- Люди так забавны, - сказал Демиург, обращаясь к Пустоте. - Они способны взять лишь малую толику от великой магии, но как уверенно потом делят её на мужскую и женскую, на сексуальную и денежную, на истинную и притворную. Неужели трудно понять, что она - цельное существо, по-разному себя проявляющее? Что она развлекается, наполняя собой шута и епископа, цветок и камень, голос и хрипоту, наслаждение и аскезу, формулу и игру красок? Магия, любовь, энергия, как только её не называли! И при этом никто не решился стать её любовником, тем, кто пропитывается её нежностью и властью, и ещё больше становится собой. Люди привыкли много просить, не желая признать, что являются слишком малым сосудом для эликсира бессмертия, для той самой силы, которой нет названия, у которой нет границ и времени.
Пустота молчала столь красноречиво, что Демиург стёр с лица усмешку и вновь посмотрел на Землю:
- Люди так забавны, - повторил он. - Они похожи на нас с тобой! Помнишь, какими мы были в детстве?