ЯКОВ БРЮС. РЕАЛЬНОСТЬ И ЛЕГЕНДЫ
Кандидат филологических наук И. ГРАЧЕВА (г. Рязань).
Подробнее см.: https://www.nkj.ru/archive/articles/10415/ (Наука и жизнь, ЯКОВ БРЮС. РЕАЛЬНОСТЬ И ЛЕГЕНДЫ)
«В судьбе Брюса действительно есть что-то загадочное. Неясно, где и как сын служилого дворянина, на четырнадцатом году записанный в «потешные», сумел получить такое блестящее образование, которое позволило ему затем овладеть глубокими познаниями в самых различных областях науки. Непроницаемыми для постороннего взгляда остались его внутренний мир и домашняя жизнь, особенно в последние годы, проведенные почти в отшельническом уединении. Брюс несомненно проявил интерес к тайноведению, но не вполне известно, как он это оценивал»
И. Грачева
Полководцы Петра I
Копылов Н. А.
Брюс Яков Виллимович
Сражения и победы
Русский государственный и военный деятель, инженер и ученый, граф (1721), один из ближайших сподвижников Петра I. Генерал-фельдцейхмейстер (1711), генерал-фельдмаршал (1726), реформатор русской артиллерии.
Этот загадочный человек даже после своей смерти оставил много тайн. Но его роль в ключевых баталиях Петровской эпохи несомненна.
«Муж честнейший, ученейший», — такую характеристику этому сподвижнику Петра Великого давал британский посол при русском дворе сэр Чарльз Уитворт. И действительно, фигура Якова Виллимовича Брюса занимает особое место среди выдающихся деятелей петровского царствования.
Характеристики, даваемые Брюсу писавшими о нем авторами, зачастую полярны.
«Несмотря на чрезвычайную занятость государственными делами, Брюс находил время и для научных занятий, породивших легенду о том, что он был алхимиком, астрологом, масоном и т. п., хотя до сих пор нет сколько-нибудь убедительных доводов в пользу этих версий, включая упоминание его имени в названии знаменитого «Брюсова календаря» …Можно без преувеличения сказать, что Брюсу принадлежит заслуга распространения в России передовых для того времени научных идей — гораздо раньше открытия Санкт-Петербургской Академии наук. Он был одним из просвещеннейших людей эпохи и выделялся своей неординарностью даже среди ярких личностей «птенцов гнезда Петрова» (В. И. Синдеев).
«Яков Брюс, которого при дворе считали химиком, астрологом и инженером, а в народе — колдуном, не имел ничего общего ни с Ньютоном, ни с Лавуазье, но скорее смахивал на простого плута… Знания этого мошенника, хотя были знаниями самоучки и дилетанта, имели, однако, в глазах царя неотразимую притягательность, и по отношению к данной среде представляли известную ценность» (К. Валишевский).
«Брюс не дождался и биографа; его роль в культурной и творческой работе русского общества нам до сих пор не ясна. В народной легенде этот точный ученый нового времени сохранил облик чародея и астролога… В действительности Брюс был первым русским экспериментатором и первым наблюдателем-астрономом, о котором сохранились у нас исторические данные» (В. И. Вернадский).
Потомок древнего рода шотландских королей Я. В. Брюс — Джеймс Дэниэл Брюс (James Daniel Bruce) — родился в 1670 году в семье полковника русской службы. Проживая в Немецкой слободе, маленький Яков пристрастился к точным наукам. Эта страсть будет с ним всю жизнь. Прекрасный математик и астроном, эрудит, блестяще владевший шестью иностранными языками, Яков Виллимович всю свою жизнь будет пугать окружающих своими научными познаниями. Досужие языки назовут графа «чернокнижником» и «черным колдуном», но он будет только смеяться над такими суевериями.
В возрасте 13 лет его запишут рядовым в потешный Преображенский батальон. С этого момента его жизнь будет неразрывно связана с судьбой Петра Великого. Царь, сам безумно любивший артиллерию, оценил способности Якова Виллимовича, определив его в бомбардирскую роту.
В 1687 и 1689 гг. Брюс в чине прапорщика принимал участие в неудачных Крымских походах князя В. В. Голицына. В период троицких событий 1689 года находился при особе Петра I.
В 1694 году поручик Брюс принимал активное участие в кожуховских маневрах. Активный участник Азовских походов 1695–1696 гг. Составил подробную карту местности от Москвы до Малой Азии, напечатанную потом в Амстердаме у Тессинга. За эту работу Брюс был пожалован чином полковника.
Сопровождал царя в путешествии по Европе в 1697–1698 гг. в составе «Великого посольства». Проходил обучение в Нидерландах и Англии. Выполнял многочисленные поручения царя по закупке учебников, книг и оборудования.
Великая Северная война (1700–1721) началась для Якова Виллимовича, произведенного в звание генерал-майора артиллерии, крайне неудачно.
Ныне мы, при помощи Божией, — писал Петр новгородскому воеводе И. Ю. Трубецкому, — начали войну против шведов и сегодня послали для блакира и пересечения путей в Ижерскую землю генерал-майора Якова Брюса». «Записка о Ругодивском походе» так излагает события: «28 июля 1700 г. посланы из Москвы Яков Брюс, Иван Чамберс, Василий Корчмин до Новгорода наскоро. И поспели в Новгород в 15 дней. И от команды ему (т. е. Брюсу) отказано, послан вместо Брюса с полками новгородскими воевода князь Иван Юрьевич Трубецкой».
Ошибки Брюса и внезапная опала спасли его от плена и гибели в сражении под Нарвой в ноябре 1700 г. После нарвской катастрофы генерал назначается на пост губернатора Новгорода и исполняющим обязанности генерал-фельдцейхмейстера. С этого момента жизнь и деятельность Якова Виллимовича неразрывно связана с русской артиллерией.
Практически на голом месте Брюсом была создана артиллерия русской армии — полковая, полевая и осадная, которой Петр уделял большое внимание и считал этот род войск равным пехоте и кавалерии. Именно Яков Виллимович настоял на разделении артиллерии на полевую и осадную. Уже в 1701 году были отлиты 273 пушки, а через год — еще 140. В последующие годы темпы литья не ослабевали. Всего в России в период от Нарвы до Полтавы было отлито 1006 медных орудий.
Брюс внедрил в практику русской артиллерии так называемую «артиллерийскую шкалу Гартмана», что дало возможность стандартизировать типы орудий и привести их к единой системе. Отныне калибр орудий определялся по пересчету в фунты: калибр орудия с массой железного ядра в 1 русский фунт (0,4 кг) равнялся 5 сантиметрам.
Его питомцы громили укрепления Нотебурга в октябре 1702 г., за что удостоились блестящего отзыва монарха: «Артиллерия наша зело чудно дело делала…»
Когда юный царь Петр начал собирать потешное войско, под его знамена встали два недоросля, братья Роман и Яков Брюсы. Их дед Яков, потомок шотландских королей, в середине XVII века оставил родину, охваченную огнем Великой английской революции, и отправился искать счастья в далекую Московию. Он преданно служил царю и русской земле, возглавлял псковский полк и скончался в 1680 году в чине генерал-майора. Его сын Вилим дослужился до полковника и погиб под Азовом.
Подробнее см.: https://www.nkj.ru/archive/articles/10415/ (Наука и жизнь, ЯКОВ БРЮС. РЕАЛЬНОСТЬ И ЛЕГЕНДЫ)
Яков Вилимович Брюс был на два с лишним года старше царя Петра. И в то время, когда Петр с юношеским азартом предавался под Москвой "марсовым потехам", Яков уже вполне познал тяготы и смертельные опасности настоящего ратного дела. Он участвовал в двух крымских походах, организованных фаворитом Софьи В. В. Голицыным. Москва, в которую вернулся Брюс, затаилась в предгрозовом ожидании: борьба за царскую корону между Софьей и подросшим Петром достигла кульминации. Неожиданно Петр уехал из Преображенского в Троице-Сергиеву лавру, собирая вокруг себя всех сторонников. Исполнительный Брюс вместе с потешными прибыл в лавру, и с этого момента его судьба оказалась тесно связанной с судьбой русского царя.
Вместе с Петром Брюс воевал под Азовом. Когда Петр в составе Великого посольства отправился за границу, Яков в 1697 году прибыл к нему в Амстердам. Брюс привез составленную им карту земель от Москвы до Малой Азии, которую намеревался отпечатать за границей. Но сам был нездоров: перед отъездом из Москвы в доме князя-кесаря Ф. Ю. Ромодановского он получил сильный ожог руки. Петр во время длительных отлучек из Москвы передавал князю-кесарю бразды правления, относился к нему с подчеркнутым уважением и в письмах смиренно подписывался: "Всегдашний раб пресветлейшего вашего величества бомбардир Петр". Но обида Петра на Ромодановского, не уберегшего его друга, была настолько велика, что в гневе, забыв церемонно-учтивый этикет прежних посланий, он написал:
"Зверь! Долго ли тебе людей жечь? И сюды раненые от вас приехали". А насчет пристрастия Ромодановского к крепким напиткам, на аллегорическом языке именуемым Ивашкой Хмельницким, была недвусмысленная угроза: "Перестань знатца с Ивашкою, быть от него роже драной". Князь-кесарь, грозный глава Тайного приказа, ответил с невозмутимым достоинством: "В твоем же письме написано ко мне, будто я знаюся с Ивашкою Хмельницким; и то, господине, неправда... Неколи мне с Ивашкою знатца, всегда в кровях омываемся; ваше то дело на досуге стало знакомство держать с Ивашкою, а нам недосуг. А что Яков Брюс донес, будто от меня руку обжег, и то сделалось пьянством его, а не от меня". Петр сбавил тон и предпочел шуткой заключить мировую: "Писано, что Яков Брюс с пьянства своего то сделал; и то правда, только на чьем дворе и при ком? А что в кровях, и от того, чаю, и больше пьете для страху. А нам подлинно нельзя, потому что непрестанно в ученье".
