Роковое свидание -по к-ф Врата ночи

                1               

Конец еще одного рабочего дня той тяжелой и грустной зимы 1945 года, которая пришла во Францию вслед за чудесным летом освобождения. Война еще продолжается, на фронте еще гибнут солдаты, но жизнь в городе входит в свое привычное русло вместе со своими скромными радостями, огромными трудностями, великой нищетой и жуткими тайнами.

Вечерний трамвай ехал по сумеречным парижским улицам, везя по домам уставших людей. У окна стоял черноволосый мужчина средних лет и смотрел на проплывающие мимо дома, разрушенные войной. В этом городе он не был со времен оккупации, когда его и таких же, как он простых работяг, немцы отправили в лагерь за участие в сопротивлении. Из немецкого лагеря ему чудом удалось сбежать и вот теперь он здесь - в разрушенном Париже. До сих пор ему снятся стены этого лагеря и все то, что ему пришлось там пережить, до сих пор он просыпается по ночам весь в поту от кошмарных воспоминаний. Вот и сейчас он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, кто-то явно следил за ним. Мужчина обернулся и увидел странного небритого человека в старом поношенном пальто с разорванным рукавом и старомодной шляпе. Незнакомец не мигая смотрел на мужчину у окна, взгляды их пересеклись. Несколько секунд они смотрели друг другу прямо в глаза, наконец, мужчина не выдержал и отвернулся. "Вот же уставился, - подумал он про себя, чертыхаясь, - дырку прожжет на спине." Незнакомец все так же пристально смотрел на него, будто хотел прочитать его мысли. Мужчина резко повернулся к чудаку, нахмурив лоб и показывая своим видом, что ему не по душе такое внимание. Незнакомец, ничуть не смутившись, так и продолжал пялиться на нашего героя. Мужчина съежился, почувствовав как по спине побежали мурашки,ему вдруг на мгновение показалось, что он уже где-то видел этого нищего и он подумал: не выслеживают ли его? Он отвернулся к окну, стараясь не обращать внимания на нищего. Внезапно он почувствовал руку на своем плече. Мужчина резко обернулся.

- Вы на следующей выходите? - спросил бродяга хриплым голосом.

- Да, выхожу, - нервно проговорил Диего.

- И я выхожу, - улыбнулся бродяга, будто давая намек, что он шпионит за мужчиной, и тому никуда не уйти.

Трамвай остановился, Диего быстро вышел из вагона и смешался с толпой, надеясь оторваться от странного бродяги. Он перешел на другую улицу и посмотрел на мост. Нищий стоял наверху и провожал Диего взглядом, улыбаясь.

На лестнице перехода стоял уличный торговец и кричал проходящим мимо людям:

- Никакого вранья, громких слов, мошенничества! Обычный фонарик "Освободитель", американского производства! Стоимость сущие пустяки за такое чудо! Фонарик водонепроницаемый! В комплекте - запасная батарея! Никакой темноты всего за 85 франков! А для тех, кто хочет свежих круассанов с маслом, в кондитерской напротив торгует моя дочка.

Внизу у моста на этой же улице уличный певец ходил среди толпы и предлагал купить у него сборник песен собственного сочинения:

- Только шлягеры: песни любви, песни освобожденного Парижа, песни партизан. "Когда разбираются мостовые", "Ты была самой красивой".

- Я глава большой семьи, неоднократный лауреат конкурса "Лепин" - вторил певцу торговец фонариками. - Нет, вы, конечно же, не обязаны покупать мой фонарик, но, если однажды вечером, возвращаясь домой, вы разобьете себе лицо на лестнице, я приду посочувствовать вам, и вы у меня сразу же купите фонарик "Освободитель", производство французское, модель американская, всего за 85 франков!

- А вот песня узника: "Мое сердце ждет тебя домой, вместе с нашими старыми мелодиями", - не унимался уличный певец. - Песенки: "Когда вернуться былые времена" и "Счастливого пути, господа фрицы"! А в заключение новинка - песня: "Дети катастроф"!

Бродяга из трамвая спускался вниз по мосту, его внимание привлекли два подростка: худощавый парень в рабочей куртке и миловидная белокурая девушка, - они стояли друг напротив друга у ограды метро. Юноша смотрел на девушку, которая ела круассан, и мило ей улыбался. Бродяга тихо подошел к парню и опустил ладонь ему на плечо. Тот удивленно обернулся к нему. Незнакомец пристально посмотрел на пару, улыбнулся им и засунув руки в карманы пальто медленным шагом пошел по вечерней улице.

"Они любят друг друга как раньше,
До угроз и сильных мучений,
Они любят друг друга, стесняясь,
Открывая любовь и время.

Кто-то насмехается.
Я слышу, как кто-то насмехается.
Надо мной насмехается? Над кем он насмехается?

Они любят друг друга как дети,
Любовью, полной нетерпеливой надежды.
И несмотря на взгляды,
Полные отчаяния,
Вопреки статистике,
Они любят друг друга как дети.

Дети бомб,
Катастроф,
Грохочущих угроз,
Дети времен цинизма,
верящие в любовь." - пел певец под аккомпанемент аккордеона.

- Это из-за меня ты каждый день приходишь сюда? - спросила девушка, глядя своими голубыми глазами на улыбающегося юношу.

- Да, а тебя это смущает? - спросил он.

- Да нет. А ты из этого квартала?

- Я из Обервилье.

- Это далеко?

- Да нет, тут совсем рядом.

Юноша опустил ладонь на маленькую ладошку своей новой знакомой и тихонько сжал ее.

- А чем ты занимаешься? - спросила девушка. - Работаешь?

- Да, у меня тяжелая работа.

Девушка отломила круассан и протянула его парню:

- Ты голоден, возьми, поешь немного, - посмотрела она на него своими веселыми глазами.

"Они любят друг друга как дети,
до угроз и сильных мучений.
И даже если все должно взлететь на воздух
И обрушиться нам под ноги,
Позволим им любить друг друга.

Дети бомб,
Катастроф,
Грохочущих угроз,
Дети времен цинизма,
верящие в любовь...."

                2

Диего шел по тихому переулку на улице Бонди, рассматривая номера домов. Наконец, отыскав нужный, он вошел во двор. У подъезда женщина стирала в тазике постельное белье.

- Простите, вы не подскажите, где живет мадам Лекюйе? - спросил Диего у женщины.

- Мадам Лекюйе? - переспросила та. - Аааа, на третьем этаже.

Во дворе было многолюдно: несколько мужчин и женщин стояли у склада, в дверях которого продавались старые гнилые деревяшки, чтоб хоть как-то можно было б протопить печь холодными зимними вечерами.

- Не слабая у вас цена, папаша, - возмутилась одна женщина, забирая вязанку деревяшек.

- Не ворчите, это кресло времен Людовика XVI! - ответил старик, продававший дрова.

- Наживается на нас, как во времена Оккупации, - продолжала причитать женщина, уже обращаясь к толпе.

Другая женщина, укутанная в старый платок, грустно кивнула первой, соглашаясь с тем,что цены нынче и правда кусаются. Из окна второго этажа за происходящим наблюдал угрюмый мужчина пятидесяти лет. Он со злостью задернул штору.

Диего поднимался на третий этаж по деревянной лестнице, в то время, когда открылась дверь одной из квартир, и из нее выбежал мальчуган пяти лет в старой одежде не по размеру с криком:

- В канале мы найдем много пробок! - а за ним еще семеро ребятишек его же возраста в такой же поношенной одежде, как и у их друга. И вся эта орава кинулась вниз, топоча по лестнице деревянными башмаками, будто стадо слонов, идущих на водопой.

Диего прошел к раскрытой двери, из квартиры выбежал еще один мальчуган, ровесник первого, весело глянул на Диего, крикнул в квартиру:

- Мама, к нам какой-то господин! - и побежал следом за своими друзьями с криком, - Эй, пацаны, меня-то подождите!

Диего, улыбаясь обернулся ему вслед, провожая взглядом всю эту ораву.

В коридор вышла женщина тридцати лет.

- Мадам Лекюйе? - спросил Диего.

- Да, месье. Вам что-то угодно? - она пристально посмотрела на незнакомого мужчину. - Войдите, - пропустила она Диего в квартиру.

Он зашел и сразу же чуть не запнулся о валяющуюся в коридоре табуретку. Мадам Лекюйе подняла ее с пола:

- Извините, с этими детьми такой беспорядок. - смутилась она. - Вы проходите, - пригласила она Диего в комнату.

Тот вошел, оглядывая жилье мадам Лекюйе. На стене висели фотографии мужчины в военной форме. На столике посреди комнаты лежало выглаженное детское белье. Над старым диваном на стене висела большая карта, раскрашенная в разные цвета: в красный и желтый, - видимо указывая районы, которые находились еще под немецкой оккупацией.

Диего взял стул и молча сел за стол, смущенно глядя на женщину.

- Я друг вашего мужа - Раймона. - С грустью проговорил он. - Надо было бы придти пораньше, конечно, но... - он прервался, подыскивая слова. Вдруг он сменил тему, - А у вас тут тепло.

- Да, нам удалось достать немного угля, это сейчас такая редкость! - улыбнулась хозяйка квартиры.

- Как в лучшие времена, - ответил Диего. Снова наступила тишина. Мужчина не знал, как сказать то, зачем он пришел в этот дом. - Извините, мадам, я пришел, чтобы...
- Он опять сбился, а потом быстро проговорил: - К чему мне ходить вокруг, да около? У меня для вас плохое известие.

- Плохое известие? - с тревогой прошептала мадам Лекюйе, пристально глядя на Диего, который под ее взглядом, не выдержав, опустил глаза в пол.

- Да... Раймон... - медленно проговорил Диего.

Женщина соскочила из-за стола:

- С ним что-то случилось? - не мигая, она смотрела на Диего.

- Да, - глядя на нее, проговорил он. Нависла угнетающая тишина.

- Что-то серьезное? - допытывалась мадам Лекюйе. - Несчастный случай? Ну что же вы молчите? Говорите же уже! - закричала она на Диего. - Что с ним? Он погиб? - на глазах у нее выступили слезы.

Диего молча опустил голову, не в силах произнести страшную весть.

В это время в комнату весело вбежал мальчишка, сын мадам Лекюйе, а за ним все его стадо:

- Мама, а правда, что кошке, у которой есть котята, нужно одевать ошейник из пробок, чтоб молоко не скисло?

- Да, правда. Иди, сынок, поиграй немного, - грустно произнесла мадам Лекюйе.

- Ну вот, а я что вам говорил? - весело сказал ребенок, оборачиваясь к своим друзьям, и все стадо ребятни с шумом выбежало из квартиры.

- Что с ним случилось? - снова обратилась женщина к Диего, который только что принес ей тревожную весть о муже.

- Его убили в конце июня... В Романвиле, - наконец, сказал он, печально смотря на несчастную.

Женщина удивленно раскрыла рот:

- В конце июня? В Романвиле? - будто не веря, прошептала она.

- Да, я знаю, мне надо было придти раньше, но я не знаю... Я не нарочно... Я просто не смог, - оправдывался Диего, глядя в пол.

Мадам Лекюйе неожиданно улыбнулась:

- В конце июня? В конце июня! - повторила она и вдруг громко захохотала. Диего удивленно посмотрел на нее, ему показалось, что женщина сошла с ума. - Извините, ничего не могу с собой поделать, - смеялась она, прикрывая рот ладонью. - В конце июня! - Диего почувствовал себя виноватым за то, что пришел к ней так поздно.

В это время хлопнула входная дверь. В комнату вошел мужчина тридцати пяти лет, аккуратно причесанный, в хорошем новом костюме.

- А что у нас тут за веселье? - спросил он. И вдруг остановился, его глаза расширились от удивления. - Ого! Вот это да! Потрясающе!

- Раймон? - Диего соскочил из-за стола, не меньше удивляясь встрече со своим старым другом.

- Диего! Старина Диего! - Раймон захохотал и кинулся обнимать приятеля. - А я-то думал, что тебя убили! Клер, - он повернулся к своей жене, - это же Диего - тот самый островитянин, Тарзан!

Клер стояла у окна и плакала, улыбаясь.

- Что с тобой? - удивился Раймон.

- Ничего, я просто счастлива.

- Она счастлива и поэтому плачет. Вот чудеса, - засмеялся Раймон. - Цирк какой-то!

- Цирк - это прекрасно. Надо верить в чудеса, - весело произнес Диего. - Я ведь тоже думал, что ты убит, и пришел сообщить эту новость твоей семье, - захохотал он, снова обнимая Раймона. - Вам не понять, - повернулся Диего к мадам Лекюйе, - вообще-то я не сентиментален, но, когда их уводили, и они кричали: "Прощайте, товарищи!" - и пели... - Он вдруг остановился. - Это невозможно объяснить словами... Но как же так случилось, что ты остался жив? - стал он тормошить Раймона.

- Мне просто повезло, - ответил тот. - Фрицы повели нас на расстрел. Ты знаешь эту пытку? Двенадцать человек - каждые полчаса. И тут случилось чудо. Откуда не возьмись, как ангелы с неба - инспектор Константин и его ребята. Вот о чем ты не мог подумать! - засмеялся Раймон.

- Ну надо же, - удивился Диего.

- Они сказали: "Ты уж прости, но мы не дадим тебе просто так умереть." А ты помнишь шикарный замок, в котором мы жили?

- На авеню Анри Мартена? - спросил Диего с грустью, он так и не смог забыть ту тюрьму, где их держали немцы. До сих пор она ему снилась ночами и он просыпался весь в холодном поту.

- Да. Там были все современные услуги: массаж лица, гидропроцедуры, маникюр. Вот, глянь, - и Раймон протянул Диего свою руку, с изуродованными переломанными пальцами. - Они пытали меня, хотя всё обо мне знали.

- Да, Раймон Лекюйе по кличке Пьеро - инспектор национальных железных дорог, коммунист и мастер саботажа, - проговорил Диего. - Тебя кто-то продал, Раймон. Доносчик тебя хорошо знал.

- Все-таки приятно иметь друзей, - обратился Раймон к Клер.

- Я хотел тебе об этом раньше сказать, еще в Романвиле, но не успел. Я знаю, как все произошло, я был там, - проговорил Диего, закуривая сигарету.

- Ты знаешь, кто на меня донес? - насторожился Раймон.

