Священный перетряхивать винил,
Движением тонарма управляя…
1.
Сериал «Винил» я посмотрел две недели назад, хотя его премьера состоялась ещё в 2016 году. Но это не важно. Если посмотреть его ещё через десять лет, ничего в восприятии того периода, который и обозначен в сериале словом «винил», не изменится. К созданию сериала «приложились» Мик Джаггер, Мартин Скорсезе, Теренс Уинтер, от этого и потрясающая глубина погружения в материал, да ещё и криминально-детективный пряник.
В интернете можно почитать и отзывы наших соотечественников. Если обобщить, смысл большинства сведётся к следующему:
«меня ещё и в проекте не было, мама в школе училась в то время, поэтому даже не знаю, так оно всё было или нет, вообще я не очень люблю рок-н-ролл, и ничего не понял(а), что там на экране происходит».
И это правильно. На самом деле полезность информации, которую несёт сериал, на сегодняшний день нулевая. Для тех, кто не в теме. Ну, какая польза для современного молодого зрителя знать, например, что Винсент Фурнье, отказавшись в 1973 году (время действия фильма) записать сольный альбом, чтобы не обидеть товарищей по группе, которая называлась «Элис Купер», через два года разругавшись с этими своими товарищами, начнёт сольную карьеру, став единоличным Элисом Купером? Ну, никакой, ровным счётом.
А для посвящённых?.. О, это кайф! Невероятная радость от узнавания персонажей, музыкальных фрагментов, понимания смысла не всегда пристойных шуточек.
Винил – это фетиш, культ, своего рода кокни (когда мы с братом разговариваем, мать нас не понимает). Это пропуск в завораживающий, не всем открытый мир, не всегда в те времена законный и поэтому так возбуждающе желанный. Вообще уверен, что слово «винил» появилось в лексиконе фарцовщиков, занимавшихся спекуляцией грампластинок. Во всяком случае, у нас, в Советском Союзе.
Тогда было как-то неловко, не модно, несовременно не знать хотя бы с десяток крутых зарубежных команд. Это сейчас, как у «Квартета И» в фильме «О чём ещё говорят мужчины»:
- А вам нравится Пинк Флойд?
- Какой Пинк Флойд?
- Да никакой в общем…
А тогда можно было осрамиться, потерпеть, так сказать, полную «фетяску»…
Винил – это не просто химический радикал. Это, действительно, эпоха, которая закончилась в 70-х прошлого века, но в которой я и такие же, как я, до сих пор живём.
2.
Как-то в новогодние праздники оказались на базе отдыха под Псковом. Был семейный выезд: дочь с мужем, свояк, племянники с жёнами и детьми. В тот год снега не было вообще. Но важно не это. Что-то пошло не так, нарушился правильный ход вещей: сначала баня, а потом уже шашлыки, выпивон и расслабуха. Всё случилось наоборот. Баня была заказана на вечер, поэтому чтобы время не терять, молодёжь разожгла мангал, и до бани мы добрались уже в изрядном подпитии. Я не люблю париться в таком состоянии, да и не получается уже, поэтому большую часть отведённого времени провёл у бильярдного стола. Там ещё поспорили с ребятами - пожарными из МЧС. Тем тоже хотелось играть, но у нас же – оплачено! А самая фишка была в том, чтобы выскочив из парилки, добежать до озера, тут же, на территории базы, и сигануть в ледяную воду. Племянники молодые, спортивные, у них это получалось играючи. Но вот свояк - грузный, пожилой (чего уж там!) - а туда же. В результате напоролся на железный прут, разодрал себе ногу в клочья, вернулся, а за ним кровавый след стелется. Хорошо те ребята, пожарные, сразу сообразили, что делать: наложили жгут, вызвали «скорую». Профессионалы. Спасибо им за это огромное. На том наш отдых и закончился, а через несколько дней коллега свояченицы на работе рассказывала ей страшную историю о том, как ездила она на базу отдыха (ту самую), как там компания перепилась (мы, наверное), устроили драку с поножовщиной (?), кровищи было!.. Вроде бы что-то и правда: крови было много, действительно, а в целом всё враньё. Так и делается история.