Брюс тоже прилежно принялся за ученье. Вместе с Петром, - входя в состав великого посольства, - он посетил Англию. В Лондоне русский царь и Брюс встречались и беседовали с великим Исааком Ньютоном. За границей Брюс изучал математику и организацию артиллерийского дела. Война со Швецией была неизбежной, и Россия нуждалась в обновленной мощной артиллерии. Это ответственное поручение и было возложено на Брюса.
В 1700 году, стремясь предупредить вторжение шведов в Ижорскую землю, Петр выслал им навстречу войско под начальством Брюса, носившего уже чин генерал-майора артиллерии. Но неслаженность действий различных ведомств привела к тому, что Яков Вилимович не смог быстро собрать стоявшие в разных местах полки. В кабинетных делах Петра сохранилась запись: "28 июля 1700 посланы из Москвы Яков Брюс, Иван Чамберс, Василий Корчмин до Новгорода наскоро. Они поспели в Новгород в 15 дней, за что гнев восприял от его величества Яков Брюс и от команды ему отказано".
Однако царская опала не была продолжительной. Дальнейшие события и особенно поражение под Нарвой показали, что не только Брюс, но и все русское войско не готово еще противостоять шведской армии. В 1701 году Брюс направлен в Новгород вместо новгородского воеводы князя И. Ю. Трубецкого, взятого в плен под Нарвой.
Яков Вилимович спешно принялся укреплять город, строить пушечный двор, изготавливать снаряды, обучать пушкарей. Под Нарвой русские потеряли почти всю артиллерию. Царь отдал жесткий приказ часть церковных колоколов срочно перелить на пушки. Но думный дьяк А. А. Виниус, надзиравший за этими работами, с патриархальной неторопливостью больше обещал, чем делал, оправдываясь нерадением мастеровых. "В деле артиллерии, - писал он Петру, - много трудности: пущая остановка, Государь, от пьянства мастеровых, которых ни ласкою, ни битьем от той страсти отучить невозможно". Встревоженный царь почти умолял Виниуса: "Ради Бога, поспешайте артиллериею, как возможно; время, яко смерть".
Русская армия начала новое наступление. Брюс, не успев обжиться в Новгороде, кочевал со своими пушками по военным дорогам. В 1702 году при его участии был взят Шлиссельбург, потом другие крепости, занятые шведами. Готовясь к осаде Нарвы, Петр сетовал в письме к Ромодановскому, что не хватает пушек и артиллерийской прислуги: "От чего нам здесь великая остановка делу нашему будет, без чего и починать нельзя, о чем я сам многажды говорил Виниусу, который отпотчивал меня "московским тотчасом". О чем изволь его допросить: для чего так делается такое главное дело с таким небрежением?" Виниус был смещен, и в 1704 году Приказ артиллерии возглавил Брюс в звании генерал-фельдцейх мейстера. Под его началом были открыты навигацкая, артиллерийская и инженерная школы.
Письма Якова Вилимовича почти не раскрывают его личной жизни, это деловые сообщения о количестве пушек и артиллерийских припасов, о выполненных царских поручениях и т. д. Казалось, личной жизни у него не было вовсе, все его помыслы и старания посвящены служению России. И все-таки этот суровый, замкнутый человек знал увлечения и волнения, понятные немногим: он был страстным коллекционером. Брюс собирал картины, коллекции древних монет и редких минералов, гербарии. Он владел
несколькими языками и имел богатейшую по тем временам библиотеку. О широте научных познаний и интересов Брюса говорят его книги - по математике, физике, химии, астрономии, медицине, ботанике, истории, искусству и т. д. Но особенно гордился Яков Вилимович домашней кунсткамерой - собранием различных раритетов и "курьезов".
В описи кабинета, составленной после его смерти, значатся, например, такие вещи: "зеркало кругловитое небольшое, в котором кажет большое лицо"; "раковин разных больших и малых 99"; "туфли китайские плетеные из травы"; "гриб каменный"; "тыква индейская"; "кость мамонтовой головы"; "янтари, в которых есть мушки"; коробочка с "маленькой натуральной змейкой" и тому подобные диковины. Некоторым предметам чиновники даже не могли дать определение и писали просто: "некакой фрукт продолговатый", "два мячика некакого фрукта"... Недаром французский посланник Кампредон, советуя в 1721 году своему правительству, каким образом завоевать расположение Брюса, подчеркивал, что Яков Вилимович не из тех, кого можно подкупить деньгами, и предлагал использовать его собирательский азарт: "Его королевское величество доставил бы ему большое удовольствие, если бы подарил ему гравированное по приказанию покойного короля собрание эстампов королевских дворцов".
В. В. Атласов, предприимчивый устюжский мужик, посланный в 1697 году обследовать камчатские земли, вернувшись в Москву, привез с собой маленького желтокожего человека. Атласов забрал его у камчадалов, которые поведали любопытную историю. Года два назад к их берегу прибило большую лодку с незнакомыми людьми. Непривычные к суровому быту и скудной еде камчадалов, чужеземцы быстро умирали. Остался лишь один. В отчете, составленном в 1701 году, Атласов отмечал: "А нравом тот полоненик гораздо вежлив и разумен". Когда пленник увидел русских землепроходцев, в которых чувствовалась принадлежность к цивилизованному миру, то "зело плакал" от радости. Чужеземец успешно осваивал русский язык. В Москве удалось наконец выяснить, что это - японец. Он был первым японцем, которого увидела Россия. И даже официальные чины не вполне представляли, где находится его загадочная страна и что за люди там живут. Атласов в отчете именовал его "индейцем". В бумагах же Приказа артиллерии его назвали и того хитрее: "Апонского государства татарин именем Денбей".
А энергичный Петр уже строил далеко идущие планы. Передав Денбея под опеку Приказа артиллерии, царь повелел: "А как он, Денбей, русскому языку и грамоте изучится, и ему, Денбею, учить своему японскому языку и грамоте робят человек 4 или 5". Насчет вероисповедания Петр распорядился Денбея не притеснять: "А о крещении в православную христианскую веру дать ему, иноземцу, на волю и его, иноземца, утешать и говорить ему: как он русскому языку и грамоте навыкнет и русских робят своему
языку и грамоте научит - и его отпустят в Японскую землю". Но скорее всего Денбею так и не удалось вернуться к родным берегам. Известно, что он со временем крестился под именем Гавриила, а школа переводчиков с японского действовала в Москве до 1739 года.
Брюс, который в качестве главы Приказа артиллерии опекал и "утешал" Денбея, начал грезить Японией. Брауншвейгский резидент в России Ф.-Х. Вебер в своих "Записках" рассказывает, что Брюс мечтал найти путь из России в Японию и послал экспедицию, которая отчалила от дальневосточного побережья для поисков этой неведомой земли, но в бурю погибла. Еще Вебер сообщал: "У сего Брюса был кабинет китайских редкостей, и он очень сожалел, что невозможно никак приобрести точных сведений о положении и особенностях Китайского государства, потому что наряжаемые туда посольства и все русские купцы не имеют права оставаться там долее 3 или самое большее 4 месяцев".
Петр, ценивший разносторонние научные познания Брюса, в 1706 году передал в его ведение Московскую гражданскую типографию. Отсюда вышел первый календарь, получивший в народе название "Брюсова календаря". На самом деле составителем календаря был В. А. Киприанов, а Брюс только курировал его работу. Киприанов - это тоже незаурядная личность. Житель московской ремесленной слободы Кадаши, торговец, поставлявший в Оружейную палату свечной товар, Киприанов в то же время увлекался математикой, изучил навигацию, владел иностранными языками, освоил искусство гравирования, интересовался астрологией. Он составлял карты и учебные пособия, написал сочинение "Планетик", посвятив его царю Петру и царевичу Алексею. Как считают исследователи, "Планетик" и подал Петру идею выпустить общедоступный календарь. Источниками для календаря стали древнерусские отреченные книги - громовники, колядники и другие - и западноевропейская астрология. По гадательным таблицам календаря можно было получить предсказание на любой день любого года, что обеспечило календарю большую популярность не только в XVIII столетии, но и в XIX.
Россия в Петровскую пору беспрестанно воевала, и Брюс, руководивший артиллерией, прошел все военные кампании. Во время Полтавской битвы его орудия мощным огнем весьма способствовали победе русской армии, за что Яков Вилимович получил орден Андрея Первозванного. Английский посол Ч. Витворт в 1709 году сообщал, что Брюса высоко ценят при русском дворе: "Он очень хорош и с царем, и с князем Меншиковым". Дружбы Брюса искал фельдмаршал Б. П. Шереметев, писавший: "Паки прошу: не оставь меня в любви своей и не чини меня забвенна..."
