случае, мы же не мясники, чтобы вот так замараться…
Дальше до самого ресторана Денницын молчал. Он снова вернулся к мыслям о том, что ему теперь делать с Надей Афанасьевой. Ему до ужаса хотелось расспросить ее о многом, хоть он и понимал, что вряд ли она сможет ответить хотя бы на половину его вопросов. Хотелось, чтобы… Чтобы что — он не знал. Эта Надя уже не та милая крестьянка в ситцевом платье. Она — Надя, которая живет в не самое лучшее время, учится в университете и случайно встретила его в том темном дворе-колодце летним вечером. Она и так летом пережила то, чего не должна была, перепугалась на всю оставшуюся жизнь вперед. Так зачем он будет наседать на нее, еще больше пугая? Вряд ли она вообще что-то знает…
— О чем задумались? — спросил Мефодий, заметив задумчивый взгляд Денницына в отражении зеркала. — Опять о той девчонке?
Денницын усмехнулся. Мефодий находится у него на службе уже слишком давно и потому очень хорошо научился понимать всё без лишних слов.
— Я не понимаю, а что сейчас-то не так?
— А то, Мефодий, — Виктор Сергеевич достал сигарету из кармана пальто и прикурил, — что Надя должна была умереть, как ты выразился, лет сто назад. А она уже встает у меня на пути второй раз. Живая, здоровая и молодая.
— Может, она бессмертная?
— Она уж точно не бессмертная… А я вот рядом с ней становлюсь очень уязвимым. Понимаешь, к чему клоню?
— Опять Всевышний пытается повлиять на вас. Почему именно она?
— Видимо, это расплата за то, что я ее по неосторожности спас. Дважды.
— Вы? — молодой человек усмехнулся. — Что-то вы совсем «очеловечились» здесь. Мягким каким-то стали, что ли…
— Мефодий, а я никогда и не был «плохим». Напоминаю тебе, что не я решил устроить Всемирный потоп, не я устроил Десять казней египетских, не я допустил много того, чего не должно было произойти. Я не палач. Я лишь даю то, что люди хотят получить от меня. А Он всегда забирает. Так что совершение так называемых добрых дел никогда не шло вразрез с моей природой.
Мефодий помолчал с минуту, затем спросил:
— А вдруг это Замысел Всевышнего?
— И какой? С помощью этой девчонки заставить меня вернуться в Ад? — Денницын нахмурился. — Вряд ли.
— Логично же. Не стал бы Он подсовывать ее второй раз, если бы это не было чем-то серьезным. К тому же, в этот раз он сделал вас… кхм, уязвимым.
— И что?
— Играет на ваших…
— Чувствах?
— Да. Раз уж вы спасли ее один раз… Вы привязались к ней. Признайтесь, вам ведь она даже немного нравится, иначе бы вы тогда с ней столько не возились. А тут — мало того, что удар по самолюбию с этой уязвимостью, так еще и… кхм, симпатия. Не удивлюсь, если в конце концов она, точнее, Всевышний с помощью девушки выкинет что-нибудь такое… из-за чего вы вернетесь назад, в Ад.
— Я же могу в любой момент сбежать от нее, — вздохнул Денницын. — Куда угодно. Какой тогда в этом смысл?
— Бежать — не в вашей привычке.
— Знаешь, в любое другое время я бы тебя уничтожил за такие вольности, — Денницын вздохнул и усмехнулся. — Но в данном случае ты, может быть, и прав.
Мефодий довольно ухмыльнулся. В том, что он прав, он сомневался, а вот в том, что ему ничего не будет за эти слова — нет. Не отправит же его за это Денницын назад в преисподню? Хотя бы потому, что ну где еще он себе такого преданного помощника найдет?..
— А хотите, я еще кое-что скажу об этой Наде? — молодой человек хитро поглядел в зеркало, но Виктор Сергеевич в это время смотрел в окно. — Я тут видел…
— Хватит, — прервал его мужчина. — Сам разберусь.
Дальше они ехали молча.
Машина остановилась у одного из самых дорогих ресторанов города. Денницын молча прошёл внутрь, Мефодий следовал мрачной тенью за ним.
— Будь рядом, — произнёс Виктор Сергеевич, проходя к свободному столику в конце зала. Молодой человек кивнул и занял соседний столик, откуда открывался обзор на весь зал.
Пока вокруг него хлопотала стройная официантка, Денницын оглядел посетителей. Двое разодетых девушек, «малиновый пиджак» в окружении нескольких мужчин в кожаных куртках и какой-то мужик в классическом костюме в другом конце зала у стены. Утром в выходной день здесь всегда было немноголюдно.