- Я не видел его, но я слышал его голос. Я был в ванной комнате, а он - в кабинете. Он смеялся, - вспоминал Диего. - Меня погрузили под воду с головой, а когда вытаскивали, чтоб я не захлебнулся, я слышал его мерзкий голосок, как по радио. Когда его увели, я поклялся себе, что никогда не забуду этот голос и смех.

- Замолчи! У меня от твоего рассказа аж в горле пересохло, - прервал Раймон своего друга. - Кстати, Клер, может ты все-таки дашь нам выпить что-нибудь? - обратился он к своей жене, которая тем временем убиралась в комнате и слышала всю историю Диего.

- У нас ничего нет, - сказала она.

- Не страшно, - встал из-за стола Диего, - я вас приглашаю поужинать в ресторанчике здесь на углу.

- У Жермены? Да там бешеные цены, - воскликнул Раймон.

- Я не боюсь, и по такому случаю я настаиваю, - весело произнес Диего.

- Значит я одеваюсь? - улыбнулась мадам Лекюйе мужу.

- Да, дорогая, а мы пока что пойдем выпьем по рюмашке, - ответил Раймон, беря друга под руку и идя к двери. - Не задерживайся! - крикнул он жене уже на выходе.

Не успели друзья выйти в коридор, как в квартиру опять забежало стадо слонов, а впереди них - наш знакомый мальчуган с криком:

- Папа, Папаша Сенешаль говорит, что мы ходим на его склад воровать дрова!

Друг мальчугана вторил:

- Он называет нас чертовым отродьем!

Раймон наклонился к детям и строго сказал, нахмурив брови:

- Я сейчас с ним поговорю.

Диего улыбнулся:

- В этом доме живет людоед?

- Это домовладелец, - ответил Раймон. - Один из тех, кто думает, будто Франция проиграла войну из-за оплачиваемых отпусков.

- Это что же, все твои? - спросил Диего, показывая на ораву детей.

- Ты шутишь? - засмеялся Раймон. - Мой только один, вот этот, - и он потрепал по щеке нашего знакомого мальчугана.

- А остальные? - спросил Диего.

- Остальные мои друзья. Они из семьи Хинная настойка, - ответил ребенок.

- Ну все, идите, играйте,- разогнал детвору Раймон. - Хинная настойка - так их называют в квартале, потому что их родители получили главный приз коньячной фирмы для многодетных семей, - объяснил он своему другу странное прозвище детей, выходя на лестничную площадку. - Они живут наверху, ютятся в двух холодных комнатках и, заметь, не жалуются. Едят они за четверых, а их пятнадцать человек. А вот и папаша, - кивнул он, показывая на поднимающегося по лестнице старика в потертом плаще и старой шляпе, который час назад торговал на мосту у метро фонариками. - Как поживаете, господин? - поприветствовал Раймон соседа.

- Господин Хинная настойка, - проворчал старик, поднимаясь на третий этаж. - Неважно поживаю.

- Как торговля? Идет? - спросил Раймон.

- Не очень. Но кажется мировой пожар скоро потухнет, - ответил торговец.

- Ну ладно вам привередничать. Вы ведь тоже, кажется, сражались? В августе вас видели на баррикадах.

- На баррикадах, - улыбнулся Хинная настойка. - Ну конечно, я ходил туда за своими сорванцами, они хотели посмотреть на это все своими глазами... Гавроши, - опять заворчал он. - Один еще куда ни шло, но двенадцать!

Диего, слушая этот диалог, весело улыбался.

- Кстати, вы не видели мою Этьенету? - подошел Хинная настойка к друзьям. - Я обыскался ее, даже работу бросил. Нет, я-то сам не переживаю... Это все ее мать, - старик поднял глаза вверх. - Ну вы же понимаете? С тех пор, как наша старшая сбежала в 39-м с моряком... Ох уж, эта Этьенета. В самый разгар торговли она мне отдала чемодан с круассанами: "Я сейчас вернусь, папа." - И все, след простыл. Она красотка, верно? - спросил старик Раймона.

- У нее очень красивые глаза,- подтвердил Раймон.

- Как огоньки! - с гордостью произнес Хинная настойка. - Вылитая я, в мои двадцать лет! Я тогда был еще тот сердцеед - ни одной юбки не пропускал. Стоило мне на них взглянуть... И вот однажды я увидел свою жену, - с тоской в голосе проговорил он. - И мы поженились, - Хинная настойка грустно вздохнул, - и прожили счастливо, - продолжал он свой рассказ, с таким видом, будто жена каждый день его колотит сковородой по голове.

- И у вас много детей, - засмеялся Диего.

- Это похоже на настоящую сказку, - глядя на него, с грустью проворчал Хинная настойка. - А ну-ка, шевелитесь, бездельники! - прикрикнул он детям, стоящим за спиной у наших друзей. И все стадо, топоча деревянными башмаками, кинулось за ним следом.

- Ну что, Кри-Кри, ты идешь мыть руки? - позвала Клер ребенка из коридора.

- Это еще зачем? - удивился тот.

- Мы идем ужинать в ресторан, - ответила Клер.

- Ого! А в какой? - восторженно завопил мальчик.

- На черный рынок. Поторопись, мы тебя ждем, - прошептал Диего, наклонившись к ребенку.

- А там есть апельсины? - спросил его мальчуган. - До войны зимой всегда продавали апельсины.

Вверх по лестнице осторожно, чтоб не шуметь, поднимались двое мальчишек с деревяшками в руках.

Сверху раздался возмущенный хриплый голос:

- ...Прыгают! Скачут! Это черт знает, что такое! Настоящее стадо! Вот точно, стадо! - На верхней площадке стоял домовладелец, перегородив путь Хинной настойке и его малышне, и кричал на них с разъяренным видом, как учитель, отчитывающий класс за плохое поведение. - Да еще со своими деревянными башмаками! - показал он пальцем на пол. - Это просто ужасно!

- Может, подарите им тапочки? - ехидно спросил Хинная настойка хозяина дома. - Ну или кожаные ботинки?

- Я уж молчу об оскорбительных надписях на стенах! - продолжал свою нотацию Сенешаль. - И это еще не все. Я скажу о самом главном: ваших детей неоднократно видели на моем складе!

- Это не правда! - крикнул из толпы малыш пяти лет.

- С недавнего времени там начали пропадать дрова, - не прекращал домовладелец свой монолог, не обращая внимания на реплики из толпы, - которые я, по доброте душевной, продаю жителям квартала, помогая им этим.

- По 20 франков за вязанку? - удивился Хинная настойка. - Это вы называете добротой? Я снимаю перед вами шляпу, - съехидничал старик, сняв шляпу и поклонившись.

- Вы рассуждаете, как бездомный попрошайка, - с упреком посмотрел на папашу семейства домовладелец. - Хотя это и не удивительно, вы ведь годы своей юности провели на улице.

- Я и сейчас торгую на улице, - заметил Хинная настойка. - Как только закончится война, к нам начнут приезжать туристы. Вот тогда-то я и открою свое дело! - с гордостью он поднял голову. - Буду знакомить туристов с парижскими трущобами. Так я смогу работать, даже не выходя из дома. А вы говорите о стаде на ваших лестницах, господин Сенешаль. Почему же я раньше не работал с туристами? - Хинная настойка глянул пристально на домовладельца из-подолба, будто намекая на какую-то тайну, - как некоторые, которые проворачивали свои делишки, не дожидаясь конца войны, с туристами, одетыми в военную форму?

- Я попрошу вас! - взвизгнул Сенешаль.

- Совершенно верно! - сверху спускалась жена Хинной настойки, дама приличных размеров возрастом около пятидесяти лет. - Эти "туристы" увозили антиквариат на своих грузовиках.

- И не только! Никто точно не знает, что еще было в них, - пошел в наступление на ошалевшего домовладельца наш папаша.

- Недаром в квартале вас прозвали Дружище Фриц, - мадам Хинная настойка подошла в плотную к домовладельцу и смотрела на него с ненавистью.

- Мадам, я призываю вас к порядку! - только и смог проговорить спекулянт.

- К какому порядку? - улыбаясь, снизу к нему поднимался Хинная настойка. - К новому порядку?

- Не зря же вас посадили в тюрьму, как только Париж был освобожден! - крикнула мадам Хинная настойка.

- Если вы не замолчите, я привлеку вас за клевету! - снова пошел в атаку Сенешаль.

- Правильно, заставьте вас уважать, господин Сенешаль, - на площадке распахнулась дверь одной из квартир, из которой вышел мужчина интеллигентного вида в очках. - Если б ваш сын был здесь, они бы вас не оскорбляли бы, - указал он пальцем на семейство. - Сын господина Сенешаля проявил себя настоящим героем! Понятно вам? Героем! - размахивал руками мужчина, крича на Хинную настойку.

- Ну и что же? - снизу поднялся улыбающийся Диего. - Да сейчас таких героев полны-полно, они сейчас никому не нужны.

- Даже если сын - герой, это не значит, что мы должны преклоняться перед его отцом, - проворчал Хинная настойка.

- Безобразие, - проговорил мужчина в костюме, уходя в свою квартиру.

- Ну и времена, - только и смог выдавить из себя Сенешаль. - Ничего больше нет: ни морали, ни идеалов!

Хинная настойка усмехнулся на это.

- Не смейтесь! Вы меня еще вспомните! - прикрикнул, угрожая, домовладелец.

- Я вам еще покажу! - глядя прямо в лицо Сенешалю, с ненавистью проговорил отец семейства.

Сенешаль повернулся к квартире, из которой минуту назад выходил его защитник, и захлопнул дверь прямо перед носом у торговца.

- Идемте, пора ужинать! - позвал Хинная настойка свое стадо, поднимаясь по лестнице к себе домой.

Вся семья, громко топая деревянными башмаками, побежала вверх по лестнице. А снизу поднимались еще двое ребятишек постарше, неся украденные дрова со склада господина Сенешаля.

- Пошевеливайтесь, ребятки! - зашептал им отец, глядя на квартиру, в которой только что спрятался Сенешаль.

- Подожди-ка, - остановила его жена прямо на пороге дома. - А где Этьенета? - обратилась она к мужу.

- Этьенета? - переспросил он. - Так она ж только что была здесь, - показывал он рукой вниз на лестницу. - Только что.

- Ну так сходи за ней, - велела мадам Хинная настойка. - Раз она только что была здесь, значит она еще недалеко ушла.

Муж с тоской посмотрел на дверь своей квартиры, догадываясь, что ужин ему сегодня не светит, передал чемоданы с товаром жене и угрюмо пошел вниз на улицу.

- И без нее не вздумай возвращаться! - прикрикнула жена ему вслед, закрывая дверь квартиры.

3

Ночь опускалась на парижские улочки, когда Хинная настойка вернулся к мосту, на котором торговал своими чудо-фонариками. Мысли в голове путались: куда могла убежать его нерадивая дочь, где ее искать? Медленно он поднялся на мост, оглядываясь по сторонам: вдруг Этьенет покажется где-нибудь в конце улицы, но кроме возвращающихся домой прохожих и проезжающих машин никого не было видно. Тогда старик подошел к решетке моста и облокотился на нее, с тоской смотря вниз на реку. В реке отражалась большая Луна, переливаясь бликами на воде. Рядом с ним встал бродяга в странной шляпе, наш незнакомец из трамвая, который следил за Диего.

- Невесело все это, - проворчал Настойка, - да? – спросил он незнакомца, ища в нем поддержки.

- Что - все это? – переспросил бродяга.

- Да не знаю, все вместе, - ответил старик, - плюют в колодец, не понимая, куда плюют, - пофилософствовал он, плюя в воду. – Как говорится, это судьба, каждому свое.

- У каждого - своя судьба, - подтвердил незнакомец.

- Судьба или нет, а мне нужно найти дочь, - тоскливо проговорил отец Этьенет, оставшийся без теплого ужина. – Я очень люблю свою малышку и не хочу, чтобы с ней что-то случилось, - потер он с важным видом небритый подбородок.

- Успокойся, - ответил бродяга, будто знал, где сейчас находится дочь Хинной настойки, - ничего с ней не случится, она сегодня счастлива.

- Ты что, ее знаешь? – с тревогой спросил Настойка.

- Очень счастлива, - будто не слыша вопроса, повторил бродяга.

- Ууууу, ну все понятно, - протянул отец. – Хочешь меня обдурить? Не получится, - и Настойка быстро пошагал вниз с моста, ворча: - Что за тип такой? Сумасшедший какой-то.

А под мостом у реки Этьенет тем временем стояла, обнявшись с парнем, с которым познакомилась сегодня, и целовалась, ни о чем не думая. Жан отодвинулся от нее и увидел ее смеющиеся глаза.

- Почему ты смеешься? – спросил он.

- Я не смеюсь, - улыбнулась она.

- Нет, смеешься. Твои глаза смеются, - проговорил Жан.

- Потому что мне хорошо, - прошептала Этьенет.

- Ты красивая, - глядя прямо в ее большие голубые глаза и гладя ее волосы, сказал юноша. - Я не знал, как с тобой начать разговор.

- Я тоже, но теперь же мы знаем друг друга.

Жан снова наклонился к Этьенет и нежно стал целовать ее. В водах Сены тихо сверкали лунные блики.

4

Диего, сидя за столиком в ресторане, рисовал на листе бумаги корабль, плывущий к маленькому островку.

- А что это за корабль, - спросил Кри-Кри, глядя на рисунок.

- Грузовой, - ответил Диего.

- Успокойся, Кри-Кри, - одернула мальчугана Клер. – Вы уж простите его за то, что он пристает к вам, - обратилась она к Диего.

- Я не пристаю! – возмутился Кри-Кри. – Это мой друг! – кивнул он в сторону Диего. – А это что такое? – показал мальчик на остров.

- Это - остров с пальмами, - улыбнулся Диего.

- Ну вот, он опять за свое, - засмеялся Раймон. - Как же он надоедал мне со своими островами! В тюрьме только и говорил о своей Полинезии. Там у них все просто: встречаются, влюбляются, женятся, расходятся, ну или меняют остров.

- Не слушайте его, - обратился Диего к Клер, - там все так же, как и здесь. Везде одно и тоже, - Диего помешивал кофе в стакане, - встречаются с улыбкой, расстаются, помахивая платочком.

За окном к ресторану подъехала белая машина и остановилась. Из нее вышла молодая компания из четырех человек и зашла в помещение. Во главе компании шел парень двадцати лет в модном пальто. Зайдя в ресторан, он увидел Раймона и удивленно уставился на него.