Петр давал Брюсу и весьма деликатные поручения: поиск в Европе умов и талантов, которые могли бы послужить процветанию России. В 1711 году царь отправил его в Берлин "для найму мастеровых людей знатных художеств, которые у нас потребны". Вполне доверяя широким познаниям и деловой экономности Брюса, царь в сопроводительной грамоте писал: "И что он, генерал наш, им в контрактах обещает и заключит, то от нас все сдержано будет без умаления". В 1712 году Петр в письмах к Брюсу то просит навести справки об одном из немецких архитекторов и при благоприятном результате заключить с ним контракт, то поручает найти мастера редкой перспективной живописи, то переманить в русскую службу искусного садовника, устраивавшего королевские парки. Занимался Яков Вилимович и покупкой инструментов для научных и мореходных целей. Приобретал художественные произведения и редкости для царского собрания. Во время таких поездок он познакомился с немецким ученым Г. Лейбницем и потом вел с ним переписку.
Учредив Сенат, Петр назначил в него и Брюса, сделав его в 1717 году президентом Берг- и Мануфактур -коллегий. Теперь в ведении Брюса было развитие горнодобывающей промышленности и заводского дела в России. Однако в это же время он продолжал совершенствовать русскую артиллерию, пообещав царю, что сможет добиться большей скорострельности орудий. Обрадованный Петр отвечал: "Ежели сие сыщете, то великое дело будет, за которую вашу прилежность зело благодарствую". В том же 1717 году Брюсу пришлось стать дипломатом, на которого Петр возложил ответственную миссию. Вместе с А. И. Остерманом он отправился на Аландский конгресс для выработки условий заключения мира со Швецией.
Смерть шведского короля Карла XII прервала переговоры. Но в 1721 году они возобновились. Тонкая изворотливость Остермана и непоколебимая твердость Брюса удачно дополняли друг друга, а энергичная напористость, с которой русские посланники отстаивали интересы России, приводила в замешательство иностранных резидентов. Брюс и Остерман с честью выполнили возложенное на них поручение. По условиям Ништадтского мира к России отошли Лифляндия, Эстляндия, Ингерманландия, часть Карелии и Моонзундские острова. Петр, получив известие о таком окончании переговоров, был так доволен, что даже сбивчивый тон ответного письма передавал его волнение: "Нечаемая так скорая ведомость нас и всех зело обрадовала <... понеже трактат так вашими трудами сделан - хотя б написав нам и только бы для подписи послать шведам - более бы того учинить нечего, за что вам зело благодарствуем; и что славное в свете сие дело ваше никогда забвению предатися не может, а особливо николи наша Россия такого полезного мира не получала".
Брюс был возведен в графское достоинство и получил в награду 500 крестьянских дворов. В. Н. Татищев утверждал, что Петр, желая придать Брюсу более значительности на переговорах, намеревался сделать его действительным тайным советником. Это второй после канцлера чин в "Табели о рангах". Но честный и щепетильный Брюс отказался и "сам его величеству представлял, что хотя он подданной, но иноверец, оный чин ему неприличен и может впредь его величеству подать причину к сожалению".
Камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц, прибывший в Россию в свите герцога Голштинского, отмечал в своем дневнике, что русский царь оказывал Брюсу особенное расположение. Так, на свадьбе дочери И. А. Мусина-Пушкина в 1721 году Петр "сидел недалеко от входных дверей, но так, что мог видеть танцевавших, около него сидели все вельможи, но его величество большею частью разговаривал с генерал-фельдцейхмейстером Брюсом, сидевшим подле него с левой стороны". Брюс был не только верным исполнителем державных замыслов Петра, но и принимал участие в его семейных делах. Петр поручил Якову Вилимовичу регулярно посещать царевича Алексея, очевидно, надеясь, что беседы умного и широко образованного человека повлияют на непутевого наследника. При дворе царевича состояла и супруга Брюса Мария Андреевна (Маргарита Мантейфель). Характерно, что под смертным приговором Алексею Брюс свою подпись не поставил.
Весной 1723 года Петр праздновал очередную годовщину бракосочетания с Екатериной. Яков Вилимович, распоряжаясь торжествами, устроил в Петербурге грандиозную процессию кораблей, поставленных на полозья и запряженных лошадьми. Кампредон рассказывал: "Царь ехал на 30-пушечном фрегате,
вполне оснащенном и с распущенными парусами. Впереди в шлюпке в виде бригантина с трубами и литаврами на носовой части оного ехал распорядитель праздника, главный начальник артиллерии граф Брюс". В 1724 году во время коронации Екатерины Брюс нес перед ней императорскую корону, а супруга Брюса была в числе пяти статс-дам, поддерживавших шлейф Екатерины. А в следующем году Брюсу пришлось в последний раз служить своему державному другу - он был главным распорядителем на похоронах Петра I.
Екатерина I, утвердившись на русском престоле, не забыла заслуг Брюса, наградив его орденом Александра Невского. Но увидев, как "птенцы гнезда Петрова", прежде дружно служившие русскому государству, начали жестокую вражду, деля почести и сферы влияния при дворе Екатерины, Брюс в 1726 году предпочел благоразумно удалиться в отставку в чине генерал-фельдмаршала. В 1727 году он купил у А. Г. Долгорукого подмосковное имение Глинки, разбил регулярный парк, выстроил дом с обсерваторией и безвыездно уединился в имении, занимаясь любимыми науками. Он увлекся медициной и оказывал помощь окрестным жителям, составляя лекарства из трав. Брюс скончался в 1735 году, немного не дожив до 66 лет. Детей у него не было. Испанский посол де Лириа писал о нем: "Одаренный большими способностями, он хорошо знал свое дело и Русскую землю, а неукоризненным ни в чем поведением он заслужил общую к себе любовь и уважение".
Однако со временем в памяти народной упрочился иной образ Брюса - колдуна и чернокнижника. Повод для подобных подозрений Брюс подал еще в молодости. В конце XVII столетия в Москве была выстроена Сухарева башня, и москвичи с суеверным страхом стали замечать, что время от времени ночной порой в верхних окнах башни таинственно мерцал свет. Это друг царя Ф. Я. Лефорт собирал "Нептуново общество", увлекавшееся, по слухам, астрологией и магией. В общество входили еще восемь человек и среди них - сам любознательный царь, неразлучный с ним Меншиков и Яков Брюс.
Тяготение к тайноведению у Брюса было, можно сказать, наследственным. Его предок шотландский король Роберт Брюс в XIV веке основал Орден святого Андрея, объединивший шотландских тамплиеров. По преданию, Яков Брюс после смерти Лефорта возглавил "Нептуново общество". Кроме того, на Сухаревой башне он занимался астрономическими наблюдениями. Репутация "звездочета" и глубокие научные познания Брюса порождали среди обывателей фантастические легенды. Как рассказывал П. И. Богатырев в очерках "Московская старина", москвичи уверились, "будто у Брюса была такая книга, которая открывала ему все тайны, и он мог посредством этой книги узнать, что находится на любом месте в земле, мог сказать, у кого что где спрятано... Книгу эту достать нельзя: она никому в руки не дается и находится в таинственной комнате, куда никто не решается войти".
Основой для подобных преданий могли послужить реальные факты. Чиновники, составлявшие опись кабинета Брюса, нашли там немало необычных книг, например: "Философия мистика на немецком языке", "Небо новое на русском языке" - так обозначено в описи. Была и вовсе загадочная книга, состоявшая из семи деревянных дощечек с вырезанным на них непонятным текстом. Народная же молва утверждала, будто магическая Брюсова книга принадлежала некогда премудрому царю Соломону. И Брюс, не желая, чтобы она после его смерти попала в чужие руки, замуровал ее в стене Сухаревой башни. А после того, как башня была разрушена, стали поговаривать, что случилось это неспроста и виной всему - могучие и опасные чары, заключавшиеся в Брюсовой книге. Да и саму смерть Брюса порой приписывали его магическим экспериментам.
Во второй половине XIX века М. Б. Чистяков записал рассказы крестьян из села Чернышино Калужской губернии, принадлежавшего когда-то Брюсу. Крестьяне говорили, что хозяин села был царским "арихметчиком", знал, сколько звезд на небе и сколько раз колесо повернется, пока до Киева повозка доедет. Взглянув на рассыпанный перед ним горох, он мог сразу назвать точное количество горошин: "Да мало ль еще, что знал этот Брюс: он знал все травы этакие тайные и камни чудные, составы разные из них делал, воду даже живую произвел..."
Решив испробовать чудо оживления и омоложения на себе самом, Брюс будто бы повелел верному слуге разрубить себя на части мечом и потом поливать "живой водой". Но для этого нужен был долгий срок, а тут царь некстати хватился своего "арихметчика". Пришлось слуге во всем сознаться и показать тело господина: "Глядят - тело Брюсово уж совсем срослось и ран не видно; он раскинул руки, как сонный, уже дышит, и румянец играет в лице". Возмутился духом православный царь, сказал с гневом: "Это нечистое дело!" И повелел похоронить чародея в земле на веки вечные.
