Весна сейгод пришла неуверенно: то подтает всё округ, то подмёрзнет. В эту ночь сырой снег сменился дождём, а под утро ударил мороз. Дорога сгладилась ледяным настом и заблестела радостно – подновилась в угоду людям. Прохожие и впрямь были рады той природной причуде. Весна пришла, весне многое дозволено. Весенние настроения погодными неожиданностями не подпортить.
Дядь Васька вышел из дому и нос к носу столкнулся с местным забулдыгой Пашкой. Встреча не казалась случайной, Пашка поджидал соседушку у ограды, тут и гадать не надо было.
-Тут дело такое, Васёк, - зажалился Пашка. – Давеча ввечеру засобирался я к тебе с бутылочкой дружбу старую помянуть, да поскользнулся у калитки. Разбилась бутылочка. Запустил ты, Васёк, территорию свою прилегающую. Люди твоей бесхозяйственностью недовольны, судачат о тебе разное по деревне.
Дед Васька усмехнулся на необоснованные претензии плутоватого друга. Не было вечером льда на дороге! Только к утру встал. Всё лукавство Пашкино выдавалось сивушным запахом из его проспиртованной глотки.
А дорога у дедовой калитки и впрямь шла на подъём, лёд ложился здесь особо каверзно – не пройти. На тот случай у Василия был припасён песок, который он разбрасывал по наледи почти каждое утро. Благие порывы предупредительного хозяина соседи отмечали особой благодарностью.
Васёк жил бобылём вот уже с десяток лет. Причину ухода своей благоверной он по селу не распространял. Да разве утаишь что в деревне? Все знали, куда подалась жёнушка первого деревенского бабника: в город.
Васька верил по-первой, что устаканится всё, вернётся жёнушка к обжитому месту, к хозяйству отлаженному. Со временем уверенность в возврате семейного счастья сменилась в Ваське верой в свою неотразимость. Баб на селе хватало, да не срасталось что-то у него со счастьем семейным.
-Щас я, - кинул дядь Вась слово незваному гостю, не впуская того в дом. – Обожди у калитки.
Васька вынес Пашке заветную бутылочку, застоявшуюся с незапамятных времён, и стаканчик гранёный. Налил от души:
-Присаживайся на скамеечку, погрейся.
-А сам-то что себе не наливаш? – вытолкнул Пашка избитую фразу.
-Будто не знаш, что не пью я с утра, - подтолкнул Васёк друга от застенчивости. – Да ты сам-то пей, лечись. Тут одному мало.
-Ох и спасибо, дядь Вась! – крякнул Пашка с удовольствия опустошённого стакана. – Век не забуду! Отдам, как только. Ты меня знаш.
-А как же, отдашь, - заулыбался дед Васька, уставший считать Пашкины «отдавалы».
Пашка пригрелся у початой бутылочки на скамеечке. Дядь Васька подкатил тележку к куче песка и воткнул лопату в податливую сыпучесть. Он оглядел фронт предстоящих работ и увидел женщину, подходящую к коварному ледяному языку на дороге: «Надо помочь. Не под ноги же ей песок кидать».
Василий поспешил навстречу женщине, идущей куда-то спозаранок.
Меланья Никитична прибыла на село по осени. Женщина неопределённого возраста, следит за собой далеко не по-деревенски. Интеллигентша. Деревенские относились к ней поначалу с предубеждением: «Не из простых дамочка, образованная. Имя ещё непривычное на ней, красится по-городскому, ведёт себя изыскано. Так пусть с ней председатель с агрономом знакомства водят. Нам такая не по рангу».
Дети были рады новой учительнице. Меланья Никитична школярам нравилась, и в семьях с подрастающим поколением частенько слышалось её имя: «А меня сегодня Меланья Никитична похвалила».
На добровольных началах учительница набрала группу девочек в секцию фигурного катания, и теперь сельский Ледовый Дворец скрасился звуками изысканной музыки, отодвинув на задний план мальчишеские хоккейные грубости. Меланью Никитичну на селе зауважали, и встречное «здрасти» для неё стало звучать теплее.
-Доброго утречка, Меланья Никитична, - подбежал Василий к женщине, скользя на каждом заступе. – Не спеши! Щас подмогну. За ручку мою берись. Вот так… Пойдём потихонечку, осторожненько.
Василий суетился, скользил по льду в кирзачах. Обуви по сезону в доме не нашлось. Он отвлёкся за разговором и плюхнулся на четвереньки, поскользнувшись:
-Вот видишь! Хорошо, что я упал. Мне не привыкать. Упаду – поднимусь. А если бы ты навернулась?! Женщинам падать нельзя! Убьётесь насмерть! Крепче за руку держись! Крепче!
Меланья Никитична улыбалась на заботы беспокойного соседа. Внимание нежданного ухажёра ей было приятно.
Женщина держалась на льду уверенно. Со льдом она была дружна, да и обувь её была подобрана по сезону, не скользила.
«Надо бы отблагодарить как-то мужичка, - подумалось Меланье Никитичной. - В кино его не пригласить, деревенские не поймут. Зазвать в Ледовый Дворец, что ли? На открытое занятие. Может, удастся на коньки его поставить. Со мной прокатится, развеется от жизни однотонной».
Пашка лыбился в полный рот на старания дружка, подзабыв о «лекарстве». Бутылочка ему уже была не нужна. Такое в деревне бесследно не проходит. На селе люди, как на блюдечке. Сведут. Непременно сведут, только повод дай.