(Повесть "Шаг до трибунала")
Когда на вершине горы начинается камнепад, то через некоторое время, он превращается в лавину, которую уже ничего не может остановить, пока она сама не найдет себе покой.
Именно так, после арбузной истории все пошло в жизни у Москалева. Червоточина, появившаяся в душе, сломала что-то укрепляющее в ней. И он, этот червь, продолжал все глубже и глубже въедаться в его душу, поедая всю ее изнутри. А вместе с этим, начали крушиться и его жизненная устойчивость, сила духа, уверенность.
…Тренировка по захвату скалы, закончилась травмами двух бойцов. К счастью они остались живыми и готовыми занять свое место в строю. Но, только через некоторое время: Сивопасу разорвало щеку, непонятно откуда там торчавшим в скальной породе корнем от деревца, а Усенко при падении выбил плечо.
Обоих он, старший лейтенант Москалев, не дожидаясь окончания тренировки, сам отвез в медсанбат, сев на водительское место БМП, и потом ждал, пока врачи занимаются ранеными, сидя на ступеньке крыльца врачебного модуля.
Поднесенная ему Дашей таблетка димедрола, лежала на маленькой ладошке медсестры:
- Феденька, выпейте, вам легче станет, - прошептала она.
Услышав ее тихий шепот, Москалев еле удержал себя от нервного вскрика. И как ему удалось погасить в себе этот ревущий внутри себя Везувий, трудно сказать.
Глянув на девушку, на выбившиеся из-под белой косынки рыжие огоньки ее волос, резко встал со ступеньки. Теперь она стала такой маленькой перед ним, беззащитной, что ему теперь захотелось не накричать на нее, не вовремя попавшуюся ему под руку, а наоборот пожалеть. Взяв своими большими пальцами таблетку, запил ее водой из граненного стакана, который Даша держала в другой руке.
Но протолкнуть эту горькую таблетку, застрявшую где-то под языком, ему сразу не удалось. Она прилипла к небу, и пришлось приложить немало усилий, чтобы сбить ее языком в глотку. А вместе с тем, почему-то на глазах появилась слеза, которую увидел этот Рыжик (так про себя стал называть ее Федор) и она к его неожиданности, протерла ее у него на скуле, своей маленькой тонкой ладошкой.
Но Федор удержался, не поддаваясь себя, непонятно откуда появившимся к ней чувствам. Тем, которые он скрывал, когда находился под ее вниманием в медсанбате. Да, да, и сколько сил он вкладывал во внутреннее противодействие им, в то же время, кляня себя, что стал забывать свою Валю. А на это он не имел никакого права.
- Что там с ними? – спросил он.
- До свадьбы заживет, - прошептала Дарья, смотря ему в глаза. – Ты так устал, Феденька.
- Тебе кажется, - невольно положив свои ладони девушке на плечи и, удерживая пальцами ее тонкую шейку и затылок, придавил ее голову к своей груди.
«Нет, так нельзя было делать. Нельзя!» - что-то бунтовало в его сознании, но он не мог ему подчиниться, оторвать руки от этого беззащитного комочка, который нес в себе какое-то непонятное, притягивающее к себе тепло.
- Дарья! – кто-то крикнул в форточку.
- Да, да, Иван Семенович, - выскользнула из объятий Федора это маленькое существо, и быстро поднявшись по ступенькам, исчезла за марлевой занавеской медицинского модуля.
- 2 –
У Виденеева лицо постарело: щеки опали, под глазами много морщин, кожа натянулась на косточке верхней челюсти, как и на нижней, побелев, словно вот-вот порвется от сильной натяжки.
Федор невольно это отметил, поглядывая на старшего прапорщика, сидевшего напротив него, опустившего глаза и тыкающего хорошо отточенным грифелем карандаша в серый исписанный лист бумаги.
Сидевшие с ним рядом замкомвзвода сержант Иванько, старшина Ефимов и прапорщик Кудеев, командир отделения связи, смотрели на Виденеева и молчали. И скорее всего тоже не меньше старшего прапорщика волновались из-за сложившегося в роте положения. Да, что говорить, за последнее время ситуация в их подразделении сложилась не очень хорошей. Из штатного состава – ста десяти человек, осталось меньше половины. А задачи перед ней ставят на двести человек.
