Никите захотелось горчицы. Сильно. До дрожи в коленках и некоторых других частях тела. Не то, чтобы он без неё жить не мог, но подавить желание оказалось довольно сложно. С одной стороны, рассуждал он, ради одной горчицы выходить из дома не хочется. Особенно, когда на улице от сорокаградусной жары плавится асфальт. Но с другой — наверняка в магазине найдётся что-то ещё, без чего жизнь неполноценна, но что никак не приходит в голову, а значит, идти нужно. Так-то оно так, но это ведь означает траты о которых он наверняка пожалеет позже. Не лучше ли сэкономить эти деньги на путешествие, которое принесёт гораздо больше удовольствия, чем любые гастрономические излишества. Впрочем, если говорить серьёзно, вряд ли пятьсот рублей — это сумма, которая лишит его долгожданной поездки в какой-нибудь экзотический уголок планеты. Решено, идти!
С этой мыслью Никита решительно встал, согнал кота с насиженного места на ворохе одежды, возвышающейся на кресле, и выудил шорты и чёрную футболку, чернота которой была замаскирована кошачьей шерстью, защитной коркой облепившей ткань. Извергая из себя ругательства в адрес кота, он попытался придать футболке её первоначальный вид. Кот удивлённо-негодующе посмотрел на хозяина и сделал вид, что умывается, косясь на него краем жёлто-зелёного глаза и ожидая, когда снова сможет вернуться на свой импровизированный трон. Ворох одежды, в котором кот любил устраивать себе что-то вроде гнезда, время от времени исчезал — это Никита решал навести порядок. Однако, как правило, всё быстро возвращалось на круги своя, а вместе с грудой одежды возвращался и кот.
Никите наконец удалось привести футболку в надлежащий вид и он, одевшись и сунув кошелёк в карман шорт, покинул квартиру. Подъезд сразу же обдал жаром, ещё раз натолкнув на мысль, что лучше остаться дома, но Никита от неё отмахнулся — не за тем он убил столько времени на борьбу с кошачьей шерстью, чтобы теперь пойти на попятную. И он продолжал спускаться, всё глубже погружаясь в вязкую духоту. На улице он окунулся в неё с головой, чувствуя, как она сжимает голову, будто пытаясь выдавить из орбит глаза, и душит, заставляя беспомощно хватать ртом раскалённый воздух. Несколько секунд Никита привыкал к враждебному окружению и, собрав волю в кулак, двинулся к ближайшему магазину.
Дышать становилось всё тяжелее, перед глазами поплыли разноцветные круги, которые в любой другой ситуации, возможно, могли бы показаться на редкость прекрасным зрелищем , но сейчас лишь мешали видеть, что творится вокруг. Никита почувствовал, как жара липкой рукой сдавила сердце, и остановился, переводя дух. До магазина можно было добраться двумя путями, как во многих хороших сказках: коротким и длинным. Длинный путь лежал через спасительную тень деревьев, высаженных вдоль проезжей части. Проблема заключалась лишь в том, что выбрав эту дорогу, Никите пришлось бы сделать крюк, а затягивать с возвращением домой не хотелось. И он выбрал короткий прямой путь, без единого деревца, беззащитный перед солнцепёком.
Сердце сжалось ещё раз, и Никита попытался ускорить шаг, насколько это было возможно. Но ноги перестали его слушаться, тело как будто само начало источать жар, пятна затуманили взгляд, не оставив ни шанса вновь увидеть реальный мир. Закружилась голова, Никита покачнулся и упал. Жара сжала сердце в третий раз. А кот так и не дождался своего хозяина.