- Добрый вечер, господин Ги, - приветливо улыбнулась официантка.

- А эти, проклятьем заклейменные, неплохо живут, - усмехнувшись, показал Ги своему другу на Раймона, - не гнушаются черным рынком, - высокомерно произнес он и направился к столику Раймона. – Привет, - лицемерно поздоровался он с ним.

- Привет, Ги, - ответил Раймон, всем своим видом показывая, что не рад встрече со старым знакомым.

- Я вижу, дела у вас идут хорошо, - заулыбался Ги, - странно встретить здесь коммуниста. Со мной-то все понятно, я-то без предрассудков, но ты-то идейный. Это как-то…

- Что? – спросил Раймон.

- Это противоречит твоим взглядам, - заулыбался Ги.

- Человек несовершенен, - развел руками Раймон. - Ты только никому не говори об этом. Я тут инкогнито, - зашептал он, оглядываясь по сторонам. – На деньги Москвы, - засмеялся он.

- Успокойтесь. Один раз – не считается, - приветливо улыбнулась Клер. – А завтра мы пойдем на бесплатную раздачу супа, чтоб доставить вам удовольствие. Вот так вот.

- Да я же пошутил, - смутился Ги.

- К счастью, - угрюмо проговорил Диего.

- Что вы сказали? – переспросил Ги.

- Я говорю: к счастью, - повторил Диего, делая глоток кофе. – Шутить не вредно, я тоже люблю шутки.

- Ха, ну и хорошо, мы все шутники, - поспешил отойти Ги от столика. - Это замечательно.

- Да уж, замечательно, - согласился Диего.

Ги смутившись пошел к столу своих приятелей, оглядываясь на Диего.

- Это и есть тот самый сынок-герой? – спросил Диего у Раймона.

- Да, - улыбнулся Раймон.

- Ну и какой же он подвиг совершил?

- Не знаю, - пожал плечами друг, - да он и сам, вероятно, не знает.

Диего достал из пиджака сигарету и закурил.

- Странно… Кажется… - сощурил он глаза, глядя в сторону Ги. - Кажется я его где-то уже видел.

Тем временем в ресторан зашел странный посетитель в шляпе - наш бродяга из трамвая.

- Не хотите ли послушать музыку? – обратился он к администратору.

- Музыку? – удивилась та. – Нет уж, спасибо, тут и без вас шумно.

- Я сказал послушать музыку, а не шум, - глядя ей прямо в глаза, проговорил бродяга.

Администратор, ничего не ответив, отвернулась от него с презрением и направилась к посетителям. Тогда бродяга, встав у стены достал губную гармошку и уже приготовился на ней играть, как вдруг его взгляд остановился на столике, где сидел Ги. Рядом с подружкой Ги стояла цыганка и смотрела на ее вытянутую ладонь.

- А она не сказала тебе, - обратился Ги к своей подружке с грустным видом, - что сегодня ночью я не буду с тобой?

- Хочешь, чтоб я расплакалась из-за этого? – засмеялась девушка.

- А что в этом такого? – удивился Ги. – Не обижайся, но у меня сегодня важная встреча, - проговорил он, гладя подругу за плечо, - с людьми, которых я давно не видел. С призраками, - загадочно обратился он к остальной компании, делая глоток вина. – Это неприятно, я не любитель призраков. – Ги достал из кармана пиджака купюру и протянул ее цыганке, махнув рукой, показывая, что она должна уйти.

Довольная цыганка, аккуратно сгибая купюру отошла от стола, направляясь к выходу. В тот момент, когда она проходила рядом с бродягой тот бесцеремонно схватил ее под локоть. Она удивленно посмотрела на него. Не опуская взгляд, бродяга подтянул ее к себе, глядя в упор ей в глаза. Ги увидел, как цыганка, наклонившись к бродяге, вдруг громко засмеялась:

- Ха, а ты шутник, хотя по тебе этого и не скажешь. Ну и новость! К счастью я не суеверная, - поклонилась она незнакомцу, - Ха-ха-ха, - весело смеясь, направилась она к выходу. Незнакомец, откинувшись на барную стойку, смотрел ей вслед.

- Эй, приятель, - подозвал Ги бродягу. – Чем ты так ее рассмешил? Что ты ей сказал?

Бродяга подошел к столику:

- Пустяки. Я ей сказал, что она умрет этой ночью.

- И она поверила? – удивился Ги.

- Нет, - без каких-либо эмоций ответил бродяга. – Однако, это правда, в том случае, если она пойдет к каналу.

За столом возникла тишина.

- А ты весельчак, - усмехнулся Ги, наливая вино в бокал.

- Она не будет страдать, - будто не слыша своего собеседника продолжил незнакомец. – Она умрет, даже не заметив этого. Пары алкоголя, всего один неверный шаг.

- Прекрасная смерть, - продолжая улыбаться, Ги поднял бокал.

- Да, - подтвердил бродяга и, глядя в упор на Ги, произнес. – Не всем дано так спокойно умереть.

Ги со страхом уставился на бродягу и смущенно опустил глаза, будто испугался, что тот знает о нем слишком много. Незнакомец молча отошел от стола и направился обратно к тому месту, где хотел сыграть музыку. Он встал у барной стойки глядя в зал и рассматривая людей за столиками.

Диего, выпивая водку из рюмки, увидел своего странного знакомого.

- Смотри-ка, - весело обратился он к Раймону, - опять этот бродяга.

Раймон обернулся, с удивлением рассматривая незнакомца.

- Кто это? – спросил он Диего.

- Гестапо, - засмеялся тот.

- Типун тебе на язык, - толкнул Раймон своего друга.

Странный человек, смотря на столик Диего, поднес ко рту губную гармошку и заиграл красивую грустную мелодию. Взгляд его стал печальным, казалось, что он в мыслях где-то далеко отсюда в своем детстве. Диего взял в руки карандаш и продолжил рисовать, слушая музыку. Вдруг он удивленно посмотрел на музыканта:

- Вам знакома эта мелодия? – спросил он своих приятелей.

Раймон с тревогой обернулся и посмотрел внимательнее на бродягу.

- Нет, - ответила Клер.

- Я тоже ее первый раз слышу, - сказал Раймон, - хотя знаю огромное количество песен.

- А я ее уже слышал, - старался вспомнить Диего, - но где и когда?

Зазвучал припев. Диего что-то быстро рисуя на листке, стал вспоминать слова песни, мурлыкая мотив себе под нос:

Но не вырваться нам из круга
Тех обид, что бьются в виске.
И бежим мы вновь друг от друга,
И волной смыт наш след на песке.

Музыкант смотрел на Диего и аккомпанировал ему.

- Песни о любви всегда такие грустные, - улыбнулся Диего, когда музыка перестала звучать.

К столу подошел бродяга:

- Так же, как и любовь, - обратился он к Диего.

- Это потому что люди не умеют любить, - засмеялся тот в ответ, - или потому что притворяются.

- Почему ты нарисовал китайца? – спросил незнакомец, глядя на рисунок Диего.

- Китайца? – переспросил Диего и опустил взгляд на стол. – Сам ты китаец, - засмеялся он.

Незнакомец ткнул пальцем в нарисованного островитянина.

Диего опять посмотрел на рисунок и удивленно произнес:

- А ведь точно китаец.

- Китаец! – захлопал в ладоши Кри-Кри.

- Потрясающе, я вспомнил, где я слышал эту песню! – воскликнул Диего, глядя на Клер. – Это было в 38-м году в Сан-Франциско в Китайском квартале. Сан-Франциско – это красивый портовый город. Я там чуть не погиб! В одной дурацкой драке… Тогда не судьба было мне умереть.

- Судьба… - произнес бродяга. – Я и есть Судьба, - ткнул он себя в грудь.

- Да что ты говоришь? – захохотал Диего, - в таком случае, я – Наполеон!

- Наполеон был таким же человеком, как и все, - развел руками бродяга, - он родился, жил и умер…

- На острове Святой Елены, - вторил незнакомцу Диего.

- Это было необходимо, так устроена жизнь. Если б он не умер, то он бы не родился, - бродяга, взял стул у соседнего стола и подсел к нашим друзьям. – В мире все взаимосвязано. Чудес не бывает. Или нет, не так: кругом одни чудеса, - продолжил он беседу с Диего. – Но человек ко всему привыкает. Ты думаешь, что Солнце – это естественное явление? Солнце тебя не удивляет. А вот теленок с двумя головами тебя удивит. Хотя, если задуматься, теленок с одной головой, как у тебя и у меня – это необъяснимое явление. И не только теленок.

Диего смотрел на своего нового приятеля и улыбался в ответ на его философствования.

- И не только теленок, но и дерево, и яйцо, - продолжал незнакомец. – Яйцо – это тоже загадка. Или петух! – он пододвинулся в плотную к Диего. – Я знал людей, которые безумно боялись петушиного крика, - засмеялся он, - их просто трясло от страха.

- Ну и дела! – захохотал Диего.

- Да, такие вот дела, – встал бродяга из-за стола. – У каждого своя история, и никто не знает, чем она закончится. Ты вот тоже, - он ткнул Диего пальцем в грудь, - не знаешь, чем закончится твоя.

- Конечно, не знаю, это же сюрприз, - засмеялся Диего.

- Да, - с грустью согласился бродяга, - сюрприз. Знаешь ли ты, зачем ты сюда пришел сегодня?

В это время на улице подъехал черный мерседес. Из него вышел мужчина сорока лет в пальто и шляпе и зашел в ресторан.

- Хотите поужинать? – приветливо спросила администратор.

- Нет, - с раздражением ответил тот, - дайте мне рюмку водки.

-...Кто знает, может, ты зря сюда пришел, - продолжал беседу бродяга.

- Вот же пристал! – Диего начал уставать от назойливого незнакомца. – Ну хорошо, если хочешь знать, я пришел сюда на свидание, - ответил он, - оно состоится как раз сегодня вечером.

- С кем? – спросил бродяга.

- С прекрасной девушкой, - глядя прямо в глаза бродяге, произнес Диего. - Самой красивой девушкой в мире! – он будто дразнил своего нового знакомого. – Слышишь, самой красивой!

Бродяга молча подошел к окну и отдернул штору:

- Ну если ты так этого хочешь, то почему бы и нет?

Диего глянул в окно и… увидел красивую блондинку двадцати лет, сидящую в "Мерседесе" на пассажирском сиденье. Она смотрела с грустью на дорогу, держа в руках горящую сигарету. У Диего перехватило дыхание. Девушка поднесла ко рту сигарету и втянула дым в себя. Диего молча глянул на странного бродягу. Тот ему улыбнулся. Диего снова посмотрел в окно, не в силах оторвать взгляда от видения. Ему хотелось выйти из ресторана, сесть в машину и заговорить с ней, не важно о чем, просто дать знать о себе…

…Посетитель в черном пальто выпил рюмку водки, вышел на улицу и сел в "Мерседес" за окном, рядом с девушкой, на которую смотрел Диего. Автомобиль тронулся с места и уехал. Диего разочаровано глянул на бродягу.

- Я бы не хотел опоздать на метро, - обратился он к Раймону. – Который час?

- 23.10, - ответил за приятеля бродяга.

- Ну вот, теперь он – говорящие часы, - указал Диего Раймону на таинственного незнакомца.

- Поторопись, - проговорил бродяга, не обращая внимания на сарказм Диего, - тебе нельзя терять ни минуты.

Диего с раздражением схватил бродягу за воротник пальто и подтянул его к себе:

- Слушай, ты мне начинаешь надоедать! Тебе что нужно?

- Ничего, - улыбнулся бродяга. – Я – Судьба, - будто издеваясь, проговорил он.

- Глупости! – развел руками Диего.

- Мир не изменить. Не думай, что я дам тебе ключ. Я не привратник и не сторож, - бродяга стал удаляться к выходу. – Я – Судьба. Я прихожу и ухожу. Вот и все, - и с этими словами он вышел на улицу.

Диего посмотрел на своих друзей, развел руками, будто говоря, что бы те не обращали внимания на сумасшедшего, и выпил еще одну рюмку водки.

Через десять минут наши друзья спешили к метро по ночному Парижу. От метро с грустью ковылял  Хинная настойка.

- Добрый вечер, - поздоровался Диего с ним.

- Привет, - ворчливо откликнулся тот. – Вы на метро? Не стоит торопиться, последний поезд только что ушел.

- Ну это даже лучше, - проговорил Диего, - прогуляюсь немного.

- По такому холоду? – спросила Клер.

- Я могу вас проводить, - предложил Хинная настойка свою компанию. – Этьенету свою я так и не нашел, поэтому и не тороплюсь возвращаться домой.

- Пойдемте к нам. Я уложу вас в комнате Кри-Кри, - предложила Клер.

- Точно! Он же мой друг! – весело закричал мальчуган.

- Я не хотел бы вас стеснять, - попытался отказаться Диего.

- Идем, мне в 3 утра на смену, - успокоил друга Раймон, - спать осталось совсем немного.

Компания весело направилась на улицу Бонди.

- Можно я вас немного провожу? - попросил Хинная настойка приятелей. - Вместе веселее.

У входа в метро погасли фонари.

5

Пока наши друзья спешат домой, давайте последуем за автомобилем, в котором сидит красивая белокурая женщина и мужчина из кафе, и послушаем их диалог.

- Нет ничего глупее, чем ссориться с любимым человеком, - говорил мужчина женщине.

Женщина повернулась к нему и, глядя ему прямо в глаза, твердо произнесла:

- Я не люблю тебя, Жорж.

Мужчина, будто не слыша этого, тихо сказал:

- Ты ослепительна, Малу, как всегда.

- Я не люблю тебя больше, - повторила с грустью Малу. – Однако…

- Однако, ты любила меня, - прервал ее Жорж.

- Конечно, раз вышла за тебя замуж.

- Я все испортил? – спросил Жорж, доставая сигарету из кожаного портсигара.

- Да… - подтвердила Малу. - До того, как мы познакомились, я была веселой. Я любила жизнь.

- А теперь ты ее не любишь?

- Люблю. Но не твою.

- Предположим, - согласился Жорж. – Но это ж не причина, чтобы так себя вести, как ты ведешь. Ты так резко вышла из-за стола! – начал отчитывать Жорж жену. – Хотя ты знала, как мне был важен этот ужин.