- Через три дня начнется войсковая операция, - разорвал тишину голос Виденеева. – А для нас – сегодня, через пять часов.
Исписанный лист остался на столе, но под картой, закрывшей его наполовину. А перед глазами Федора лежали в ровный ряд большие, тонкие буквы, только перевернутые наоборот намгаП.
«Пагман», - перевернул их и прочитал Москалев. И тут же его глаза начали искать то место, где он был со своими бойцами еще совсем недавно.
Виденеев, поняв это, перевернул карту, и, ткнув обратной стороной карандаша в размытую часть серым цветом – горы, сказал:
- Мы будем заходить с другой стороны, с обратной, а не с той, что в прошлый раз. Но опять же в это ущелье. Тихо зайдем, без шума.
- Там же рядом с ущельем находится кишлак, - удивился прапорщик Кудеев. – Разве тихо получится?
- Мы с тобой туда не пойдем, - посмотрел на связиста Виденеев, а только Москалев с Иванько. Группами по девять человек, почти налегке.
Москалев вопросительно посмотрел в глаза старшего прапорщика. А тот, похоже, этого и ждал.
- Федор Иванович, ваш отчет с прошлого похода на Пагман, лег в основу операции. Вы должны прийти сюда, - торец карандаша уперся в середину ущелья, где оно было шире на несколько миллиметров по сравнению с другими его сторонами.
- Да, помню, помню, - закивал головой старший лейтенант.
- Вы должны найти тут наблюдательные посты душман, и на рассвете, перед началом операции уничтожить их. Только перед началом операции, чтобы зайти в это место вертолетам и десантировать в этой точке первую роту второго батальона.
Николай! – он посмотрел на сержанта Иванько. – Вы подчиняетесь со своей группой старшему лейтенанту. Нужного опыта работы в таких условиях у вас нет. Так что слушайтесь.
- Вопросов нет, - улыбнулся сержант.
- Только по рации, - добавил Москалев.
- Михаил Федорович, обеспечишь их малышками, - посмотрел на прапорщика Кудеева Виденеев.
- Так точно.
- Занимайся, времени нет, и заодно проверь радиосвязь на их машинах, - старший прапорщик встал и прошел к окну. На афганском КПП у озера оставите их, и своим ходом двинетесь к ущелью.
- Стоп, стоп, стоп, - несильно хлопнул по столу ладошкой Москалев. – Этого делать нельзя. Так как и самый глупый моджахед, увидев наши БМП, поймет, что здесь вот-вот что-то начнется.
- Ты понимаешь, что говоришь? – резко повернувшись к Москалеву, Виденеев, размахивая руками, пошел на него. – Это начальник разведки приказал, понимаешь? А не я придумал!
- Да мне плевать, кто приказал, товарищ старший прапорщик! – встал и Москалев, готовясь встретить натиск Александра Игоревича. – Если я сюда, - ударил костяшками сложенных пальцев по карте Федор. – Если я сюда приду на машинах, то, значит, они меня поведут от них, и в самом подходящем месте окружат, и как в мае на Кунаре, всех перестреляют.
- А ты иди так, чтобы тебя они не видели! – закричал в ответ Виденеев.
- А как это возможно, я вас спрашиваю, товарищ старший прапорщик?
- А как хочешь, так и понимай!
- А вот хер вам, - и показал два кукиша Виденееву. – Как я могу стать не видимым, когда этот афганский КПП, какой-то мудак поставил в ущелье, на развилке дорог. А? Та моджахеды меня будут уже вести с самого входа в это ущелье, как в тире. И если не накроют из пулеметов и гранатометов где-нибудь, то подождут, когда я оставлю машины и пойдут хвостиком за мной, а там уж, и как на Кунаре.
- На Кунаре, на Кунаре, - ударил кулаком по столу Виденеев. - И прав ты, согласен!