В качестве мага и чернокнижника Брюс фигурирует и в сочинениях русских романтиков: в повести В. Ф. Одоевского "Саламандра", в незавершенном романе И. И. Лажечникова "Колдун на Сухаревой башне".
Новая реальность ХХ века вносила в легенды о Брюсе свои коррективы. Утверждали, будто он не умер, а создал воздушный корабль и улетел на нем неведомо куда. Царь же повелел книги его замуровать (опять-таки в Сухаревой башне), а все снадобья - сжечь. Таким образом разрастался и варьировал целый свод сказаний, в котором Брюс представал чем-то вроде русского Фауста.
В судьбе Брюса действительно есть что-то загадочное. Неясно, где и как сын служилого дворянина, на четырнадцатом году записанный в "потешные", сумел получить такое блестящее образование, которое позволило ему затем овладеть глубокими познаниями в самых различных областях науки? Непроницаемыми для постороннего взгляда остались его внутренний мир и домашняя жизнь, особенно в последние годы, проведенные почти в отшельническом уединении. Брюс несомненно проявлял интерес к тайноведению, но не вполне известно, как он это оценивал. Судя по некоторым данным, Яков Вилимович обладал скорее скептическим, чем мистическим складом ума. По свидетельству одного из современников, Брюс не верил ничему сверхъестественному. И когда Петр показывал ему нетленные мощи святых угодников в новгородской Софии, Брюс "относил сие к климату, к свойству земли, в которой прежде погребены были, к бальзамированию телес и к воздержанной жизни..."
Но по иронии судьбы само имя Брюса впоследствии стало ассоциироваться с чем-то таинственным и сверхъестественным. В начале ХХ века кирха в бывшей Немецкой слободе, где похоронили Брюса, была уничтожена, а останки графа передали в лабораторию М. М. Герасимова. Но они бесследно исчезли. Сохранились лишь отреставрированные кафтан и камзол Брюса, они - в фондах Государственного Исторического музея. Зато возникли слухи о привидении Брюса, будто бы посещавшем свой дом в Глинках.
Недавно в бывшей брюсовской усадьбе с помощью местных краеведов открыт музей. Его деятельность несомненно поможет прояснить немало "белых пятен" в биографии одного из самых видных сподвижников Петра I.
Подробнее см.: https://www.nkj.ru/archive/articles/10415/ (Наука и жизнь, ЯКОВ БРЮС. РЕАЛЬНОСТЬ И ЛЕГЕНДЫ)
Подробнее см.: https://www.nkj.ru/archive/articles/10415/ (Наука и жизнь, ЯКОВ БРЮС. РЕАЛЬНОСТЬ И ЛЕГЕНДЫ)
Бывшая фаворитка пыталась еще раз выйти замуж, однако смерть от чахотки помешала этому. Тайное венчание Петра Первого и Екатерины Алексеевны. ... «Ежели что мне случится волею божиею, – сделал он письменное распоряжение в начале 1708 года перед отправлением в армию, – тогда три тысячи рублей, которые ныне на дворе господина князя Меншикова, отдать Екатерине Василевской и с девочкою». Новый этап во взаимоотношениях Петра и Екатерины наступил после того, как она стала его супругой. В письмах после 1711 года фамильярно-грубоватое «здравствуй, матка!» заменилось нежным: «Катеринушка, друг мой, здравствуй»Все закончилось свадьбой и венчанием на котором Яков Брюс встретился с молоденькой дрорянкой Собакиной..- это всреча ..пока легенда ..но поиск продолжается ..
Подробнее см.: https://www.nkj.ru/archive/articles/10415/ (Наука и жизнь, ЯКОВ БРЮС. РЕАЛЬНОСТЬ И ЛЕГЕНДЫ)
В качестве генерал-фельдцейхмейстера Брюс обеспечивал надзор за производством орудий, соблюдением установленных размерных стандартов («ни чертой больше и ни чертой меньше» — требовали от мастеров при отливке орудий). Брюс смог добиться от мастеров стандартизации размеров и калибра орудий. Это дало возможность заряжать пушки стандартными ядрами и уменьшить зазор между наружным диаметром ядра и внутренним диаметром ствола орудия. Соответственно, появилась возможность уменьшить заряд пороха без потери дальности стрельбы, а следовательно — сделать стенки ствола не такими толстыми. Все эти мероприятия привели к тому, что вес 12-фунтовой пушки уменьшился со 112 до 30 пудов — почти в четыре раза! Значительно легче стали и лафеты. Такое снижение веса всей артиллерийской системы резко повысило ее мобильность. Размеры лафетов также были стандартизированы и приведены в соответствие с калибром орудий. Это была первая в Европе удачная попытка создания единой «артиллерийской системы». Цвет лафетов русских орудий варьировался, но к 1720 году стандартным стал кирпично-красный.
Отметим также, что в этот период были разработаны легкие зарядные ящики, в которых транспортировались объединенные в одном картузе заряды и снаряды. Зарядные ящики такого типа, именовавшиеся «петровскими», оставались на службе в русской артиллерии почти 150 лет — до второй половины XIX века. Введены были и нормы боевого комплекта снарядов на каждое орудие.
Артиллерийский полк, созданный в 1701 г., включал в себя 4 канонирские, 4 бомбардирские и 1 инженерную роты — всего 362 человека (14 офицеров, 24 унтер-офицера, 84 бомбардира и канонира, 199 фузилеров, 4 барабанщика, 34 нестроевых) и 32 орудия. Каждый пехотный полк имел две пушки, а полк конницы — одну пушку. Создавалась и осадная артиллерия: в разгар войны она насчитывала 160 орудий. Впервые в военной истории Петр ввел в употребление конную артиллерию и не только для ее перемещения, но и для использования в бою! Во Франции это новшество ввел лишь 100 лет спустя Наполеон. «Он был, как и я, артиллерийским поручиком!» — с восхищением говорил о Петре Великом Наполеон I своему генерал-адъютанту Нарбонну.
Применению артиллерии Петр I уделял самое пристальное внимание. Уже в бою под Добрым в 1708 г., в котором русская армия столкнулась с авангардом Карла XII, артиллерия проявила себя с самой лучшей стороны. Накануне Полтавы Петр дал распоряжение генерал-фельдцейхмейстеру Я. В. Брюсу готовить артиллерийскую базу в Белгороде. Сюда привозили пушки и припасы к ним, отсюда шло снабжение артиллерией войск. Цифры поставок в Белгород за первое полугодие 1709 года впечатлительны: пороха — 1000, свинца — 300 пудов, ядер — 3000, гранат — 9000, бомб — 1300 штук, железа — 200 пудов.
Среди русских нашлись изобретатели новых видов артиллерийского оружия. Типичным примером тому явилась 3-фунтовая короткоствольная пушка военного инженера Василия Кормчина. Длина ее ствола составляла 106 см, калибр — 76 см, масса — 159,5 кг, т. е. она была вдвое легче аналогичных орудий. На конце ствола с помощью болтов укреплялся съемный стальной цилиндр-надувальник, и тогда из пушки можно было вести огонь как ядрами, так и картечью и бомбами. При необходимости в течение нескольких минут на ствол навинчивался надульник, и тогда можно было стрелять 6-фунтовыми 152-миллиметровыми гранатами. Такие орудия с успехом применялись при Лесной и в Полтавском сражении.
Генерал-фельдцейхмейстер дорожил каждым солдатом, болезненно воспринимая любые попытки использовать не по назначению пушкарей, в которых он не без основания видел своего рода элиту русской армии, и приданные к артиллерии части.
В 1703 г. Брюс участвовал в закладке Петропавловской крепости, а затем участвовал в осаде Копорья. При этом гарнизон крепости сдался после пятидневного артиллерийского обстрела. 23 мая над Копорьем был поднят русский флаг.
В 1704 г. Брюс командует артиллерией при осаде Нарвы и Иван-города. В 1706 г. генерал-поручик Я. В. Брюс руководит артиллерией в победоносном для России сражении при Калите. За эту победу он удостоился польского ордена Белого Орла. В придачу царь пожаловал Брюсу золотую медаль со своим портретом, осыпанным бриллиантами. Подобные знаки монаршей милости весьма высоко ценились.
Конец 1706 г. русская армия встретила на зимних квартирах в Жолкве (Жолкиеве). Сюда в феврале 1707 г. явилось польское посольство с жалобами на плохое исполнение русскими своих союзнических обязательств перед Польшей. Тогда генералу впервые пришлось ощутить себя в роли дипломата и удалось приобрести тот неоценимый опыт, который ему впоследствии так пригодился на переговорах со шведами.
Литовцы и поляки постоянно жаловались на притеснения со стороны русских войск, на чрезмерные поборы продовольствием и фуражом, а то и откровенный казачий и калмыцкий грабеж. Чтобы пресечь подобные инциденты, а главное, успокоить союзников, была создана совместная комиссия, которую с русской стороны возглавил Яков Брюс. Комиссия детально разобралась в спорных проблемах, Брюс неоднократно обращался к царю за решением тех или иных вопросов. В конце концов, страсти удалось потушить.