3.
Был на премьере мюзикла «Винил» Пермского Театра-Театра. Сразу скажу, что бываю там часто, и никакой предвзятости по отношению к театру у меня нет. «Поминальная молитва», «Пьяные» - спектакли, под впечатлением которых я до сих пор нахожусь, хотя прошло уже изрядно времени. А вот всё, что ставит господин Мильграм, меня ставит в тупик. Своею какой-то недоделанностью. Замахом вроде бы грандиозным, но по ходу действия сдувающимся, как шарик, до смешной резинки.
Тут тоже – вроде бы что-то и правда, а в целом всё враньё. И советская страна у них выдуманная (такой прогиб, думаю, кем-то зачтётся), и стиляги, похожие, правда, больше на студентов Кембриджа или Гарварда в своих аккуратненьких костюмчиках и белых кроссовочках, и название группы «Винил» - кто в 1957 году мог до этого додуматься? Только студенты-химики, может быть. Какую-то особенную Москву всё обещает показать герой, бегая по сцене пермского театра. Какую такую особенную в 1957 году? Но это не важно, все эти призывы повисают в воздухе, так же, как внезапно обрывается линия со злодеем-полковником, в то время, как его сын, оставшись без папиной служебной машины, дачи, и, скорее всего, квартиры, поёт жизнерадостную песнь про феерию свободы. Ещё добавить лопотание про сирень на Бульварном кольце (вообще-то есть Сиреневый бульвар, но от Лубянки далековато, и Лубянка тогда была Площадью Дзержинского) и про голубей, целующихся на подоконнике (вообще-то привычней на карнизе, а на подоконнике – это к покойнику, плохая примета, когда птица в комнату залетает) – и вот оно, полное ощущение халтурки.
Справедливости ради: сей мюзикл в 2019 году поставили аж в трёх театрах (кроме Перми ещё в Красноярске и Северске).
Интересно, какую задачу ставили перед собой режиссёры, чего хотели добиться этой постановкой?
В институте, где я учился в середине 70-х (истинное время винила, к слову), мы по наивности решили выпустить газету, музыкальную, и называлась она у нас «Пограничный столб». В первом и единственном выпуске рассказывалось об опере Шарля Гуно «Фауст» и британской группе «The Who», текст снабдили фотографиями, рисунками, всё как положено. Газета провисела на стенде минут сорок, после чего была яростно сорвана деканом нашего факультета. Потом нас обвинили в противопоставлении себя старшему поколению (пограничный столб), разжигании неприязни к военной кафедре (фотографии патлатых небритых музыкантов) и ещё много чего интересного мы о себе узнали.
Думаю, мы были не единственными «жертвами». Таких, как тот наш декан, было множество – фанатиков, приспособленцев. И не так важна истинная причина их поступков, как то, что именно такие люди, прикрываясь правильными словами о высоком и святом, творят самые настоящие злодеяния.
Если бы авторы мюзикла не замахивались на неподъёмное (во всяком случае, в рамках такого жанра), ограничились бы местной баталией, например, в масштабах одного вуза, получился бы классный российский «Бриолин». Актёры прекрасно поют и танцуют, сцена уникальная – этого не отнять. А про всё остальное зритель бы сам додумал, не дурак.
И название сменить. Непременно.
4.
И ещё про враньё. Одна девочка выпускает свою первую книжку, называет её «Винил» и пишет в предисловии следующее:
«Эпоха винила не канула в Лету вместе с грампластинками. Она глубоко проросла в нашу жизнь и определила судьбу целого поколения – поколения потребителей. Пластик везде: мы едим пластиковую еду, носим пластиковую одежду, слушаем пластиковую музыку».
Слышал, как говорится, звон…