- Если б я осталась, я бы разрыдалась! – начала оправдываться Малу. – Иногда я просто задыхаюсь.

Жорж усмехнулся:

- Ты привезла меня в этот ужасный квартал, - показал он руками на улицу, - чтобы подышать свежим воздухом?

- В этом квартале прошло мое детство, - улыбнулась Малу. – Я хотела еще раз побыть здесь. Я люблю этот квартал.

Жорж курил сигарету, глядя высокомерно на жену. Она посмотрела на него и с упреком произнесла:

- Тебе нет до этого никакого дела, до моего детства.

Жорж с раздражением выкинул недокуренную сигарету за окно и попытался приобнять жену:

- Малу, что ты хочешь?

- Я хочу уйти от тебя, - твердо ответила женщина.

- Ты опять за свое? В Лондоне ты мне этого не говорила.

- Мы далеки с тобой друг от друга, - с грустью проговорила Малу и опустила взгляд. – В Лондоне мне было не до этого. Шла война, я занималась делами.

- Ну да, конечно, а узнав, что мы возвращаемся в Париж, ты была так счастлива!

- Ты прав.

- Ты разочарована, – облокотившись на руль сказал Жорж. – Конечно, радости здесь мало. Но идет война, мы должны дождаться ее окончания. – Жорж улыбнулся Малу. – Я знаю о чем ты думаешь, но ты не права. – Он наклонился к жене. – Деньги – важнейший инструмент войны. Зарабатывая деньги, я сам приближаю победу. Да, война – неприятная штука, но я зарабатывал деньги и до войны. Понимаешь, в нашей семье богатство – это наследственная болезнь, заразная болезнь. Деньги – это зараза. Но ты же любишь их тратить, - улыбнулся он, - не так ли?

Малу с презрением произнесла:

- Ты мне просто отвратителен. – Она открыла дверцу автомобиля, вышла на тротуар и быстро пошла прочь от ненавистного мужа.

- Подожди, Малу, - выскочил Жорж следом за ней, - я не хотел тебя обидеть! – Он подбежал к ней и попробовал остановить.

Малу повернулась к нему:

- Ты же знаешь, что я в Нью-Йорке неплохо зарабатывала.

- Да, знаю, у тебя прекрасный голос.

- Я была свободна.

- Ты полюбила другого? – грубо схватил ее Жорж за руку. – Ты встретила его в Лондоне?

- Нет, - вздохнула женщина, - никого я не люблю.

- Я готов на все, чтобы удержать тебя, - в голосе Жоржа прозвучала угроза. – Если ты уйдешь, что со мной будет? Ты же знаешь, что, по правде, я не такой уж и плохой. Не забывай, что мы были счастливы вдвоем.

- Счастливы? – удивилась Малу. – Никогда, - она начала крутить головой.

- Малу, - перебил ее Жорж.

- Оставь меня! – крикнула она и попыталась освободиться от его рук. – Все кончено. Если бы не жалость…

- Жалость??? – на этот раз удивился Жорж.

- Если бы я тебя не жалела, - продолжала Малу, - я бы тебе сказала жестокую правду.

Жорж грубо оттолкнул ее:

- Малу…

Она отвернулась от него и быстро пошла прочь по улице.

- Малу! – крикнул Жорж ей вслед.

Женщина ускорила шаг, а потом побежала, повернув во двор.

- Вернись, Малу! – закричал мужчина и бросился за ней.

Мимо проходила влюбленная пара, девушка повернулась на крик Жоржа, видя, как тот бежит за кем-то.

Малу бежала по темной улице, стараясь оторваться от преследования, сердце бешено колотилось в груди. Вдруг кто-то ее схватил за руку и затащил в темный переулок.

- Не бойтесь, - прошептал ей странный мужчина, прислоняя ее к стене. Она со страхом посмотрела на него. Вдруг Малу снова услышала крик своего мужа.

- Малу! – звал он ее.

Жорж посмотрел вперед, стараясь увидеть в темноте женщину, но на улице никого не было. Тогда он сжал кулак, с силой ударил себе в ладонь, повернулся и молча пошел к оставленной машине, оглядываясь кругом, - вдруг жена передумает и вернется к нему. Постояв с полминуты у автомобиля, он со вздохом открыл дверцу и сел внутрь.

Тем временем незнакомец (бродяга из кафе) говорил Малу:

- Я увидел, что вас преследовали и захотел вам помочь.

- Спасибо, - поблагодарила испуганная женщина и пошла по улице.

- Вы наверное заблудились? – спросил бродяга.
 
Женщина обернулась к нему:

- Нет, я жила здесь когда-то.

Судьба закивал головой:

- Заблудиться можно и в самом знакомом месте.

Малу посмотрела на незнакомца внимательнее.

- Забавно, - проговорила она. – Я вдруг вспомнила то, что было очень давно.

- Как маленькие девочки танцевали около бродячего музыканта, исполняющего свои жалкие песенки на углу улиц Жермен Нуво и Петит Фей? – спросил бродяга.

- Откуда вы знаете? – испугалась Малу. – Кто вы? Что вам нужно?

- Ничего, - улыбнулся тот. – Стоит нам всего один раз услышать даже самую простую мелодию ничтожного музыканта, мы потом постоянно будем помнить ее. – Бродяга пошел прямо на Малу, смотря на нее каким-то странным взглядом. Та отступила на несколько шагов. – Вы меня боитесь? – с грустью спросил тот.

- Нет, - поспешила успокоить его Малу.

- Я вам мешаю?

- Не знаю, - неуверенно ответила женщина. – Мне холодно, - она съежилась, вдруг заметив, что вся дрожит от вечернего мороза.

- Пойдемте, - зашагал бродяга возле нее. – Самое простое для заблудившихся - это идти и слушать звук своих шагов, и ваши воспоминания укажут вам правильный путь.

Так они и шли в ночной тишине, прислушиваясь к собственным шагам.

6

Над Парижом опустилась ночь. В доме на улице Бонди уже все спали, и только в одной квартире на втором этаже горел тусклый свет. За столом сидел Сенешаль и наклеивал марки в большую тетрадь, рассматривая каждую марку под лупой. Вдруг он услышал звонок в дверь. Сенешаль посмотрел на часы, было пятнадцать минут первого. Звонок опять повторился. Сенешаль, нахмурившись, встал из-за стола и пошел открывать дверь непрошенным гостям. На пороге стояла женщина в дорогом пальто.

- Что вам угодно? – хмуро спросил Сенешаль.

- Вы меня не помните? – обратилась к нему женщина.

- Нет, не припоминаю… - удивленно ответил тот, рассматривая позднюю гостью.

- Я – Малу.

Сенешаль удивленно поднял брови и весело закричал:

- Ну надо же! Малу! Доченька моя! – начал он бурно жестикулировать. – Какая неожиданность! У меня нет слов!

Дочь смотрела на своего отца со слезами на глазах.

- Ну заходи же! – пригласил Сенешаль Малу.

Она зашла в квартиру и медленно прошла в комнату, рассматривая жилье, где прошло ее детство.

- Я просто ошеломлен! – продолжал весело Сенешаль, не веря тому, что дочь вернулась, - и так взволнован… Увидеть тебя здесь, через столько лет! Да еще в такой час!

- Да, уже поздно, извините, - смутилась Малу.

- Она еще извиняется, - засмеялся отец. – Это я должен просить у тебя прощения, я даже не предложил тебе сесть!

- Я не устала.

- Какая же ты красивая! – начал разглядывать свою дочь Сенешаль.

- Вы находите это? – спросила Малу.

- Почему на "вы"? – обиделся Сенешаль. – Я же твой отец. Прошу тебя, обращайся ко мне на "ты", – засмеялся Сенешаль. – А как поживает твоя мать?

- Мама умерла в 39-м в Нью-Йорке, - с грустью опустила взгляд Малу.

- Умерла? – печально спросил Сенешаль. Наступила тишина, только слышно было какую-то оркестровую музыку, звучащую из радио. Сенешаль подошел к радио и молча выключил его. – Умерла в 39-м в Нью-Йорке? – переспросил он у дочери. – Так значит я вдовец, а я и не знал этого. Бедняжка. Тебе было тяжело? – подошел Сенешаль к Малу и попытался обнять ее.

- Да. Я очень любила маму, - отстранилась она от отца.

- Понимаю, - грустно ответил тот. – Это невероятно, мы даже не обнялись! – перевел он разговор на другую тему.

- Да, - улыбнулась Малу, - даже не обнялись, - видно было, что она смущена.

- Ну ты же все-таки моя дочь, - взял ее за руку Сенешаль, - а мы ведем себя как будто чужие друг другу. Будто в нашей семье это традиция.

- Традиция? - удивилась Малу, садясь в кресло у стола.

- Да, мы с твоей матерью тоже жили как чужие. – Сенешаль сел напротив дочки. - Она говорила, что мы никогда не поймем друг друга и разговариваем на разных языках. Ну это и понятно, - улыбнулся он, - мама же родилась в Праге. В богеме. Чего уж было ожидать?

- Не надо… - прервала его Малу.

- Конечно, - смутился Сенешаль. – Сейчас не время жаловаться, но я всегда чувствовал себя настоящим французом. Поэтому твоя мать…

- Не надо, пожалуйста! - недовольно крикнула дочка.

- Не беспокойся, - улыбнулся отец. – Я считаю, что она была святой женщиной.

- И ты бил святую? - с иронией спросила Малу. Она посмотрела на Сенешаля с презрением.

- Малу, - недовольно произнес тот, - ты пришла сюда, чтоб упрекать меня?

- Нет, - она опустила голову, - я не знала, что увижу тебя. Я пришла сюда не по своей воле.

- Не по своей воле? – удивился Сенешаль. – Понятно. Это неприятно слышать, но я тебя понимаю. Развалившаяся семья – довольно жалкое зрелище, а в особенности наша: мать уходит с дочерью, а отец остается с сыном, - Сенешаль грустно посмотрел на Малу.

- А как поживает Ги? – спросила она. – Как он пережил войну? Он жив?

- Да. Он проявил исключительный героизм, - с гордостью за сына ответил Сенешаль.

– Дааа… - протянул он, - исключительный… Малу, - вдруг забеспокоился отец, - но этот поздний визит… Может у тебя какие-то неприятности?

- Как и у всех, - с грустью в глазах ответила она.

- Не забывай, что я все-таки твой отец. Ты можешь рассчитывать на меня. Только вот денег дать не смогу.

- Успокойся, мне ничего не нужно, - попыталась Малу успокоить отца.

- Я бы тебе, конечно, помог в меру своих возможностей, увы, довольно скромных. Скромная простота, не больше.

- Как ты пережил войну?

- Так же, как и все. А в моем возрасте это особенно тяжело. Все так быстро дорожает, я даже не могу себе купить новый домашний халат, - начал жаловаться Сенешаль. Он распахнул свой старый потертый халат, показывая его Малу.

Она посмотрела на него с жалостью. Настала тяжелая тишина. Сенешаль подошел к радиоприемнику и начал искать волну с какой-нибудь веселой музыкой. Малу тем временем незаметно, пока отец не смотрит на нее достала из сумочки пачку купюр и положила ее в книгу, лежащую на столике рядом.

- Джаз, - улыбнулся Сенешаль, - все время джаз! Дикари, - вздохнул он.

Малу подошла к окну и отодвинула занавеску, глядя в темный дворик.

- На что ты там смотришь? – спросил отец.

- На твой склад, - ответила Малу.

- Аааа, на склад, - засмеялся Сенешаль, - в детстве ты часто там играла.

Малу повернулась к отцу и с надеждой в голосе спросила:

- Там еще работает ночной сторож? Я так его любила.

- Нет, - нахмурился Сенешаль, - сторожа там нет. Я его вышвырнул. Он воровал у меня дрова. – И Сенешаль со злостью выключил радио.

- Извини, уже поздно, мне пора идти, - засобиралась Малу.

- Тебя наверно ждут? – спросил ее Сенешаль.

- Да, меня ждут.

- Ты замужем? – улыбнулся отец.

- Да.

- Ну и чудесно, - обрадовался он. – Я очень рад. Ты, конечно же, счастлива? Ну и чудесно.

Малу молча направилась к двери.

- Я очень рад за тебя, - тараторил Сенешаль, провожая ее.

7

А тем временем наверху в квартире Раймона все уже спали. Точнее не все, был один человек, который притворялся, что он спит и ждал того момента, когда все уснут и можно будет незаметно улизнуть из квартиры. Возле него на полу лежал Диего.

Кри-Кри медленно открыл глаза и посмотрел на своего друга, который лежал к нему спиной и не шевелился. Тогда мальчик медленно, очень тихо встал с кровати и начал одеваться, не отрывая взгляда от Диего. Вдруг Диего перевернулся на другой бок, лицом к Кри-Кри и открыл глаза, увидев, как ребенок поспешно напяливает на себя рубашку и штаны.

- Ты куда? – удивился Диего.

- Тихо, - шепнул Кри-Кри, замахав рукой. Он посмотрел в соседнюю комнату: не проснулись ли родители? Там была тишина, родители крепко спали. Тогда он на цыпочках подошел к Диего и прошептал: - Если хочешь, пошли со мной, ты же мне друг. Только никому ни слова. Это тайна.

Приятели тихо вышли из квартиры и спустились в ночной двор. Кри-Кри отодвинул не прибитую доску у забора и перелез через него:

- Наклонись, - шепнул он Диего, который полез вслед за ним.

- Прям Парижские тайны какие-то, - засмеялся тот.

Кри-Кри молча махнул рукой, показывая куда идти.

Вдруг навстречу нашим друзьям со склада вышли двое мальчишек с дровами и увидев приятелей бросились бежать.

- А это кто? – спросил Диего.

- Хинная настойка, - ответил Кри-Кри, - ты напугал их. – Кри-Кри снова махнул рукой, показывая Диего дорогу и медленно пошел к складу, из которого только что выбежали его соседи.

На складе, за стеной лежал Судьба – наш странный бродяга, который так удивил сегодня вечером Диего. Услышав приближающиеся шаги, он настороженно повернулся к двери, в которую входили наши приятели.

- Далеко еще? – спросил Диего.

- Все, мы пришли, - ответил Кри-Кри, - идем туда, где свет горит, - и он прошел вглубь склада, открыл дверь в соседнее помещение и зашел внутрь. – Вот мы и у себя.

