«Она же у вас одичала прямо»
- Ася холодно смотрела на мачеху.
Автомобильная пробка на одной из центральных городских магистралей казалась абсолютно «мёртвой», но Леонид Сергеевич, спокойно положив большие ладони на руль, лишь задумчиво смотрел на заходящее солнце. Потом снял тёмные очки и обернулся к жене на заднем сиденье:
- А что, Натусь, может, выберемся вечерком куда-нибудь? Пятница - святое дело...
- Ты сначала из этого капкана выберись, - рассеянно ответила она, перебирая какие-то бумаги в раскрытой на коленях красивой папке.
- Ну, что за проблема? - засмеялся Леонид Сергеевич. - Ещё полчасика постоим - и поедем. До дома-то десять минут... Наташ, ты меня слышишь? У тебя завтра свободный день?
- Завтра? - Наташа подняла наконец глаза. - Завтра после двух у меня приём.
- И замечательно! - он с видом заговорщика весело подмигнул. - Значит, сегодня можно закатиться в ресторанчик. А то ведь ты у меня...
Во взгляде и голосе мужа Наташа почувствовала лёгкий оттенок вины, и это её напрягло. Однако не дала воли неприятному ощущению, которое могло омрачить весь вечер, психолог всё-таки по профессии, должна не только знать, но и уметь справляться с негативом.
- Так что ты решила?
- Лёня, можно подумать, что от наших посиделок в ресторане зависит вся дальнейшая жизнь, - мягко сказала она. - Давай для начала до дома доберёмся, а там уж видно будет, хорошо?
- Ладно, - согласился Леонид Сергеевич и плавно тронул машину с места - разноцветные железные коробки впереди, слава всевышнему, пришли в движение.
Наташа закрыла папку, аккуратно положила её в изящный дорогой портфель для деловых женщин и тихонько вздохнула: неужели Лёня ещё нескоро освободится от совершенно бессмысленной вины, которой, по сути, и не было? Да уж, другая жена на её месте только обрадовалась бы такому повороту и принялась крутить-вертеть супругом на всю катушку. Но это другая...
Казакова Наташа знала давно, ещё со студенческих лет, когда он казался ей стариком, потому что был старше почти на двадцать лет. Он считался крупным светилом, сутками пропадал в клинике, но находил время читать лекции тем, кто только надел медицинские халаты. Перед ним благоговели, и студенты шутили, что клятву теперь надо давать не Гиппократу, а профессору Казакову.
Позже Наташа видела его на разных научных конференциях, однажды их даже познакомили, но так - между делом. Да и, собственно, особо интересоваться этим человеком причины не возникало. У неё уже были муж и двое сыновей Вадик и Саша. Потом муж... в общем, нет нужды вдаваться в подробности... Расстались мирно и без взаимных непримиримых претензий, как это бывает, когда угасает дотла любовь.
Наташа работала много и трудно, стремясь соответствовать быстрому изменению злобы дня. Спасибо и нижайший поклон маме, а то мальчишки росли бы травой при дороге. Ни о каком новом замужестве и не помышляла - просто не хватало времени, а возможно, и желания.
В конце концов, однажды она обнаружила себя в полном одиночестве в своей тесноватой двухкомнатной квартире в панельной пятиэтажке. Вадик после службы остался в армии и мечтает стать генералом. Саша поступил в столичный университет и тоже не собирается возвращаться в сибирскую провинцию. А мама уехала погостить к своей старшей сестре в райцентр на севере области и неожиданно прижилась там: мол, можно и в огороде покопаться в собственное удовольствие, и курочек-уточек обихаживать, и дом просторный, и люди вокруг знакомые и отзывчивые, а в городе суета-маета, шум-грохот, да и заняться на старости нечем, если дачи нет. Ну и ладно, пусть будет так, подумала Наташа, всё равно - даже в таком «заброшенном» положении - всерьёз строить какие-то личные планы и смешить этим судьбу не стоит.
С профессором Казаковым она встретилась совершенно неожиданно в Санкт-Петербурге, куда ей удалось попасть на представительный международный форум. В свои шестьдесят с небольшим хвостиком, облачённый в отлично сшитый костюм, он выглядел очень солидно. Совершенно седой, но густой ёжик на красивой голове придавал лицу нечто юношеское, а подтянутая фигура без всякого намёка на академическое брюшко и упругая походка подтверждали: возраст - понятие очень относительное. Леонид Сергеевич сам подошёл к Наташе в перерыве:
- Если не ошибаюсь, вы тоже из Омска?