В 1707 г. шведская армия начала свой «русский поход». В этот период Яков Виллимович занимается возведением укреплений на пограничных рубежах, курирует работу металлургических предприятий, занимается вопросами обучения артиллеристов. От этого периода Северной войны сохранилась не слишком обширная переписка Петра и Брюса. Малочисленность писем не должна вводить в заблуждение: Брюс практически постоянно находился в армии, при Петре, и им не было нужды переписываться. В редкие же моменты, когда Брюс выполнял поручения вдали от армии, когда сам царь из-за своих хронических заболеваний, связанных с не слишком чистоплотным и здоровым образом жизни, был не в состоянии выехать к войскам, появлялись, к примеру, письма Петра, подобные этому, датированному 31 октября 1708 г.: «Письмо ваше из Глухова, сего числа писанное, до нас дошло, в котором пишете вы, что около оного места поля ровные, лесу зело мало. Того ради надобно вам съездить подале и осмотреть места от Глухова милях в трех, а имянно в тех местах, которые подались к нашим городам, к Севску и протчим, где есть удобные места к обороне, також и леса. И, осмотря, приезжай к нам сам».
Брюс выезжал на рекогносцировки местности и вместе с царем. На одной из стоянок русской армии (в украинских Горках, после головчинского сражения) он собственноручно разработал в присутствии Петра образец скорострельного зарядного ящика. В Москве впоследствии изготовили 50 таких ящиков. И все время он успевал читать и переводить научные труды, занимаясь математическими и астрономическими исследованиями.
Вместе с царем он участвовал в знаменитой битве при Лесной 28/29 сентября 1708 г., командуя левым флангом корволанта. За эту победу, впоследствии названную «матерью Полтавской баталии», генерал-поручик получил в награду 219 дворов крепостных крестьян.
Безотлучно находясь при главной квартире, Яков Виллимович постоянно заботился о своевременном обеспечении армии орудиями и боеприпасами. К лету 1709 г. стало ясно, что генерального сражения не избежать. Авторитетнейший историк Е. В. Тарле, анализируя события Северной войны, подчеркивал, что, собственно, план Полтавской баталии был основан на так называемом «простейшем мнении» Якова Брюса, поданном «в обозе при Полтаве» 4 июня 1709 г. на военном совете, собранном Петром в день его прибытия к войскам.
Им говорилось «о необходимости перейти через Ворсклу с 8 или 10 тыс. пехоты, выше Полтавы, и устроить там ретраншемент, снабдив его не только пехотой, но и конницей. Это учинит неприятелю «великое помешательство». В случае нападения шведов на Полтаву или на ретраншемент — посылать подмогу в помощь атакуемым и если придется, то «прочим всем» неприятеля атаковать.
Если атаке подвергнется Полтава, то помощь посылать из ретраншемента, а если атакуют ретраншемент, то посылать из главного («большого») корпуса 10 батальонов на помощь. А если неприятель атакует шанцы, «то как всем, обретающимся в транжементе» (ретраншементе), так и коннице, стоящей ниже города, напасть на неприятеля.
«Петр расширил и углубил этот план, — отмечает Тарле, — и у него переход через Ворсклу знаменовал наступление момента генерального сражения».
Главную ставку в этом решающем сражении царь сделал на укрепления и артиллерию. Русская артиллерия в Полтавском сражении состояла из одного артиллерийского полка 6-ротного состава, насчитывавшего по штату 362 чел. и 36 орудий.
При пехотных полках находилось 53 орудия полковой артиллерии (дивизия Алларта — 13, Репнина — 10, Меншикова — 10, бригада ездящей пехоты — 20), обслуживаемых 186 артиллеристами. В распоряжении драгунских полков находилось 13 2-фунтовых орудий, перевозившихся в конной упряжке. Каждое такое орудие обслуживали 1 канонир и 2 фузилера.
Артиллерия располагала большим запасом пороха и снарядов. Так, на каждое 3-фунтовое орудие имелось по 50 зарядов картечи и 138 ядер. Русская армия вступила в бой, имея в своем распоряжении 102 орудия. На начальном этапе сражения 87 орудий находились в укрепленном лагере. На втором, главном, этапе схватки на поле боя вели огонь 55 полковых и 13 конных орудий.
П. А. Кротов на основании новых, открытых им архивных документов приводит следующий состав русской артиллерии, сосредоточенной у Полтавы: 32 полевых, 37 полковых, 20 — гвардейской бригады, 17 драгунских орудий и 20 пушек-мортир (для стрельбы 3-фунтовыми ядрами и 6-фунтовыми гранатами), то есть 126 артиллерийских стволов.
Уже при штурме редутов шведы понесли ощутимые потери. А когда часть пехоты во главе с генералом графом А. Л. Левенгауптом попыталась атаковать ретраншемент, генерал-фельдцейхмейстер Я. В. Брюс специально подпустил шведскую пехоту на дальность картечного огня (200–300 шагов). Только после этого 87 орудий русской артиллерии, находившейся в укрепленном лагере, открыли огонь. За стеной образовавшегося дыма шведы в течение 45 минут могли двигаться навстречу выстрелам, но ближе 64 метров так и не смогли подойти. Жестокость потерь заставила шведских генералов около 6 часов утра отозвать атакующих, отмечают Н. Павленко и В. Артамонов.
На генеральном этапе сражения русская артиллерия буквально выкашивала ряды вражеской армии, что и привело в итоге к ее разгрому.
«Массированный удар русской артиллерии явился переломным моментом в ходе Полтавского сражения, подготовившим переход всей русской армии в наступление» — пишет Е. Колосов
Якову Брюсу была пожалована высшая награда России — орден св. Андрея Первозванного и, как водится, крупное поместье. Это вознаграждение было совершенно заслуженным.
В 1710 г. Яков Брюс участвовал во взятии Риги и Кексгольма, а затем отправлен с дипломатической миссией в Польшу. Россия готовилась к новой войне с Турцией и искала союзников для участия в этой кампании.
29 мая 1711 г. в Яворове Яков Брюс, среди немногих приближенных, присутствует на негласной церемонии бракосочетания Петра и Екатерины. Начинался бесславный Прутский поход 1711 г., после которого Россия надолго лишилась всех своих территориальных приобретений на Черном и Азовском морях. Вступившие в турецкие пределы русские войска располагали 122 орудиями. Брюс жаловался Шереметеву, что многие артиллеристы «уже не ели ничего дней по пяти и по шти (шести)».
Тем не менее на военном совете, созванном в его палатке 14 июня после форсирования Днестра, Яков Виллимович поддержал идею дальнейшего движения вглубь неприятельских владений, идею, в конечном итоге чуть не повлекшую за собой крах России.
Петр был настолько обнадежен письмом валашского князя Кантемира, который обязался предоставить в его распоряжение 30 000 своих людей, что полагал возможным идти вперед, не дожидаясь прибытия задержавшихся в пути частей. Лишь генерал Галлард нашел в себе силы выразить сомнение в успехе похода, напомнив царю о судьбе Карла XII, погубившего свою армию под Полтавой в сходных обстоятельствах.
Печальные последствия рискованных действий не замедлили явиться. Подошедшие к реке Прут русские войска оказались окружены многократно превосходящей их турецкой армией. На другом берегу, как стервятники, поджидали крымские татары и шведы. От мгновенного разгрома петровские войска спасло только то, что турки не догадались о своем подавляющем преимуществе: русские начали сжигать лишнее имущество, готовясь к прорыву из окружения налегке; множество костров ввело турок в заблуждение относительно численности русских войск.
В печально знаменитом Прутском сражении 9-10 июля 1711 г. артиллерия Брюса действовала великолепно, хотя и на пределе своих возможностей, но только скорый мир мог спасти армию и царя, и Яков Виллимович одним из первых поддержал идею начала переговоров с турками. В конечном итоге русской армии удалось сохранить даже пушки и отступить с достоинством.
Для самого Якова Брюса этот год стал пиком его военной карьеры. 3 августа 1711 г., вскоре после смерти в шведском плену князя Имеретинского, Петр присвоил Брюсу звание генерал-фельдцейхмейстера. Он по-прежнему неотлучно находился при царе, который с частью армии вновь отправился в поход против шведов в Германии.
В последней своей крупной воинской кампании, в Померании и Голштинии в следующем году, когда северные союзники вели захват германских владений Швеции, нашему герою довелось командовать соединенной артиллерией России, Дании и Саксонии.
В декабре 1717 г. Яков Брюс стал президентом Берг- и Мануфактур-коллегии, а в 1718-м — генерал-директором всех фортификаций Российского государства. Он был и одним из ведущих дипломатов петровской эпохи, возглавлял делегации русских дипломатов в Гданьске в 1710 — 11 гг., на Аландском конгрессе (1718 — 19) и при переговорах в Ништадте (1721). Его подпись стоит под Ништадтским мирным договором, заключенным 30 августа 1721 г.
И все-таки наиболее ярко Брюс проявил себя как ученый-исследователь, закладывавший основы российской науки. Во время Великого посольства по поручению Петра несколько месяцев он обучался в Англии, работал в лаборатории Исаака Ньютона, сотрудничал с такими известными учеными как Джон Колсон, Джон Флэмстид, Эдмунд Галлей. По возвращении из Англии в конце 1698 г. фактически стал научным консультантом Петра при проведении астрономических наблюдений, создавая первые казенные обсерватории.