В соседней комнатушке было светло, у стены стояла большая кровать, а рядом с ней столик.

- А у вас тут мило и тепло, - улыбнулся Диего.

- Здесь спокойно, никто не надоедает. Мы здесь, как короли, - гордо ответил Кри-Кри. Он подвел Диего к столику. - Вот, смотри, это наша кошка. Красивая. – На столе стояла корзина, а в ней лежала белая кошечка с тремя маленькими котятами, у которых еще не открылись глазки, видимо они только вчера появились на свет. Кошка лежала и вылизывала их. – Котят хотели утопить, бросили в канаву, но мы их выловили и не позволили кошке прыгнуть за котятами. Теперь мы за ними ухаживаем по очереди, приносим им еду. – И Кри-Кри протянул кошке небольшой пластик колбасы, которую он незаметно спрятал в карманы штанов, когда ужинал в кафе.

- Где ты это взял? – засмеялся Диего, показывая на колбасу. – Стащил сегодня в ресторане?

- Ей тоже надо есть! – обиделся Кри-Кри. – Сегодня у нас праздник. Сейчас придут друзья, и мы будем веселиться, - и с этими словами он прыгнул на кровать, кувыркнувшись на ней через голову.

Диего подошел к кровати и присел рядом с зевающим Кри-Кри, лежащим на спине:

- Ты же хочешь спать, - сказал он мальчику.

- Нет, - пробурчал Кри-Кри, - совсем чуточку.

- Ну да, чуточку.

…А тем временем во двор спустилась Малу, которая только что вышла от отца и направилась к складу, рассматривая мраморные статуи и картины, которые хранились за забором и напоминали ей о довоенном детстве…

- Пойдем-ка домой, баиньки, - попытался поднять приятеля Диего.

- Баиньки? – Кри-Кри отвернулся от него и закрыл глаза.

- Вот именно, - улыбнулся Диего, - вставай. – Он потрепал ребенка по плечу, - ты же не собираешься здесь спать?

Кри-Кри не реагировал, будто и в самом деле уснул.

- Эй, ты что заснул? – удивился Диего. Кри-Кри не отвечал. Мужчина удивленно пожал плечами, взял ребенка на руки и направился к выходу. Выйдя из комнатушки, он вдруг остолбенел с раскрытым ртом, держа Кри-Кри на руках. В старинном антикварном зеркале Диего увидел ее отражение, той самой незнакомки из машины за окнами кафе. Он стоял к ней спиной и смотрел на нее в зеркало. Она подошла к Диего сзади и встала рядом. Диего резко повернулся к ней. Так они и стояли с минуту, смотря друг на друга и не зная, как заговорить. Малу увидела на руках спящего Кри-Кри и улыбнулась:

- Как прекрасен спящий ребенок.

- Да, - смутился Диего, не в силах оторвать от нее взгляд. – Я не верю своим глазам, я вижу сон наяву.

Малу удивленно посмотрела на него.

- Что вы об этом думаете? – продолжал Диего, - Я сплю, вне всякого сомнения. Это невозможно. Как вы сюда попали? Какими судьбами?

- Все очень просто, - заулыбалась Малу, - этот склад принадлежит моему отцу.

- Странное время для обхода своих владений, - пошутил Диего.

- Возможно, вы правы, - согласилась она. – А вы-то сами что здесь делаете?

- Я? – переспросил Диего. – А я ночной сторож. Впрочем, тут все кого-то сторожат. Кошка сторожит своих котят, мальчик – кошку, а я – мальчика.

- Это ваш сын?

- Нет. Я его похитил, - серьезно проговорил Диего, - чтобы получить за него выкуп. Это принц, - он засмеялся. – Сын короля железных дорог. – И Диего поставил Кри-Кри на землю, устав держать его.

- Ой, я кажется заснул, - открыл Кри-Кри глаза, потягиваясь.

- Да, слегка, - Диего потрепал его по голове. – А теперь нужно идти спать.

- Хорошо, - согласился Кри-Кри, с улыбкой глядя на незнакомку, - не буду вам мешать, - и он направился к выходу со склада, оставляя Диего и Малу вдвоем.
Малу весело посмотрела ему вслед.

- У вас красивая улыбка, - обратился к ней Диего. – Немного печальная, но красивая. – Он достал пачку сигарет из своего пальто и протянул их Малу. – Я знаю, что вы курите.

- Нет, спасибо, - отказалась она. – А откуда вы знаете?

- Когда я вас первый раз увидел, вы курили.

- Вы меня видели? Когда?

- Совсем недавно. Я придумал целую историю про самую красивую девушку на свете. Но я не ожидал, что моя история станет реальной. Зачем вы пришли сюда этой ночью? Случайно? – спросил ее Диего.

- А почему бы и нет?

Диего посмотрел на ночное небо, усыпанное звездами.

- Вы и вправду думаете, что это обыкновенная ночь?

- Нет.

- Почему?

Малу ответила не сразу.

- Потому что этой ночью моя жизнь изменилась.

- Возможно, моя тоже. Я сказал, не подумав… - спохватился Диего. – А вдруг это так и есть? Странно… Двое незнакомых людей гуляют вместе ночью…

- Порой те, с кем живешь годами, - ответила Малу, - так от вас далеки, безразличны, враждебны.

- Что до нас, то мы велики, - засмеялся Диего. – Нечего скрывать, нечего объяснять, не в чем признаваться.

- …И они хранят надежду, - продолжала Малу. – Вы когда-нибудь были несчастны? – вдруг спросила она.

- Как и любой другой. К счастью, сегодня несчастье закончилось, – улыбнулся он. – Я был счастлив. Я начал путешествовать еще молодым человеком, я учился, как надо жить, эта наука заняла мой разум.

- Я тоже много путешествовала.

- Для удовольствия? – спросил Диего.

- Да, если угодно.

- Я хотел стать богатым, попытать счастье, - засмеялся он.

- И вы достигли успеха?

- В некотором роде, да. Мечты почти всегда рушатся. Но давайте не будем преувеличивать. До войны у меня было много того, что я любил. Да, лодка – маленькая шхуна, которой я пользовался для торговли, - начал рассказывать Диего.

- Где? – спросила Малу.

- В южных морях, как и многие другие. Где же моя шхуна сейчас? – улыбнулся он. – Конечно, на дне моря из-за этой проклятой войны…

- Южные моря прекрасны! – мечтательно произнесла Малу.

- Люди слагают о них легенды…

- Могут ли они быть красивыми настолько, как говорят о них люди? – спросила Малу.

– Я знаю, что никогда не забуду острова Ливарда, Муреа, Руруту.

- Вы разве там были? – удивился Диего.

- Да, однажды я была в длинном круизе по Тихому океану.

- Возможно, мы с вами виделись тогда. Может быть, моя лодка проходила мимо вас.

- Может быть, - согласилась она.

- Может быть, я даже махал вам?

- Моряки обычно машут, когда видят женщину на борту, - улыбнулась Малу.

За стеной склада лежал Судьба и слушал разговор мужчины и женщины.

- Все-таки удивительно, что вы знаете эти острова, - засмеялся Диего. – Но я уверен, что вы не знаете про самый далекий и чудесный остров.

- Остров Пасхи! – восторженно произнесла Малу, глаза ее заблестели.

- Как? Вы и его тоже знаете? – удивился Диего.

- Люди бывают там не часто, - ответила она, - это необитаемый остров со странными каменными статуями.

- Как и здесь, - показал Диего на статуи, находящиеся на складе, мимо которых он проходил с Малу.

- Да, как здесь. На этом острове никто не задерживается.

- Для туристов он слишком красив, слишком труден и суров.

- Да, - согласилась Малу, - они оттуда уезжают, нацарапав свои имена на статуях.

- Вы тоже это делали? – спросил Диего.

- Да, - улыбнулась Малу, - конечно же. Я помню, в тот день мне было очень грустно.

Вдруг она замолчала и стала оглядывать склад, пытаясь что-то найти среди статуй.

- Что вы ищете? – спросил ее Диего.

Наконец Малу увидела то, что она искала. Она быстро направилась к каменному льву, стоящему у забора, он весь был исписан именами, будто татуировками.

- В детстве я выцарапала свое имя на гриве этого льва.

- Бедный лев, - засмеялся Диего, - ну вы его и разукрасили! Франсуаза, Марго, Диего, - начал читать он имена, нацарапанные на морде льва.

- Пьеро, Жизель, Кри-Кри… - подхватила Малу.

- Люсьена + Паула = любовь. Малу… - Диего вдруг замолчал и удивленно посмотрел на свою спутницу. – Так значит это вы?

- Вы догадались?

- Нет… Это я ни о чем не догадался. Но в такую же ночь я был на острове Пасхи… Да, я тогда жил там. Я занимался разведением овец, они дохли, будто мухи. Это была ужасная жизнь. Тогда, такой же ночью, я шел по острову, остановился возле одной из статуй и при свете Луны увидел одно имя, оно поразило меня тогда.

- Зачем вы такое говорите? – вздрогнула Малу.

- Поразило, будто гром, - восторженно продолжал Диего, - и я написал тогда рядом свое имя. И в этот момент, я вдруг успокоился, на душе стало легко, будто со мной случилась великая радость. А на следующий день… - Диего засунул руку в пальто и достал из внутреннего кармана бумажник.

- И что на следующий день? – спросила Малу.

 - …я переименовал свой корабль, - он достал из бумажника маленькую фотографию и протянул ее Малу, - вот, посмотрите. Фотография небольшая, едва можно разглядеть. Я сделал ее, когда краска была еще совсем свежей. Это имя сверкало на солнце.

Малу удивленно смотрела на фотографию, пытаясь разобрать надпись:

- Я уверена, уверена, что видела этот корабль.

Диего улыбнулся. Вдруг откуда-то послышался глухой звук губной гармошки.

- Вы слышите? – насторожился Диего. Он прислушался: звучала та же самая мелодия, которую бродяга играл в кафе. Диего, глядя на Малу, начал мурлыкать мотив себе под нос.

Малу, прислушавшись, вдруг подхватила знакомую мелодию и запела красивым голосом:

- Ты, хотя бы на мгновенье, вспомни:
Как мы были счастливы с тобой
В жизни той, наполненной любовью,
Где согрет был солнцем день любой.

А теперь увядших листьев стаи
Гонит ветер по аллеям прочь.
Он обрывки памяти листает,
Но не в силах нам ничем помочь.

Забвения немой вопрос
В ночь ветер северный унёс,
Но слышу из далёких дней
Мотив той песенки твоей.

Она во мне всегда звучала,
Прекрасной грусти не тая.
Она двоим принадлежала:
Мне и тебе ; Любовь моя.

А за стеной бродяга играл на губной гармошке, смотря куда-то вдаль.

- Но не вырваться нам из круга
Тех обид, что бьются в виске.
И бежим мы вновь друг от друга,
И волной смыт наш след на песке. – продолжала петь Малу.

- Откуда вы знаете эту песню? – спросил ее Диего.

- Я давно ее знаю, - ответила Малу.

- Давно?

- Да, еще в детстве к нам в квартал приходил бродячий музыкант и играл эту песню. Я вспоминаю, как мы с подружками танцевали под нее вальс.

- Прямо здесь? – улыбнулся Диего.

- Да. Здесь я танцевала свой первый вальс, - с грустью ответила Малу.

- Если хотите, - предложил Диего, - мы можем станцевать его вместе. – И он, глядя прямо в глаза Малу, взял ее за талию и начал ее кружить в вальсе, который звучал у них в душе.

Они проносились по складу, мимо мраморных статуй, картин, мимо дров у забора, в голове у Малу все кружилось, она будто снова оказалась в своем беззаботном довоенном детстве, и мама смотрела на нее из окна дома и улыбалась ей:

Да, теперь уносит листья ветер,
И с забвеньем умирает боль.
Сердце отболело, не заметив,
Как его покинула любовь.

Да, моя родная, всё, что было,
Не смогли с тобой мы сохранить.
Но, я знаю, ты меня любила,
И тебя мне не дано забыть.

А что прошло, увы, прошло!
И неба стылое стекло
Дрожит у ветра на краю,
Где я всё слышу песенку твою.

Она во мне всегда звучала,
Прекрасной грусти не тая.
Она двоим принадлежала:
Мне и тебе ; Любовь моя.

Но не вырваться нам из круга
Тех обид, что бьются в виске.
И бежим мы вновь друг от друга,
И волной смыт наш след на песке.

У Малу закружилась голова, она прикоснулась рукой к виску.

- Устали? - спросил Диего.

- Да, немного, - улыбнулась девушка.
 
Они стояли как раз у комнатки Кри-Кри. Диего открыл дверь и пригласил Малу войти. А за стеной бродяга продолжал играть вальс. Малу вошла в комнатку и увидела кошку с котятами, она засмеялась. Потом подошла к кровати и села на нее.

- Слышите, как урчит печка? – удивился Диего. – А ведь она не топится.

- Это мурчит кошка, - заулыбалась Малу, - чтобы котята думали, что топится печь.

Диего взял дрова с бумагой, лежащие у печи и начал протапливать комнату:

- Знаете, когда я услышал эту песню? В ночь перед Рождеством. Как будто это было вчера.

- Рождественские ночи никогда не забываются.

- Это было в 38-м году, в Сан-Франциско в Китайском квартале. А вы где тогда были? – спросил он Малу.

- В Нью-Йорке, - ответила она.

- В Нью-Йорке? – удивился Диего.

- Пела по радио песню.

- Так значит это были вы???

- В этом огромном муравейнике мне было очень грустно и одиноко. Я подбадривала себя, вспоминала свое детство. В детстве я мечтала о счастье. И я спела эту песню.

- На французском?

- Да, конечно. В какой-то момент мне показалось, что я пою человеку, которому эта песня очень нравится. А потом… - Малу вдруг остановилась.

- Потом? – спросил Диего.

- Меня окружили, - улыбнулась она. – Песня имела огромный успех. Мы стали пить шампанское, я много выпила и обо всем забыла.

- В ту ночь мне тоже было грустно и одиноко, - заговорил Диего, - хотя вокруг было много красавиц. Все пили, танцевали, веселились, ну и я со всеми. А когда зазвучала эта песня, я попросил всех замолчать, все стали возмущаться, и… - Диего смущенно опустил глаза.

- И? – с улыбкой спросила Малу.

- Кто-то дал мне бутылкой по башке, - засмеялся он, - и я обо всем забыл.