Она кивнула:
- Мало того, когда-то мне посчастливилось слушать ваши лекции.
Казаков пригласил её на ужин в гостиничный ресторан, потом они бродили по городу, где, как говорится, каждый камень мостовой и здание - история. И он, наверное, поддавшись романтичному настроению, вдруг разоткровенничался: после развода живёт один, дети самостоятельны, боится иной раз, что вот так и помрёт в пустой квартире. Им было хорошо вместе, хотя Наташа и посматривала на него прежним - «студенческим» - взглядом.
Они поженились скоро, буквально через месяц после возвращения домой. Леонид Сергеевич переехал к Наташе, чему особенно была рада его младшая дочь Ася, которая училась в аспирантуре уральского университета и после защиты намеревалась перетащить мужа в свой родной город - в отцовскую квартиру.
- У меня же и внучка уже есть, маленькая такая, - смущаясь, рассказал Казаков Наташе. - Сонечка. Как уж Аська и с ней справляется и диссертацию пишет - ума не приложу. Надо бы съездить денька на три, поглядеть.
Наташа, конечно, понимала его тревогу, но сама ехать с Леонидом Сергеевичем к незнакомой ей Асе отказалась - не хотела причинять никому никаких неудобств. А Казаков всё-таки собрался к дочери на её день рождения. Наташа удивилась, когда он позвонил и сообщил, чтобы она ждала его раньше и обязательно встретила. Что-то в его голосе обеспокоило. «Поссорились, что ли? - подумала огорчённо. - Не дай бог, из-за меня...»
Леонид Сергеевич осторожно спустился на перрон с ребёнком на руках. Попутчик - молодой солдатик - вынес следом его чемодан. Увидев, что Наташа с интересом смотрит в раскрытую дверь вагона, Казаков сказал:
- Я один. То есть вот - с Сонечкой.
- А... Ася? - удивлённо спросила Наташа.
- У Аси... - он замешкался, покачивая внучку, - что-то диссертация не идёт. Говорит, Сонька отвлекает. На няню денег нет. Ну и... кричит на Соню, раздражается, когда она плачет. Я заступился, а дочура с пылу-жару: раз ты такой добренький и терпеливый дедулечка, возьми её себе на полгода, у тебя же там и жена есть, а я после защиты заберу. Что было делать? Я и взял. Прости, что с тобой не посоветовался. Как-то всё в минуту решилось. Да и боялся, что ты не согласишься.
Наташа протянула руки к настороженно разглядывающей её девочке:
- Иди ко мне. Вместе жить теперь будем.
И Сонечка послушно отцепилась от деда.
- Предательница, - шутливо погрозил ей пальцем Леонид Сергеевич.
За полгода Наташа, конечно, умоталась с девчушкой. Пока на работе, сидеть с малышкой попросили соседскую бабушку - за плату, понятно. А после она мчалась домой: готовить, стирать, вытирать слёзы, читать книжки, укладывать спать. Леонид Сергеевич приезжал позже, когда всё уже было сделано, виновато спрашивал:
- Устала? Сердишься на меня? Ведь ничем не помогаю...
- Ужасно сержусь! Сонечка скоро тебя узнавать перестанет. В воскресенье пойдёте вдвоём в парк.
Ася с блеском защитила диссертацию, ей предложили работу на факультете, вопрос с возвращением повис, но за Соней она приехала. Отвыкшая от матери девочка жалась к Наташе и убегала в кухню, где хлопотала над плитой бабушка (а кто же ещё?), взбиралась на табуретку и радостно говорила:
- Помогу тебе.
- Зачем вы так приучили её к себе? - холодно и отчуждённо спросила Ася мачеху. - Она же у вас одичала прямо.
- Потерпите, Ася. Ей нужно вспомнить вас. Будьте с ней поласковей.
Слов благодарности Казаковы так и не услышали. Впрочем, они их не ждали. Очень больно было расставаться с Сонечкой. Дед даже прослезился на вокзале.
Когда машина затормозила у подъезда, Наташа сказала:
- Послушай, Лёня, может, нам не в ресторан съездить, а на Урал?
- То есть? Прямо сейчас?
- Это не шутка. Я по Сонечке сильно скучаю. Да и с Асей надо бы... ну, не знаю... помириться? Подружиться?
- Умница ты моя, - Леонид Сергеевич засиял глазами. - А в ресторан мы всё равно заглянем, да?