Обсерватория на Сухаревой башне была оборудована Брюсом в 1700 г. для будущей школы математических и навигацких наук, открытой в мае 1701-го. Затем в 1715 г. при создании в Санкт-Петербурге Морской академии и переводе школы в новую столицу России Я. В. Брюс оборудует обсерваторию в Санкт-Петербурге. Третья обсерватория, созданная Брюсом, находилась в Глинках, в подмосковной усадьбе, купленной им у князя А. Г. Долгорукова в апреле 1727 г. В этой усадьбе Яков Виллимович прожил последние 8 лет своей жизни, активно занимаясь астрономическими наблюдениями.
Брюс был первым переводчиком специальной и научной литературы. Причем научные издания по артиллерии, географии, механике, астрономии и другим дисциплинам издавались в России не только в переводе, но и под редакцией Я. В. Брюса. Не случайно в 1706 г. при создании первой гражданской типографии в Москве Петр I поручил Брюсу «надзрение» за деятельностью типографии. Во главе типографии был поставлен Василий Онуфриевич Киприанов, активно занимавшийся просветительской и предпринимательской деятельностью.
После смерти царя-реформатора Яков Виллимович, хотя и получил от Екатерины I звание генерал-фельдмаршала и орден Св. Александра Невского, решил удалиться от государственных дел. Остаток своей жизни он провел в своем подмосковном имении Глинки.
Беспалов А. В.,
д. и.н., профессор
Какое же поручение выполнял генерал-лейтенант Яков Вилимович Брюс? Речь шла о востребовании контрибуции в 300 тысяч ефимков с города, бывшего главной опорой Станислава Лещинского. События 1709–1710 годов резко изменили положение ставленника Карла XII на польском престоле. ... На обратном пути от реки Прут, 3 августа 1711 года, в Яворове Брюс был утвержден в звании генерал-фельдцейхмейстера и сопровождал царя с царицей в Карлсбад, откуда он «яко человек ученый, искусный и знающий вкус в вещах и в людях», отправлен в разные германские города, с повелением приискивать и нанимать в русскую службу опытных офицеров и всякого звания мастеровых, «и где он потребных.
В 1711 году Брюс дважды направлялся в Гданьск для переговоров о контрибуции, которую царь требовал от города за продолжение торговых отношений с Швецией. В 1718 году Брюс был назначен первым русским уполномоченным на Аландский конгрессам). На этом конгрессе и при заключении Ништадтского мирного договора 1721 года (...) роль Брюса сводилась лишь к представительству, переговоры в основном вёл второй уполномоченный - А. И. Остерман. Дипломатический словарь. Гл. ред. А. Я. Вышинский и С. А. Лозовский. М., 1948. Брюс Яков Вилимович (1670, Москва - 1735, д. Глинки Моск. губ.) - сподвижник Петра I,
В 1711 г. вместо Боярской думы и подменявшей её Консилии был учрежден Сенат. ..
29 мая 1711 г. в Яворове Яков Брюс, среди немногих приближенных, присутствует на негласной церемонии бракосочетания Петра и Екатерины.
9-го октября 1711 г., утром, Петръ водою поехал в Торгау, где отпраздновал свадьбу царевича Алексея Петровича с принцессою Шарлоттою-Христиною-Софиею Брауншвейг-Вольфенбюттельскою. Оттуда же он отправился в Россию. ... Карлсбада он, 16-го ноября, на судне приехал в Кенигштейн, где был встречен некоторыми сановниками, между которыми находился и вышеупомянутый граф Лесгеванг. Хотя Петр и предварительно выразил желание, что-бы при встрече его не было особеннаго церемониала, пушечной пальбы и пр., он, приближаясь к крепости, шутя сказал графу Лесгевангу: „Господин адмирал, дайте залп", вследствие чего на судне три раза выстрелили из пушек, на что, однако, не последовало ответа с крепости.
https://memoirs.ru/texts/Brikner1874T11N12.htm
ПЕТР ВЕЛИКИЙ В ДРЕЗДЕНЕ
в 1698, 1711 и 1712 гг.
В новейшем выпуске историческаго журнала „Archiv f;r s;chsische Geschichte", издаваемаго директором главнаго государственнаго архива в Дрездене, Карлом Вебером (Leipzig, Verlag von Bernhard Tauchnitz, Leipzig. 1873 г., том XI, стр. 337—351), помещено довольно подробное и основанное исключительно на архивном материале, описание пребывания Петра Великаго в Саксонии в 1698, 1711 и 1712 годах. Заимствуем из этой статьи следующия данныя, заслуживающия тем более внимания, что даже в сочинении Устрялова о пребывании Петра в Саксонии, в 1698 году, встречаются лишь весьма немногия данныя.
I.
Во время пребывания Петра 1-го в Голландии, весною 1698 года, русский посланник в Варшаве, Никитин, известил короля Августа II о предстоящем проезде царя чрез Саксонию и просил оказать покровительство гоф-юнкеру, проезжавшему из Москвы к царю с значительною суммою денег. Король поручил наместнику князю фон-Фюрстенбергу принять надлежащая меры для встречи русскаго посольства, в свите котораго должен был находиться сам царь,1) при чем было сказано, что хотя царь и соблюдает инкогнито, все-таки следует его встретить с теми формами, которыя соблюдаются в отпошении к столь знатным государям.2)
1) Unter welchen des Czars Liebden sich in eigner Person mit befinden soll.
2) Und ihnen alle Ehre und Entretien gegeben werden soll, wie einem solchen grossen Herrn, als der Czar ist, obwohl er incognito, allenthalben geb;hret. А.Б.
728
Члены тайнаго совета в Дрездене обратились к королю, находившемуся тогда в Варшаве, с просьбою снабдить их для встречи царя более подробною инструкциею и, между прочим, спросили, можно-ли будет, в случае желания Петра, осмотреть знаменитую крепость Кенигштейн, показать ему оную. Король отвечал утвердительно. К тому же, саксонское правительство обратилось к прусскому за справками о церемониале и этикете, соблюденном в Берлине по случаю пребывания московского посольства в этом городе.
Из Гаги тайный советник Бозе писал в Дрезден, 24-го мая 1698 года, о желании Петра путешествовать инкогнито при проезде чрез Саксонию, о предпочтении, даваемом им обыкновенно людям скромнаго сословия и о его отвращении к лишним формальностям.
Как видно из „юрнала", напечатаннаго в III томе сочинения Устрялова (стр. 610), Русские приехали в Лейпциг вечером 30-го мая. Посланники остановились в гостиннице Рапполъда и отклонили предложение занять помещение в здании казначейства, „потому что довольны своею квартирою и не желают особеннаго стечения народа". Некоторым сановникам было поручено торжественно встретить царя, однако все подобныя церемонии были отменены вследствие письма Лефорта о строгом соблюдении инкогнито Петра. Сначала хотели поместить Петра в гостиннице „Das W;lsche Haus", но, опасаясь, что цены в этой гостиннице будут слишком высокими, тайные советники назначили квартирою для царя дом Амелунга. Пробыв в Лейпциг ночь и день, царь ночью выехал из Лейпцига, и 1-го гоня 1698 г., в 11 часов вечера, приехал в Дрезден.
В сочинении Устрялова (том III, стр. 120 сказано: „В Лейпциге царь встречен был пушечной пальбою и с удовольствием провел целый день". Однако, из замечания в ,,юрнале": „Были здесь и веселились довольно. Из пушек стреляли", нельзя заключить, что царь „был встречен в Лейпциге пушечною пальбою", а скорее, что во время пребывания Петра в Лейпциге, на другой день после приезда он забавлялся артиллерийскими упражнениямя.1)
1) Из слов у Вебера: «Zur Empfangnahme des Czaren wurde der Oberj;germeister von Erdmannsdorf, der Trabantenhauptmann Freihers von Reichenberg und der Kammerherr Graf von Callenberg bestellt, die eine ausf;hrliche Instruction erhielten, die sich aber erledigte, da ein Schreiben Leforts die Absicht des Czaren das strengste Incognito zu beobachten entschieden wiederholte»,— кажется можно заключить, что если «была пушечная пальба, то она относилась не к прибытию царя, а к прибытию московских посланников. А.Б.
729
До приезда в столицу Саксонии Петр просил не встречать его пушечною пальбою и, для лучшаго соблюдения, инкогнито при въезде в город сидел в четвертой карете. Он был одет в испанский камзол, в узкое исподнее платье и в голландские башмаки; при выходе из кареты он старался спрятать свое лицо за черною тапочкою. Его поместили в хоромах умершей 9-го сентября 1696 г. супруги курфирста Иоганна Георга IV, Элеоноры Эрдмуты. Петр был очень недоволен тем, что некоторыя лица увидели его на пути к назначенным ему комнатам, требовал, что-бы никто на него не смотрел и грозил, в случае неисполнения его требования, немедленным отъездом. Барон Рейхенберг с трудом успокоил и уговорил его поужинать. После ужина царь согласился принять наместника Фюрстенберга, которому изъявил желание тотчас же, в 1-м часу пополуночи, видеть кунсткамеру. Он действительно отправился туда и остался там до утра, осматривая особенно тщательно математические инструменты и ремесленныя орудия. Было устроено так, что-бы на пути в кунсткамеру и обратно в комнаты, занимаемыя царем, никто не мог встретиться с ним.