8

Давайте пока что оставим Малу с Диего вдвоем и выйдем со склада, потому что только что на улице подъехал автомобиль, из него вышел молодой человек и направился к дому, позвонил два раза в дверь Сенешаля и вошел в квартиру. Этим молодым человеком был Ги. Он прошел в свою комнату и поспешно начал собирать вещи в чемодан. Сенешаль зашел к нему:

- Вот и ты!

- Да, Сенешаль, вот и я, - наглым тоном ответил ему Ги.

Сенешаль нахмурился:

- Мог бы избавить меня от этой глупой шутки.

- Это не шутка, папа, это юмор, - протянул Ги, складывая свои рубашки в чемодан.
– Ты не рад мне? Меня два месяца не было дома.

- Нет, я очень рад, - улыбнулся отец.

- Ну, тогда радуйся, пока я здесь, потому что я смываюсь.

- Как, ты снова уезжаешь? – воскликнул Сенешаль.

- Да, на рассвете.

- Куда?

- В Испанию. Там у меня настоящие друзья. А здесь, дело – табак.

- Как это? – удивился Сенешаль.

- Долго объяснять, - отмахнулся Ги. – Я встречался с информированными людьми. Они предупредили меня по-дружески. Я сгорел, папа, - вздохнул Ги, - и теперь надо сматываться.

- Опять будут неприятности? – заворчал отец.

- Нет-нет, успокойся, - поспешил разуверить отца Ги. – Здесь, в квартале, я герой и храбрец, ко мне не подкопаешься. Что касается другой моей деятельности, то дела обстоят немного сложнее.

- Бедный мой сын, - вздохнул Сенешаль.

- Прошу тебя, не изображай скорбящего отца. Тебе же на всех плевать, кроме себя самого.

- И в чем же тебя обвиняют?

Ги удивленно посмотрел на отца:

- Меня? – протянул он. Он открыл ящик своего стола и достал оттуда черный пистолет. Зарядив его, он спрятал пистолет в куртку. – Тайные убийства, при чем в спину.

- Убийства? – вздрогнул Сенешаль и со страхом посмотрел на сына.

- Да, - ответил Ги. – Меня так же могут обвинить в том, что во время допросов я немного перегибал палку, ну и так далее.

- Но ты лишь выполнял свой долг, – удивился отец, - согласно своим идеям!

- Которые в то время были и твоими, - улыбнулся Ги, посмотрев в глаза отцу.

- Я этого и не отрицаю. Но зачем биться головой об стену? Мир меняется, сынок, и лучше всего меняться вместе с миром.

Ги брезгливо посмотрел на Сенешаля.

- Я понимаю, - опустил Сенешаль взгляд, - ты немного обескуражен.

- Обескуражен… - передразнил его Ги. – Знаешь, папа, если честно, я не боюсь, что меня расстреляют. Но я не хотел бы попасться им в руки. Я не хочу допросов, судов, насмешек. Не хочу, чтоб они считали меня подонком. Даже если это и так. Ты понимаешь? – он схватил отца за руку. – Я этого не вынесу. – Ги отошел от Сенешаля. – И потом, моя ли это вина? Я вас не просил рожать меня. Я здесь не по своей воле. Я не отвечаю за свои поступки, таким уж я родился, ни к чему не годным. Не видать мне спокойной смерти! Не всем дана возможность умереть спокойно, - повторил он слова бродяги из кафе. Ги замолчал, пытаясь вспомнить кто это сказал ему.

Сенешаль со страхом смотрел на своего сына.

- Кто же это сказал мне? – спросил его Ги. Вдруг он услышал какие-то звуки за дверью. – Кто-то есть на лестнице?! – с ужасом закричал он и бросился к двери. – Там кто-то есть.

Он вышел на лестничную площадку, посмотрел вниз, но никого не увидел.

- Кто здесь? – негромко спросил он.

Внизу, притаившись у стены, в темноте стоял Судьба и наблюдал за Ги. Ги постоял несколько секунд, потом, не поворачиваясь спиной, зашел тихо в квартиру и захлопнул дверь. Он молча подошел к отцу и направился в его комнату, включил свет и начал искать там кого-то. Наконец, поняв, что за ним никто не следит и что дома он в безопасности, Ги упал в кресло.

- Да не стой ты так! – прикрикнул он на отца. – Чего ты застыл по стойке смирно, как статуя?

- Ты ненавидишь меня, - прошептал Сенешаль.

- Хе, - заулыбался Ги, - как, впрочем, и ты меня, - с ненавистью произнес он. – Никто от этого ничего не теряет. – Вдруг его взгляд упал на столик с книгой, в которой лежала пачка купюр, оставленных Малу. Он вытащил эти деньги из книги. Сенешаль вздрогнул при виде долларов. Ги посмотрел на пачку, которую держал в руке. – Доллары? – удивленно глянул он на отца. Тот потупил глаза. – Ты предвидел участь своего несчастного сына? – И с этими слова Ги засунул пачку купюр в карман куртки.

- Оставь! – закричал Сенешаль и кинулся к сыну. – Это деньги твоей сестры!

- Моей сестры? Так я тебе и поверил, - засмеялся Ги. Между отцом и сыном началась борьба.

- Я ее видел сегодня! – крикнул отец, пытаясь достать деньги из куртки. – У нее сейчас тяжелый период.

- Да уж, - проворчал Ги.

- Эти деньги я отложил для Малу. Ты не имеешь права на них. – Сенешаль никак не мог добраться до денег.

- Я все понял, папа, - оттолкнул его Ги и развел руки.

- Ты куда? – закричал отец.

- В гараж, за бензином.

- Отдай мне эти деньги! – заорал Сенешаль ни своим голосом. Ги вышел в коридор, отец кинулся за ним. – Дело не в деньгах, а в принципе! Ты же зарабатываешь!

- Нет, - издевался Ги, - я их трачу.

- Не считая!

- А ты только считаешь их и не тратишь, - уколол сын Сенешаля.

- Что вы все привязались к моим деньгам? – вопил Сенешаль на весь подъезд, спускаясь за сыном в гараж. – Я всего лишь скромный предприниматель!

- Война тебе была только на руку, - повернулся к нему Ги и с ненавистью посмотрел на своего отца. – Ты на ней неплохо нажился! Разве не так, дружище Фриц?

Отца затрясло от такой наглости:

- Ты злодей! Вот ты кто! – заорал он на сына. – Шантажируешь собственного отца?

Ги повернулся к нему и подошел вплотную.

- Возможно. Но не забывай, что этот злодей вытащил тебя из тюрьмы, - прямо в лицо Сенешалю прошептал он и пошел к складу.

На складе, в теплой комнатке, на кровати, обнявшись лежали Диего и Малу.

- Ты самая красивая девушка в мире, - прошептал ей Диего.

- У меня кроме красоты больше нет ничего, - улыбнулась Малу.

За стеной в гараже послышался вопль Сенешаля:

- Не смей так со мной разговаривать!

- Ой, напугал, - послышался молодой голос. Диего насторожился. – Я скажу тебе все, что о тебе думаю: ты скряга и скупец! Жалкий старикашка!

- Не смей! – заорал Сенешаль.

Диего присел на кровати, прислушиваясь к знакомому голосу.

- Что это? – спросила его Малу.

- Тише, - шепнул он ей.

- Я запрещаю тебе, ты понял! – опять послышался голос Сенешаля.

- Не смеши меня, - засмеялся за стеной Ги.

Вдруг Диего соскочил с кровати:

- Я узнаю этот смех, - прошептал он Малу со страшным взглядом. Он встал и направился к двери.

- А что, если я донесу на тебя, папаша? – начал угрожать Ги Сенешалю. – Ой, какая у тебя рожа. Может, устроить тебе ванну перед отъездом?

- И ты на это способен? – с ужасом в голосе прошептал Сенешаль. – Ты бы смог меня выдать?

- А мне уже не привыкать, - засмеялся Ги.

- Интересный факт, - из комнаты вышел Диего. Отец и сын удивленно уставились на него. – Какая приятная встреча.

- Кто это? – со страхом спросил Ги отца.

- Что вы здесь делаете? Это частная собственность, - пошел в наступление Сенешаль.

Диего, улыбнувшись, засунул руки в карманы брюк и медленно пошел на Ги.

- Так значит в свободное время герой занимался доносами? – Диего ухмыльнулся.

Ги с ужасом смотрел на него, понимая, что он погиб. Диего подошел к нему, с ненавистью на лице и схватил его за ворот куртки:

- А на Реймона Лекюйе тоже ты донес, герой? – спросил он, глядя Ги в глаза.

- Это не правда, - замотал головой Ги. – Чепуха какая-то.

- Я слышал, как ты на него доносил. В доме на авеню Анри Мартена. Ты еще и смеялся.

- Это не правда, - опустив глаза, неуклюже начал отпираться Ги.

- Серьезно? Забыл про авеню Анри Мартена? – у Диего ходили желваки по лицу. Ему невыносимо хотелось размазать этого трусливого гаденыша по стенке прямо здесь, без всякого суда.

На улицу из подъезда вышел Раймон, направляясь на работу.

- Это какое-то недоразумение, - тем временем в гараже пытался защитить своего сына Сенешаль. – Да как вы смеете? Мой сын – храбрец!

- Ну, да, конечно, - улыбнулся Диего, глядя на Сенешаля. – Поздравляю, - иронично произнес он. Диего с ненавистью посмотрел на Ги. – Вы прекрасно воспитали своего малыша.

- Я не малыш! – пошел в наступление Ги, поняв, что Диего ничего ему сейчас не сможет сделать. – Я это уже доказал.

- Ах, вот как? – Диего сильнее стал натягивать воротник куртки на горло Ги, пытаясь задушить его.

- Я это докажу! – Ги вдруг опустил руку в карман и, вырвавшись, достал пистолет.
Диего накинулся на него, пытаясь вырвать пистолет из руки гаденыша.

Раймон проходил как раз у стены склада, где происходила драка, раздался один громкий выстрел. Раймон оглянулся на гараж, где были слышны звуки борьбы. Он заглянул между досок в гараж.

Ги снова выстрелил, но опять промахнулся, попав в бутылки с вином. Диего своими ручищами крепко держал его худую руку, не давая направить пистолет себе в грудь. Наконец, Диего резко разжал одну руку и со всей силы ударил Ги в подбородок, тот упал на пол, спиной завалив клетку с курицами. Он постарался привстать.

- Не двигайся! – со страшным видом, весь растрепанный стоял Диего над ним.

- Не шевелись, - повторил за Диего Сенешаль, обращаясь к сыну.

Раймон постучал в двери гаража:

- Диего! – позвал он своего друга. – Это Раймон! Что случилось?

- Ничего хорошего, - крикнул Диего своему другу. – Откройте, это мой друг, один из ваших жильцов, - приказал он Сенешалю, не отрывая взгляда от Ги.

Сенешаль, сконфуженно пошел к воротам гаража и впустил Раймона внутрь. Раймон подошел к Диего и увидел лежащего на полу Ги:

- Ой, извините, - улыбнулся он.

- Посмотри на этого героя, - махнул Диего на подлеца. – Это он донес на тебя.

- У вас нет доказательств и к тому же у меня есть хорошие друзья, - издеваясь проговорил Ги, вставая с пола с наглым видом. – Вам никто не поверит, можете говорить все, что хотите.

Раймон посмотрел на него и спокойно произнес:

- Я догадывался, что ты меня ненавидишь, но, чтоб так.

- Послушай… - начал Ги.

- Меня от тебя тошнит, - с презрением проговорил Раймон. – Ты знаешь, что они со мной сделали? – Он подошел к Ги. – Но я не об этом думаю. Я думаю о своих друзьях, которые не вышли оттуда. Какой же ты подонок! Конченная тварь.  Это я тебе говорю прямо в лицо.

- Замолчи, - с угрозой произнес Ги сквозь зубы.

- Успокойся, - посмотрел на него с ненавистью Раймон. – Мне больше нечего тебе сказать. – Он поднял свою руку с раздробленными пальцами. - Ты видишь мою изувеченную кисть? Мне даже противно дать тебе по роже, мне это просто не доставит никакого удовольствия.

- Не надо, он плохо поступил, - кинулся к приятелям Сенешаль. – Но вы тоже его поймите. У него просто не такие взгляды, как у вас. А взгляяяды… - протянул он, запрокинув глаза к потолку.

- Прошу тебя, папа. Не устраивай здесь цирк, - прервал его Ги. – Ты просто смешон.

- Прошу вас, проявите человеколюбие, - не слыша своего сына, схватил Сенешаль Диего за руку, - я очень вас прошу об этом!

В дверях комнатки показалась Малу.

- Малу! – обрадовался Сенешаль. Вдруг он замолчал и направился к ней. – Ну ничего себе! – удивился он. – Так значит ты все это время была здесь, доченька?

Малу стояла молча и смотрела на Диего и своего брата.

- А мы здесь спокойно беседуем, - продолжал отец.

Ги с не меньшим удивлением подошел к сестре:

- Потрясающе! – заулыбался он, - моя сестра! Так значит ты говорил правду, папа? – он посмотрел на Малу, оценивая ее. – А у тебя все путем, сестренка, потрясающе выглядишь! Прибарохлилась… Это приятно. Прямо настоящая золотоискательница и с опекуном, - кивнул он в сторону Диего.

- Замолчи! – прошептал тот, подходя к нему и со злостью дернув за руку.

- Но ты же мой зятек! – издеваясь, заулыбался Ги.

Диего с ненавистью два раза хлестнул Ги по щекам ладонью.

- Прошу вас, - попросила его Малу.

- Тебе нечего бояться, вас же двое, - продолжал издеваться Ги, провоцируя Диего.

- Ты тоже не один, - ответил ему Раймон. – Ты же двуличная тварь. Идем отсюда, Диего, здесь воняет. К тому же мне надо на работу. Ты помнишь, подонок, где я работаю? – спросил он Ги. – Пойдем, выпьем чего-нибудь горячего, - повернулся Раймон к другу.

- А с этим что делать? – кивнул на Ги Диего.

Раймон посмотрел на Малу, стоящую за спиной у приятеля, которая умоляющими глазами смотрела на Раймона.

- Самосуд у нас запрещен законом, - ответил он Диего. – Не стоит подавать плохой пример. – И он направился к выходу из гаража.