- Ну, - развел руки Москалев и сел рядом со старшим прапорщиком, - а я о чем.
- Да, да. И что предлагаешь?
- Нужно остановить две афганские грузовые машины, или автобус и на них добираться в тот район.
- Тоже идея, - понизил голос Виденеев. – Согласен.
- А дальше?
- А дальше разберемся. У нас есть что-то из этого выбрать? Нет. Так что, - и Федор посмотрел на сидевшего на углу стола сержанта Скриталева. – Витя, забирай сейчас Кофура с Тохиром, и еще двух бойцов, и с ними пехом в аэропорт. Пусть Ниязов с Мансуровым возьмут в аренду у какого-то таксиста автобус. И переодеться в афганскую одежду перед этим пусть не забудут.
- А если откажется таксист?
- Не глупи только, сержант! – взорвался Москалев. – Врите ему, мол, нужно на пять минут съездить туда-то. К нам на КПП подъедете, приведете его сюда, мы задержим парня на пару дней здесь. А когда операция начнется, то передадут его в Царандой, пусть подержат там до окончания операции. Это я вам говорю, Александр Игоревич, - Москалев посмотрел на Виденеева.
- А что, хороший выход из положения, - закивал головой тот. – А деньги?
- Витя, действуй. Да, стоп, - остановил он сержанта на выходе из штабного кабинета разведроты. – Только денег не жалей, тысяч пять афгани возьми, или даже двадцать пять. И заправить его нужно сразу же, в смысле машину или автобус. И о его размерах: нас двадцать человек. Все, Витя, вперед!
- Так нужно позвонить начальнику разведки, чтобы автобус этот пропустили на нашу заправку, - вставил свои пять копеек командир отделения связи.
- По связи, Михаил Федорович, - посмотрел Виденеев на прапорщика, - вообще нельзя говорить о чем-то даже близким, что может подсказать ненужному слушателю, что мы готовимся к операции. Понятно сказал?
- Так точно!
- Ну, и хорошо. Тогда, Федор Иванович, беги к подполковнику Саврасову. Хотя нет, нет, - старший прапорщик опустил глаза и дробью застучал пальцами по столу, - лучше я сам пойду. А то он от тебя уже стреляется, - и посмотрел на Москалева. – Ты, это, не обижайся на меня.
- Да я то, что? - также опустил глаза Москалев. - Ладно, я пойду готовиться. Старшина, ты нам пайки подготовь на пять дней.
- На три, - сказал Виденеев.
- Ну, значит на три. Самые маленькие, но сытные. И шоколада побольше, как для космонавтов, и сахара. Без этого мы на гору не влезем.
Дверь резко отворилась, и в кабинет вошел подполковник Саврасов.
- Товарищи офицеры, - скомандовал старший лейтенант, и все, кто находился в кабинете, встали по стойке смирно.
- Ну, у вас и дисциплина! - подполковник, пристально посмотрев на Москалева, потом на Виденеева, обернувшись к полуоткрытой двери, сказал. – Сержант, войдите.
- Разрешите? - вошел в кабинет Скриталев.
- Задержал вашего сержанта с отделением, и где? – посмотрел на сержанта. – Где?
- Товарищ подполковник, ну…
- Где? Я вас спрашиваю! – повысил голос Саврасов.
- На КПП.
- А что вы там делали?
- Ну, сигаретку хотели у ребят стрельнуть? – опустил глаза сержант Скриталев.
- И это перед выходом на боевые действия. У вас что, сигарет нет? – Саврасов подошел к старшине.
- Есть, товарищ подполковник, как положено, каждому курящему бойцу выдает по пачке в день.
- И вам не стыдно, старшина, что твои бойцы попрошайничают, а? Разведрота, подумать только! Да, я не знаю, что и сказать-то по этому поводу! Еще раз узнаю…
- Товарищ подполковник, извините, - вздохнул старший прапорщик. – Можно отпустить сержанта? Мы сейчас доложим вам свои предложения, как…
- Да, - кивнул головой старший офицер.
- Виктор, подождите там, - сказал Скриталеву Москалев, - и ни куда не уходить. Ждите!