2-го июня 1698 г., утром, Фюрстенберг был у царя; у него затем обедали, кроме Фюрстенберга и Рейхенберга, шесть Русских, при чем Петр занял место не во главе стола; была музыка. Фюрстенберг, хотя и в тот день чувствовал себя не совсем здоровым, считал своим долгом пить по возможности больше. После обеда Петр отправился в цейггауз, а на пути туда, между прочим, виделся с знаменитою графинею Кенигсмарк. В цейггаузе Петр удивил всех своими точными сведениями о пушках, замечал малейшие недостатки различных, показываемых ему, орудий и объяснял причины таких недостатков. Затем он, весьма довольный посещением цейггауза, отправился к матери курфирста, Анне-Софии, у которой он застал курфирстиню Пфальцскую и двухлетняго кронпринца Фридриха-Августа. В их обществе Петр находился не более четверти часа, был очень весел, лобызал маленькаго принца и сидел между курфирстинами. Побывав после этого еще раз к кунсткамере, царь отправился ужинать к князю Фюрстенбергу, где, вследствие выраженнаго им желания, его ожидали дамы, между которыми была прекрасная графиня Кенигсмарк, ея сестра графиня Левенгаупт и другия. Ужин был веселым и шумным. Петр, развеселившись, взял у одного из барабанщиков барабан и барабанил так искусно, что своим искусством даже превзошел настоящих барабанщиков. Пили очень много и каждый тостъ, по требованию Петра, сопровождался пушечными вы-
730
стрелами, так что это веселье, продолжавшееся до 3-х часов утра, вероятно нарушило несколько покой жителей столицы.
3-го июня 1698 г. князь Фюрстенберг опять обедал у царя при шуме и треске труб, литавр и барабанов; затем Петр смотрел из окна на военныя упражнения кадет, отправился потом в литейный дом 1) и в кунсткамеру, прокатился по городу в карете Фюрстенберга и, наконец, опять ужинал вместе с компаниею предъидущаго дня, при чем опять мастерски съиграл соло на барабане и до утра участвовал в танцах. Так как ужин и бал происходили в саду, то собралась многочисленная публика, что-бы посмотреть на царя.2) Прямо с бала Петр, в карете, в которой для него была приготовлена постель, поехал в Кенигштейн, куда прибыл в 8 часов утра, но оставался погруженным в сон в карете до 11-го часа. Затем он осмотрел крепостья и арсенал, просил выстрелить из крепости гранатами, отведывал из единственной по величине бочки вино, обедал и в 6 часов вечера поехал далее в Праг.3)
Фюрстенберг писал к королю: „я благодарю Бога, что все кончилось благополучно, ибо опасался, что не вполне можно будет угодить этому немного странному господину".4) Также и генерал- маиор Иордан писал к королю, что царь был очень доволен угощением, но что он очень рад, что дорогой гость уехал.5)
Ожидали царя в Фрейбурге, где хоромы в замке были приготовлены для него, но Петр на этот раз туда не поехал.
II.
Во второй раз Петр был в Дрездене в 1711 году, после Прутскаго похода, на пути в Карлсбад. Онътуда приехал 20-го сентября 1711 года. И в этот раз короля Августа II не было в Саксонии. Царь на пути в Дрезден заболел коликою, ездил весьма
1) У Вебера «Giesshaus», в юрнале сказано "Десятник ходил в обалаториум». Устрялов, т. III, 610.
А. Б.
2) В юрнале: «ввечеру отсель (из Дрездена) поехали. и отъехав с версту, были на королевеком дворе, и кушали, и веселились довольно. И поехали перед светом". А.Б.
3) См. описание местоположения Кенигштейна, колодца и громадной бочки в юрнале у Устрялова, т. III, 610 и 611. А. Б.
4) «Indem allhier nichts anders gew;nscht, als dass mit diesem sehr heiklichen Herrn ich keinen Anstoss haben m;gen. A.Б.
5) «Ich meines Orts bin froh, dass man einen so kostbaren Gast bald wieder los worden». А.Б.
731
медленно и с остановками. По его желанию не было торжественных встреч; в особенности же царь не желал пушечной пальбы. Граф Фицтум-фон-Экштет, знакомый Петру со времени своего пребывания в России в качестве саксонскаго посланника, пригласил его занять хоромы во дворце короля, однако Петр предпочел поместиться в гостиннице „Zum goldnen Ring", находившейся в центре города.1)
Вечером 9-го (20) сентября 1711 г. царь ужинал у Фицтума; утром 10-го (21) сентября Петр охотился с Фицтумом на так называемой „Ostrawiese" в окрестностях города, при чем убил оленя. Осмотрев затем стеклянный завод и отобедав, царь поехал в оранжерею, и у крепости особенно забавлялся находившеюся там круглою качелью с каруселем,2) приведенною, по желанию громко хохотавшаго царя, в столь быстрое движение, что некоторые спутники Петра свалились с этой качели. Затем Петр осмотрел кунсткамеру, цейггауз и большой сад, где опять веселился на качели. Вечером был ужин и бал у Фицтума.
11-го (22) сентября 1711 г., рано утром, Петр посетил токаря Крюгера, у котораго заказал некоторые предметы, а также придворнаго часоваго мастера Фихтнера. В 9 часов уже он, в сопровождении Фицтума, поехал в Фрейбург, где тщательно осмотрел горные заводы и слушал музыку рудокопов, как разсказано в так называемом журнале Петра Великаго, изданном кн. Щербатовым,3) а после этого отправился в Карлсбад.
При отъезде из Дрездена случился следующий эпизод, о котором доносил обер-гофмаршал Пфлуг саксонскому правительству. Петр взял с собою из гостинницы несколько простынь или одеял (Bett;cher) и хотел было укласть в свой багаж собственноручно зеленыя шелковня занавесы, присланныя вероятно саксонским двором в гостинницу для украшения комнат Петра, но встретил сопротивление со стороны одного служителя, протестовавшаго против этого действия.
1) Эта гостинница, в настоящее время «Hotel de l'Europe» у т. н. Altmarkt'a не раз в те времена была посещаема Русскими. В сентябре 1599 г. там жил посланник Aфанасий Иванович Власьев, которому было поручено действовать в пользу заключения наступательнаго союза против Порты. Расходы содержания московскаго посольства в Дрездене, суммою 800 рублей, были тогда оплачены саксонским правительством. В мае 1000 года там остановилось другое русское посольство; в 1673 г. - также. См. заметку у
Вебера, стр. 344.
2) «Oben auf der Festung befindlichen Drehe» (Caroussel).
3) Немецкое издание, стр. 494. А .Б.
732
На обратном пути из Карлсбада Петр, 18-го октября 1711 года, опять посетил столицу Саксонии и опять остановился в гостиннице „Zum golden Ring", где его любимым местопребыванием была комната дворника,1) в которой он и завтракал. 19-го октября он посетил помещение игры в мяч, где участвовал в игре; пороховую мельницу и фабрику писчей бумаги, в которой он собственноручно сформировал несколько листов бумаги.2) 20-го октября Петр был в ризнице дворцовой церкви; после обеда ездил верхом, осмотрел дворец и так-называемый „Kuffenhaus", в котором особенно любовался моделью корабля. 21-го октября 1711 г. он, между прочим, осмотрел коллекцию минералов каммергера графа Лесгеванга (Lesgewang). 22-го октября 1711 г. он был в шлифовальной мельнице и еще раз на фабрики писчей бумаги выказал мастерство при делании бумаги. После обеда царь посетил великолепный дом придворнаго бриллиантщика Динглингера (Dinglinger); затем присутствовал в церкви при крестинах, а потом был у известнаго в то время придворнаго математика и механика Андрея Гертнера, славившагося многими замысловатыми механическими изобретениями. Там он оставался три часа, испытал вновь изобретенную машину, при помощи которой можно было спускаться и подыматься из одного этажа в другой; купил деревянное зажигательное зеркало и подарил Гертперу несколько соболей, при чем выразил желание, что-бы Гертнер заказал для себя из этих соболей теплую обувь на зиму. Вечером Петр был в манеже, где для него устроено было конное представление в виде турнира или каруселя.
29-го октября 1711 г., утром, Петръ водою поехал в Торгау, где отпраздновал свадьбу царевича Алексея Петровича с принцессою Шарлоттою-Христиною-Софиею Брауншвейг-Вольфенбюттельскою. Оттуда же он отправился в Россию.
III.
В 1712-м году Петр опять поехал в Карлсбад и на пути туда, 16-го октября, был в Лейпциге; на обратном пути из
1) «Hausknechtozimmer im Parterre im Hofe». А.Б.
2) Уже в 1697 году в Голландии Петр, при подобном случае обнаружил, изумительную ловкость. В Сардаме, на бумажной.мелынице, приглядевшись к приемам мастера, он попросил у него формы, проворно черпнул ею из чана, нанодненнаго массою, и выкинул лист безукоризненнаго совершенства. (Устрялов, т. III, 64). А.Б.