Диего схватил Ги за грудки и прижал его к стене:

- Послушай, малыш, так уж и быть, мы отпускаем тебя и не будем доносить. Но ты не радуйся, потому что ты не свободен, ты проиграл, теперь ты - никто, тебе конец. Когда-нибудь такой же подонок, как и ты, продаст тебя, как ты продавал других, - и Диего брезгливо оттолкнул от себя Ги. Потом повернулся к Сенешалю и сказал, - Открой дверь, пожалуйста.

Сенешаль с ненавистью пошел открывать дверь гаража. Малу смотрела на Диего с восторгом:

- Спасибо тебе, - сказала она. – Он все же мой брат.

Друзья направилась к выходу. Ги смотрел им вслед, поправляя свою куртку, и готов был убить всех из здесь присутствующих, если б мог.

- Не тешьте себя иллюзиями, господин Сенешаль, - сказал Раймон. – Если ваш малыш останется в квартале, готовьте извещение о похоронах. – С этими словами он вышел из гаража.

Сенешаль закрыл за приятелями двери и с шумом выдохнул воздух:

- Тебе просто повезло, - обратился он к Ги.

- Угу, повезло… - недовольно проговорил тот. – Да уж…

Ги искал пистолет, который выпал у него из рук во время падения. Наконец, он нашел его и поднял с хмурым видом. Сенешаль подбежал к нему:

- Ты что делаешь?

- Спроси лучше, что бы я хотел сейчас сделать.

- Сынок… - Сенешаль с грустью посмотрел на Ги.

Тот, играя пистолетом в руке, начал отходить к стене, не отрывая взгляда от отца:

- Как бы мне было приятно и спокойно. – Он повернул пистолет дулом к лицу. – Я бы лежал вот здесь, - он показал руками на пол, - холодный, безмятежный, прощенный, облагороженный. А ты, папа, стоял бы рядом и смотрел бы на меня, но уже ни как клоун, а как убитый горем отец. И плакал бы. Это придало бы тебе значимости, это заняло бы тебя.

- Ты этого не сделаешь! -бросился Сенешаль к сыну, стараясь забрать у него оружие.

- Во всяком случае не здесь, - успокоил Ги отца. Он направился к выходу.

- Куда ты?

- Если бы я знал, то сказал бы, - повернулся он к отцу и открыл ворота гаража.

- Ги! – позвал Сенешаль.

Сын повернулся к отцу, мгновение посмотрел на него, стоя у порога, и вышел, направляясь в темноту парижских улиц. Сенешаль пожал плечами и закрыл за ним ворота.

9

У реки на мосту столпился народ, все смотрели на реку, где спасатели пытались выловить какую-то утонувшую женщину. Ги подошел к толпе. Мужчина средних лет, стоявший неподалеку, объяснял полицейскому:

- Я бросил круг, но было уже поздно, она уже пошла ко дну. Она была пьяна, кричала.

- Марта? – спросил кто-то из толпы.

- Да, эта была цыганка.

- Цыганка?

- Да, она предсказывала будущее.

- Ну а себе вот не предсказала.

Ги со страхом посмотрел на воды Сены. Спасатели уже достали тело на лодку и возвращались на берег. Ги увидел Судьбу, стоявшего тут же.

- Я ее предупреждал, - говорил он мужчине из толпы.

- Что вы такое говорите? – удивился тот.

- Я говорю то, что есть, я ее предупреждал.

- Пойдем отсюда, - взяла мужчину под руку женщина, смотря на Судьбу со страхом. – Нечего его слушать.

Ги подошел к бродяге:

- А не ты ли это накликал на нее беду? – спросил он Судьбу.

- Кто знает… - серьезно ответил бродяга. – Может, она и не дорожила своей жизнью.

- А ты думаешь, я ею дорожу? – спросил Ги с измученным видом.

- Нет, - повернулся к нему Судьба, который уже собирался идти дальше по своим делам.

- А ты категоричен, - улыбнулся ему Ги. – Ты действительно думаешь…

- Я не думаю, но я точно знаю, что ты не сможешь утопиться.

- Даже если привяжу себе на шею камень, как собака?

- Может, ты и умрешь, как собака, но не в воде.

Ги засмеялся:

- А может меня раздавят? Может я сдохну, как раздавленная собака?

- А почему бы и нет, - серьезно ответил Судьба.

Ги удивленно посмотрел на него.

10

Жорж уже три раза объехал квартал и окрестности, но так и не нашел Малу. Подъехав к каналу, он остановился и со страхом стал смотреть на реку, видя, как на берег вытаскивают утонувшую женщину.

- Что случилось? – с тревогой спросил он проходящих мимо мужчин.

- Утопленницу выловили, - ответили ему.

- Утопленнца? – Жорж с беспокойством глянул на реку, чувствуя страх за свою жену.
Он быстро открыл машину, вывалился из нее и шаткой походкой направился к каналу.

- Месье, - подошел он на ватных ногах к Судьбе и Ги, - будьте любезны… скажите… - заплетающимся языком заговорил он с ними. – Эта утонувшая женщина… - голова кружилась от выпитого алкоголя, мысли путались.

- Гадалка, - ответил Судьба, - жила здесь неподалеку.

- Вы уверены? – Жорж облокотился на плечо Судьбы, не в силах прямо стоять.

- Абсолютно, - ответил тот, скидывая руку Жоржа со своего плеча.

- Спасибо, - успокоился Жорж. Он шатаясь дошагал до скамейки рядом и упал на нее. – Это глупо, но я…

- Только не падайте в обморок, - схватил его Ги под руки.

- Вы пьяны, - презрительно сказал Судьба, ощущая как от Жоржа несет спиртным.

Жорж посмотрел на бродягу:

- Да… Но какое это имеет значение? Глупо, что я так расчувствовался, - улыбнулся он Ги. – Но я представил себе нечто ужасное и поверил в это. Я подумал, что Малу утонула. Абсурд… Подумал, что Малу утонула из-за меня.

Ги удивленно смотрел на Жоржа.

- Малу? Вы сказали Малу?

- Какая разница, что я сказал, - Жорж почувствовал, что он и правда пьяный, голова кружилась, он не мог сидеть. – Это вас не касается.

- Вы должно быть редко пьете? – спросил его Ги.

- Нет, часто. Но немного и с друзьями, - ответил Жорж. – А сегодня я пил один и много. Вы знаете, бывают такие обстоятельства… - начал оправдываться Жорж, понимая какой у него сейчас ужасный вид. Он достал из кармана пальто блокнот. – Скажите, вы знаете, где находится улица Петит Фей? Где-то не далеко? – спросил он Ги.

- Да. Недалеко, - ответил тот.

- Я ищу кое-кого по этому адресу.

- Думаю, вам лучше вернуться домой, - встрял Судьба в разговор.

- Что такое? – удивился Жорж.

- Так будет лучше.

- Отстань! – прикрикнул на него Ги. В его голове созревал план. – Скажите, вы ищите женщину? – снова обратился он к Жоржу.

- А вам-то какое дело? – устало спросил Жорж.

- Молодую женщину по имени Малу? – продолжал выпытывать Ги.

- Как? – удивленно уставился Жорж на своего собеседника.

- Малу, - ответил Ги. – Простите, что я вмешиваюсь, просто Малу – это моя старшая сестра.

- Поверьте, вам лучше отсюда уехать, - снова вмешался бродяга.

- Да оставь ты нас в покое! – крикнул Ги, отталкивая Судьбу от Жоржа.

Судьба спокойно посмотрел на мерзавца:

- Ну вот, что я и говорил, - он улыбнулся и пошел в темноту улицы. – Все они одинаковые. Их предупреждаешь, а они все равно делают по-своему. А когда происходит непоправимое, они упрекают судьбу. Такое чувство, что им нравится страдать, мучиться, переживать. – Как раз в это время мимо бродяги пронесли на носилках труп цыганки, которую он пару часов назад предупреждал, чтоб она не ходила сегодня к воде.

- Понимаю, для вас это удар, - тем временем продолжал разговаривать со своим приятелем Ги. – Но согласитесь, это забавно, ведь мы с вами родственники.

- Не порите чушь! – со злом ответил Жорж.

- Да вы не сердитесь, я вас понимаю, - проговорил Ги.  – У меня тоже сегодня плохой был день. Мы с вами братья по несчастью. Хотя вы мне не брат, а зять, - улыбнулся Ги.

- Вы мне простите, - снова дернулся Жорж, - но я терпеть не могу пошляков!

- Я просто хотел вас успокоить. Признаюсь, что на самом деле я очень рад. Понимаете ли… Мне сегодня просто плюнули в лицо, - с ненавистью произнес Ги.

- Правда? – заулыбался Жорж пьяной улыбкой.

- Да, - протянул Ги, - вываляли в грязи, осмеяли. – Глаза его были полны ненависти. Если б Диего сейчас стоял бы рядом, Ги не задумываясь пустил бы ему пулю в лоб. – Не скрою, мне приятно встретить такого же осмеянного, как и я. Это успокаивает. – Ги засмеялся, глядя на Жоржа.

- Не знал, что человек может испытывать такие чудовищные страдания. – Жорж облокотился на колени и закрыл глаза рукой. – Где же мне ее искать? – спросил он Ги. – Куда она могла уйти?

- Вы хотите сказать: они? – нагло улыбнулся мерзавец. – У меня есть некоторые предположения.

- Вы хотите денег? – спросил Жорж.

- Нет, я делаю это совершенно бескорыстно.

- Но вы точно знаете, где она может быть?

- Точно не знаю, но мы можем пойти посмотреть, - протянул Ги.

- Ну что ж, - Жорж встал со скамейки, - идемте тогда. – И он пошел быстрым шагом к машине, будто бы совсем и не пил, Ги едва поспевал за ним. Вдруг Жорж остановился и повернулся к своему родственнику. - Но откуда мне знать, что вы не заманите меня в ловушку?

- В ловушку? – удивился Ги. – Вы вооружены?

Жорж удивленно посмотрел на Ги:

- Нет. А зачем?

Ги достал из кармана пистолет и протянул его Жоржу:

- Вот, держите. Так вам будет спокойнее. – Жорж посмотрел на пистолет, но не спешил его брать. Ги видел, что он не решителен. – Мужчина, который будет с Малу, возможно вооружен. – Сказал он своему приятелю.

Слова Ги подействовали на Жоржа, он взял пистолет и положил себе в карман.

- Садитесь, - взял он под локоть Ги и повел его к машине. На набережной толпа уже рассосалась, и ничто не напоминало о случившейся здесь трагедии.

11

Диего с Малу сидели за столиком в придорожном кафе и ждали, когда откроется метро. Напротив них о чем-то оживленно разговаривала молодая пара. По девушке было видно, что она счастлива: глаза у нее блестели от радости и она улыбалась то и дело беря своего кавалера за руку.

В кафе зашел мужчина сорока пяти лет в рабочей форме, видимо железнодорожник. Он сел за свободный столик и раскрыл чемодан, который поставил на стол.

- Привет, - подошел к нему официант с бутылкой вина.

Мужчина показал глазами на Диего с Малу. Официант наклонился и шепнул:

- Это друзья Раймона.

- Хорошие у него друзья, - хрипловатым голосом ответил посетитель.

За соседним столом девушка восторженно говорила своему приятелю:

- Летом здесь так красиво! И даже цветы расцветают! А вода в канале чистая… Такая чистая!

- Когда будет тепло, пойдем купаться? - спросил ее Жан.

Этьенета пожала плечами:

- Но я не умею плавать.

- Я тебя научу, - улыбнулся ей юноша, нежно обнимая за плечи.

- У меня нет купальника, - смущенно произнесла Этьенета

- Не страшно, мы пойдем туда, где никого нет, - весело засмеялся Жан.
 
Этьенета молча пожала плечами и посмотрела на часы. Было уже четыре часа утра.
 
- Мне пора домой, - встрепенулась она, вспомнив, что родители наверно ее обыскались.

- Я тебя провожу, - предложил Жан.

- Родители, наверно, волнуются! – испугалась Этьенета.

- Ты их очень любишь?

- Конечно, - улыбнулась она Жану. – Нас у них так много.

Жан положил на столик деньги и приобняв Этьенету вышел с ней на улицу.

Малу сидела возле Диего и с грустью смотрела в окно:

- Я никогда не забуду эту ужасную сцену, - прошептала она Диего. – Мой отец, мой брат… Жалкие, убогие.

Диего вздохнул и с нежностью посмотрел на женщину:

- Это все, что у тебя осталось в памяти от этой ночи? Забавно. Я по натуре бродяга, я так и не нашел свой причал, к сожалению.

- Почему? – спросила Малу.

- Мне так хочется обрести свой угол. Если б все дни были похожи на этот день, а все ночи - на эту ночь.

- И ты не боишься монотонности?

- Счастье не может быть монотонным, - улыбнулся Диего.

- Ты веришь в счастье? – серьезно спросила Малу.

- Конечно. Когда я смотрю на тебя, - он обнял Малу и спросил: - А что, если я тебе скажу: Давай уедем? Бросай все…

- А я итак уже все бросила, - ответила Малу. – Но ты же так дорожишь свободой, - улыбнулась она, глядя на Диего.

- Свобода в одиночестве – это не свобода.

- Хочешь ею поделиться?

- Да, - кивнул головой Диего, - только с тобой.

В этот момент в кафе зашел Судьба. Он с удивлением посмотрел на влюбленных.

- Я знаю этого человека, - вздрогнула Малу, сжимая руку Диего.

Судьба подошел к ним и возмущенно сказал Диего

- Я же тебя тоже предупредил, а ты все равно пришел сюда, хотя тебе не следовало этого делать!

- Да успокойся ты уже, - нахмурился Диего.

- И вы тоже здесь, рядом с ним, - посмотрел Судьба на напуганную Малу.

- Пусть он замолчит, я боюсь его, - задрожала женщина.

- А мне смешно, - иронично улыбнулся мужчина.

- Все вы одинаковые, - заворчал бродяга, направляясь к соседнему столику. – Только требуете. – Он повернулся к Диего и крикнул: - Неужели же вам недостаточно одной счастливой ночи?

- Что? – рассвирепел Диего, соскакивая из-за стола и сжимая кулаки. – Что ты сказал?

- Есть люди, у которых даже и одной счастливой ночи никогда не было, - ответил бродяга.

Диего бросился на Судьбу:

- Да замолчишь ты уже, наконец-то, идиот?!