Денницын глотнул водки, которую ему принесли через пару минут. Надя Афанасьева никак не покидала его мыслей. И это до ужаса раздражало Виктора Сергеевича. Какая-то девчонка не дает ему покоя…
Как давно он уже здесь находится? Несколько веков. Он слишком привык к этому миру, ко всем этим людям. Сколько лет прошло, а они не перестают удивлять его. Здесь слишком интересно жить, чтобы бросить все это и сбежать назад, в Ад. Да, порой он начинает скучать, но всегда находится что-то, что оживляет его. Тем более сейчас, когда прогресс совершил такой скачок вперед.
Денницын стал вспоминать все, чем он занимался на Земле все это время, и медленно дошел до настоящего времени. В университет он устроился семь лет назад. Был у него один знакомый профессор, говоривший о том, как он любит мучить своих студентов на экзаменах, поэтому Денницын со скуки решил попробовать и себя в этой роли. Сначала хотел устроиться на кафедру теологии, но решил, что это будет слишком постиронично, поэтому пошел преподавать философию. Во всяком случае, он разбирался в многих философских вопросах намного лучше, чем кто-либо другой.
Попутно он продолжал заниматься тем, что умел лучше всего — давать людям то, что они хотят. Не всем, конечно же, но многим. Ведь кто в этой стране в девяностые только не хотел вылезти «наверх»… Естественно, каждый хотел попасть в какую-то «бригаду» и за пару лет выбиться в люди. Что ж, Виктор Сергеевич давал эти пару лет, взяв за это чисто символическую круглую сумму, а потом точно в срок обещал вернуться за кое-каким небольшим долгом. Схема всегда была одна: возвращение долга, небольшая статья в некрологе местной газетенки, новый жаждущий славы человечек. И так по кругу…
Денницын всегда тщательно выбирал людей, которым он оказывал такую «помощь» — ему было важно, чтобы из этого человека действительно вышло что-то толковое, пусть и на такой короткий срок. Редко, конечно, случались и промахи, как с Петриченко.
Поэтому звание какого-то таинственного, но всемогущего босса мафии закрепилось за ним очень быстро. Никто толком не знал, кто он такой, что представляет из себя, но фамилия Денницына была известна многим. Даже самые крупные ОПГ не решались перейти ему дорогу.
И теперь он, имеющий влияние в самых высших кругах страны, сидит и думает только о какой-то девчонке. Уж слишком она была интересна для него… Но пока было рано что-либо предпринимать — Надя была «темной лошадкой», и он не знает, к каким последствиям это может привести.
Самым лучшим решением ему казалось просто оставить Надю в покое. Не лезть к ней, не следить, не наседать с вопросами, не испытывать свою «живучесть» рядом с ней, а просто оставить в покое. Если уж Всевышний с ней как-то связан, то он еще сведет их вместе, а ему самому не за чем пока торопить события.
От мыслей отвлекли две девушки, маячившие между столиками. Они с самого начала поглядывали в сторону Денницына, бросая хитрые взгляды и игриво подмигивая. Выждав полчаса, видимо, решили пойти в атаку, раз уж он не обращал на них ни малейшего внимания. Единственной преградой на их пути пока что оставался Мефодий, который не подпускал их к хозяину ни на шаг.
— Виктор Сергеевич, — произнёс он, оглядываясь на него, — тут дамы познакомиться хотят.
Денницын оценивающе оглядел их. Обе высокие, худые ноги в прозрачных колготках высовывались из-под лисьих шуб, которые явно были на пару размеров больше нужного, в коротких блестящих платьях, с какими-то невообразимыми начесами, сильно накрашенные. Та, что была побойчее, жевала жвачку. Обычно, так выглядят проститутки на проспекте, но у этих явно были деньги, но отсутствовал вкус. В другой раз Виктор Сергеевич, может быть, и воспользовался шансом, познакомился с ними поближе, но сегодня… То ли Петриченко все настроение испортил, то ли мысли о Наде не давали сосредоточиться ни на чем другом, но разукрашенные девушки не вызывали желания тратить на них своё личное время. Знаком руки он показал Мефодию, что он никак не заинтересован в знакомстве.
— Дамы, — тот мягко приобнял из-за талии и повёл в сторону выхода, — не сегодня.
Денницын закатил глаза, видя, как Мефодий заигрывает с девушками, которые, похоже, ничуть и не расстроились тому, что не смогли обратить на себя внимание Виктора Сергеевича. Этот плут никогда не упустит своего…