733
Карлсбада он, 16-го ноября, на судне приехал в Кенигштейн, где был встречен некоторыми сановниками, между которыми находился и вышеупомянутый граф Лесгеванг. Хотя Петр и предварительно выразил желание, что-бы при встрече его не было особеннаго церемониала, пушечной пальбы и пр., он, приближаясь к крепости, шутя сказал графу Лесгевангу: „Господин адмирал, дайте залп", вследствие чего на судне три раза выстрелили из пушек, на что, однако, не последовало ответа с крепости. Вечером царь осматривал большую бочку, которую видел уже в 1698 году, а на другой день, ночевав в крепости, поставил комменданта оной в несколько неловкое положение. Комменданту было вменено в обязанность ни под каким видом не показывать Петру арестантов, находившихся в крепости. В донесении его от 19-го ноября 1712 года, однако, разсказывается довольно подробно, как царь, осмотрев тщательно все укрепления, орудия и пр., после обеда, за которым Петр пил за здоровье короля Августа и велел при этом выстрелить из всех пушек, потребовал чрезвычайно настойчиво, что-бы ему были показаны арестанты. Комендант сначала извинялся неимением особеннаго для этого приказа со стороны генерал-фельдмаршала, однако Петр уверял его, что берет всю ответственность на себя и к тому же обещался ни слова не говорить с арестантами. Таким образом последних известили о предстоящем посещении царем, вменяя им в то же время в обязанность ни слова не говорить с высоким посетителем. После этого царь прошел чрез все комнаты, в которых содержались арестанты.
17-го ноября, в 8 часов вечера, путешественники прибыли в Дрезден, где царь совсем неожиданно объявил, что желает квартировать у придворнаго бриллиантщика Динглингера, так что нужно было с величайшею поспешностью принять меры для исполнения желания царя. Граф Головкин и некоторыя другия лица свиты Петра поместились в гостиннице.
18-го ноября, рано утром, Петр посетил придворнаго музыканта ле-Ришь (Le Riche), у котораго осматривал разныя галантерейныя вещи и лошадей, недавно привезенных из Англии. После обеда он качался на той самой качели, которая ему доставила столь большое удовольствие во время втораго пребывания в Дрездене.
19-го ноября Петр, в сопровождении польскаго лаборанта Клёпеля, был в лаборатории графа Лесгеванга, и присутствовал при расплавлении руд. За обедом у Лесгеванга царь предложил тост „une bonne et heureuse bataille", а после обеда видел представление в немецком театре, в котором, между прочим, явился на
734
сцене пьяный мужик, что очень понравилось царю. Барон Лёвендаль писал: „Немецкая комедия нам приносит большую пользу, французская — не по вкусу Русских".
20-го ноября Петр тщательно осмотрел все достопримечательности в доме Динглингера и во дворце видел голову кита, теперь находящуюся в так называемом Цвингере (здании для разных коллекций), и модель новаго дворца.
В следующие дни царь бывал в лаборатории Лесгеванга, у лепщика из воску Бениша, сделавшего бюст Петра; у механика Гертнера; в разных магазинах и пр ; а 25-го ноября 1712 г., рано утром, уехал в Виттенберг.
Во время последняго пребывания в Дрездене. Петр обыкновенно обедал или у графа Лесгеванга или в гостиннице, служившей квартирою Головкину и прочим спутникам царя. Когда Динглингеру предложили вознаграждение за принятие в дом Петра, он не желал взять онаго, но только просил нисколько дров, израсходованных во время пребывания Петра в его доме и починки предметов, поврежденных в это время.1)
обытия в мире в 1711 году
1711 Прутский поход русской армии под командованием Петра I. Русская армия была окружена юго-восточнее Ясс превосходящими силами турок, однако Петру I удалось заключить Прутский мир.
1711 1711-1740 гг. Карл VI, император Священной Римской империи.
1711 Родился Давид Юм, английский философ и историк. Умер в 1776 г.
1711 Прутский поход русского войска.
1711 Учреждение российского Сената.
1711 Разгром турецких войск арабами при Айн-Даре и изгнание турок из Ливана.
19.11.1711 Родился Михаил Васильевич Ломоносов, русский ученый-энциклопедист, заложивший основы многих естественных, технических и гуманитарных наук. Умер в 1765 г.
22 февраля (5 марта) 1711 г. в Петербурге по указу Петра I был учрежден Правительствующий Сенат – высший орган государственной власти и законодательства, подчиненный императору. Сенат осуществлял всю полноту власти в стране в отсутствие государя и координировал работу других государственных учреждений. ... Были учреждены должности генерал-прокурора Правительствующего Сената, рекетмейстера, герольдмейстера. Тогда же учреждаются и конторы Сената – сенатская, ревизионная, раскольничья. После смерти Петра I значение Сената начало падать, а его функции меняться. С 1726 года его власть ограничивает Верховный тайный совет, а затем Кабинет министров
В 1721 году Брюс получил титул графа Российской империи. 30 августа 1725 года награжден орденом Св. Александра Невского. 28 января (8 февраля) 1725) умер император Пётр I. Уже после его кончины, в 1726 году, стал генералом-фельдмаршалом и ушел в отставку, посвятив себя полностью научной деятельности. ... Яков свободно владел шестью европейскими языками, а его «кабинет курьёзных вещей» был единственным в своём роде в России и после смерти Брюса влился в кунсткамеру Академии наук. Участвовал в закладке Санкт-Петербурга 16 мая 1703 г. Подписал Ништадтский мир. Является автором зодиакальной радиально-кольцевой планировки Москвы.енерал-фельдцейхмейстер (1711), генерал-фельдмаршал (1726), реформатор русской артиллерии[1]. Руководитель первого в России артиллерийского, инженерного и морского училища. ... В январе 1695 года Яков Брюс женился на дочери генерал-поручика русской службы Генриха Цеге фон Мантейфеля Маргарите (13 июля 1675 — 30 апреля 1728, в России — Марфа Андреевна Цей). Их две дочери умерли в раннем детстве. В 1715 году Марфа Брюс была приставлена к беременной цесаревне. После смерти супруги Яков Виллимович жил одиноко.
ВНИМАНИЕ ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ...
---------------------------------------------------
PS- Марфа Андреевна Цей фон Мантейфель скончалась 30 апреля 1728 года САВВЕ ЯКОВЛЕВУ СОБАКИНУ ИСПОЛНИЛОСЬ ТОГДА 16 ЛЕТ...ЯКОВ БРЮС БЫЛ СВОБОДЕН ОТ СУПРУЖЕСКИХ ОБЕЗАТЕЛЬСВ А ЗНАЧИТ ЕГО НЕЗАКОННО РОЖДЕННЫЙ СЫН САВВА МОГ БЫТЬ ПРИБЛИЖЕН КО ДВОРУ ...ВЫДАВАЯ СЕБЯ ЗА ПРОДОВЦА ТЕЛЯТИНЫ КОТОРОГО ОКЛИКТУЛА ИМПЕРАТРИЦА...И ВСЕ НЕСМЕТНЫЕ СОКРОВИЩА ПЕРЕШЛИ ...СО ВРЕМЕНЕМ ОТ ЛЮБЯЩЕГО ОТЦА СЫНУ ...
Генерал-фельдцейхмейстер (1711), генерал-фельдмаршал (1726), реформатор русской артиллерии[1]. Руководитель первого в России артиллерийского, инженерного и морского училища. В московских преданиях за ним прочно закрепилась репутация чернокнижника, мага, «колдуна с Сухаревой башни»
PS -ВНИМАНИЕ ЛЕГЕНДЫ ГОВОРИЛИ О МОЛОДОЙ ЖЕНЩИНЕ ПРОЖИВАЮЩЕЙ С НИМ В БАШНЕ ...ЭТО ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО БЫЛА ЕГО ЛЮБИМАЯ КОТОРАЯ ПОДАРИЛА ЕМУ СЫНУ САВУ СОБАКИНА ...МОЛОДЕНЬКАЯ ДВОРЯНКА СОБАКИНА ...ЛЕГЕНДЫ ГОВОРИЛИ ЧТО ОНА ЗВАЛАСЬ АГАФЬЕЙ
и первого русского масона[2][3]. ... В 1732 году получил в собственность подмосковное «село Перово с деревней Тетеревниковкою»[6]. Яков Брюс скончался 19 апреля (30 апреля) 1735 года и был похоронен в лютеранской церкви Святого Михаила в Немецкой слободе[7]. Графский титул он намеревался передать своему племяннику, Александру, что и было исполнено в 1740 году
ВНИМАНИЕ ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ....
PS-Яков Брюс скончался 19 апреля (30 апреля)1735 года..В ЭТО ВРЕМЯ САВВЕ СОБАКИНУ
БЫЛО 23 ГОДА ..ДА ТИТУЛ ГРАФФА ЕМУ НЕ ПЕРЕДАЛСЯ ТАК КАК ОН БЫЛ ...СОКРЫТ ПОД ПОКРОВОМ ТАЙНЫ ..А ВОТ МИЛЛИОНЫ ОН УНАСЛЕДОВАЛ... САВВА СОБАКИН БЫЛ ДОБРОПОРЯДОЧНЫМ СЕМЬЯНИНОМ ...ДОБРЫМ МЕЦИНАТОМ ..ХОТЯ ИЗЫСКАННЫХ МАНЕР ТАК И НЕ ПРИОБРЁЛ..