Раздался свист проходящего мимо поезда и шум состава:

- Мне? – закричал Судьба, стараясь перекричать шум, - замолчать? Да мой голос не заглушат даже звуки этого поезда! Ты сам-то молчал?

- Замолчи! – снова крикнул Диего, приближаясь к пячущемуся спиной бродяге.

- Нет! Ты не молчал! – не мог угомониться Судьба. – Ты мечтал вслух! Ты хотел завоевать ее сердце! Ты думаешь, все так просто?

Диего схватил Судьбу за грудки и начал трясти его, как куклу:

- Если ты не замолчишь, - закричал он, -я тебя…

- Не надо! – схватил его мужчина, сидящий за соседним столиком и наблюдающий за сценой, - Ты что не видишь, что он юродивый?

- Поздно! Слишком поздно! – орал хриплым голосом Судьба. - Все уже решено!

Малу кинулась к Диего, который душил бродягу:

- Ты с ума сошел?! Ты же убьешь его!

- Его? – Диего с ненавистью посмотрел на Судьбу, - убить? – Он отшвырнул бродягу, тот отлетел к стене, запнулся о столик и повалился на спину, опрокидывая на себя стулья.

Поезд наконец-то прошел и наступила угнетающая тишина. Диего стоял растрепанный рядом с Малу и смотрел на бродягу. Тот даже не пытался подняться с пола, просто лежал и грустно смотрел на мужчину с женщиной.

- Идем, - Диего взял Малу под руку и повел к выходу из кафе. Дверь за ними захлопнулась. Судьба потихоньку поднялся с пола, отряхнулся и сел за столик, закрыв глаза рукой.

12

Автомобиль Жоржа мчался по ночным улицам в сторону железнодорожной станции. Ги сидел на пассажирском сиденье и улыбался, злорадствуя в душе, что сейчас он сможет отомстить Диего за свое унижение: как бы он хотел насладиться его смертью.

Тем временем Диего с Малу неспеша прогуливались, слушая звуки своих шагов. На душе у Диего было неспокойно: зачем он набросился на бедного бродягу, который просто был сумасшедшим? Злость понемногу проходила. Будто чувствуя, что испытывает сейчас Диего, Малу негромко спросила его:

- Зачем вы ударили этого человека? А вдруг он говорил правду?

Диего улыбнулся, обнимая Малу, и, ничего не сказав, наклонился к ней и поцеловал в губы. Так они и стояли в свете фонарей, обняв друг друга.

Жорж увидел Малу за несколько метров прежде, чем автомобиль подъехал к ней. Он не мог поверить своим глазам: его жена стоит с каким-то проходимцем и забыв все моральные принципы целуется прямо посреди улицы. Ги ехидно усмехнулся:

- Ну вот, родственничек, что я тебе и говорил?

Тормоза резко взвизгнули и машина, развернувшись, встала как раз возле двух влюбленных. Малу обернулась и увидев знакомый автомобиль, со страхом произнесла имя мужа. Жорж выскочил из автомобиля и громко хлопнул дверцей, встав по стойке смирно и глядя на свою жену.

- Малу, - он быстрым шагом направился к ней. – Малу, - снова повторил он, видя, как его жена напугана. 

Диего крепко обнял ее, чувствуя, как она вся дрожит при виде Жоржа. Жорж встал в нескольких метрах от нее и не подходил ближе, с ненавистью смотря на любовника жены. Малу повернулась к Диего и прошептала:

- Подожди меня немного.

Диего улыбнулся:

- Только побыстрее возвращайся, чтоб я не успел соскучиться.

Малу погладила его горячую ладонь и, повернувшись к Жоржу, пошла к нему навстречу. Из машины с интересом выглядывал Ги. Малу неспеша подходила к мужу, который стоял бледный и не мог найти слова, чтоб заговорить с женой. Наконец, он выдавил из себя:

- И что здесь происходит? Кто этот мужчина, который целует тебя посреди улицы?

- Ты все равно не поймешь, - уставшим голосом ответила Малу.

- Ах, да, не пойму. - усмехнулся Жорж. – Я все понимаю. Это из-за него ты меня бросила? А я-то тебя жалел, ругал себя. Какой же я идиот!

Малу молча смотрела на Жоржа и ждала, когда он выговорится.

- Ах, ну да, квартал твоего детства! – продолжал тот. – Ха-ха. Я теперь понял, чем ты тут занималась. Ты же и тогда уже была красоткой.

Малу, ничего не говоря, отвернулась от Жоржа и пошла к Диего.

- Посмотри на себя, кем ты теперь стала! – не успокаивался Жорж.

Малу резко повернулась к нему.

- В сущности, - улыбнулся он, - это ничего не меняет. С кем не случается? Я не ревнив. Я люблю тебя, а все остальное не важно. – Вздохнув, он взял ее за плечо. – Пойдем в машину.

- Нет, я же сказала тебе, что между нами все кончено, - отстранилась Малу.

- Я не могу без тебя, - прошептал Жорж. – Только что, когда я подумал, что ты утонула, я готов был сам на себя руки наложить.

Малу засмеялась:

- Ты? Умереть? Я бы очень удивилась этому.

Жорж смотрел прямо ей в глаза, не веря, что она это ему говорит. Вдруг он с диким взглядом пододвинулся к ее лицу и прошептал:

- А что, если я тебя убью?

Малу спокойно спросила:

- И ты думаешь, что это что-то изменит? – Она отвернулась от него и пошла к Диего. - Прощай, Жорж.

- Малу! – закричал он ей вслед.

Она повернулась к нему, не сбавляя шаг:

- Оставь меня в покое, Жорж, - и побежала к Диего, ожидавшему ее.

- Малу! – Жорж засунул руку в карман пальто, нащупывая пистолет, который отдал ему Ги. – Я не могу тебя так просто отпустить! Ты слышишь, не могу. – Он быстро вытащил пистолет и четыре раза нажал на курок. В ночи прогремели выстрелы, спугнув птиц с веток деревьев. Малу, уже почти добежав до Диего, почувствовала резкую боль в спине. Ноги подкосились, она упала прямо на руки любимому, подбежавшему к ней.

Ги, услышав выстрелы и поняв, что он отомщен выскочил из машины и скрылся в ближайшем дворе. Теперь ему было уже все равно. Правда, он не думал, что так получится, он хотел смерти Диего, а не своей сестры.

Послышался шум проходящего мимо поезда. Малу лежала на руках у плачущего Диего и смотрела на него:

- Мне так больно, - прошептала она.

- Это не возможно… не возможно… - будто в бреду шептал Жорж, стоя неподалеку от них и облокотившись на стену дома.

Диего схватил Малу на руки и быстро подбежал к машине Жоржа:

- Идиот! Быстро в больницу, - прокричал он. Жорж удивленно посмотрел на Малу. – Скорее! – заорал Диего. – Открывай эту чертову дверь!

Жорж молча подошел к автомобилю и открыл его. Диего аккуратно положил любимую на заднее сиденье. Жорж стал залезать на место водителя. Диего оттолкнул его:

- Ты не сможешь сейчас вести. Полезай назад.

Жорж удивленно посмотрел на него и, не споря, сел на пассажирское место рядом с Малу.

Из окна кафе за всем происходящим наблюдал Судьба.

Автомобиль пронесся мимо Ги, который прижался к забору, со страхом смотря вслед удаляющейся машине.

Диего, вцепившись в руль, нажимал сильнее на педаль газа. На заднем сиденье Жорж, плача, гладил Малу:

- Прости меня, пожалуйста, - держал он ее холодную ладонь, боясь, что Диего не успеет в больницу. – Прости, я не хотел этого.

- Да замолчите же, уже, наконец, - крикнул Диего. – Как она?

Малу лежала с закрытыми глазами. Жорж наклонился к ней и прислушался к дыханию:

- Она дышит. Сердце бьется, - наклонился он к груди, - но слабо.

Диего сильнее нажал на педаль.

- Все будет хорошо, Малу, - проговорил он, - тебя спасут. Она слышит меня?

Малу открыла глаза и нежно посмотрела на спину Диего.

- Да, - проговорил Жорж, - кажется, что да.

- Наступит лето, - продолжал Диего, - вернуться хорошие дни, война кончится, завтрашняя жизнь будет прекрасной и мы будем счастливы.

Малу смотрела на Диего, на глазах у нее выступили слезы.

- Счастливы! Ты слышишь меня Малу? – Диего никто не ответил. – Она слышит меня? – крикнул он Жоржу.

Жорж закрыл глаза и заплакал. Малу одними губами что-то прошептала Диего. Поняв, что он ее не услышит, она постаралась приподняться, взяла Жоржа за руку и наклонила к себе.

- Да, - заворчал Жорж, - она вас слышит. Она спрашивает ваше имя.

13

Ги брел по дороге, думая о том, что он натворил: по его вине родная сестра сейчас умирает.

- Я правда ничтожество, подонок, тварь.

Он шел без остановки, не глядя перед собой, пока не вышел на железнодорожный переход. Увидев рельсы, он остановился и вспомнил слова Судьбы: как тот ему сказал, что его ждет смерть раздавленной собаки. Тогда Ги повернулся и побрел по шпалам, опустив голову. Мимо через переход проехала запряженная лошадь, но Ги не слышал ее, он шел, думая только о том, что из-за него пострадали невинные люди, что он раздавлен судьбой и уже ничего не изменить.

Сзади раздался гудок паровоза, Ги будто его не слышал, он шел прямо, глядя в горизонт и видя как небо светлеет и скоро наступит утро, но он не переживет эту ночь. Поезд двигался прямо на него, не сбавляя скорость. Ги шел и считал шаги, сколько ему осталось пройти до горизонта. Вдруг он остановился, паровоз летел вперед, слышался пронзительный гудок, Ги в последнее мгновение понял, что он все еще хочет жить, что он не готов…

Колеса поезда отстукивали бешенную чечетку, Ги смотрел на паровоз широкими глазами и вдруг закричал, закрывшись руками…

Поезд на всей скорости врезался в маленького, худого человечка и протащил его по рельсам несколько метров, пока перемолотое тело не выкинуло из-под колес. На подножке паровоза стоял помощник машиниста и смотрел вдаль, это был Раймон.

14

Диего успел довести Малу до больницы и передал ее врачам. Сейчас же он, находясь вместе с Жоржем у операционной, ходил туда-сюда, от одной стены к  другой стене, нервно покуривая сигарету, держа ее в дрожащих руках. Жорж молча сидел на скамейке и смотрел на дверь операционной. Вдруг двери открылись, из комнаты вышла медсестра и подошла к Диего.

- Как она? – спросил Диего.

- Под наркозом, - ответила медсестра. – Это несчастный случай?

Диего посмотрел на сидящего в стороне Жоржа и встретившись с его испуганным взглядом ответил:

- Да, несчастный случай, никто не виноват.

Медсестра зашла обратно в операционную. Диего подошел к Жоржу.

- Это невозможно, - шептал тот. – Это чудовищно. Она же не умрет, правда? Она не может умереть!

Диего молча начал шагать туда-сюда, перед глазами у Жоржа.

- Ну скажите же вы уже хоть что-нибудь! – закричал тот. – Это невыносимо! Ну войдите вы в мое положение! Это все-таки моя жена, вы понимаете? Я бы должен… Я имею полное право знать, что между вами было. – Жорж встал и подошел к Диего, глядя ему в глаза.

Диего презрительно посмотрел на него и молча отошел. Жорж смотрел ему в спину.

...В операционной тем временем хирург взял скальпель и сделал первый надрез. Анестезиолог посмотрел на кислородную подушку, женщина еще дышала. Хирург приступил к операции...

- Умоляю вас, я должен знать, - плакал Жорж, смотря на шагающего Диего, - как вы давно с ней знакомы? Кто вы? Где вы познакомились с ней?

Из операционной снова вышла медсестра и подошла к Диего. Тот остановился и молча смотрел на нее. Она ничего не говоря, опустила глаза. Диего понял, что все закончилось. Он с ненавистью посмотрел на Жоржа. Жорж испугался, что Диего сейчас расскажет, как все произошло на самом деле. Но тот, ничего не говоря, молча направился к выходу из больницы. Медсестра посмотрела ему в след и произнесла тихо, обращаясь к санитарке:

- Как это грустно, он, должно быть, очень ее любил.

- Замолчите! – закричал Жорж на них. – Что вы такое несете? Это моя жена! Да! Она была моей женой! – он быстро направился к выходу. – Это я ее убил!

Медсестра вздрогнула, услышав признания. Жорж скривил лицо:

- О, вы не так поняли. Это было случайно. Несчастный случай. Мне угрожали. Моя жизнь была в опасности, - нелепо оправдывался он. – Я выстрелил. Я просто защищался. Это была необходимая самооборона. А она бросилась под выстрелы. – Жорж сел на скамейку и закрыл лицо рукой. – Сама, - прошептал он. – Впрочем, зачем это все… Все кончено… Кончено…

Диего опустошенный шел по городу к метро. Над Парижем поднималось утреннее Солнце. С неба падали крупные снежинки. В голове у Диего звучал голос Малу, как она пела для него свою песню, там, в Нью-Йорке, когда им обоим было одиноко. Он видел ее перед глазами, улыбающуюся и кружащуюся в быстром вальсе, в голове проносились слова песни:

Она во мне всегда звучала,
Прекрасной грусти не тая.
Она двоим принадлежала:
Мне и тебе ; Любовь моя.

Но не вырваться нам из круга
Тех обид, что бьются в виске.
И бежим мы вновь друг от друга,
И волной смыт наш след на песке.

Навстречу ему шел Хинная настойка. Увидев Диего, он помахал ему, улыбаясь:

- А, вы тоже ранняя пташка? Чудесное утро! Холод собачий, но я все равно доволен.

Диего не глядя на него, прошел мимо. Хинная настойка взял его за руку:

- А моя дочка все же утром вернулась. Держу пари, что она влюбилась в кого-то. В конце концов, любовь - это же не катастрофа. Многие ее боятся, но без нее не проживешь. Любовь – это прекрасно.

Диего не слушая, зашел в метро, на глазах у него выступили слезы. Хинная настойка удивленно посмотрел ему вслед.

Рядом с Хинной настойкой встал Судьба и взглядом провожал Диего до вагона поезда. Он знал, что Диего возвращается на южные острова, туда, где на одной из статуй написано имя его любимой.

Париж просыпался после зимней ночи, после войны и начинал новый день.