Когда я вспоминаю этого своего друга, то в памяти моей оживают Белые Стены и Белые Ангелы перепуганными и равнодушными лицами. Я вспоминаю свои неудачные опыты с жизнью и со смертью. Я вспоминаю свои никчёмные эксперименты по поводу бродячих собак с соответствующим мировоззрением.
Когда он появился в Стране Которой Нет, я в начале принял его не за того, кем на самом деле он был. К Догги надо было относиться попроще, а я посчитал его своим единомышленником. Смешно это вспоминать, но так оно было. В один прекрасный день я в нём разочаровался. Я подумал, что он сильно глуп и антиинтеллектуален. Но потом я начал больше узнавать о жизни и смерти. Затем я понял, насколько я был глуп в этих вопросах. И пришло раскаяние.
Догги хотел, чтобы ему спустили лестницу из материнской утробы. Он хотел по этой лестнице взобраться обратно в утробу. В некотором роде его желание исполнилось, когда он завершил своё существование самоубийством. Увы, но я должен признать, что было время, когда такой финал человеческой жизни мне даже очень и очень нравился. Я видел в этом смысл. Почему?… трудно сейчас мне всё вспомнить и ответить. Вероятно, я изменился. Или думаю, что изменился.
Догги был кумиром молодёжи. Он обладал магической дудочкой, на которой играл и вёл детей за собой. С детства он мечтал стать Звёздой. Когда детство закончилось, так и произошло. Догги засиял. Его свет был похож на ослепительный туман и дикие вспышки. Его поклонники думали, что он говорит стихами. Особыми стихами, зашифрованными. Но зря они так думали. Ведь Догги часто признавался, что и сам не понимает, как ему удаётся играть на своей магической дудочке. Мне кажется, что все его стихи, даже и зашифрованные, остались навсегда в его голове. Он не успел их произнести. И он бы их произнёс. Просто ему надо было пройти определённый этап своего пути.
Догги пичкал свою кровь Играющим Ядом. Иными словами – наркотиками. Когда-то Играющий Яд сделал Гения гением, но потом отнял его гениальность. Играющий Яд был дополнением к личности Догги. Он был его частью. Вроде третьей руки. Или ноги. Или, скорее всего, головы. Но кем бы потом стал Догги?… трудно предположить. Наверное, он потерял бы свою магическую дудочку.
Когда я вспоминаю Догги, в моей памяти оживает Белая Зима в Городе Прекрасной Мечты Идиота. Тогда был снег, и было очень холодно. Странник спас меня от страшной беды, имя которой – небытие. Он впервые заговорил со мной о Великой Зелёной Весне. Жаль, что я тогда не понимал его слов.
Белая Зима, Белые Стены, Белые Ангелы… меня возвращают к жизни. То есть, к тому. Чтобы я двигался, говорил и думал. Наверное, я тоже, как и Догги, хотел взобраться по лестнице обратно в утробу. Да, наверное, так оно и было. Почему?… Иногда мне приходит мысль, что моя личность может послужить отличной темой диссертации для какого-нибудь начинающего психиатра или психолога. Глядя на меня и на то, что со мной происходило, можно написать несколько историй о некоторых болезнях человеческой души.
Неудачные опыты и никчёмные эксперименты давно закончились. Догги для меня просто старый друг.
2000-2011 г.г.